«Все внимание будет обращено на нас, я это понимаю», ответил Грант. «Веришь или нет, но мне очень хочется, чтобы у Немо все получилось, чтобы показать миру, что ты был прав, снова отправив его в море. Потому что мне очень не хочется заниматься этой проклятой подводной лодкой и этими другими странами одновременно».
Грант взял со стола миниатюрный графин и налил себе рюмку бурбона: «Потому что это будет такая война, которую мы не сможем выиграть».
Мастон сказал: «Сэр, у нас здесь огромное количество гранат для настоящего удара, заряженных дымных порохом, можно отправить им совсем другое сообщение».
«Надеюсь, черт, что нам не придется ими бомбить. Никого».
Мастон сказал: «Если все же да, то они выпускаются автоматически. Ураганный огонь, господин Президент».
* * *
«Драться ты стал заметно лучше», сказал Фулмер.
Немо ответил: «Пришлось много практиковаться, хотя я и не горел желанием это делать».
Они вошли в лабораторию, и Фулмер остановился, увидев паука на операционном столе.
Немо подошел к нему: «Ты не первый, у кого эта тварь вызывает такую реакцию. Хотя вряд ли можно кого-нибудь в этом винить».
Фулмер ответил: «Но другие реагируют на то, на что, по их мнению, способна эта тварь, а не на то, как она ведет себя в действительности».
Немо перевернул паука и, показав его механические лапы, сказал: «Мисс Дункан нашла вот это у тебя в кармане».
Он раскрыл ладонь, в которой лежал голубой бриллиант. Фулмер кивнул, и Немо закрыл кулак, а затем положил бриллиант в пробирку рядом с морским пауком, закрыв ее пробкой. Он отодвинул пробирку подальше от паука, убедившись, что Фулмер это увидел.
«Не беспокойся», сказал Немо. «Я установил, что это источник питания».
«Да, я тоже это понял, после того, как перестрелял, блин, целую тысячу, наверное, этих тварей».
«Тысячу? В самом деле?»
Фулмер ответил: «Клянусь, примерно столько их и было, как мне показалось».
«Можешь рассказать мне, как это произошло?»
Фулмер облокотился на операционный стол: «Это здесь ты меня оперировал?»
«Здесь».
«Я помню всё с того момента, как ты зафиксировал мою сломанную руку. Локоть, отведенный назад. Я орал благим матом, но срослось все просто прекрасно. Без всяких осложнений, и никаких проблем, за исключением, когда идет дождь. Жестковато немного, правда. Тогда тут был настоящий лазарет. Когда-то, не так ли?»
Немо внимательно посмотрел на Фулмера, воздержавшись от ответа, он лишь просто сказал: «Да, это так».
«И я помню», сказал Фулмер, «чья это кровь, капитан».
Немо продолжал молча работать. Не ответив ему.
«Так что я благодарен тебе за тот раз, в особенности. В мозгах у меня тогда была одна каша, я это прекрасно понимаю».
«Будь так добр и окажи нам услугу», сказал Немо. «Расскажи мне об этой штуке».
«Я думал, что это настоящий паук». Фулмер склонился над столом, взял скальпель и потыкал в стальные жвала паука. «Но затем эта штука стала прыскать этой зеленой фигней. И эта кислота сожгла Рэду все лицо, прямо до черепа, и другим тоже. Глаза у этих тварей горели, не знаю как, и когда они двигались, было слышно, что внутри у них работают какие-то механизмы».
«Что за корабль у вас был?»
«“Маринер”, формально из Брайтона, приписан там. Грузовое судно-бродяга, нерегулярные рейсы, я нанялся туда, грузовой крысой. Перевозили все, что угодно, но тогда трюм был битком набит винтовкам. Для Индии, думаю».
При упоминании Индии они оба промолчали, после чего Немо сказал Фулмеру: «Как эти штуки попали на борт? Они были в ящиках, и вы просто не заметили их?»
«Первые из них, которых я увидел, сидели на ящиках сверху. Мы вытащили из ящиков несколько винтовок перед этим, но не заметили внутри ни одной из этих тварей. Однако они полезли внутрь через все иллюминаторы. И с палубы. Как обычные пауки, на паутине. Чтобы остановить и убить их, требуется 2-3 выстрела. Думаю, внутри какой-то двигатель, в который нужно попасть, или еще что-то в этом роде».
«Вы видели что-нибудь в воде?»
«Нет, но они лезли через все борты, заползали наверх». Фулмер убрал скальпель от механизма и перевернул паука. «Капитан, я знаю, ты видел и знаешь, что такое ад».
Немо ответил: «И не раз».
«Так вот, это было даже хуже».
Немо надел перчатки и подошел к аквариуму из стекла и железа, стоявшему в другом конце лаборатории. «Есть сведения, что то же самое произошло еще с полутора десятками кораблей, и все это случилось в районе Разбойничьей Впадины».
Фулмер сказал: «О Господи, еще одни бредни».
«Как и эти твои пауки?»
Фулмер ответил: «Я могу назвать это лишь прекрасным поводом опохмелиться».
Немо сказал: «Есть основания полагать, что все корабли затонули в результате согласованных нападений, и ты дал мне отличную наводку на то, как мне выяснить причину этого».
«Ты уже разобрал эту чертову хрень».
Немо вынул из аквариума светящую медузу: «Подай мне шприц. Который на лотке».
Фулмер протянул ему эту его, оглядев лабораторию и рыб, плававших в своих аквариумах, различные приборы и мощную дверь, как в банковском хранилище.
«Я не видел еще всю лодку, но вижу, ты тут многое изменил».
Немо ответил: «Она, безусловно, нуждалась в изменениях, получив такие повреждения от орудийных попаданий. Естественно».
Он набрал в шприц из основной сумки-желе медузы светящуюся фосфористую жидкость, осторожно вставив иглу между ее ядовитыми щупальцами. «Возьмем немного, не больше, чем вообще можно из нее взять».
Он осторожно погрузил медузу в воду, подождав, пока ее купол вновь не заколыхался волнообразными движениями, а затем она вновь расцвела красками и уплыла на дно аквариума.
Держа в руке шприц, наполненный светоулавливающей жидкостью, Немо подошел к пауку и вскрыл ему пинцетом брюшную полость. «Потрясающе сделана эта штука. Ее внутренности представляют собой сочетание механизма с органическими тканями. А кислота, которую он выделяет, самогенерируется в каком-то вырабатывающем железы органе, во многом схожим с ядовитыми железами скорпены (морского окуня) из Австралии. Подержи его перед собой. Только прямо».
Фулмер взял в руки паука, стараясь держать его как можно дальше от лица. Немо ввел естественную фосфористую жидкость в раскрытые желудочные мешки твари, наполненные раньше ядом и кислотой.
«Южноафриканская медуза», сказал Фулмер. «У тебя всегда все только из моря».
«Это верно».
«Ты говорил как-то о чем-то подобном, насколько я припоминаю, много лет назад. Кажется, ты называл это гибридной механикой?»
Фулмер положил паука на стол, почти бросив его, а затем брезгливо отряхнул руки. «Чтобы помочь исчезающим видам рыб, искусственно укрепив их иммунную систему, придать им дополнительных сил, драчливости. Кто-то тебя опередил в этом?»
«Возможно, но с какой целью? Через какое-то время вещество освоится в организме этого существа, и если оно способно плавать, у него, вероятно, имеется какое-то устройство, которое принудит его вернуться обратно в свое гнездо. И жидкость из медузы позволит нам его отследить».
Фулмер сказал: «Куда-нибудь в ад, наверное?»
«Уместнее предположить, что к тому, кто его создал. Почему ты так упорно, изо всех сил старался сохранить это существо? Ты был в бреду, но все равно не выпускал его. Ты чуть не утонул вместе с ним».
Фулмер ответил: «Корабль затонул, столько людей погибло, и я думал, что мне нужны доказательства того, как это произошло. Кто бы мне поверил? Солнце, конечно, немного запекло мне мозги, и видимо, я только об этом и думал, чтобы не попасть в тюрьму».
Немо положил шприц обратно в лоток с инструментами: «Уроки, извлеченные из проигранных сражений».
Фулмер сказал: «Тебе это лучше меня известно, капитан».
* * *
Сара лежала на своей верхней койке, глядя на клепаный металл потолка Наутилуса, и внезапно почувствовала себя окруженной со всех сторон. Как Джесс. Другими матросами. Она протянула руку, проведя пальцами по железу и, наклонив голову, посмотрела на других, лежавших в спальной каюте. Спящих, храпящих и пердящих. Но никто из них не пытался забраться к ней в постель.
Она закрыла глаза, почувствовав что-то под матрасом. Сара сунула под матрас руку и нащупала под ним небольшой кинжал и записку: «Сестренка – на всякий случай».
Она взяла нож, улыбнулась и позволила себе немного поспать.
* * *
Бах зазвучал почти в ту же секунду, когда Фулмер ступил на мостик, словно под аккомпанемент. За штурвалом стоял Джесс, он вел корабль над небольшим коралловым рифом, осторожно следуя над ним и стараясь не задевать дном кораллы. И обходя преграды.
Фулмер сказал: «Он по-прежнему в своем духе, те же привычки, да?»
«Капитан любит эту музыку, это точно».
«Даже если остальные немного прохладно к этому относятся. Мне кажется, было бы лучше, если бы он научился играть на банджо».
Джесс кивнул Фулмеру и улыбнулся, но затем сдержался, когда Фулмер двинулся по мостику. Проверяя навигационные приборы и осмотрев провода Фонографа.
Фулмер сказал: «Здесь действительно многое изменилось».
«Ты на этот раз без мачете», сказал Джесс, произнеся это слово так, как говорят его на Африканском побережье.*
«Судя по тому, как ты это сказал, могу поспорить, я догадываюсь, где ты этому научился. И что при себе у тебя этот Кольт».
«Американцы любят оружие». Джесс кивнул. «И да, ты прав, приятель».
Фулмер сказал: «Забавно, что ты меня так называешь».**
- - - - - - - - - - - - - - - -
* Джесс произнес «machett» вместо «machete».
** Джесс называет его «mate» (т.е. «дружище», «приятель»), и здесь следует учитывать понятие «first mate» («старший помощник», «старпом»), которым теперь является на лодке Джесс, а раньше им был Фулмер. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - - - - - - -
«Вообще-то, нет». Джесс зафиксировал штурвал и откорректировал курс перчаткой управления. «И никогда не назову. Просто обмолвка, знаешь, сказал просто автоматически, черта, доставшаяся от родителей».
Фулмер поднял руки. «Без обид. Ты старший помощник, и это не обсуждается. Я еще не совсем очухался, пытаюсь еще освоиться, привыкнуть. Но этот корабль прекрасен. Просто восхитительно, что ему удалось с ним сделать, и он даже улучшил его по сравнению с теми временами, когда я стоял там, где ты сейчас. И эта новая система управления, она тоже совсем другая».
«Могу предположить, что по большей части это так», ответил Джесс. «И это твое присутствие здесь – причина того, что у меня с собой этот Кольт».
«Вам не нужно от меня защищаться, мистер Джесс. Я же просто спасенный, только что, вами же».
«Как тогда, в проходе?»
«Тогда, да и сейчас, я до сих пор еще под солнечным ударом».
Джесс сказал: «Ну, тогда это на всякий случай. Чтобы защитить сестренку при случае, держать в узде всяких зарвавшихся и особо упоротых. Ну и защищаться самому, чтобы исполнять свои обязанности, не отвлекаясь».
«За это вам и заплатят по окончании плавания», сказал Фулмер. Он остановился у выключателей и спросил: «А эти маори? Я немного разбираюсь в татуировках и кое-что смог прочесть. У них кровавая клятва, прямо на горле, тремя косыми чертами. Это же значит – три брата, верно? Это они мне дали это мачете».
«Знаю».
Джесс сел в капитанское кресло и сказал: «Раньше их было трое, а теперь осталось только двое. Третьего прикончил я, железякой в драке. Снес ему башку. Он на меня наехал, сам полез на меня, все было по справедливости, но они так не считают».
Фулмер сказал: «Получается, ты как бы в осаде, так что ли?»
Он подошел к центру смотрового купола рубки, вглядевшись вдаль вслед лучам ходовых огней Наутилуса, рассеивавших полумрак и высвечивавших все краски ночного океана, и сказал: «Действительно, как красиво, и действительно, это нужно защищать».
Джесс ответил: «Так и должно быть, это неотъемлемая часть и морской жизни, и океана, и это долг старшего помощника».
* * *
Еще не затихли последние отголоски аккордов органа, а Немо уже положил морского паука на операционный стол на спину и стал работать с восемью его лапами. Он стал двигать ими в разные стороны и в разных положениях, подкачивая различные шестеренки и механизмы паука, а также систему циркуляции встроенных в него трубок специальными разводными ключами, предназначавшимися для регуляции систем навигации Наутилуса.
Отлаживая эти детали, чтобы они должным образом качественно функционировали, и закачивая естественное свечение медузы в суставы паука. Пока Немо работал, расцепляя и разрабатывая для свободного функцирования поршни и подсоединяя маховики и шестерни, крохотный осколок алмаза по-прежнему находился в пробирке и не был вставлен им в слот питания.
Наконец, по одной из лап пробежало еле заметное свечение. А затем и по другой. В лаборатории было темно, за исключением этого нового света, исходившего теперь от этого механизма, когда из организма паука фосфором стали наполняться все восемь его лап. И этот свет начал циркулировать внутри него, и субстанция, извлеченная из медузы, постепенно стала светиться все ярче, превращая паука в маячок.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
ЧУДОВИЩА И МОРЕ
Греческое грузовое судно, казалось, было разрублено пополам огромным мечом. Его искореженный нос лежал погнутым и воткнутым в океанское дно, борты и палуба прорублены, а сталь раскромсана на куски, как влажная тряпка. Корма лежала в отдалении от носа, раздавленная трубой, упавшей на нее и смявшей центральную часть, перед тем, как быть охваченной огнем; очертания открытой раны от удара меча, рассекшего почерневшее железо.
Большая часть корабля была погребена под оползнем, и куски поручней, какая-то мебель и даже матросская форма оказалась придавленной между обломками и морским шельфом. С носа свисал матросский аккордеон, растягиваясь и сжимаясь подводными течениями. С небольшого холма на корабль продолжали сползать вниз песок, гравий и растения, казалось, исключительно для того, чтобы засыпать их еще больше и похоронить под собой.
На деревянных поручнях, как на колах, торчали проткнутые останки нескольких тел. Отдельные еще оставшиеся кости их конечностей, все еще соединенные друг с другом, колыхаясь, плавали в воде, а вокруг них сновали рыбы, пожирая мышцы, сухожилия и костный мозг, а затем стайками уносились прочь.
Немо стоял у иллюминатора и осматривал грузовое судно в оптический перископ: «Мисс Дункан, вот обломки затонувшего судна, как вы можете видеть. Обратите внимание, пожалуйста, что нет явных признаков того, чем это было вызвало».
Сара, стоявшая рядом с ним, спросила: «Вроде тех пауков?»
«Я имею в виду то, что мы лишь установили визуальный контакт».
«Но видны же следы огня».
Немо сказал: «Точнее, оплавленные рубцы и швы. От невероятного жара. Центр судна, мидель-шпангоут, обязательно взорвется, если повреждены трубы, но, судя по виду этого корабля, такое впечатление, будто он был рассечен боевым топором какого-то Ледяного Великана».
Сара сказала: «Ну вообще-то, в списке возможных причин его не было».
«Меня это удивляет», сказал Немо, немного повернув оптическую трубу. «Вижу какое-то движение. Под песком».
Сара сказала: «Я тоже что-то вижу; возможно, это заброшенный телеграфный кабель, которое тащит какое-то морское существо?»
Джесс, стоявший у панели управления, прищурился: «Да, похоже на металл. Кэп, может, это какое-то глубоководное устройство? Возможно, часть водолазного колокола?»
Немо занял свое место за штурвалом, лицо его помрачнело: «Мы обсудим потом это предположение. Мистер Джесс, включить все двигатели. И на полную мощность».
Песок вокруг обломков затонувшего корабля сдвинулся, под ним что-то зашевелилось, извиваясь взад-вперед, нечто змеевидное. Но из стали. Сбросив ил и песок, показалась полированная верхушка этого объекта и гигантских размеров секции стальных труб, соединенные между собой тем, что могло на первый взгляд показаться венами, жилами и мышцами, а на самом деле было толстой телеграфной проволокой в резиновом покрытии. Объект хлестнул в воде, как кнут, оставив длинную глубокую борозду на дне океана.
Своей перчаткой управления Немо увеличил мощность двигателей, наблюдая за тем, как начали зашкаливать стрелки приборов и индикаторов, двигатели Наутилуса включились, но не сдвинули лодку с места. «Все двигатели приготовить к полному заднему ходу – приготовиться, мистер Джесс!»
«Есть, сэр!», повторил приказ Джесс.
Сара сказала: «Капитан––»
Немо прервал ее возражение пока не двигаться: «Нам не хватает мощности, мисс Дункан! Я знаю свой корабль!»
По другую же сторону купола из песка вырвалась стальная змея, такая огромная, что она просто отшвырнула в сторону часть носа грузового корабля. Тонны металла, быстро вращающиеся в воде и метнувшиеся с невероятной силой. За этой стальной тварью появилась другая машина-змея, а затем еще одна.
Сара смотрела на то, как змеи одновременно, слаженно оттянулись, после чего к ним присоединились еще две. Металлические трубы, провода и поршни, взаимодействующие друг с другом, совсем как живые существа. Стальные щупальца, хлеставшие в океанской воде и создававшие свои собственные волны.
Полированные металлические щупальца постоянно двигались, все выше и выше отталкиваясь и поднимаясь над дном океана, пытаясь вылезти из-под корабля. Голова твари, сделанная из гибких, плотно сцепленных листов обшивки, имела форму искусственного черепа огромного кальмара, в котором размещался его импульсный нервно-механический центр.
Не животное, а еще одна машина.
Зарывшийся в землю неподалеку от обломков кормы, этот череп по бокам надулся, набрав воду в резиновые камеры, а затем вытолкнул ее, бросившись вперед и вырвавшись из песка и обломков. Он протянул свои щупальца к корпусу Наутилуса и обхватил его яростным броском, потрясшим подводную лодку.
Наблюдательный купол рубки неожиданно оказался накрытым частью головы кальмара, прижавшейся к стеклу и почти разбившей его. В глазнице его заблуждал искусственный глаз, начавший внимательно осматривать все углы мостика.
Джесс сказал: «Еще одна зверушка, сделанная из металлолома и недобрых намерений. Господи помилуй, теперь я во что угодно поверю».
Немо выкрикнул приказ: «Машинное отделение!»
Джесс спрыгнул и помчался вниз по лестнице, после чего Немо перестал выкрикивать приказы. Он стал внимательно следить за тварью, управляя задним ходом двигателей лишь посредством ручных органов управления. А команда бегала внизу, переключая и приводя в движении механизмы, корректируя и регулируя скорость.
На мостике воцарилась тишина. Сара собралась было что-то сказать, но Немо жестом заставил ее замолчать, прикованный взглядом к глазу и его радужной оболочке. Постоянно перемещавшемуся, выдвигавшемуся и втягивавшемуся, словно объектив фотокамеры. Расширявшемуся для поглощения больше света, чтобы получить больше визуальной информации. Естественная «плоть» вокруг этого глаза была прошита амортизирующим металл резиновым покрытием.
Механическое чудовище стало душить Наутилус, действуя как по команде и подтягивая свою тушу от носа к центру подводной лодки. Стальные и поршневые его щупальца все теснее и туже охватывали Наутилус, накрывая иллюминаторы, люки и замки. Всасываясь в корпус, как настоящий кальмар, пытающийся раздавить противника.
Извиваясь и поворачиваясь, оно выбросило сбоку воду, как гейзер, смещая свой вес, чтобы перевернуть подводную лодку на бок, заставив ее перевернуться. Безжалостно тряся ее, чтобы лишить жизни.
Но это была машина, схватившаяся с машиной. И если она автоматически реагировала на то, что видела, то она также была способна реагировать и на обнаруженные звуки. Наутилус трясся, обшивка его корпуса стонала от давления стальных щупалец, сжимавших каркас субмарины. Гнувших его. Пытавшихся сломать железо.
Находившийся в трюме Фулмер выскочил из жилой каюты экипажа и помчался по проходу, добравшись до поисково-разведочных шахт. Он знал повадки глубоководных кальмаров и раньше уже сражался с ними. Он знал, что они начнут искать любые раны или отверстия, засовывать в них щупальца, проталкиваясь внутрь плоти, чтобы разорвать ее на части изнутри.
Также он понимал, что экипажу нельзя так реагировать на это существо. Это было не животное, а механизм, как и морские пауки, и против него нужно было действовать точно так же, как против какого-нибудь танка или пулемета Гатлинга.
Китобой-маори выхватил мачете из рук своего брата и бросился всем весом своего тела на люк камеры подводных исследований, когда из одной из шахт вырвалось длинное стальное щупальце. Разбилось стекло, смялся искореженный металл.
Китобой стал рубить своим мачете, словно пытаясь рассечь толстую кожу и мышцы. С размаху опустив мачете. Затем опять и опять. Нанося удары по движущейся стали и хлеща им в воздухе, как плетью-кошкой по спине крамольника.
И клинок попал в цель. Перерезав проводку между поршнями. Вспыхнули искры. Электрический удар выбросил китобоя из водолазной камеры, отбросив его в воздухе, как пушинку, к стене прохода. Он рухнул, оставляя за собой длинный кровавый след, волосы и кожа у него загорелись.
На мостике Немо притянул к себе Сару и тихо ей сказал: «Помни, это не живое существо».
И с этим словами он отключил все электричество.
В Наутилусе стало совершенно темно. Тварь отреагировала так, будто машина, которую она убивала, погибает в предсмертной агонии. Ее щупальца напряглись еще сильнее. Заклепки на корпусе стали слабеть, а затем выскакивать из корпуса, как выпущенные пули. Железное покрытие субмарины начало гнуться.
Иллюминаторы на мостике начали деформироваться и выпучились, швы поддались и стали расходиться. Вокруг иллюминаторов внутрь стала прорываться вода. Немо, стоявший у стекла, внимательно смотрел на движущуюся над ним сталь, на гигантскую спиральную пружину внутри стальной оболочки. Он изучал ее конструкцию, пытаясь найти уязвимые места, даже когда Наутилус заскрежетал.
Послышался какой-то звук: похожий на рикошет под водой, как будто еще какая-то часть железа, сломавшись, отскочила от корпуса. Скелет корабля, как мог, сопротивлялся твари. Едва держась.
Немо заговорил вполголоса: «Не знаю, какие именно датчики имеются у этой твари, но эти ремонтные работы, которые ты тут проводила, покрыв лодку резиной, можно как-то ее разрезать и пробраться сквозь нее до внешнего покрытия?»
Наступил такой момент, который случается у экипажей всех судов в море: тот кризисный час во время катастрофы, когда все объединяются и начинают действовать слаженно, все как один, и матросы и командиры стараются изо всех сил, прилагая максимальные усилия, сплачиваясь перед лицом грозящей смерти, а не жизни. Немо наблюдал такие моменты сотни раз, он сам сталкивался с надвигающейся угрозой гибели, и у моряков, которые понимают, что их ждет, обнаруживается какая-то дополнительная сила, расширяющая даже их физические возможности, возникает какой-то прощальный залп перед неизбежностью погребения под волнами.
Джесс, сплюнув, прошипел и усмехнулся, подумав на секунду об этом. Он находился в машинном отделении, останавливая задний ход двигателей и охлаждая их. Он снижал их мощность, проверяя рычаги, стержни, валы.
Выполняя свой долг как старшего помощника корабля, он пробежался по проходам и коридорам, приказав находившимся там людям укреплять поперечные балки деревянными подпорками, используя в качестве освещения факелы и свечи, даже в те минуты, когда наружное железное покрытие гнулось под напором щупалец, а края их лопались и вырывались.
Тварь, похожая на кальмара, сдавливала корпус; Наутилус держался. С превеликим трудом. Выдерживая эту пытку, хотя и мучался от боли. Корабль, имевший основания гордиться собой, и его экипаж, тоже имевший на это право.
Сара, Джесс и Фулмер собрались в лаборатории.
Единственным источником света здесь теперь было слабое мерцание, огненные вспышки, исходившие от Немо, разрезавшего стену небольшим металлическим резцом, раскаленным докрасна в кузнечном ведре с углем. Фулмер расчистил и отодрал стену, а Сара разрезала резину, за которой обнажилось внешнее металлическое покрытие.
Они чувствовали сейчас себя так, как будто строят корабль тысячу лет назад, но их движения были выверенными на каждые полдюйма, они без слов понимали друг друга. Огромная машина могла услышать своего противника и мгновенно разорвать Наутилус пополам, как она сделала это с греческим кораблем. Механизмы кальмара могли засечь любые признаки жизни, любые движения, поэтому Наутилусу нужно было казаться умирающим, обманув машину, чтобы ослабить ее силу. И тогда они смогут нанести неожиданный скрытный удар по механическому чудовищу.
Джесс шепотом выдавил из себя: «Вы разбираетесь во всем лучше меня, мисс, но все это меня пугает, аж в горле пересохло!»
Сара прошептала: «Скоро выпьешь», когда они подтащили к стене кардиоразрядный аппарат.
Немо продолжал шептать: «Мисс Дункан добавила резиновую изоляционную прокладку, защищающую нас от случайных исходящих разрядов, но не должно быть никакого прямого контакта с металлом. Так что если вы идиоты, то вы погибнете».
Он прикрепил медные электроды к опорной балке и к листу внешней обшивки корпуса, а Фулмер тем временем оголил свободный силовой кабель. Они лихорадочно работали, давая указания кивками, беглым шепотом и указывая рукой или пальцем в темноте.
Сара зажгла свечу с линзой и подняла ее высоко над головой. Фулмер выдрал из стены силовой кабель высокого напряжения и разрезал его. Они услышали в коридоре звук – сверху хлынула вода. Не выдержала одна из секций.
«Старший помощник, указания отданы всем?»
Джесс аж выпрямился от гордости при этом неожиданном официальном признании Немо своего статуса, и ответил, по-прежнему шепотом: «Так точно, капитан. Внизу все готово».
Сара отошла за аквариумы, рыбы что-то почувствовали и бешено заметались у проводов. Она подключила кардио-кабели и повернулась к Немо. Он оглядел лабораторию, эту обширную операционную, а Фулмер тем временем снова поднялся на деревянный стол и лег на него, как будто на операцию. И стал ждать.
Заскрежетала еще одна опорная балка, кальмар продолжал сжимать и давить, уже почти прорываясь внутрь.
Немо отошел подальше от дефибриллятора и его медных контактов, убрав ноги с пола и повернувшись к Саре. Она также подняла ноги подальше от пола, сев на столик у одного из аквариумов. Контакта не было.
Ручкой от метлы она сбросила рубильник на электрощитке. Джесс спрыгнул со стола и оттащил ее от воды на полу, струйкой побежавшей к тому месту, где она сидела.
Океанская вода брызгами хлынула внутрь, и тут полыхнуло электричество.
Яростным раскаленным хлопком щиток взорвался голубыми искрами, дефибриллятор разнесло вдребезги на куски после того, как он отправил электрический ток в корпус судна и одновременно в его балки. Целые рои раскаленных голубых насекомых поползли по всем металлическим внутренностям и коже Наутилуса, пробираясь по всему корпусу и вгрызаясь в металлические щупальца кальмара.