Взгляд на Общину через категорию «власти – управления»
Сколько-нибудь серьёзный разговор о прикладной теории власти требует известной определённости в представлении того пространства, где эта власть распространяет или собирается распространить своё влияние. Особенности же и свойства традиционной для русского быта (как бы «автохтонной») власти в пространстве общинных отношений пока не изучены на высоком профессиональном уровне. А потому считаю допустимым пуститься в рассуждения на сей счёт в формате публицистики.
Особенности механизма саморегуляции жизни общины
Для начала сформулирую мысль о том, с какой целью надо обратить внимание на общину, точнее на факт существования механизма саморегуляции свойственных ей отношений. Вопрос имеет высокий смысл, если задаться разработкой параметров власти, адаптированной для царства Правды. Согласитесь, долгие столетия власть на Руси строили исключительно по заимствованным и насильно насаждаемым импортным лекалам. За период правления династии Романовых власть органичной природы никогда не поднималась ни до регионального, ни до государственного уровней. Думаю, что провозглашать преобразование устройства жизни как стратегию, имея в виду цель перехода к царству Правды, допустимо, если такое преобразование уже на стадии планирования первых шагов будет учитывать генетически приемлемые для русского народа формы выработки и принятия управляющих решений. Ибо, если и дальше строить очередной вариант светлого будущего исключительно за счёт русского народа и на пользу всему остальному народонаселению, то тогда говорить о царстве Правды можно будет разве что на упоительных вечерах очередной смены юмористов.
Феномен присутствия власти внутри русской общины выглядит как краткосрочное по форме сетевое образование. Краткосрочность как особенность типа власти, характерного для общины, вижу по наличию двух признаков. Это устойчивая верность традиционной культуре учёта множества мнений и отсутствие идеологической (религиозной в том числе) инициативы по отношению к внешнему миру. Причём, оба эти правила исторически действуют, даже когда государственная власть в стране представляет собой инородное тело по отношению к традиции. Но тот факт, что община внутри себя формировала вполне самостоятельно «общественное мнение», как раз и позволяет рассматривать механизм её саморегуляции через категорию власти, а не исключительно управления. Напомню, что согласно теории и сложившейся практике именно Власть, но никак не Управление, в том числе государственное, обладает правом и возможностями оказывать формирующее влияние на общественное мнение.
Благодаря отсутствию у общины претензий на инициативу идеологического характера вплоть до реформ Столыпина, казённые властители терпели её продолжительное время. В целом, вследствие безынициативности в вопросах идеологии, община была обречена всем ходом исторического процесса, но она, тем не менее, пережила власть со стороны угнетателей всех европейских мастей, слетавшихся на Русь в изрядных количествах. А со времён Смуты интервенция интеллектуально мощных агрессоров приобрела лавинообразный характер. По ходу Великой социалистической революции 1917 года органичное для русского архетипа устройство общественной жизни отчасти и на какое-то время вернуло себе полномочия принятия управляющих решений «на местах», обернувшись Советами (ранее институт Земства был упразднён при царе Алексее Романове).
Феномен власти внутри русской общины помимо своеобразных технических параметров имеет особенность цивилизационного характера. А именно: люди, которые принимали управляющие решения относительно использования собственности общины, наделами земли в первую очередь, не имели частной собственности. Можно сделать вывод, что власть общины принимала управляющие решения не ради обогащения себя любимых в принципе. Эксплуатация материального ресурса и труда общинников были исключены во имя устойчивого существования и материального благополучия самой общины. Известны также любопытные наблюдения Д.И. Менделеева относительно того, что общинное хозяйство более экономично и разумно, чем частная инициатива, которая менее защищена от ошибок при расстановке приоритетов в наборе возможных целей производственной деятельности.
Революция сделала прививку европейских мировоззренческих новин общинному мировоззрению, и оно, впитав прививку, в таком виде утвердилось на времена индустриализации, социалистического строительства вообще. Властные традиции общины пришлись ко двору предприятиям и учреждениям всех министерств и ведомств, для всех форм собственности, бытовавших при социализме. Отдельно стоит вспомнить, что идея социализма, как научно подтверждённого порога естественного развития капитализма, была доведена до сознания образованной части населения, и не только рабочих, задолго до 1917 года. И отнюдь не большевиками, активность которых стала заметна лишь во втором десятилетии ХХ столетия. Так что обновление общественных отношений шло относительно мирным путём, пока не вмешались внешние силы, спровоцировавшие гражданскую войну и разруху. Именно справедливости ради надо особенно подчеркнуть, что идея социализма укоренилась в народе естественнее, чем, к примеру, власть никонианской церкви.
Думаю, не будет ошибкой утверждение, что учение о построении социализма в отдельно взятой стране возвело вокруг традиционного мира Руси укреплённую границу с внешним миром. То есть оно, учение, выполнило ту функцию, которую никак не хотела, да и не могла, осуществить общинная власть. Но груз марксистской генетики в силу его тяжеловесного латиноязычия и оторванности немецкой философии от практики решения задач строительства социализма так и не смог составить устойчивое сочетание достижений холодного разума с традицией общинного бытия. Институт марксизма-ленинизма оказался бесплодным, когда речь зашла о живой теории власти, органичной для исторической России.