Искушение
Мне день вчерашний прошептал два слова,
Оставив ночь сиделкой у постели.
И черный тюль ее покрова
Был мне страшней, чем косы у метели.
Ее глаза мне говорили ясно,
Что в бездне чувств я не найду ответа,
И в омуте того, что так прекрасно,
Есть смерти малая, но верная примета.
И ночь звала, и пела, и молила
Идти за ней, туда, где нет дорог,
Где только адский холод и могила
Как страшный, но естественный итог.
Мне был заманчив путь. Я протянула руку,
В безверии ступая в никуда,
И ночи лик, как лучшую подругу
Я обняла и прошептала: «Да!»
Был страшен сон. Казалось, что навечно
Я исчезала, превращаясь в тень.
Но ночь моя была не бесконечна.
И я проснулась. За окном был день.
Казанова
В ожидании длятся мгновения,
В ожиданье проносятся дни.
О тебе шепчу умоления,
Умоляю! Скорей приходи!
Приходи скорее, незваный,
Сумасшедший мой, приходи!
И улыбку лишь мне, долгожданной,
Мне, любимой, одной подари.
Повтори, что красива безбожно,
Что ты пьян моей красотой,
Что другая я не возможна,
Невозможно другим быть со мной.
Я живу твоим лишь желанием,
Ты – желанием только моим.
Все восторги и все страдания
Посвящаются нам, двоим.
Ты влюблен. О, это не ново!
Обнимаешь, целуешь меня.
Соблазняешь, синьор Казанова?
Соблазняюсь. Согласна. Твоя!
Генриетта
Вы, синьор, снимите маску!
Здесь, в палаццо, полумрак.
Не смотрите так с опаской –
Уверяю! Я не враг.
Пусть камзол, парик и шпага…
Но! Девическая грудь?!
В этой тайне вы с отвагой
Разберетесь…как-нибудь.
Мой костюм, манеры, жесты
Вас смутили? Ну и что ж?
Не обманут звонкий голос,
Страсти чувственная дрожь.
Спорю: чувства вам не новы!
Вам не в первый раз любить.
Вы – притворщик, Казанова!
Попытайтесь ж обольстить!
В церкви
Молилась. Факелом любви
Свечу держала.
В глаза смотрела. А, крестясь,
Рука дрожала.
Пропеть не смела о тебе.
Шепнуть? Едва ли…
А домолиться до конца
Дела не дали.
Я вышла в мир. Вокруг меня
Все те, кто стары.
Их заберут. Меня спасут
Любовь и чары.
Касаясь рук, давала прах –
Им нУжны гроши.
Беззубый рот и рыжий кот,
Пиджак поношен…
Я вышла в мир. Вокруг меня
Все те, кто стары.
Их заберут и не спасут
Ни Бог, ни чары.
Ассоциации
В терпком запахе желтой акации
Всё спокойствие и тишина.
Бесполезные ассоциации
Воскрешает моя душа.
С трезвым холодом белой черемухи
Замерзает и стынет кровь.
Все ошибки мои и промахи называются словом «любовь».
Театр
Я умоляю, не гасите свечи!
Не надо занавес. Огня!
От первой до последней встречи
Была для вас актрисой я.
Не надо тишины. Фанфары!
Суфлер, отстань. Я знаю роль.
Пусть правды тяжелы удары:
Она палач, она король.
Я с покаянием на сцене.
Поверьте, это – не игра.
Я исповедуюсь в измене,
Как если бы у смертного одра…
Пусть эта роль – конец карьеры
И правда обретет огласку.
Я не бегу. Я у барьера.
Прошу, Лаэрт, снимите маску!
***
Ее шаги как музыка ритмичны,
Волос по ветру спутанная вязь…
Пускай идет, втыкая методично
Два каблука по-очереди в грязь.
Вдруг тень скользнет за поворотом,
Забрав остатки заблужденья.
Лишь неприкрытая зевота
Послужит ей вознагражденьем.
Жена того, кому нужны мужчины…
Ты был с ней одинок до неприличья.
И это, видимо, причина
Поставить крест на теме безразличья.
А Он – её единственная ревность,
Он – твоя ненависть и больше, чем любовь,
Тот, кто не знает слова «верность»,
В твоей душе воскреснет вновь.
Его изящества немыслимую позу,
Невыносимой грации прекрасные черты –
Все это как наркотик, словно дозу,
С убийственным восторгом примешь ты.
Ты будешь пьян им с ночи до рассвета,
Забудешь горе и обрящешь рай.
И, не послушав мудрого совета,
Шагнешь по краю. Может быть, за край.
А утро поцелуем влажным
Его возьмет в неведомую сель.
И станет все уже неважным –
И ночь, и смятая постель.
Падший ангел
Крылья белые грязью запачканы
И беспомощны, как без ветра два паруса,
Одеянье из шелка белого
Ниспадает в четыре яруса.
Словно странник простой он идет,
Опираясь на посох дубовый.
Ветер встречный идти не дает,
Бьет наотмашь перчаткой суровой.
Ноги босые, стертые в кровь,
И точеные белые руки –
Падший ангел, презревший любовь,
Обреченный на вечные муки.
Он споткнулся о камень. Упал,
Зацепившись крылами о древо.
Путь тяжел человека, он знал,
И взглянул на небо несмело.
Небо пасмурно было в ответ,
Не сказав страдальцу ни слова.
Ангел встал и, оправив крыла,
Продолжал свое странствие снова.
Кто упал, тому трудно взлететь.
Потерял крыла – так, крепись.
Научись любить и терпеть.
И опять поднимешься ввысь.
На кухне
В предчувствии того, что будет позже,
Смотрю на небо сквозь окно.
Судьба натягивает вожжи,
В душе становится тревожно,
А небу, право, все равно.
Дождь липнет на стекло магнитом влажным,
По радио – классический концерт…
Обыденности это так не важно,
И самолетиком бумажным
Упало творчество на яблочный десерт…
Пьяный вечер.
Умирая от скуки на паре по компаративной лингвистике
Пьяный вечер, я пьяна,
Голый голубь смотрит с крыши,
И с кассеты NirvanA
Хриплодушно еле дышит.
Под карнизом светит солнце,
На стене висит гитара;
Сквозь стеклянное оконце
Вижу надпись «Стеклотара».
Протрезветь придется снова –
Ты придешь под стук там-тама.
Кто ты? Гном иль Казанова?
Где ты? ТУТА или ТАМА?
По стене ползут козявки, по ковру.
Пьяный вечер – светит солнце – я не вру.
Венеция
Море. Ночь. Звезды-слёзы
Отразились в спокойной воде.
Вместе с ветром рассеялись грезы
И пришла чья-то грусть обо мне.
Над Сан-Марко подернулась дымкой,
Онемела, застыла мечта.
Стала сказка опять невидимкой,
Чаша счастья испита до дна.
Над синеющей робкою бездной
Пронеслась чья-то песнь о любви.
Но не надо, певец неизвестный,
Песней сердце моё не зови.
Не буди в безмятежной пустыне
Позабытые мысли и сны.
Здесь забвенье подобно святыне,
Здесь не слышно дыханье весны.
Оборви же мятежные струны,
Утопи свои песни в ночи.
Не тревожь безмятежность лагуны.
Умирай. И навек замолчи.
Маяковский
Манят
беззвездные
дали,
Кружится
голова
от черного!
Вы
такое небо
видали,
Господа
астрономы-ученые?
Разгромадилось
небище
наше
Над белым светом
крылищем ворона!
Ну, скажите мне,
что есть краше
Чем над черным
белые стороны?
Любовь
Слеза как улыбка –
Прощальный привет.
Ведь это ошибка,
Что нас больше нет?
Ведь это неможно
Не встретиться вновь?
Вполне невозможно
Не петь про любовь.
Суммируй все факты –
Потом разберешь.
Но где же ты? Как ты?
Вот правда. То – ложь.
Прощальное
Я уйду. В одночасье закроются двери,
Тихо город всплакнет моросящим дождем.
Ты забудешь о том, что когда-то мне верил.
Только я не смогу позабыть ни о чем.
Долгой памяти власть как открытая рана
Давит болью на сердце, лишая ума.
Я решила уйти – пусть еще слишком рано…
Я хотела спасти, но спасаюсь сама.
Исчерпав нелюбовь, мы дошли до предела.
До бессмысленных фраз и ненужных звонков.
Наши души, слоняясь без тела и дела,
Носят цепи незримых, но тяжких оков.
Поцелуи без губ и без тела объятья…
Тебе нужен другой, я устала играть!
И синтетику чувств словно грязное платье
Брошу в таз, чтоб потом с порошком постирать.
Я уйду. Но, почуяв свободу,
Заору, словно раненый зверь,
Потому что в такую лихую погоду
Ты оставишь незапертой дверь…