Проверив знания Баоюя, заводят речь о его женитьбе;
навестив заболевшую Цяоцзе, Цзя Хуань вызывает ненависть
Цзиньгуй так рассердила тетушку Сюэ, что у той начались колики в боку. Баочай сразу поняла, в чем причина болезни. Не дожидаясь врача, она велела купить несколько цяней лекарственной травы гоутэн, приготовила крепкий отвар и дала матери выпить. Затем вместе с Цюлин принялась растирать больной ноги и грудь. Вскоре тетушке Сюэ полегчало.
Надобно вам сказать, что тетушка и в самом деле была не на шутку рассержена и огорчена. Мало того что Цзиньгуй невесть что творила, так она еще незаслуженно оскорбляла Баочай, и той приходилось терпеть. Баочай не уставала успокаивать мать, и тетушка Сюэ вскоре уснула.
Когда она проснулась, Баочай ей сказала:
— Не принимайте близко к сердцу всякие пустяки, мама! А поправитесь, поезжайте к старой госпоже во дворец Жунго, рассейтесь! Мы с Цюлин присмотрим за домом. Надеюсь, невестка образумится.
— Дня через два, пожалуй, съезжу, — согласилась тетушка Сюэ.
Тем временем в дом пришла радость — Юаньчунь выздоровела. Придворные евнухи по повелению государыни привезли в награду деньги и подарки всем родственникам за то, что они так пеклись о Юаньчунь, навещали ее. В перечне даров было точно указано, что кому предназначается.
Евнухов поблагодарили за оказанную милость, напоили чаем, и те уехали.
После этого все собрались у матушки Цзя, стали шутить и смеяться, как вдруг вошла служанка и доложила:
— Мальчики-слуги сказали, что старшего господина Цзя Шэ приглашают во дворец Нинго по важному делу.
Цзя Шэ почтительно поклонился матушке Цзя и вышел. Тут матушка Цзя обратилась к Цзя Чжэну:
— Совсем забыла! Наша государыня очень заботится о Баоюе и недавно о нем справлялась.
— А Баоюй вместо благодарности ленится, не хочет учиться! — с улыбкой произнес Цзя Чжэн.
— Но мне известно, что Баоюй сделал большие успехи в учебе, даже стал писать сочинения, — возразила матушка Цзя. — Так я и велела передать государыне.
— Что вы, — снова улыбнулся Цзя Чжэн, — какие там успехи!
— Вспомни, — стояла на своем матушка Цзя, — когда ты брал его с собой и велел писать стихи, разве он не справлялся? Ведь Баоюй совсем еще юный, а учиться надо постоянно, сразу всего не постигнешь. Не зря говорят: «Сколько ни съешь в один присест, не располнеешь».
— Вы совершенно правы, — поддакнул Цзя Чжэн.
— Раз зашел разговор о Баоюе, — промолвила матушка Цзя, — мне хотелось бы поговорить об одном деле. Не пора ли подыскать Баоюю невесту? Брак — дело всей жизни, и нужно все хорошенько обдумать. Ни родство, ни богатство не имеют значения, главное, чтобы невеста была доброй и миловидной.
— Вы правы, матушка, — сказал Цзя Чжэн, — но так же важно, чтобы сам Баоюй вел себя достойно. Иначе он загубит жизнь будущей жены, как сорная трава — цветы. И останется лишь глубоко сожалеть об этом!
— Говоря по справедливости, женитьба сына — дело родителей, так стоит ли мне беспокоиться? — недовольным тоном произнесла матушка Цзя. — Что говорить, Баоюй вырос у меня на глазах. Я люблю его больше других детей и, возможно, избаловала. И все же считаю, что и собой он хорош, и нрава доброго, так что вряд ли способен загубить чью-либо жизнь, как ты говоришь. Может быть, я пристрастна, но мне кажется, Баоюй по своим достоинствам намного превосходит Цзя Хуаня. Или вы с женой думаете иначе?
Цзя Чжэн виновато улыбнулся и промолвил:
— Вы, матушка, умудрены опытом и хорошо разбираетесь в людях. Возможно, я чересчур строг к Баоюю или же, как говорят древние, «не знаю достоинств собственного сына».
Матушка Цзя усмехнулась.
— Ты уже не молод, занимаешь высокую должность, пора бы набраться опыта, — промолвила она. И, в упор поглядев на госпожу Син и госпожу Ван, добавила: — У моего сына было в детстве еще больше странностей, чем у Баоюя, лишь после женитьбы он образумился. А к своему сыну строг сверх меры. Да Баоюй более обходителен с людьми, чем отец! Лучше их понимает.
Госпожи Син и Ван с улыбкой заметили:
— Шутить изволите, госпожа!
Пришли девочки-служанки и тихонько доложили Юаньян, что ужин готов.
— О чем вы там шепчетесь? — поинтересовалась матушка Цзя и, узнав, что ужин готов, распорядилась: — Пусть все идут ужинать, а со мной останутся Фэнцзе и жена Цзя Чжэня.
Цзя Чжэн, госпожи Син и Ван стали было помогать накрывать на стол, но матушка Цзя велела им уходить.
Госпожа Син отправилась к себе, пошли домой и госпожа Ван с Цзя Чжэном. По дороге Цзя Чжэн говорил жене:
— Матушка так любит Баоюя, что он должен оправдать ее надежды, стать настоящим ученым, прославиться, а также сделать счастливой свою будущую жену.
— Совершенно с вами согласна, — ответила госпожа Ван.
Цзя Чжэн послал девочку-служанку передать Ли Гую:
— Как только Баоюй вернется из школы и поест, пусть немедля идет ко мне. Я хочу с ним поговорить.
Ли Гуй все в точности передал Баоюю, когда тот вернулся из школы, но Баоюй все же пошел навестить бабушку, после чего наспех поел и побежал к отцу.
Войдя в кабинет, он справился о здоровье отца и молча встал в сторонке — само смирение.
— Я давно собирался поговорить с тобой, только мешали дела, — начал Цзя Чжэн. — Ты мне как-то рассказывал, что учитель велел тебе месяц заниматься толкованием канонов, а потом приступить к сочинениям. Прошло два месяца — ты начал писать сочинения?
— Три раза писал, — ответил Баоюй. — Но учитель сказал: «Когда как следует научишься писать сочинения, доложишь отцу, а пока не надо». Потому я и не сказал вам.
— А на какую тему? — поинтересовался Цзя Чжэн.
— Первая тема: «В пятнадцать лет стремлюсь учиться», вторая: «Если люди тебя не знают, не сердись на них» — и третья: «Тогда обращаются к Мо-цзы».
— Черновики есть? — спросил Цзя Чжэн.
— Я все переписал набело, и учитель сделал исправления, — ответил Баоюй.
— Сочинения дома?
— Нет, в школе.
— Скажи, чтобы принесли, я хочу посмотреть.
Баоюй вышел и приказал слугам:
— Пусть Бэймин сходит в школу и принесет тетрадь с надписью «Учебные задания». Она в ящике моего стола.
Бэймин мигом сбегал, и Баоюй почтительно вручил тетрадь отцу. Цзя Чжэн полистал ее и, увидев на одной из страниц заголовок «В пятнадцать лет стремлюсь учиться», стал читать. Первая строка, поясняющая тему, в изложении Баоюя гласила: «Мудрец всегда стремился к учению, это стремление появилось у него с самого детства». Рукой учителя Дайжу было зачеркнуто «с самого детства» и написано «с пятнадцати лет».
— Словом «детство» ты и показал, что не понимаешь темы, — заметил Цзя Чжэн. — Ведь детство — это от рождения до шестнадцати лет. А мудрец говорит, что учиться надо всю жизнь, постоянно углубляя знания — в пятнадцать, тридцать, сорок, пятьдесят, шестьдесят и семьдесят лет. Поэтому учитель и исправил «с самого детства» на «с пятнадцати лет».
Дойдя до зачеркнутой Цзя Дайжу фразы «Нерадивость к учению часто встречается у людей», Цзя Чжэн покачал головой и сказал:
— Эта фраза свидетельствует не только о твоей незрелости, но и о равнодушии к знаниям, что недопустимо для истинного ученого.
Затем шла фраза: «Мудрец стремился к знаниям в пятнадцать лет, явление поистине редкое».
— А здесь вообще бессмыслица!
Цзя Чжэн просмотрел исправления учителя Дайжу. Его рукой было написано: «Почти все учатся. Но мало кто со всем усердием стремится к знаниям. Даже мудрец в пятнадцатилетнем возрасте не отличается настоящим усердием».
— Понимаешь, почему это место следовало исправить? — спросил Цзя Чжэн.
— Понимаю.
Цзя Чжэн стал просматривать сочинение на тему: «Если люди тебя не знают, не сердись на них».
Здесь он сперва прочел исправления Дайжу: «Тот, кто не сердится на людей, если они чего-то не знают, всегда сохраняет хорошее настроение», пробежал глазами зачеркнутый текст и обратился к Баоюю:
— Что это ты написал? «Тот, кто не сердится на других, и есть настоящий ученый». Первая часть фразы у Кун-цзы целиком построена на сочетании «не сердись», а вторая часть сочинения говорит о совершенном человеке. Чтобы эта часть соответствовала заданной теме, нужно было написать так, как исправил учитель. К тому же необходимо, чтобы вторая часть фразы разъясняла первую, только в этом случае не будут нарушаться правила составления таких сочинений. Тебе следовало поглубже проникнуть в смысл, заключенный в теме.
Баоюй не смел возражать и только поддакивал.
Цзя Чжэн снова углубился в чтение:
— «Нет никого, кто бы не сердился на людей, если они чего-то не знают. Учитель же не сердился на людей, если кто-то чего-то не знал, и радовался, если его собеседник обладал знаниями. Как же достигнуть этого?»
Последняя фраза «Разве это не настоящий ученый?» была написана Баоюем.
— Здесь у тебя та же ошибка, что и в первой фразе, — заметил Цзя Чжэн. — Исправление на первый взгляд незначительное, но сразу проясняет тему.
Третье сочинение было озаглавлено «Тогда обращаются к Мо-цзы».
Прочитав заголовок, Цзя Чжэн немного подумал и спросил Баоюя:
— Неужели ты дошел до этого места?
— Учитель сказал, что Мэн-цзы более легок для понимания, — отвечал Баоюй, — и велел мне заняться сначала толкованием его сочинений. Третьего дня я полностью их закончил. А сейчас мы приступили к изучению «Изречений» Кун-цзы.
Цзя Чжэн прочел пояснение к теме, в нем не было серьезных исправлений.
«Говорят, будто не к кому обращаться за объяснениями, кроме Ян Хо!»
— Вторая фраза, пожалуй, неплоха, — заметил Цзя Чжэн, читая дальше: — «Пусть даже некоторые не желали обращаться к Мо-цзы, все равно его учение распространилось почти по всей Поднебесной, и тот, кто отрицал учение Ян Хо, неизбежно обращался к Мо-цзы». Это тоже ты сам написал?
— Сам, — ответил Баоюй.
— Впрочем, ничего особенного в этой фразе нет, — заметил Цзя Чжэн, — на первый раз сойдет. В позапрошлом году, когда я ездил по делам государственных экзаменов, то предложил тему для сочинений из раздела «Только ученые способны на это». Экзаменующиеся оказались неспособны что-либо добавить к этому разделу и предпочли для легкости просто переписать его по памяти. Ты этот раздел читал?
— Читал, — ответил Баоюй.
— Так вот, напиши сочинение на эту тему, только самостоятельно, не повторяя предшественников, — велел Цзя Чжэн. — А сейчас напиши вступление к теме!
Баоюй опустил голову и задумался. Цзя Чжэн заложил руки за спину и стоял, прислонившись к дверям. Мимо пробегал мальчик-слуга, но, увидев Цзя Чжэна, оробел и встал навытяжку.
— Тебе чего? — спросил Цзя Чжэн.
— К старой госпоже приехала госпожа Сюэ, — сказал мальчик, — и вторая госпожа Фэнцзе велела мне передать на кухню, чтобы приготовили угощение.
Цзя Чжэн ничего не ответил, и мальчик побежал дальше.
После того как Баочай ушла жить домой, Баоюй часто о ней думал и очень скучал. Поэтому, услыхав о приезде тетушки Сюэ, он решил, что с нею приехала Баочай, и ему так захотелось скорее освободиться, увидеть ее, что, набравшись смелости, он сказал отцу:
— Я придумал вступление, только не знаю, понравится ли вам.
— Говори!
— Не обязательно стать ученым, главное — не стремиться к наживе.
— Неплохо, — кивнул Цзя Чжэн. — Отныне, если будешь писать сочинения, четко разграничивай понятия, и лишь когда постигнешь мысль мудреца, берись за кисть. Бабушка знает, что ты у меня?
— Знает, — ответил Баоюй.
— Иди к ней, — сказал Цзя Чжэн.
— Слушаюсь.
Выйдя из кабинета и миновав ворота, Баоюй со всех ног помчался к матушке Цзя. Бэймин едва поспевал за ним, крича:
— Не торопитесь, споткнетесь! Отец увидит!
Но Баоюй, будто не слыша, продолжал бежать. Добежав до ворот дома матушки Цзя, он услышал доносившиеся из комнаты голоса и смех. Там были госпожа Ван, Фэнцзе и Таньчунь. Девочки-служанки отодвинули дверную занавеску и потихоньку сообщили Баоюю:
— Ваша тетушка пожаловала.
Баоюй справился о здоровье тетушки Сюэ, поклонился матушке Цзя.
— Почему ты так поздно? — спросила матушка Цзя.
Баоюй рассказал, как отец проверял его сочинения, как велел придумать вступление к сочинению на заданную тему. Матушка Цзя просияла улыбкой.
— А где сестра Баочай? — спросил Баоюй.
— Твоя сестра не смогла приехать, — ответила тетушка Сюэ, — они с Цюлин остались дома.
На душе у Баоюя стало тоскливо, но сразу уйти он счел неудобным.
В это время накрыли на стол. Матушка Цзя и тетушка Сюэ заняли места во главе стола. Затем сели Таньчунь и все остальные.
— А Баоюй где сядет? — поинтересовалась тетушка Сюэ.
— Рядом со мной, — отвечала матушка Цзя.
Но Баоюй сказал:
— Отец велел мне сразу после еды идти к нему, поэтому я поел и больше не хочу.
— Тогда ты, Фэнцзе, садись рядом со мной, — промолвила матушка Цзя. — Твоя свекровь нынче постится, и твоих услуг ей не понадобится.
— Да, да! Садись с бабушкой и тетей, — поддакнула госпожа Ван, — у меня пост.
Фэнцзе поблагодарила за оказанную ей честь и, когда девочки-служанки расставили на столе кубки и разложили палочки для еды, наполнила кубки вином и заняла свое место.
Все выпили, и матушка Цзя обратилась к тетушке Сюэ:
— Вы, если я не ослышалась, Сянлин почему-то назвали Цюлин. И служанки ее так зовут. Что это вам ни с того ни с сего вздумалось имя ей изменить?
Тетушка Сюэ покраснела, тяжело вздохнула.
— Ох, почтенная госпожа, лучше не вспоминать об этом! С тех пор как мой Сюэ Пань женился на этой дерзкой девчонке, дня не проходит без скандала! Я сколько раз увещевала ее — упряма как ослица, слушать ничего не желает. Мне с ней не сладить. Пришлось махнуть рукой. Не понравилось ей имя Сянлин, взяла да и переменила на Цюлин!
— Что же ей не понравилось? — удивилась матушка Цзя.
— Стыдно рассказывать, — ответила тетушка. — Но перед вами, почтенная госпожа, я не стану таиться! Дело в том, что имя девочке дала Баочай, так Цзиньгуй ей назло его изменила.
— Без всякой причины? — изумилась матушка Цзя.
Тетушка Сюэ вытерла слезы и со вздохом ответила:
— Неужели вы, почтенная госпожа, ничего не знаете! Эта женщина все время придирается к Баочай. Скандал разыгрался как раз в то время, когда от вас пришла служанка!
— Да, я посылала служанку, когда узнала, что вы заболели, справиться о вашем здоровье, — промолвила матушка Цзя. — А вообще-то я посоветовала бы не обращать внимания на всякие мелочи. Сын ваш женился недавно, пройдет время, и все образуется. Баочай добрая, кроткая, а умом некоторым взрослым не уступит. Служанка рассказала, что у вас там произошло, так мы все хвалили Баочай. На сто девушек едва ли найдется одна такая! Захваливать ее я не хочу, но выйдет замуж, свекор и свекровь на нее не нарадуются, а слуги во всем будут повиноваться.
Баоюй, искавший предлога как-нибудь улизнуть, когда речь зашла о Баочай, стал прислушиваться.
Тетушка Сюэ между тем говорила:
— Все это пустое. Девушка есть девушка — чего от нее ждать? А вот что сын непутевый — плохо. Того и гляди напьется, в беду попадет. Счастье еще, что господа Цзя Чжэнь и Цзя Лянь его опекают.
— Вам, тетушка, незачем волноваться! — сказал Баоюй. — Старший брат Сюэ Пань водит дружбу с торговцами, а это люди солидные. В какую же беду он может попасть?
— Ну, раз ты так считаешь, значит, и в самом деле можно не беспокоиться, — со смехом отвечала тетушка Сюэ.
После ужина Баоюй попрощался с матушкой Цзя и поспешил домой, чтобы немного почитать.
Девочки-служанки подали чай. В это время к матушке Цзя подошла Хупо и прошептала что-то на ухо.
— Пойди посмотри, что случилось с твоей Цяоцзе, — обратилась матушка Цзя к Фэнцзе.
— Мне только что сказала Пинъэр, что послала за вами девочку-служанку, — повернувшись к Фэнцзе, произнесла Хупо. — Цяоцзе захворала.
— Поторопись же, — сказала матушка Цзя. — Тетушка не чужая, простит тебя.
Фэнцзе попрощалась и вышла.
— Я тоже сейчас приду, — проговорила вслед Фэнцзе госпожа Ван. — Дети обычно отличаются слабым здоровьем, и нечего шум поднимать, пусть лучше служанки следят за тем, чтобы кошки и собаки не тревожили девочку. Особенно часто болеют дети в богатых семьях — они изнежены.
После ухода Фэнцзе тетушка Сюэ стала расспрашивать о Дайюй.
— Девочка она хорошая, только очень впечатлительная, все принимает чересчур близко к сердцу, — отвечала матушка Цзя, — вот и сгубила здоровье. Умом и характером она очень похожа на Баочай, но в доброте и умении обходиться с людьми уступает ей.
Тетушка Сюэ произнесла для приличия еще несколько фраз и стала прощаться.
— Вам пора отдыхать, почтенная госпожа, — сказала она, — а мне — домой, ведь Баочай и Сянлин одни. Кстати, по пути мы с сестрой навестим Цяоцзе.
— Вот и хорошо! — промолвила матушка Цзя. — Вы достаточно опытны, и девочке будут полезны ваши советы.
Тетушка Сюэ теперь уже окончательно попрощалась и в сопровождении госпожи Ван вышла, направившись к дому Фэнцзе.
Цзя Чжэн между тем остался очень доволен успехами Баоюя в учебе и отправился к друзьям поболтать. Зашла речь о Баоюе, и Ван Эрдяо, друг Цзя Чжэна, по прозвищу Цзомэй, замечательный игрок в шахматы, недавно приехавший в столицу, сказал:
— На мой взгляд, второй господин Баоюй преуспел в науках!
— Да разве это успехи?! — скромно отвечал Цзя Чжэн. — Он просто стал немного лучше разбираться в канонах. Что до наук, то он их пока не постиг.
— Вы скромничаете, почтенный друг, — возразил Чжань Гуан, тоже друг Цзя Чжэна. — Не только старший брат Эрдяо, но все мы считаем, что второй господин Баоюй далеко пойдет.
— Вы любите его сверх меры, — заметил Цзя Чжэн улыбаясь.
— Есть у меня к вам разговор, — промолвил Ван Эрдяо, — только не сочтите меня безрассудным.
— В чем дело? — осведомился Цзя Чжэн.
— У моего давнишнего друга, господина Чжана, правителя округа Наньшао, есть дочь, — начал Ван Эрдяо. — Говорят, она добродетельна и красива, но до сих пор не просватана. Сыновей у господина Чжана нет, а состояние огромное. Зятя он хочет благородного происхождения и непременно выдающихся способностей. За два месяца моего пребывания здесь я успел убедиться, что второй господин Баоюй — юноша весьма достойный, не лишенный талантов, с блестящим будущим. Думаю, вы не станете возражать против такого родства! Если я переговорю с господином Чжаном — успех сватовства обеспечен.
— Да, Баоюй в таком возрасте, что следует подумать о женитьбе, — согласился Цзя Чжэн, — старая госпожа об этом говорила не раз. Вот только почтенного господина Чжана я мало знаю.
— Семья Чжан хорошо мне известна, — вмешался тут Чжань Гуан. — Они ведь давно состоят в родстве со старшим господином Цзя Шэ, и если хотите узнать о них поподробней, можете спросить у него.
— Родственники Цзя Шэ? — удивился Цзя Чжэн. — Что-то не припомню таких.
— Вы просто не знаете, почтенный друг, что эти Чжаны доводятся родственниками дядюшке Сину, брату супруги господина Цзя Шэ.
Только сейчас Цзя Чжэн догадался, что речь идет о родственниках госпожи Син. Посидев еще немного с друзьями, он отправился во внутренние покои, намереваясь поговорить с госпожой Ван и попросить разузнать у госпожи Син о семье Чжан.
Но госпожи Ван дома не оказалось, она с тетушкой Сюэ ушла к Фэнцзе посмотреть, что случилось с Цяоцзе, и лишь в сумерки вернулась домой.
Цзя Чжэн передал ей свой разговор с Ван Эрдяо и Чжань Гуаном и спросил:
— Что с Цяоцзе?
— Видимо, девочку испугали, — ответила госпожа Ван.
— Надеюсь, не сильно? — поинтересовался Цзя Чжэн.
— Боюсь, что сильно. У нее судороги.
Цзя Чжэн кашлянул и умолк. Вскоре они разошлись по своим комнатам отдыхать. Но об этом мы рассказывать не будем.
На следующий день, когда госпожа Син пришла к матушке Цзя справиться о здоровье, госпожа Ван завела речь о семье Чжан. Она рассказала матушке Цзя все, что слышала от Цзя Чжэна, и поинтересовалась мнением госпожи Син.
— Чжаны и в самом деле доводятся нам родственниками, но мы давно не общаемся, и я ничего не могу сказать об их барышне, — ответила госпожа Син. — Недавно ко мне приходила старуха передать поклон от наших родственников из семьи Сунь и немного рассказала о семье Чжан. От нее я как раз узнала, что господин Чжан просил семью Сунь найти подходящего жениха для его дочери. Говорят, барышня Чжан — единственное чадо в семье; очень мила и воспитанна, грамотна и до того скромна, что стесняется бывать на людях, все время проводит в своих покоях. Господин Чжан не хочет отпускать дочь в чужую семью, боится, как бы свекровь не попалась слишком суровая, не обижала невестку, и решил зятя взять в дом, чтобы вместо него управлял хозяйством.
— Это не годится, — не дослушав, заявила матушка Цзя. — За Баоюем самим нужен глаз да глаз! Где уж ему вести хозяйство в чужом доме!
— Вы совершенно правы, почтенная госпожа, — согласилась госпожа Син.
— Передай мужу, — обратилась матушка Цзя к госпоже Ван, — что мы никак не можем породниться с семьей Чжан, — и спросила: — Как себя чувствует Цяоцзе? Пинъэр говорит, что плохо, и я хочу навестить девочку.
— Почтенная госпожа! — в один голос воскликнули госпожи Син и Ван. — Вы души не чаете в девочке, слишком много внимания ей уделяете!
— Да я не только ради нее, — возразила матушка Цзя, — просто надо пройтись и немного размяться… Пойдите поешьте, а потом возвращайтесь сюда, и пойдем вместе!
Госпожи Син и Ван пошли к себе, поели и вскоре вместе с матушкой Цзя отправились к Фэнцзе. Она торопливо выбежала навстречу, пригласила войти.
— Как чувствует себя Цяоцзе? — первым долгом спросила матушка Цзя.
— Плохо, судороги никак не проходят, — отвечала Фэнцзе.
— Почему же не позовете врача?
— За ним уже послали!
Кормилица держала на руках Цяоцзе, закутанную в розовое ватное одеяло. Лицо девочки посинело, брови нервно подрагивали, ноздри едва заметно трепетали.
Внимательно оглядев девочку, матушка Цзя, а также госпожи Син и Ван вышли в переднюю.
Завязавшийся было разговор вскоре был прерван появлением девочки-служанки, которая обратилась к Фэнцзе:
— Господин Цзя Чжэн велел спросить, как чувствует себя ваша дочь!
— Передай господину, что мы пригласили доктора, — ответила Фэнцзе. — И сообщим господину результаты визита.
Матушка Цзя вдруг вспомнила разговор о сватовстве Баоюя.
— Сейчас же передай мужу, чтобы не засылал сватов к Чжанам, а то откажемся от сговора — не избежать неприятностей, — сказала она и обратилась к госпоже Син: — Почему вы не поддерживаете связи с семьей Чжан?
— Говоря по правде, Чжаны эти до того скупы, что лучше не иметь с ними дела, — отвечала госпожа Син. — Как бы не испортить жизнь Баоюю!
Услышав это, Фэнцзе догадалась в чем дело и спросила:
— Вы говорите о женитьбе Баоюя?
— Разумеется, — ответила госпожа Син.
Тут матушка Цзя передала Фэнцзе только что состоявшийся разговор.
— Не сочтите мои слова за дерзость, — промолвила Фэнцзе. — Но стоит ли искать Баоюю невесту на стороне, если самому Небу угодно, чтобы женой его стала девушка, которая живет совсем рядом?
— Кто же это? — удивилась матушка Цзя.
— Неужели забыли, что «драгоценная яшма» сочетается с «золотым замком»? — улыбнулась Фэнцзе.
— Почему ты вчера об этом не напомнила, когда тетушка была здесь? — очень довольная, спросила матушка Цзя.
— Слишком я молода, чтобы давать советы почтенным госпожам, — ответила Фэнцзе. — К тому же тетушка пришла в гости, и неудобно было заводить разговор о подобных вещах. Госпожи сами должны устроить это сватовство.
Матушка Цзя, а следом за нею госпожи Син и Ван рассмеялись.
— Это я от старости поглупела, — промолвила матушка Цзя.
Тут служанка сообщила, что пришел доктор. Матушка Цзя осталась в передней, а госпожи Ван и Син поспешили скрыться.
Доктор вошел в комнату в сопровождении Цзя Ляня, справился о здоровье матушки Цзя и лишь после этого проследовал во внутренние покои. Осмотрев девочку, он вышел, почтительно поклонился матушке Цзя и сказал:
— У ребенка судороги от испуга, да еще жар от простуды. Состояние тяжелое. Прежде всего необходимо отхаркивающее средство, а потом уже порошок для изгнания четырех духов. Еще очень хорошо безоар. Но в лавках безоар поддельный, а надо раздобыть настоящий.
Матушка Цзя поблагодарила врача. Он прописал лекарство и уехал.
— Женьшень в доме есть, — сказала Фэнцзе, пробежав глазами рецепт, — а вот безоар — не знаю. Если покупать, то непременно настоящий.
— Погоди, надо спросить у тетушки, — предложила госпожа Ван. — Ведь Сюэ Пань ведет торговлю с купцами из западных стран, может, у них найдется. Сейчас пошлю служанку разузнать.
Пришли сестры, посидели немного, потом проводили матушку Цзя.
Когда Цяоцзе дали лекарство, ее стошнило. Фэнцзе немного успокоилась — по крайней мере девочка вышла из оцепенения.
Вскоре служанка госпожи Ван принесла пакетик и отдала Фэнцзе со словами:
— Вторая госпожа, вот безоар! Госпожа сказала, чтобы взяли сколько нужно!
Фэнцзе велела Пинъэр заварить мелко толченный жемчуг, камфару и киноварь. Отвесила на весах безоар, добавила к горячей смеси, и лекарство было готово. Теперь осталось ждать, когда проснется Цяоцзе.
Тут раздвинулась дверная занавеска, и на пороге появился Цзя Хуань.
— Как Цяоцзе? — спросил он. — Матушка велела справиться о ее здоровье.
Фэнцзе насторожилась: с чего это Цзя Хуань и его мать стали вдруг так внимательны? — и ответила:
— Ей получше, поблагодари матушку за заботу!
Каждое слово Фэнцзе Цзя Хуань сопровождал кивком головы, а сам все что-то высматривал, глаза так и шныряли по комнате.
— Вы, я слышал, говорили о безоаре, — произнес он наконец. — Что это такое? Может, позволите посмотреть?
— Не шуми, девочку потревожишь, — цыкнула на него Фэнцзе. — А безоар я тебе показать не могу. Его уже сварили.
Тут Цзя Хуань потянулся рукой к висевшему над очагом котелку и ненароком опрокинул его. Содержимое вылилось прямо в огонь, а Цзя Хуань убежал.
— И зачем только сюда принесло этого выродка! — крикнула вслед ему Фэнцзе. — Твоя мать хотела меня погубить, а теперь ты явился погубить мою девочку! Не иначе как в прошлой жизни мы были заклятыми врагами!
Затем Фэнцзе напустилась на Пинъэр, обвиняя во всем ее. В это время пришла служанка за Цзя Хуанем.
— Скажи тетушке Чжао, что очень хорошо она заботится о нас! — в сердцах крикнула Фэнцзе. — Пусть успокоится. Цяоцзе не выжить!
Пинъэр снова стала готовить лекарство. Ничего не понимая, служанка спросила шепотом у Пинъэр:
— Почему госпожа сердится?
Пинъэр рассказала, что Цзя Хуань опрокинул котелок с лекарством.
— Теперь понятно, почему он куда-то скрылся! — воскликнула служанка. — Не знаю, что с ним дальше будет! Давай помогу тебе, сестра Пинъэр!
— Не надо, — ответила Пинъэр. — Можешь идти! К счастью, осталось еще немного безоара, и лекарство можно снова приготовить.
— Я все расскажу тетушке Чжао, — пообещала девочка, — пусть знает, какой у нее сын, и не ругает других.
Девочка действительно рассказала обо всем наложнице Чжао. Та рассердилась и приказала немедленно позвать Цзя Хуаня. Служанки нашли его в передней.
— Ах ты, мерзавец! — напустилась на него мать. — Зачем разлил лекарство? Теперь тебя проклинают! Ведь я велела только справиться о здоровье девочки! Зачем же было лезть в комнату? Как говорится, «искать вшей у тигра»! Погоди, расскажу отцу, он тебя поколотит.
В ответ Цзя Хуань нагрубил матери…
Если хотите знать, что он сказал, прочтите следующую главу.
Глава восемьдесят пятая
Цзя Чжэн получает повышение по службе и принимает поздравления;
Сюэ Пань совершает преступление, и его ждет наказание
Итак, в ответ на упреки матери Цзя Хуань крикнул:
— Что такого я сделал? Пролил немного лекарства? С девочкой ничего не случилось, а меня и там и тут обругали! В злом умысле обвинили! Смерти моей захотели? Погодите, разделаюсь я с этой девчонкой! Пусть убираются отсюда!
Чжао бросилась к Цзя Хуаню, зажала ему рот рукой.
— Замолчи! Как бы за такие слова из тебя первого душу не вытряхнули!
Поссорившись с сыном, наложница Чжао в то же время затаила обиду на Фэнцзе. Она даже не послала к ней служанку попросить извинения за сына.
Цяоцзе через несколько дней поправилась, но вражда между обеими семьями не проходила.
Как-то к Цзя Чжэну пришел Линь Чжисяо и сказал:
— Нынче день рождения Бэйцзинского вана. Жду ваших распоряжений, господин!
— Надо все сделать так, как и в прошлые годы, — ответил Цзя Чжэн. — Доложи об этом старшему господину Цзя Шэ и отошли подарки!
Линь Чжисяо не стал мешкать и отправился выполнять приказание. Вскоре пришел Цзя Шэ, и они вместе с Цзя Чжэнем, Цзя Лянем и Баоюем собрались к Бэйцзинскому вану пожелать долголетия.
Красивая внешность и величественная осанка Бэйцзинского вана всегда внушали Баоюю благоговение, и он радовался предстоящей встрече.
Прибыв ко дворцу Бэйцзинского вана, Цзя Шэ и Цзя Чжэн отослали со слугой свои визитные карточки и стали дожидаться приглашения. Вскоре появился евнух, перебирая четки, и, хихикая, обратился к Цзя Шэ и Цзя Чжэну:
— Как изволите поживать, почтенные господа?
Гости в свою очередь справились о здоровье евнуха, после чего тот сказал:
— Ван милостиво просит вас пожаловать!
Все пятеро последовали за евнухом. Они миновали высокие двухъярусные ворота, обогнули зал и лишь после этого подошли ко входу, ведущему во внутренние покои дворца. Здесь евнух их оставил, а сам пошел доложить вану о прибытии гостей. Вскоре к ним вышли младшие евнухи, справились о здоровье. Потом появился первый евнух и произнес:
— Прошу!
Гости вошли во внутренние покои и на террасе увидели Бэйцзинского вана в парадном одеянии. Он поднялся им' навстречу. Цзя Шэ и Цзя Чжэн первыми приблизились к вану, справились о его здоровье, следом за ними Бэйцзинского вана приветствовали Цзя Чжэнь, Цзя Лянь и Баоюй.
Бэйцзинский ван взял Баоюя за руку:
— Давно не виделись, и я часто о тебе вспоминаю. Как твоя яшма?
— Спасибо за заботу, все хорошо, — почтительно кланяясь, отвечал Баоюй.
— Чем бы таким тебя угостить? — спросил Бэйцзинский ван и сказал: — Пойдемте побеседуем!
Евнухи отодвинули дверную занавеску, и Бэйцзинский ван, промолвив: «Прошу!», пошел вперед, за ним, кланяясь, последовали гости.
Цзя Шэ опустился на колени и принес Бэйцзинскому вану свои поздравления, а вслед за ним и все остальные. Но об этом мы рассказывать не будем.
Немного погодя Бэйцзинский ван приказал евнуху проводить гостей в зал, где собрались родственники и друзья, и угостить на славу. Баоюя он оставил у себя и даже пригласил сесть.
Отвесив вану земной поклон и поблагодарив за оказанную честь, Баоюй сел на краешек табурета у дверей и принялся рассказывать о том, как постигает науки. На сей раз он особенно пришелся по душе Бэйцзинскому вану. Тот угостил его чаем, завел разговор.
— Вчера его превосходительство военный губернатор господин У, прибывший в столицу на высочайшую аудиенцию, — проговорил ван, — сказал, что твой батюшка был весьма справедлив, принимая государственные экзамены, чем завоевал симпатии буквально всех экзаменующихся. Во время аудиенции, когда государь завел речь об экзаменах, господин У даже рекомендовал государю наградить твоего батюшку как одного из достойнейших людей государства. Это, конечно, счастливое предзнаменование.
Баоюй выслушал вана стоя и ответил:
— А ведь все это благодаря милости вашей и его превосходительства господина У.
Вошел младший евнух и доложил:
— Почтенные гости просят передать благодарность за угощение.
С этими словами он вручил вану карточки с благодарностями и пожеланиями спокойного полуденного отдыха.
Ван пробежал их глазами, возвратил евнуху и промолвил:
— Извинись перед гостями за доставленное беспокойство.
— Кушанья для Цзя Баоюя готовы, — доложил евнух.
Бэйцзинский ван приказал отвести Баоюя на маленький живописный дворик, угостить, а затем привести обратно, чтобы он мог поблагодарить за милость.
Когда Баоюй вернулся, Бэйцзинский ван сказал ему еще несколько ласковых слов, рассмеялся и произнес:
— Мне так понравилась твоя яшма, что, возвратившись домой, я рассказал мастерам, какая она, и велел сделать точно такую же. Ты весьма кстати приехал. Сейчас я тебе ее отдам.
Он приказал евнуху принести яшму и отдал Баоюю.
Баоюй поблагодарил, после чего два младших евнуха его проводили, и вместе с Цзя Шэ и другими он возвратился домой. Цзя Шэ, повидавшись с матушкой Цзя, сразу ушел к себе.
А остальные принялись рассказывать о том, как побывали у Бэйцзинского вана. Баоюй не преминул сообщить, что отца представили к награде как одного из достойнейших людей государства, и все это благодаря господину У.
— Его превосходительство — наш давний друг, — ответил Цзя Чжэн. — Мы с ним ровесники. Человек он прямой и решительный.
После этого разговор зашел о разных пустяках, и наконец матушка Цзя сказала:
— Идите отдыхать!
Цзя Чжэн не мешкая встал, сказав собравшимся вместе с ним уходить Цзя Чжэню, Цзя Ляню и Баоюю:
— Посидели бы еще немного со старой госпожой.
Не успел Цзя Чжэн прийти к себе, как явилась девочка-служанка.
— Господин Линь Чжисяо просит вашего дозволения войти, — произнесла она. — Ему надо вам что-то сказать.
И она протянула Цзя Чжэну красный листок с именем военного губернатора господина У. Значит, господин У приезжал, когда Цзя Чжэна не было дома. Цзя Чжэн велел служанке немедленно позвать Линь Чжисяо и вышел на террасу.
— Нынче приезжал военный губернатор господин У поклониться вам, — приблизившись, произнес Линь Чжисяо, — но, узнав, что вы отлучились, уехал. Слыхал я, что вас прочат на вакантную должность ланчжуна без испытательного срока.
— Поживем — увидим, — произнес Цзя Чжэн.
Доложив о других делах, Линь Чжисяо откланялся.
Тем временем Цзя Чжэнь с Цзя Лянем ушли к себе, и у матушки Цзя остался один Баоюй. Он рассказал о приеме у Бэйцзинского вана и показал подаренную ему яшму.
Все, кто был в комнате, стали разглядывать яшму, посмеялись немного.
Матушка Цзя приказала:
— Пусть спрячут, а то затеряется, — и обратилась к Баоюю: — А твоя яшма где? Носишь? Смотри не спутай с этой!
Баоюй снял с шеи яшму и сказал:
— Вот моя яшма! Как я могу ее потерять! Да и спутать нельзя. Они разные. Забыл вам, бабушка, сказать, что третьего дня вечером, когда я лег спать и повесил яшму под пологом, она вдруг стала излучать свет и полог сделался красным!
— Не болтай глупости! — попеняла внуку матушка Цзя. — Края полога обшиты красной материей, вот он и стал красным от света лампы.
— Нет, — возразил Баоюй, — лампы уже не горели, было совсем темно, и я хорошо видел, что свет исходит от яшмы.
Госпожи Син и Ван не могли сдержать смеха.
— А по-моему, это счастливое предзнаменование, — заметила Фэнцзе.
— Какое еще предзнаменование? — спросил Баоюй.
— Рано тебе про это знать, — сказала матушка Цзя. — Ты весь день на ногах, так что иди отдыхать!
Баоюй постоял в нерешительности, попрощался и ушел.
Между тем матушка Цзя обратилась к невесткам:
— Вы часто бываете у тетушки Сюэ — о сватовстве сказали?
— Только сегодня. До этого никак не могли, Цяоцзе болела, и Фэнцзе никуда не ходила. Госпожа Сюэ обрадовалась, услышав о сватовстве, но сказала, что должна посоветоваться с сыном — ведь отца у Баочай нет.
— Само собой, — согласилась матушка Цзя. — Пока тетушка не посоветуется с сыном, не будем заводить речи об этом. А потом все подробно обсудим.
Баоюй между тем, придя домой, сказал Сижэнь:
— Бабушка и Фэнцзе вели только что какой-то странный разговор, одними намеками, и я ничего не понял.
— Да, иногда трудно бывает догадаться, — немного подумав, сказала Сижэнь. — А барышня Линь Дайюй там была?
— Как она могла быть, если болеет? — у