Вникнув в третью попытку уничтожить славянские древности (первые две были связаны с германскими завоевателями, третья — с клеветой В. Ягича), я решил их реабилитировать. И, прежде всего, показать неправоту В. Ягича. Эту задачу я выполнил в брошюре «Реабилитация славянских надписей».
Там я заметил, что надпись на груди бога Прове, не замеченная ни Машем (он эту фигурку не описывал), ни Ягичем (а он другую, руническую надпись описывал, но как пример фальсификации, а славянскую не видел), тем не менее, содержит знаки руницы, которых никто не знал ни в XIX, ни даже в XX веке.
Следовательно, это подлинная славянская фигурка. Аналогичные знаки я обнаружил ещё на паре изделий из Ретры. Но сам я это считал только началом. Для полноценной работы нужен был полный текст книги Маша.
К сожалению, моя брошюра была издана малым тиражом (500 экземпляров) и плохо расходилась. Тогда ещё (в 1999 году) в России не возникло оживлённого спроса на подобного рода литературу.
Но зато брошюра очень понравилась кандидату исторических наук Павлу Владимировичу Тулаеву, русскому патриоту, где-то даже стоящему на позициях русского национализма.
Он сказал, что я там дал краткое, но доказательное и аргументированное изложение не только истории проблемы, но и доказательства славянской принадлежности сокровищ Ретры.
Благодаря данной брошюре сотрудничать со мной решил также Алексей Александрович Бычков, доктор исторических наук (Институт российской истории РАН). Узнав, что я уже прочёл книгу Маша в подлиннике, он показал мне свой перевод её.
В 2004 году, когда я навестил его в его доме, и мы с увлечением беседовали о книгах Маша, Потоцкого, Лечеевского и других славистов прежних лет, он сообщил, что, к сожалению, пока не имеет заказов от издательств и рад передать кому угодно и старые свои переводы, и ксерокопии иллюстраций, и даже списки литературы — просто так.
Раз уж за них всё равно не удастся получить никакие деньги, то пусть хоть кто-нибудь издаст их бесплатно для него, но с пользой для дела.
Позднее мне довелось узнать, что материалы А.А. Бычкова оказались в распоряжении П.В. Тулаева. Павел Владимирович сообщил мне, что выкупил авторские права ещё на ряд переводов Бычкова.
Сам факт существования перевода книги Маша уже оказывался сильной предпосылкой для издания её на русском.
Если бы нам сообща удалось издать книгу Маша с новыми доказательствами славянской принадлежности фигурок из Ретры, то есть, с материалами о славянских надписях, сделанных именно в древности, то задача реабилитации славянской письменности, начатая мною в брошюре, была бы доведена до логического конца.
Оставалось совсем немного — найти нужное издательство и заинтересовать его выпуском данной книги.
Начали «за здравие»...
К работе над русским изданием книги Маша мы приступили в 2004 году, когда Тулаев дал мне электронную версию перевода с дополнительными рисунками Бычкова.
Дополнительными они были в том смысле, что когда речь заходила о каком-либо славянском боге, А.А. Бычков тут же помещал его изображение из книги другого автора, а не из книги Маша. Но при этом он не практиковал ни ссылки на другого автора, ни обозначений начала и конца своей вставки.
А поскольку у меня до какого-то времени не было ксерокопии, я не мог с уверенностью отнести некоторые предложения к тексту Маша или Бычкова: ведь автор перевода и автор вставок был одним и тем же лицом с одной и той же манерой выражения!
Согласно устной договорённости, должности по проекту оказались у нас распределены следующим образом:
q А.А. Бычков — переводчик и автор примечаний переводчика;
q я — научный редактор и автор научных примечаний с рисунками;
q П.В. Тулаев — верстальщик и ответственный редактор.
В целом, это было вполне логичное распределение должностей. Вопросы вызвало только предложение Тулаева закрепить за ним должность ответственного редактора.
По логике научной работы на эту должность избирается имеющий наиболее высокое научное звание из участников проекта и/или тот, у кого наибольший стаж работы по теме проекта. То и другое было у Тулаева из всех нас как раз наименьшим.
Все мы понимали, что обязанности ответственного редактора естественно предложить мне, потому что Бычков не имел академического звания и, главное, странновато смотрелся бы в качестве ответственного редактора своего же собственного перевода.
Павел Владимирович Тулаев, понимая всё это, очень просил меня, однако, оставить должность ответственного редактора за ним, невзирая на нелогичность такого распределения ролей.
Мотив у него был следующий. В то время Павел Владимирович увлечённо готовился к защите докторской диссертации, научным консультантом по теме которой, по его просьбе, стал я. Кроме того, я был непосредственно научным руководителем Тулаева в Комиссии по культуре Древней и Средневековой Руси Научного Совета по истории мировой культуры РАН, которую я возглавляю.
Так вот, Павел Владимирович надеялся, что звание ответственного редактора книги прибавит ему весу в глазах оппонентов и членов аттестационной комиссии.
...Кончили за «упокой»!
Всю осень и зиму 2004-2005 годов я занимался дешифровкой надписей на изображениях славянских богов, а когда закончил и отдал результаты Тулаеву, наступила весна. Но с этого времени пошла череда изменений в наших с ним отношениях — изменений неожиданных, резких и совершенно необъяснимых!
Начать с того, что Павел Владимирович вдруг потерял интерес к науке. До этого он увлечённо трудился над докторской диссертацией, в которой попросил меня стать его научным консультантом. И он же просил меня ввести его в Комиссию РАН, потому что это давало возможность публиковаться в издательстве «Наука» — главном научном издательстве России.
Так вот, когда монография Тулаева числилась уже за нашей Комиссией по плану, Павел Владимирович утратил вдруг желание работать над практически готовой докторской (чем вызвал обвал административных неприятностей на мою голову)!
Тогда же Тулаева перестали интересовать и наши совместные планы по изданию книг славянских авторов прошлых столетий (у меня есть архив материалов для этого проекта). Словом, человека как подменили! У него обнаружились вдруг совершенно другие жизненные установки.
Естественно, я ждал от Павла Владимировича каких-нибудь объяснений произошедшей с ним перемены. Но вместо этого он мне представил Галину Сергеевну Лозко — в качестве супруги, с которой только что сочетался браком.
Я знал Галину Сергеевну и до этого, как религиозного деятеля, руководителя этнического религиозного объединения «Ридна вера».
Я понимаю, женитьба это очень важное событие в жизни человека. Однако, чтобы медовый месяц сам по себе заставил кандидата исторических наук совершенно потерять интререс к научной работе — в такое трудно поверить.
Для этого должна быть ещё какая-нибудь причина. Возможно, что и связанная с женитьбой, но едва ли сводимая к одной лирике.
Далее Павел Владимирович начал предпринимать какие-то многоступенчатые манёвры. История получилась такая. Я, как научный редактор, сообщил Тулаеву, как ответственному редактору, замечания технического характера к примечаниям Бычкова. Недоработка была незначительной: А.А. Бычкову на час работы!
Но Павел Владимирович заявил мне, что, основываясь на моей критике, он принимает решение просто выбросить существенную часть комментариев Бычкова из книги вообще. Я тщётно пытался убедить его этого не делать. Ума не мог приложить, зачем Тулаеву вдруг понадобилось раздувать из мухи, мной выловленной, слона?
Но вот, что произошло дальше. Тулаев позвонил мне и сообщил, что Бычков требует, в ответ, чтобы и мои комментарии с изображениями были сняты! И что, якобы, если это требование не будет выполнено, автор перевода грозится вовсе не иметь с нами никакого дела.
Ситуация становилась критической. Русское издание книги Маша без моих комментариев оставило бы в силе аргументы Ягича против Маша и оказалось бы, таким образом, «холостым выстрелом»! Реабилитации древнеславянских надписей тогда бы не состоялась.
Но в это время мне поступило очень выгодное предложение от издательства при компании R-Style: появилась возможность незамедлительно опубликовать мои тексты независимо от Тулаева, спровоцировавшего конфликт с переводчиком.
Издание от R-Style нейтрализовало бы критику Ягича, то есть оказалась бы достигнута цель, ради которой я стал основателем проекта.
Но Павел Владимирович убеждал меня, что постепенно ему с Бычковым удалось договориться. Всё, якобы, снова в полном порядке, из моих рисунков и комментариев он убирает всего лишь 10%, а 90% оставляет. И я поверил. И не откликнулся на предложение R-Style.
Напрасно, как потом выяснилось. Потому что на практике всё оказалось буквально «с точностью до наоборот»! Павел Владимирович выбросил 90% моих материалов, оставив всего лишь 10%.
Зачем Тулаеву понадобилось убеждать меня в противоположном — этого я совершенно не понимаю. Неужели — злонамеренно и именно с целью, чтобы мои материалы, в итоге, оказались на 90% вообще нигде не опубликованы?
Но исключение результата моих полугодовых трудов было не единственным сокращением, которое предпринял Павел Владимирович.
Книга «Сокровища Ретры» должна была увидеть свет, как материалы Института древнеславянской и древнеевразийской цивилизации и как результат деятельности Комиссии по культуре Древней и Средневековой Руси РАН.
Тулаев же представил книгу читателю только как рекомендованную Комиссией РАН, вовсе не упомянув Институт. Т.е. научный статус издания оказался снижен, а соответственно уменьшилось и доверие у читателя к излагаемой в книге информации.
И это действие Павла Владимировича я тоже совершенно не могу понять. Для чего тому, кто является ответственным редактором проекта, искусственно занижать его статус?
Но добавления, сделанные в книгу Тулаевым, оказались ещё более нелепыми, чем предпринятые им сокращения из неё.
Так, была «добавлена» Г.С. Лозко в качестве научного редактора. Да, вот так просто: моя фамилия в качестве научного редактора была выпущена, а вместо неё помещена фамилия Галины Сергеевны, не имевшей никакого отношения к данной работе.
Её даже и в Москве не было в то время, когда я занимался научным редактированием перевода Маша. Это потом госпожа Лозко приехала в Москву из родного Киева и стала супругой Павла Владимировича.
Получается, что весь мой труд был сделан не мной, а совершенно посторонним лицом! Это уже присвоение чужой интеллектуальной собственности.
Другое добавление состояло в том, что П.В. Тулаев написал предисловие к русскому переводу Маша, в котором сделал попытку раскритиковать мой метод выявления и прочтения древних надписей на археологических и других объектах. И в этом тоже обнаруживаются вопиющие странности.
Во-первых, мой метод мы обсуждали с Павлом Владимировичем постоянно во время работы над проектом и до неё, и никогда никаких нареканий мой метод у него не вызывал. Точно так же, как он вполне устраивал всегда раньше А.А. Бычкова.
Т.е., если критические соображения имелись, то почему было не выступить с ними раньше? Зачем было делать это «прямо и открыто» (выражение П.В. Тулаева) только постфактум, письменно и заочно?
Во-вторых, выдвинутые критические заявления, мягко говоря, несерьёзны и обнаруживают лишь некомпетентность Павла Владимировича в эпиграфике. Но всё же я считаю своим долгом подробно и аргументировано на них ответить.
Но только, потому что не всякому читателю может быть интересна эта научная дискуссия, помещаю всю её в Приложение.
И последнее. Тулаев как будто собственными руками ставил преграды на пути распространения изданной с его участием книги. Он вдруг повысил отпускную стоимость экземпляра со 120 до 180 р., в связи с чем розничная стоимость перевалила за 200.
Объём и цена книги оказались несопоставимы, и распространение сделалось проблемным.
Прежде, чем принимать такое решение, было бы естественно посоветоваться со мной, как с основателем проекта и компаньоном, оплатившим 2/3 стоимости издания.
Но Павел Владимирович и не подумал этого сделать! Он даже имел намерение вернуть мне вложенные мной в проект средства частью тиража из расчёта, как если бы одна книга стоила... 300 р.
История повторяется
Говорят, что первый раз она повторяется, как трагедия, второй раз — как фарс. В XIX веке славянин и патриот Ягич опорочил изображения славянских богов. В XXI Тулаев, стоящий тоже, вроде бы, на патриотических позициях, пытался замолчать результаты, эти изображения реабилитирующие.
Научную небрежность Ягича трудно объяснить чем-либо, кроме спланированного, тщательно и тонко осуществлённого влияния на него антиславянских сил. Об этом я писал выше.
Не объясняются ли также и странные (чтобы не сказать больше) действия Тулаева каким-либо влиянием на него? Этого я не знаю. Но факт, что если объяснять эти действия таким образом — все они предстают логичными.
Павел Владимирович действовал, как если бы ему была спущена директива: «Не допустить публикации результатов Чудинова по сокровищам Ретры ни в рамках совместного проекта, ни где-либо ещё. На случай, если такая публикация всё-таки состоится, — заранее опорочить метод, которым эти результаты были получены. Примечание: неразборчивость в средствах приветствуется».
Подчёркиваю: как если бы. Действительные мотивы поступков человека может знать только Бог. Поэтому здесь можно только предполагать. Но в данном случае предположения подобного рода просто напрашиваются!
Я глубоко оскорблён действиями Тулаева и предполагаю причину их в следующем. Вероятно, что не Тулаева вдруг начал внезапно не устраивать мой метод, а просто кого-то, имеющего влияние на Тулаева, не устроили результаты, полученные этим методом.
Кому могли не понравиться доказательства, что изображения богов из города-храма подлинные, а сам город Ретра стоял на территории обширного славянского царства Белая (или Ликова) Русь, какой являлись ещё в IX-XI вв. земли нынешней Скандинавии?
Конечно, эти результаты не устраивают противников теории древнеславянской цивилизации (Помните, даже название «Институт древнеславянской цивилизации» было Тулаевым опущено?).
Но как им повлиять на судьбу проекта, через кого подобраться?
Как я отмечал выше, внезапный разворот на 180° совпал у Павла Владимировича со временем его женитьбы на Галине Сергеевне Лозко, которая является лидером этнического религиозного объединения «Ридна вера».
Так вот, именно среди руководителей этого религиозного объединения и могли оказаться, на данный случай, союзники врагов теории древнеславянской цивилизации. Почему?
Потому, что идеология «Ридна вера» примерно следующая: украинское славянство наиболее древнее, языческая славянская культура распространялась с юга на север, Киев — мать городов русских (а затем и белорусских) и т.д.
Конечно, всякое доказательство существования одновременно и задолго до Киева мощнейших центров северной славянской культуры представляет угрозу для торжества подобной идеологии.
Поэтому представляется возможным, что проводник влияния был найден, и Павел Владимирович Тулаев резко изменил свои жизненные установки.
Некогда увлекавшийся всем нордическим и написавший даже однажды об особенном северном «нордическом» христианстве оказался переориентирован на позиции южного (украинского) язычества.
По крайней мере, представляется вероятным, что именно в результате этого была саботирована ключевая часть нашего совместного научного проекта.
Но, повторяю, Бог Павлу Владимировичу судья. Моё намерение было не обличить, но констатировать факт наличия сопротивления работам по реабилитации древнеславянских надписей и, шире, изучению древнеславянской цивилизации в целом.
Не приводя подробно конкретных неприглядных фактов, я бы не мог показать, как именно может осуществляться такой саботаж на практике.
В большом или в мелочах (а большое складывается из мелочей) одних славян могут пытаться противопоставить другим и по узко-национальному, и по узко-конфессиональному принципу.
Поэтому очень важен поиск объединяющей духовной и родовой идеи. Я глубоко убеждён, что такая идея есть. Как и в том, что она единая в прошлом, настоящем и будущем…
«Советник» — путеводитель по хорошим книгам.
[1] О том, кто продумывал эту антиславянскую стратегию и почему, можно прочесть в книге академика Николая Левашова «Россия в кривых зеркалах». — Д.Б.