Он владелец Дома Озноба, сувенирной лавки в Кошмарии. Случается, что он не позволяет юным посетителям платить за сувениры. «Заплатишь мне в следующий раз», — говорит Озноб.
Что он имеет в виду? В чем заключается хитрый план Озноба?
Смелей же — ворота открыты. Войдите в Кошмарию. В этот раз вам, вероятно, позволят уйти… но надолго ли? Джонатан Озноб ждет — он хочет убедиться, что вы прихватили с собой частичку Кошмарии!
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Начнем с того, что я люблю животных. И страсть как хочу завести собственного питомца.
Так хочу, что уже рад был хотя бы погладить обитателей Контактного Зоопарка Оборотней в развлекательном парке Кошмария.
Да, там есть большой такой загон возле Деревни Оборотней. Заходите и можете погладить оборотней, поскрести им брюхо и почесать косматые спины.
Большая табличка гласит: «Берегите пальцы!».
Очень уместный совет.
Не пора ли отмотать назад и рассказать, кто я такой? А то, бывает, из-за зверушек я забываю обо всем на свете.
Зовут меня Сэм Уотерс. Мне двенадцать лет, как и моей подруге Лекси Блейк. Мы с Лекси провели неделю в Кошмарии и пережили несколько отпадных, жутких приключений. Особенно после того, как предки оставили нас на собственное усмотрение.
Лекси высокая, светловолосая и бойкая, болтунья и хохотушка. Пожалуй, за последнее время она чересчур поднабралась силенок, но я справляюсь. Мы дружим с трех лет.
Впрочем, меня тоже тихоней не назовешь. Родичи говорят, что мы с Лекси трещим как сороки-балабоки. В наших краях этих птиц отродясь не водилось, так что я без понятия, в чем суть. Надо бы погуглить этих самых сорок. Может, из них вышли бы неплохие питомцы.
Ростом я пониже, чем Лекси. Сказать по правде, я один из самых мелких ребят в классе. Но ведь вполне могу еще подрасти, верно? У меня короткие темные волосы и темные глаза, а два передних зуба немного торчат, когда я улыбаюсь, совсем как у моего младшего брата Ноа. Папа их называет «кроличьи зубки». А я всегда отвечаю: «Можно мне хотя бы кролика?» И так его достал, что он уже не отвечает ничего. Только стонет страдальчески.
В общем, был жаркий летний денек. Мы с Лекси вышли из Контактного Зоопарка Оборотней в переполненный парк.
— До чего они противные, эти оборотни, — проговорила Лекси, вытирая руки о свои темно-зеленые шорты. — Мех такой липкий, будто они потеют.
— Сомневаюсь, чтобы волки потели, — возразил я. — Думаю, их шерстинки липкие потому что… эй!
Лекси оттащила меня в сторону, пропуская продуктовый лоток. На боку тележки было написано: «Перекус». За нею вышагивал зелено-лиловый кошмариец.
— Они не могут быть настоящими оборотнями, — заявила Лекси. — Но на обычных волков тоже не похожи, заметил?
— Глаза у них человеческие, — сказал я. — То есть… эти оборотни на нас так смотрели… Как будто они умнее животных. И клыки у них длиннее, чем волчьи.
Лекси поежилась.
— Ты меня пугаешь, Сэм. — Скривилась: — Вот пахли они точно как животные. Фу. До сих пор отделаться не могу. Ну и вонючки!
Я зажал нос:
— А ты уверена, что это от оборотней?
Она выхватила у меня карту и треснула ею меня по плечу. Мы немножко поборолись.
— Есть хочешь? — спросила она. — Я так очень. Прямо оборотня бы съела! — Она защелкала на меня зубами. Пришлось отпихиваться.
— Полегче, девочка! Полегче! — Я выхватил у нее карту. — Давай посмотрим, где мы. Тут где-то может быть ресторан…
Я развернул карту и поднес к лицу. Солнце палило так ярко, что приходилось щуриться.
— Дай помогу, — сказала Лекси. Она дернула карту — слишком сильно! — и разодрала пополам. И как давай хохотать. — Слушай, я не знаю собственной силы!
— Пожалуйста, не помогай мне, — простонал я. — Вечно ты лезешь со своей помощью.
— А что такого, Сэм? — сказала она. — Ты смотри свою половину, а я посмотрю свою.
— Все, отбой, — сказал я и показал пальцем. — Смотри, там ресторанчик.
Мы пересекли широкую дорожку и заглянули в открытую дверь. Это действительно был ресторан. Круглые красные стулья выстроились перед длинной желтой стойкой.
Я прочел вывеску рядом с дверью: «Прикольное Кафе: что приколол, то и смолол!»
— Что-что? — Я еще перечитал вывеску. — Что бы это значило? Звучит как-то не очень.
— А мне плевать, — сказала Лекси. Обхватив за пояс, она подтолкнула меня внутрь. — Есть охота. Покушаем здесь.
Я ввалился в ресторанчик. Мы заняли места в конце стойки.
Вот тут-то все беды и начались.
— Почему мы здесь совсем одни? — спросил я Лекси.
Она взяла со стойки меню.
— Так это же хорошо, — сказала она. — Быстрей обслужат.
Я взял лежавшую передо мной вилку. Она была вся в какой-то липкой зеленой дряни, похожей на козюли. Из кухни тянуло жирным запахом дыма. Кто-то там немелодично напевал себе под нос. Сквозь маленькое окошко я разглядел дядьку в белом поварском колпаке, орудующего лопаткой.
— Ну и менюха, — проворчала Лекси.
Повар вышел из кухни и снял колпак. Был он лысый, краснолицый и взмокший. Его голубые глаза дико вращались, точно мраморные шарики.
— Эгей, — сказал он. — Зашли на обед? — Он вытащил изо рта зеленый ком жвачки и прилепил за ухо. После чего вытер толстые ручищи о заляпанный жиром фартук. — Милости просим, милости просим, — продолжал он сиплым, грубым голосом, смахнув со стойки дохлую муху. — Милости просим, ребятишки. Я — шеф-повар Обрыганец.
«Обрыганец?» — повторил я про себя.
— Только давайте без шуточек по поводу моей фамилии, — добавил он. — Я не нахожу это смешным. — Он вытер рукой взмокшую лысину. — Помочь с выбором?
— Ну-у… — Я заглянул в меню через плечо Лекси. — У вас есть…
— Горячие бутерброды с жареными соплями не так плохи, как называются, — перебил Обрыганец. — Там не настоящие сопли, а рыбий жир.
— Гадость какая, — прошептала Лекси.
— Суп дня — «Барсучий язык»… — продолжал Обрыганец.
Я поерзал на стуле.
— Вы шутите, правда?
Обрыганец наклонился ко мне. На его красном лбу поблескивали капли пота.
— Отведай супчика, — прохрипел он. — Увидишь, шучу я или нет.
— Мне сэндвич с поджаренным сыром, — попросила Лекси.
— Хороший выбор, — отозвался Обрыганец. — Сыр я делаю сам. Ногами. Ха-ха.
Он снова повернулся ко мне.
— Тебе приходилось пробовать овечью печенку?
У меня свело живот. Меня чуть не стошнило. Я рассмотрел меню.
— Мне, пожалуйста, ведерко креветок.
Обрыганец кивнул. Он вытащил из-за уха жвачку и отправил обратно в рот. После чего скрылся на кухне.
— Шикарный ресторанчик, — сказала Лекси.
Мы засмеялись.
— Чем хочешь заняться после обеда? — спросил я.
— На аттракционах покатаемся, — сказала она. — Где этот аттракцион, ну, как американские горки, только под землей? Кажется, он называется «Н.И.З-Хождение».
Я снова стал изучать карту.
— Он не на моей половине. Хочешь еще раз на Горку Гибели? Там было страшновато.
— Зачем повторяться? — возразила она. — У нас остался всего день.
— Кстати, мы на Бездонных Каноэ еще не плавали, — заметил я, взглянув на разорванную карту.
Лекси покачала головой.
— Я без купальника. Неохота мокнуть.
Мы еще пытались решить, куда отправиться, когда Обрыганец вернулся с кухни с нашим заказом. Он шмякнул его перед нами.
— Приятного аппетита, — пожелал он. — И не беспокойтесь. В подсобке есть зонд для промывания желудка.
Из ведерка передо мной поднимался теплый аромат. Я попробовал несколько ломтиков жареной картошки. Ничего так. Потом посмотрел на жареных креветок.
— Обалдеть! — воскликнул я. — Ничего себе креветки!
Они напоминали по форме червей. Только с крылышками.
Я взял одну креветку. Она стала извиваться у меня в руке. Я бросил ее обратно в ведерко.
— Они живые! — воскликнул я. — Они шевелятся!
Лекси отложила сэндвич и склонилась над моим ведерком.
— Ну да. Действительно шевелятся, — сказала она. — Мне кажется, об этом и говорилось на вывеске, Сэм. Прикольное Кафе. Тебе придется прикалывать свою пищу!
— Еще чего! — воскликнул я. — Не могу я это есть. Я…
Я осекся, когда одна из креветок выскочила из ведерка прямо мне на руку. Колючая, зараза.
— Эй! — Я почувствовал, как она впивается в мою кожу.
Еще одна креветка, извиваясь, перевалилась через край ведерка и шмякнулась на стойку. А потом скакнула мне на запястье.
Я затряс рукой. Но проклятая креветка вцепилась намертво и не отпускала. На руку мне запрыгнула третья креветка. И все они принялись карабкаться по моей руке.
Я ударил рукой о стойку. Пытался смахнуть креветок другой рукой.
Но они прицепились к моей коже. Еще две запрыгнули на меня. Они карабкались по руке. Громко причмокивая при этом.
Точно пиявки!
Зудящую руку пронзила боль.
— Караул! — завопил я. — На помощь! Моя еда меня ест!
— Дай помогу! — крикнула Лекси. Схватила меня за руку, да как дернет…
— У-у-у-у-у-у! — взвыл я. — Не в ту сторону! Ты мне так руку сломаешь!
— Сэм! Извини. — Она обхватила пальцами креветку и хорошенько потянула.
Я опять взвыл.
— Перестань! Она вцепилась намертво. Ты мне кожу сдерешь! Пожалуйста, прекрати мне помогать!
— У-у-у, какая мерзость! Сэм… твоя рука… она вся в них! — воскликнула Лекси.
— Они сосут мою кровь! — завопил я.
Обрыганец тяжелым шагом вышел из кухни.
— В чем проблема? — прорычал он. — Креветки мои не нравятся?
Я отчаянно замахал рукой. Они кусались… впивались в мою плоть. Кожу покалывало, по руке разливалась пульсирующая боль.
— Снимите их с меня! — заорал я. — Снимите их!
Прищурившись, Обрыганец разглядывал рой червеобразных креветок на моей руке.
— Знаю, что тебе нужно, — произнес он спокойно. — Немножко горячего соуса.
Он взял со стойки изящную красную бутылочку. Снял крышечку и стал поливать густой красной жидкостью мою руку.
Раздалось громкое шипение — п-с-с-с-с-с-с-с-с-с!
Я снова охнул.
Неужели она спалит мне кожу?
Я вскочил со стула. Шипение становилось все громче, по мере того, как Обрыганец лил все больше соуса. Потрясая бутылочкой, он вылил почти весь соус мне на руку.
Пока я в ужасе таращил глаза, червеобразные твари начали отваливаться. Они посыпались на стойку и остались неподвижно лежать на спине. А потом дружно свернулись клубочками.
Обрыганец осклабился.
— Соус что надо! — заявил он, поднес бутылку к губам и выхлебал остатки.
Моя грудь вздымалась. Я тяжело дышал.
Схватив со стойки стопку салфеток, я принялся лихорадочно вытирать руку.
Лекси таращилась на свернувшихся тварей.
— Фу-у-у, гадость, — простонала она и потянула меня за другую руку. — Скорее, Сэм! Пойдем отсюда!
Продолжая вытирать соус с зудящей руки, я повернулся и следом за Лекси помчался к открытой двери.
— Погодите! Вернитесь! — заорал Обрыганец вдогонку. — Вернитесь! Вы выиграли бесплатный десерт!
Мы не остановились. Мы вылетели на солнечный свет.
— Стойте! — взывал Обрыганец. — Вернитесь! Это была шутка! В Кошмарии все шутка!
Мы с Лекси неслись сквозь толпу. Я так спешил унести ноги, что перемахнул через детскую коляску и продолжал бежать. Мать ребенка возмущенно заголосила.
Свернув за угол, мы с Лекси очутились перед рядом небольших магазинчиков. Двое пацанят вышли из магазина масок, одетые в безобразные маски монстров. Длинная очередь выстроилась к продуктовому лотку за «Морожеными чихуахуа на палочке».
— Это ненастоящие чихуахуа, — пропыхтела Лекси, когда мы наконец перешли на шаг. Она нагнулась, упершись руками в колени, и пыталась отдышаться. — Может, те кровососы тоже не были настоящими.
Я потер руку. А на ощупь они казались вполне настоящими, подумал я. Или это все просто кошмарийские спецэффекты?
Я обернулся. Мы стояли перед сувенирной лавкой. Витрина была битком набита разными жутенькими приколами.
Я увидел голову мумии в натуральную величину, покоившуюся в деревянном ящичке. Ее глаза горели красным огнем. За нею дрыгалась марионетка-скелет. А вот разбитое гигантское яйцо. Откуда-то с полки тянулась длинная зеленая рука.
Я прочел вывеску над дверью: «Дом Озноба».
— Круто, — сказал я и отворил скрипучую дверь. Мы вошли.
В лавке царил зыбкий полумрак. Полки были завалены сувенирами от пола до потолка. Мы протискивались через узкие проходы, разглядывая все вокруг. Я увидел брызгалку в виде гремучей змеи, совсем как настоящая… выдвинутый ящик стола с человеческими пальцами внутри… брелок на цепочке с головой обезьянки…
Лекси взяла милого игрушечного пупса с голубыми глазенками и светлыми кудряшками. Как только она подняла куклу, лицо той сморщилось, словно высохший чернослив, а рот распахнулся в душераздирающем вопле.
Лекси подскочила от неожиданности и уронила пупса обратно на полку.
Я повернулся к прилавку.
— Есть тут кто-нибудь? — позвал я.
Из-за стеклянной витрины вышел человек. Я заморгал. Видок у него был до крайности старомодный. Точно из учебника по истории.
Он был крупный и почти лысый. Ни дать ни взять Бенджамин Франклин. На кончике длинного заостренного носа сидели маленькие квадратные очки. Кустистые седые брови нависали над бледно-голубыми глазами. Редкие седые волосы были зачесаны на широкий розовый лоб.
Одет он был в строгий темный сюртук с жилеткой, белую рубаху с кружевами и свободный черный галстук-бабочку.
— Приветствую. Добро пожаловать в Дом Озноба, — произнес он. Голос у него был надтреснутый, старческий. В уголке рта поблескивал золотой зуб. — Меня зовут Джонатан Озноб.
Когда он потер руки, я заметил на одном из его длинных костлявых пальцев кольцо с искрящимся голубым самоцветом.
Озноб сделал несколько шагов к нам. Ступал он медленно, слегка прихрамывая.
— Откуда путь держите? — осведомился он.
— Из Прикольного Кафе, — ответил я.
Он усмехнулся:
— Надеюсь, креветок вы там не заказывали. Это же кошмар!
Джонатан Озноб принялся вытаскивать с полок товар, чтобы показать нам.
— Вот это может вам приглянуться, — сказал он. — С виду самая обычная колода карт. Но когда вы ими пользуетесь, чернила сходят с них, делая ваши руки совершенно черными. — Он хохотнул. — Очень забавно.
Потом поднял круглые часы.
— А вот отличный подарочек, — произнес он своим каркающим голосом. — Называется Вечный Будильник. Ваш друг заводит его. А когда утром он зазвонит, выключить его уже не удастся. Его вообще невозможно выключить. Хоть топчи, хоть об стенку швыряй, хоть молотком колоти. Он будет звонить вечно.
— Симпатично, — сказал я.
Я приметил кое-что, вполне стоившее покупки. Но не успел рассмотреть получше, как Лекси сунула мне под нос какую-то коробочку.
— Сэм, по-моему, это как раз для тебя, — сказала она.
Я посмотрел на надпись: «Супер-Растишки».
— Зацени-ка, — сказала Лекси. — Это такие маленькие губчатые зверюшки, их надо бросать в воду. И тогда они вырастают в громадных зверюг!
Я прочел надпись на боку: «Порази своих друзей гигантскими чудищами!»
Лекси засмеялась.
— Полагаю, ты только что нашел себе питомцев, о которых так мечтал!
— Ну вот что, — сказал я. — Это я тебе куплю. А я нашел кое-чего покруче.
Я взял с полки коробочку и показал ей. На коробочке было написано: «Теле-Телефон». С виду настоящий сотовый телефон. Только на самом деле это такая конфетница. Открываешь как обычный сотовый, нажимаешь на кнопочку, а из экранчика выскакивает круглая конфетка.
— Отличная штука, чтобы в школу носить, — сказал я. — Можно лопать конфеты весь день, и никто не узнает.
Лекси изучала коробочку.
— То есть, звонить по нему нельзя?
— Нет. Это не телефон. Там конфеты.
Она повернулась к Джонатану Ознобу.
— А что, Супер-Растишки правда действуют?
Он надвинул свои квадратные очки на нос и пристально посмотрел на нее холодными голубыми глазами.
— В моем магазине действует все, — промолвил он. — Вот увидите. Полагаю, вы здорово позабавитесь.
Я протянул ему коробки.
— Беру обе, — сказал я.
Он улыбнулся, сверкнув золотым зубом:
— Хороший выбор.
Он отнес покупки к прилавку. Завернул их вместе в черную оберточную бумагу. Затем аккуратно перевязал сверток алой лентой.
Потом вытащил маленькую куколку — лилово-зеленого кошмарийца. Она выглядела в точности как большие мохнатые монстры, работавшие в Кошмарии.
— Возьмите домой частичку Кошмарии, — сказал Джонатан Озноб. Он прикрепил монстрика к ленте.
Я полез в карман джинсов за деньгами. Но Озноб лишь отмахнулся.
— Не надо платить сейчас, — сказал он, прищурив глаза за стеклами старомодных очков. — Ты расплатишься со мной в следующую нашу встречу.
Я забрал покупку. И уставился на него.
В следующую нашу встречу?
Что он имел в виду?
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Я нажал на кнопку и выдавил в рот круглую оранжевую конфетку.
— Хочешь одну? Они кисленькие такие. — Я протянул «телефон» Лекси.
Она скорчила брезгливую мину и оттолкнула мою руку.
— Ты же знаешь, что от кислых конфет я блюю. Одна конфетка — и я все туфли тебе обрыгаю.
— Спасибо за откровенность, — сказал я и забросил в рот еще одну. После чего убрал «телефон» в карман футболки.
Был теплый, солнечный субботний день. Мы уже неделю как вернулись домой. Я встретил Лекси с занятий по теннису, и мы держали путь к моему дому.
На ней были белые теннисные шорты и шелковая серая жилетка поверх белой футболки. Ее волосы были до сих пор мокрыми после игры.
Мое внимание привлекла сине-красная неоновая вывеска над каким-то магазином. Она ярко мерцала даже на ярком солнце. «Хомячий магазинчик».
— Это новый зоомагазин? — спросил я.
Ответа я дожидаться не стал. Я рванул через дорогу. Двое старшеклассников на велосипедах вильнули, чтобы избежать столкновения. Они выкрикнули пару ласковых в мой адрес и погрозили кулаками.
Обожаю зоомагазины. Я нетерпеливо вглядывался в стеклянную дверь, но внутри ничего нельзя было разглядеть. Толкнув дверь, я вошел. Лекси спешила следом.
В магазине царил полумрак. Было жарко и душно. Пахло, как в амбаре. Соломой, землей и деревенской живностью. Медленно вращающийся потолочный вентилятор отбрасывал перед нами темные тени.
— Ой! — вскрикнул я, чуть не врезавшись в стеклянную стену. Я заморгал, давая глазам привыкнуть к полутьме.
Середину магазина занимала огромная витрина, со всех сторон остекленная. В одной из стеклянных стен находилась узенькая проволочная дверка.
Витрина была выше меня. Наверное, футов восемь в высоту. А шириной почти в весь магазинчик.
Из-за стеклянных стен на меня таращились глаза. Дюжины крошечных черных глазок. Витрина оказалась вольером! А внутри копошились сотни хомяков.
Хомяки тыкались носиками в стекло, тараща глаза на нас с Лекси. За ними другие хомяки пробирались через деревянные стружки, покрывавшие пол вольера.
Что это за странное поскрипывание? Это хомячьи колеса. Их было восемь или десять, хомяки крутились в них, заставляя вращаться и скрипеть. Хомяки жадно ели из длинного ряда кормушек у задней стены. Иные бегали по длинным, извилистым пластмассовым трубам. Какой-то хомячок-здоровячок пытался вскарабкаться по стене. Двое хомяков боролись в кормушке.
— Лекси, да тут прямо хомячий цирк! — сказал я.
Она прижала ладони к стеклу и заглядывала внутрь.
— Ты хотел сказать, хомячий город! — сказала она. — Этот вольер больше моей спальни!
— Они просто прелесть, — сказал я. — Смотри, как морщат носики.
Она двинула мне локтем:
— Эй, смотри, какие прикольные передние зубки. Вон тот просто вылитый ты, Сэм!
— Ха-ха, — отозвался я, пихнув ее в ответ. — Странный какой магазинчик. Ни собак, ни птичек… Одни хомяки. Сотни хомяков.
— Смотри. Вон тот морковочку нашел, — показала Лекси. — А тот бурый здоровяк ждет, когда этот ее уронит. Готовится к прыжку. Очуметь!
Я смотрел, как симпатичный серенький хомячок бегает в колесе. Поскрипывание колеса было единственным звуком в магазинчике, не считая гудения вентилятора.
— Родичи не позволяют мне завести собаку, — сказал я. — Сначала я, мол, должен доказать свою ответственность.
— Будто я не знаю, — сказала Лекси, глядя в вольер. — Сэм, ты мне это тысячу раз говорил!
— Но, может быть, они разрешат мне завести хомячка, — сказал я. — Хомячка не нужно выгуливать. С ним не шибко много возни.
Лекси хотела ответить. Но вместо этого разинула рот, не издав не звука. Ее глаза выпучились.
Обернувшись, я проследил за ее взглядом. И ахнул, когда, вглядевшись в полумрак, увидел, на что она смотрит.
Огромный хомячина — просто гигантский, выше нас с Лекси! — вылез из-за вольера. Он шел на двух ногах, странной, шаркающей походкой.
Его стеклянные глазищи — размером с теннисные мячи! — глядели прямо перед собой. Огромные передние лапы болтались вдоль раздутых боков. Ветерок потолочного вентилятора ерошил его мех.
Он повернулся. Он увидел нас!
Тихо топоча огромными лапами, он устремился прямо к нам!
— Нет! — вырвался у меня пронзительный возглас.
Огромные глаза чудища не моргали. Они таращились на нас с Лекси, мрачно поблескивая.
Гигантский хомяк шел через мельтешащие тени, отбрасываемые потолочным вентилятором. Мы с Лекси попятились к вольеру. И смотрели, как он медленно приближается, шаг за шагом.
А потом он поднял свои белые передние лапы и снял с себя голову.
Мы с Лекси покатились со смеху.
Человек в костюме хомяка! Он держал голову перед собой. Его лицо раскраснелось, а со лба капал пот.
— Ну и жарища в этой штуковине, — пожаловался он.
Его курчавые темные волосы с проседью взмокли. У него были темные глаза, большой нос картошкой и густые черные усы кисточкой.
Он положил хомячью башку на прилавок.
— Как вам мой новый магазинчик? — Он высвободил руки и вылез из костюма. — Меня зовут мистер Фитц. — Невысокий и худой, он тем не менее обладал зычным голосом. Накинув передник, он начал возиться с лямками. — А вас?
Мы представились.
— Вы в этом костюме целый день ходите? — спросила Лекси.
Он взял полотенце и вытер лицо и волосы.
— Нет, — сказал он. — Только иногда. Чтобы внимание привлечь.
— Это да, — сказал я. — Наше внимание вы уж точно привлекли! — (Я решил не говорить ему, что нас чуть кондрашка не хватила с перепугу!)
— Я выхожу в нем, чтобы завлекать покупателей, — пояснил Фитц. — Когда заводишь новый магазин, приходится попотеть, чтобы тебя заметили.
Он затолкал костюм под прилавок.
— Мне нравится ваш магазинчик, — сказал я. — Вообще класс.
— Сэм обожает животных, — сказала Лекси.
Фитц кивнул.
— В самом деле? — Он открыл проволочную дверцу вольера. Несколько хомячков обернулись на звук. Остальные продолжали заниматься своими хомячьими делами.
Фитц порылся в стружках и взял в каждую руку по хомячку. Затем он повернулся и протянул одного мне и одного Лекси.
Мой был беленький с бурыми пятнами вдоль спинки. Он извивался у меня в руке. Я чуть не уронил его. Подергивая розовым носиком, он таращил на меня черные глазенки.
Лекси потерла пальцем спинку своего хомяка. Этот был совершенно белый, только на мордочке россыпь пятнышек. Прямо как веснушки.
— Мне нравится их шерстка, — сказала Лекси. — Такая мягонькая. — Хомячок попытался куснуть ее за палец. Она поджала его.
— Полный потряс, — сказал я Фитцу.
Он показал на малыша, который норовил вскарабкаться по моей руке.
— Хочешь взять его, Сэм? Они недорого стоят.
— Хотел бы, — вздохнул я. — Люблю хомяков. Но родители не разрешают мне заводить зверюшек.
— Сперва он должен доказать свою ответственность, — вставила Лекси.
Фитц посмотрел на меня.
— Тебе не хватает ответственности?
— Да нет, не в том дело, — сказал я. — Просто… Они хотят, чтобы я доказал, что смогу хорошо заботиться о питомце.
Фитц кивнул.
— Что ж, можешь приходить в любое время и играть с ними.
Хомячок пощекотал носиком мою ладонь. Я вернул его Фитцу.
— Спасибо.
Лекси своего еще немножко погладила, потом отнесла к вольеру и посадила на место. Мы направились к выходу.
Но Фитц остановил нас.
— Слушайте, а хотите помочь мне налить им воды? У меня много поилок, надо наполнить.
Он достал из-за прилавка две стеклянные бутылочки.
— Конечно, — сказал я, беря одну. — А что в ней? Просто вода?
— Это называется Вито-Вигор, — ответил Фитц. — Такая вода с витаминами. Ну, знаете, такую в супермаркетах продают.
Он протянул Лекси вторую бутылочку Вито-Вигор и отвел нас к задней части вольера.
— Лейте воду вот в эти трубочки, — сказал он. — Она побежит прямо в поилки.
Наклонив бутылочку, я налил воды в трубочку, торчавшую из вольера, и смотрел, как вода полилась в поилку по другую сторону стекла.
— А чтобы покормить их или сменить стружки, приходится заходить внутрь, — сказал Фитц.
— Смотрите, как они на нас глазеют. Небось, думают, что мы великаны, — сказала Лекси.
— Может, они считают нас монстрами, — сказал я. — Может, им про нас снятся кошмары.
Лекси засмеялась.
— Сэм, про тебя мне уже снятся кошмары!
Мы наполнили все поилки и отдали Фитцу пустые бутылочки.
— Ну что ж, ребята, спасибо за помощь, — сказал он. — Заходите в любое время.
Мы вышли и направились к моему дому.
На лице Лекси играла странная улыбочка. Она держала руки скрещенными на груди.
Мы прошли несколько кварталов, как вдруг она остановилась. Ее глаза сияли, а ухмылка стала шире.
— Вот, Сэм, — сказала она, — тебе подарочек. — Она протянула руку.
И я как закричу:
— Лекси, ты охренела?
Лекси положила хомячка мне в руки. Оказывается, она прятала его под жилеткой.
— Ну уж нет! — закричал я. — Еще чего!
Она ухмыльнулась:
— Это тот, что с веснушками. Я так и не посадила его в вольер.
— Но… но… — заикался я.
Лекси пожала плечами.
— А что такое, Сэм? У Фитца их навалом. Он не хватится одного!
Хомяк морщил на меня носик. Я чувствовал, как стучит его крохотное сердечко.
Я погладил его спинку пальцем, чтобы успокоить.
— Лекси, это воровство! — крикнул я. — Ты украла этого хомяка!
Ее улыбка поблекла. Она одернула жилетку.
— Я только пыталась тебе помочь, — сказала она. — Я знаю, как ужасно тебе хочется иметь питомца.
— Не так ужасно, чтобы воровать, — сказал я. — Не нужно мне твоей помощи, Лекси. Этот Фитц неплохой мужик. Я бы ни за что не украл хомяка из его магазина. Это ненормально.
Ее щеки покраснели.
— Ладно. Хорошо. Я ненормальная, — бросила она и сжала кулаки. А потом отвернулась и зашагала прочь.
— Эй, подожди… — окликнул я.
Но она перешла на бег. Умчалась по улице, ни разу не оглянувшись.
Я поднес дрожащего хомяка к лицу и ласково заговорил с ним:
— Не волнуйся, приятель. Я отнесу тебя домой.
Посадил малыша в карман рубашки, от греха подальше. И поспешил обратно к хомячьему магазинчику.
Я заглянул в витрину. Темно, хоть глаз выколи. Потом уже я разглядел на двери табличку «Закрыто».
Я застонал. Хомяк извивался в кармане. Я накрыл его рукой, чтоб не выскочил.
Постучался в дверь. Вдруг мистер Фитц еще не ушел.
У меня голова шла кругом. Поверит ли он, когда я расскажу ему, что случилось? Или решит, что это я стянул хомячка?
Но его не было.
Я потянул дверь на себя… и она распахнулась!
— Ого!
Тут уж мое сердце заколотилось не хуже хомячьего! Я вошел в темноту и тихонько затворил за собой дверь.
Внутри было жарко и крепко попахивало. Вентилятор был выключен. Загривок начало пощипывать. Я почувствовал, как по лбу бегут капли пота.
Было так темно, что я едва мог видеть стеклянный вольер. Зато слышал, как поскрипывают хомячьи колеса. И как их лапки шебуршат стружкой, когда они снуют туда-сюда.
Я приблизился к стеклу. Оттуда на меня таращились хомяки. Они карабкались друг на дружку, чтобы лучше видеть.
Я огляделся. Никаких следов Фитца. Скомканный костюм хомяка валялся на стойке. Голова лежала рядом.
Воздух был влажный и спертый. Не продохнуть.
Верну хомяка в вольер и свалю отсюда, сказал я себе.
Я подошел к дверце. Полез в карман за хомячком — и хлоп! Хомяк наступил на «мобильник» у меня в кармане. Оттуда выскочила кислая конфетка.
— Эй! — вскрикнул я, а хомяк тут же схватил ее передними лапками. И затолкал в рот. Он проглотил конфетку даже не прожевав.
Я выудил хомяка из кармана и поднял перед собой.
— Ты как, Конопатый? — спросил я его.
В груди у меня все затрепетало. Вдруг я только что отравил маленького?
Хомяк опустил взгляд в мой карман. И стал загребать лапками. Он вытягивался всем телом, пытаясь дотянуться до кармашка.
Это насмешило меня.
Он пытается добыть еще конфет!
Бережно обхватив хомячка пальцами, я подошел к дверце. Мне не сразу удалось сообразить, как она открывается. Наконец, я открыл ее.
Я хотел опустить хомяка в вольер. Но он уцепился обеими лапками за карман моей рубашки и не отпускал!
— Ну давай, приятель. Убери от меня свои лапы! — взмолился я. — Хорошенького понемножку.
Обеими руками я обхватил малыша поперек туловища и потянул.
Он засунул голову в мой карман и накрепко прицепился к рубашке.
Послышался шорох. Опустив глаза, я увидел хомяков, несущихся к открытой дверце.
— Нет! — крикнул я.
Я представил, как сотни хомяков удирают — разбегаются по магазину в темноте.
Я метнулся, чтобы загородить дверцу. Споткнулся — и ввалился в вольер. Только чудом я ухитрился не раздавить ни одного из хомяков!
По-прежнему сжимая хомячка в руках, я восстановил равновесие. Протянув руку назад, успел запереть дверцу прежде, чем кто-то из хомяков успел улизнуть.
— У-у-у-у-у! — Меня накрыла мощная вонь. — Ну и запашок! — проговорил я вслух. Стеклянные стены приглушали мой голос.
Интересно, мистер Фитц вообще убирает за ними какашки?
Я пытался не дышать. Но не мог избавиться от этого запаха.
Я подскочил: кто-то пробежал по моей ноге. Слишком темно, ничего не разглядеть. Но я чувствовал, как хомяки карабкаются по ногам. Стружки на полу шуршали — хомяки сновали вокруг меня.
Ну чего ты испугался, Сэм? Это же просто милые хомячки!
Вот только их тут сотни. Я чувствовал, как они снуют по моим туфлям и царапают ноги. И все, что мне было видно, это жутковатый блеск их глаз. Со всех сторон.
— Никаких больше конфет! — сказал я хомяку. Дернул последний раз — и оторвал его от кармашка.
Только я стал опускать его на пол, как в магазине вспыхнул свет.
Мистер Фитц стоял перед вольером, моргая. При виде меня его глаза полезли на лоб. Он возмущенно воскликнул:
— Ты что тут делаешь?
Я обмер.
Мозги замкнуло.
Как я это объясню?
Неужели он решил, что я вор?
Я по-прежнему держал конопатого хомячка в руке.
Мистер Фитц прижался носом к стеклу, разглядывая меня. Он явно не обрадовался, застав меня здесь.
Я посадил Конопатого на пол вольера. Хомячок не спешил воссоединиться со своими товарищами. Он стоял на задних лапках, глядя на меня.
Странно, подумал я.
Повернувшись, я подошел к дверце, чувствуя под ногами скользкие стружки. Стараясь не дышать, открыл ее. И вывалился из вольера.
Фитц смотрел на меня. Он скрестил руки поверх своего белого фартука.
— Сэм, магазин закрыт, — сказал он.
— Я… я знаю, — пробормотал я. — Я… должен был вернуть хомячка.
Он вперился в меня взглядом.
— Вернуть?
Я кивнул. Во рту вдруг жутко пересохло.
— Он застрял у Лекси в жилетке, — сказал я. — Она только по дороге домой заметила. Этот малыш к ней прицепился. Вот… я… э-э… обратно принес.
Да. Я врал. Но мне не хотелось закладывать Лекси.
Поверил ли он мне?
Я не мог понять. Но лицо его смягчилось.
— Это очень хорошо с твоей стороны, — произнес он наконец. — Очень ответственно.
— Я… стучался, — сказал я. — Наверное, вы не слышали.
— Ничего страшного, — ответил Фитц. — Просто ты застал меня врасплох.
Он взял тряпку и стал протирать вольер.
— Эти зверюшки горазды сбегать. Готовы в карман залезть, думая, что это подарит им несколько минут свободы!
Я засмеялся:
— Ну, зато они симпатяги. Этот веснушчатый не хотел со мной расставаться.
— Что ж, еще раз спасибо, — сказал Фитц. — Заходи в любое время, Сэм. И друзьям расскажи.
Я облегченно вздохнул. Надеюсь, он не услышал. Мы попрощались. А потом я поспешил домой, где меня ждал ужин — и новые злоключения!
Лекси явилась к ужину. Она сидела напротив нас с Ноа. Похоже, она больше не обижалась. Она даже не упоминала хомяков.
Ноа три годика и он настоящий дьяволенок — однако мои предки считают его чудесным ребенком. Помяните мое слово: никакой он не чудесный! Если только слово «чудесный» вы не произносите как «б-о-л-я-ч-к-а»!
Ноа очень похож на меня, только волосы светлые и волнистые. У него такие же темные глаза и такие же кроличьи зубы. Знаете, какая самая скверная его черта? Он обожает кусаться!
Папа сидел на своем излюбленном месте во главе стола. Он крупный, краснолицый и крепко сбитый. Он целый год играл в Национальной Футбольной Лиге, пока не повредил колено. А теперь управляет компанией по прокату грузовиков.
Он всегда ворчит, когда проголодается, так что не был особенно разговорчив.
Мама худенькая и очень симпатичная. Она всегда садится на другом конце стола, поближе к кухне — и к Ноа, на случай, если он начнет куролесить. Как всегда и бывает.
Сегодня он начал ужин с засовывания в нос стручков фасоли.
— Смотли, что вылосло! — кричал он Лекси. — Смотли, что вылосло!
Он всегда становится особенно несносен, когда Лекси рядом. Обожает перед ней рисоваться. Особенно когда она ухохатывается над всеми его дурацкими шуточками.
Лекси слишком потакает ему. Впрочем, она считает его милым, совсем как мои родители.
Я тоже считаю его милым — при условии, что это слово произносится как «у-ж-а-с-н-ы-й»!
Мы стали передавать по кругу курицу и пюре. Ноа пролил свой яблочный сок в тарелку и как давай хохотать!
Ладно, это нечаянно. Но почему он считает свои «нечаянности» такими смешными? Почему ему никогда не бывает стыдно?
Я взял салфетку и помог ему вытереть сок.
— Осторожней, Ноа, — пробурчал папа, не отрываясь от куриной ножки.
Мама налила Ноа новый стакан сока.
На какое-то время воцарилось спокойствие. Прикончив пару-тройку куриных ножек и целую гору картофельного пюре, папа заметно воспрял духом. Лекси рассказала об электронном письме, полученном ею от девочки, с которой она познакомилась в Кошмарии.
— Рада, что ты обзавелась новой подругой, — сказала мама.
— Это я твой друг, — сказал Ноа. У него все щеки были в пюре — и даже уши!
Я решил рассказать маме и папе о новом зоомагазине. Заодно рассказал о владельце, мистере Фитце, и о том, что там есть огромный стеклянный вольер, по которому бегают сотни хомяков. А потом спросил:
— Можно я заведу хомячка? Ну пожа-а-а-а-алуйста!
Я не хотел клянчить. Так уж получилось.
Папа помотал головой и продолжал обгладывать куриную ножку.
— Ты ведь знаешь правило, — сказала мама. — Заводи кого хочешь, когда докажешь свою ответственность.
— Но как я докажу свою ответственность, если у меня нет никого? — возмутился я.
Мама наморщила лоб. Она всегда так делает, когда задумается.
— Ну вот что, Сэм, — сказала она. — Я тебе дам несколько испытаний. Если справишься, мы подумаем, не купить ли тебе хомячка.
Я застонал.
— Что еще за испытания?
Ноа встал на коленки на стуле рядом со мной.
— Я буду твоим питомцем, — заявил он и запыхтел, как собака. А потом принялся облизывать мою руку.
Мама, папа и Лекси покатились со смеху
Фу-у-у. Он всю руку мне обслюнявил.
Я попытался отдернуть ее. Но Ноа ухватился за нее обеими руками и продолжал лизать.
— Перестань! — рявкнул я. — Отвяжись, Ноа! Сидеть! К ноге!
От этого все еще пуще захохотали.
— Я твой питомец! Я твой питомец! — кричал Ноа. И тут же оцарапал мне руку!
— Ай! Хватит! — крикнул я.
Перегнувшись через стол, Лекси прошептала мне:
— Я могу тебе помочь. Думаю, я