Урок апостолам на кухне Петра и
7 июня 1945
1. Мы вновь находимся на кухне Петра. Еда должно быть была сытной, потому что блюда с остатками мяса, рыбы, сыров, сушеных фруктов и медовых коржей навалены на своего рода буфет, который напоминает мне наши тосканские корыта для замеса теста.
Кувшины и чаши все еще на столе.
Жена Петра, сотворила чудеса, чтобы удовлетворить своего мужа, и, должно быть,
работала весь день. Теперь, уставшая, но счастливая, она в уголочке слушает что говорят другие и ее муж. Она наблюдает за своим Симоном, который, как она считает, должно быть великий человек, даже если он несколько требователен, и когда она слышит, как он произносит новые слова, когда раньше он мог говорить только о лодках, сетях, рыбах и деньгах, она начинает мигать, как если бы была ослеплена ярким светом. Петр, радуясь, что Иисус сидит за его столом, а также из-за сытного обеда, находится в этот вечер в прекрасном расположении духа, и в нем раскрывается будущий Петр, проповедующий толпам.
Я не знаю, на какое замечание товарищей был дан четкий и ясный ответ Петра, который говорит: «с ними случится то, что случилось с основателями Вавилонской башни. Их собственная гордость породит крах их теорий и они будут раздавлены».
Андрей возражает брату: «Но Бог есть Милосердие. Он предотвратит крах, дав им время для исправления их путей».
«Не верь этому. Они увенчают свою гордость ложными обвинениями и преследованиями. О! Я уже вижу это. Они будут преследовать нас, чтобы разогнать нас как неприятных свидетелей. А поскольку они нападают на Истину, устраивая Ей ловушки, Бог будет мстить им и они погибнут».
«У нас будут силы для сопротивления? » - спрашивает Фома.
«Ну... что касается меня, то у меня их нет. Но я уповаю на Него», - и Петр кивает на Учителя, Который слушает и молчит, чуть наклонив голову, как бы желая скрыть Свое одобрение.
«Я думаю, что Бог не даст нам испытаний свыше наших сил», - говорит Матфей.
«Или Он, по крайней мере, увеличит наши силы пропорционально испытаниям», - заключает Иаков Алфеев.
2. «Он уже это делает. Я был богатым и могущественным. Если бы Бог не решил
сохранить меня для Своих целей, я бы сдался отчаянию и погиб, когда был гоним и стал изгоем. Я бы действовал жестко против себя... но, напротив, новое богатство, которым я никогда прежде не обладал, снизошло на мое запустение: богатство убежденности в том, что: “Бог существует”. Первый... Бог... Да, я верил, я был верным израильтянином. Но моя вера была верой в формализм. Я думал, что награда моей вере всегда уступала моей добродетели. Я взял на себя смелость дискутировать с Богом, потому что я чувствовал, что я был до сих пор чем-то на земле. Симон Петр прав. Я тоже строил Вавилонскую башню, восхваляя себя и удовлетворяя свое эго. Когда вокруг меня все рухнуло, и я стал подобен червю, раздавленному тяжестью всей этой человеческой никчемности, тогда я больше не спорил с Богом, но только с самим собой, со своим глупым эго, и. в конечном итоге, разрушил его.
И так как я сделал это, освободив место для того, что, я думаю, является Богом внутренне присущем нашим земным существам, я обрел новую силу и богатство: уверенность в том, что я не одинок и что Бог хранит и присматривает за человеком, которого отвергли люди и сокрушило зло».
«Что ты называешь “Богом внутренне присущим нашим земным существам”, как ты сказал? Что ты имеешь в виду? Я не понимаю тебя и думаю, что это ересь. Бог – это Тот, Кого мы знаем посредством закона и пророков. Нет другого Бога» - говорит довольно сурово Иуда Искариот.
«Если бы Иоанн был здесь, он рассказал бы тебе лучше, чем могу сделать это я. Но я расскажу тебе так, как могу сам. Бог – это Тот, Кого мы знаем посредством закона и пророков. Это верно. Но насколько мы знаем Его? И как?»
Иуда Алфеев восклицает: «Мало и плохо. Пророки, которые описали Его для нас, знали Его. Наше представление о Нем туманно, как можем беспристрастно заключить при виде кучи истолкований, нагроможденной сектами...»
«Секты? Что ты имеешь в виду? У нас нет сект. Мы – дети Закона. Все мы», - агрессивно и раздраженно говорит Искариот.
«Дети законов, но не Закона. Есть небольшая разница. Множественное число, а не единственное. В действительности мы дети того, что мы сами создали, но больше не того, что дал нам Бог», - резко возразил Фаддей.
«Законы происходят из Закона», - говорит Искариот.
Болезни также зарождаются в нашем теле, но это не значит, что они хорошие», - отвечает Фаддей.
«Но позволь мне услышать, что такое этот внутренне присущий Бог Симона Зилота». Искариот, который не может ничего возразить против замечания Иуды Алфеева, стремится вернуть дискуссию к ее исходной точке.
Симон Зилот говорит: «нашим чувствам нужно определенное время, чтобы уловить идею. Каждый из нас, я имею в виду нас, верующих, верит, благодаря добродетели веры, во Всевышнего Господа и Творца, Вечного Бога, Который на Небесах. Но каждое существо нуждается в большем, чем такая голая, чистая, бестелесная вера, которая подобает и достаточна для ангелов, которые видят и любят Бога духовно, так как они разделяют с Ним духовную природу и могут видеть Бога. Мы создаем “картину” Бога для себя, которую создаем из существенных качеств, которые мы приписываем Богу, чтобы дать имя Его бесконечному абсолютному совершенству. Чем больше душа сосредотачивается, тем больше она преуспевает в достижении точного знания о Боге. Вот о чем я говорю: об имманентном Боге. Я не философ. Возможно, я применил неверное слово. Короче, я думаю, что имманентный Бог – это Бог ощущаемый, воспринимаемый нашим духом уже не как абстрактная идея, а как реальное присутствие, дарующее нам силу и новый мир».
«Ну хорошо. Но, в конечном итоге, как ты Его чувствуешь? Какова разница между чувством веры и чувством имманентности?» - несколько иронически спрашивает Искариот.
«Бог – это безопасность, мальчик. Когда ты воспринимаешь Его, как говорит Симон, этим словом, буквальный смысл которого я не понимаю, но понимаю его дух. И поверь мне, беда состоит в том, что мы понимаем только буквально, но не понимаем духа Божьих слов. Это означает, что вы способны понять идею ужасного величия, но также высшую сладость отцовства Божьего. Это означает, что хотя весь мир несправедливо судит и осуждает тебя, но ты можешь почувствовать, что только Он Единственный, Он, Вечный, твой Отец, не судит тебя, но освобождает и утешает тебя. Это означает, что если даже весь мир будет ненавидеть тебя, ты будешь чувствовать над собой любовь более великую, чем все что может предложить этот мир. Это значит, что если бы ты был изолирован в тюрьме или в пустыне, ты бы мог всегда слышать Того, Кто говорит тебе: “будь свят, чтобы ты мог быть подобен твоему Отцу”. Это означает, что ради истинной любви к этому Отцу и Богу, Которого ты, наконец, воспринимаешь как такового, ты принимаешь, трудишься, берёшь и уходишь без каких-либо человеческих соображений, так как ты озабочен только тем, чтобы вернуть любовь и подражать Богу, насколько это возможно в твоих действиях», - говорит Петр.
«Ты горд! Подражать Богу! Ты не уполномочен», - заявляет Искариот.
«Это не гордость. Любовь ведет к послушанию. Подражание Богу представляется мне формой послушания, потому что Бог сказал, что Он создал нас по Своему образу и подобию», - отвечает Петр.
«Он сотворил нас. Мы не должны претендовать на более высокое».
«Ты несчастный жалкий человек, мой мальчик, если ты так думаешь! Ты забываешь о том, что мы пали и что Бог хочет вернуть нас к тому, чем мы были».
3. Иисус начинает говорить: «Даже больше, Петр, Иуда и все вы. Даже к большему, чем это. Совершенство Адама было все же восприимчиво к совершенствованию посредством любви, которая превратила бы его в более точный образ его Создателя. Адам незапятнанный грехом был бы самым ярким зеркалом Бога. Вот почему Я говорю: “будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный ”. Уподобляйтесь вашему Отцу. Следовательно, уподобляйтесь, Богу. Петр совершенно прав. И Симон тоже. Я прошу вас запомнить их слова и применить их к вашим душам».
Жена Петра почти падает в обморок от радости, услышав, что ее мужа так хвалят.
Она плачет за своей вуалью: она тиха, но счастлива.
4. Петр так сильно покраснел, как если бы его хватил апоплексический удар. Он
онемел на несколько мгновений, а затем сказал: «Ну, тогда, дай мне мою награду. Притчу, которую Ты рассказал этим утром...»
Остальные тоже присоединяются к Петру и говорят: «Да, Ты обещал. Притчи очень хорошо способствуют пониманию людьми сравнений. Но мы знаем, что они имеют более высокий смысл, чем сравнения. Почему Ты говоришь им притчами? »
«Потому что они понимают не больше, чем то, что Я объясняю. Вам дано намного больше, потому что вы Мои ученики, и вам, поэтому, дано понимание тайн Царствия Небесного. Вот почему Я сказал: “спрашивайте у Меня, если вы не понимаете духа притчи.” Вы отдали все и вам дано все, так чтобы вы, в свою очередь, могли дать все. Вы все отдаете Богу: любовь, время, свои интересы, свободу, жизнь. И Бог дает вам все, чтобы вознаградить вас и чтобы вы были способны отдать все во имя Божие тем, которые придут после вас. Итак, тому, кто дал, будет дано с избытком. Но те, кто дают только отчасти или не дают вовсе, будут лишены и того, что имеют.
Я говорю им притчами, чтобы смотря, они видели только то, что освещает их желание единения с Богом, а слушая, они могли слышать и понимать всегда только в силу этого самого желания единения с Богом. Узрите! Многие слышат Мое слово, но немногие стремятся к единению с Богом. В их духе отсутствует добрая воля. Пророчество Исаии исполнилось в них: “вы будете слышать своими ушами и не понимать, вы будете смотреть своими глазами и не увидите”. Потому что народ этот жестокосерд; их уши с трудом слышат и глаза их закрыты, так что они не могут увидеть и услышать, и не уразумеют сердцем и не обратятся, чтобы Я исцелил их. Но блаженны вы, потому что ваши глаза видят и ваши уши слышат, потому что в вас есть добрая воля! Я торжественно говорю вам, что многие пророки и многие праведники жаждали увидеть то, что видите вы, но они не увидели, и услышать то, что слышите вы, но они не услышали. Они исчахли, желая познать тайну слов, но как только исходил свет пророчества, слова его оставались как бы тлеющими углями и для святого человека, получившего их.
Только Сам Бог открывает Себя. Когда Его свет затухает, как только цель освещения тайны достигнута, неспособность понимания окутывает царственную истину полученного слова подобно бинтам мумии. Вот почему Я сказал вам сегодня утром: “придет день, когда вы найдете все, что Я дал вам”. Сейчас вы не можете этого помнить. Но позже свет низойдет на вас не только на мгновение, но свет нерушимого Союза Вечного Духа с вами, и тогда ваше учение о том, что относится к Царству Божьему станет непогрешимым. И то, что относится к вам, будет применимо также к вашим преемникам, если они живут Богом, как Одним Единственным Хлебом.
5. А теперь выслушайте смысл притчи.
У нас есть четыре вида полей: плодородные, заросшие колючими растениями, каменистые и прорезанные сетью дорог и тропинок. У нас есть также четыре вида духов.
Есть честные духи, духи доброй воли, приготовленные согласно своему собственному желанию для апостольского служения, “истинные” апостолы; потому что есть апостолы
у которых есть имя, но не дух апостола и они более смертоносны для воли формирующихся духов, чем птицы, колючки и камни. Они нарушают это формирование своей нетерпимостью, своей торопливостью, своими упреками и угрозами, так что навсегда отталкивают людей от Бога. Есть и другие, которые, наоборот, совершенно неуместно излишне добры и мягки, становясь причиной того, что зерно сгниет в слишком мягкой почве. Из-за отсутствия силы и энергии, они убивают энергию души которую они лечат. Но давайте рассмотрим настоящих апостолов, то есть сияющие зеркала Божьи. Они по отечески заботливы, милосердны, терпеливы, и в то же время сильны, как силен их Господь. Итак: души, подготовленные ими и по их собственному желанию, можно сравнить с плодородным полям, свободным от камней и колючек, от плевелов и ежевики, в котором Слово Божье процветает и каждое слово, то есть каждое семя, прорастает пучком колосьев, принося плод где в сто, где в шестьдесят, а где в тридцать крат против посеянного семени. Есть ли подобные среди тех, кто следует за Мной? Есть конечно. И они будут святы. Они приходят из всех каст и стран. И есть среди них язычники, которые принесут стократный плод благодаря их доброй воле, и только благодаря ей, или благодаря их доброй воле и доброй воле апостола или ученика, которые приготовили их для Меня.
Поля заросшие колючими растениями это те, в ком колючие клубки личных интересов задушили доброе семя, которое выращивалось нерадиво и небрежно. Вы должны все время следите за собой. Никогда не говорите: “О! Как я хорошо сформирован, я был засеян, и я уверен, что буду нести семена вечной жизни”. Наблюдайте за собою;
борьба между добром и злом продолжается. Вы когда-нибудь наблюдали колонию
муравьев, которые вселяются в дом? Вон они там, возле камина. Хозяйка убирает оттуда все продукты и кладет их на стол. Они нюхают воздух и атакуют стол. Домохозяйка кладет еду в шкаф и они проникают в шкаф через замочную скважину. Женщина подвешивает свои продукты к потолку, и они проходят длинный путь вдоль стены и балки, затем вниз по веревке и добираются до еды. Женщина сжигает их, обваривает их кипятком, травит их. И думая, что она их уничтожила, она счастлива. Но если она не наблюдательна, то какой она получит сюрприз! Новые муравьи вылупятся из яиц, и ей придется начинать все заново. И это то, что происходит в течение вашей жизни, вы должны быть осторожны и вырывать с корнем сорняки зла, как только они появляются. Иначе они образуют покров из ежевики, который задушит пшеницу. Мирские заботы, обманчивое богатство формируют клубок, удушающий семя Божье и не дающий ему вступить в стадию колошения.
А вот поля, полные камней. Как много их в Израиле! Это те, которые относятся к “детям законов”, как совершенно справедливо сказал Мой двоюродный брат Иуда. В них нет ни одного Камня Свидетельства, и нет Камня Закона. Но есть каменоломня жалких мелких человеческих законов, созданных людьми. Их так много, что своим весом они вдребезги разбили также Камень Закона. Бедствие, которое не позволяет семени укорениться. Корню больше нечем питаться, потому что нет ни земли, ни растительных соков. Вода, застаивающаяся на каменистой почве, приводит к загниванию семени, солнце раскаляет камни и иссушает маленькое растение. Таков дух тех, кто заменяет сложными человеческими доктринами простое учение о Боге. Они даже воспринимают Мои слова с радостью. Сначала они встряхивают и манят их. Но позднее... Им нужно было бы стать героями и упорно трудиться чтобы очистить поле, свои души и разум от всех камней риторики. Затем семя выпускает корень и производит на свет длинный колос. Который… не приносит никакого плода. Для этого достаточно страха перед человеческими репрессиями. Достаточно подумать: “А что будет после? Что за это сделают со мной власть имущие?”, и бедное семя зачахнет без пищи. Этого достаточно, чтобы вся каменоломня взволновалась суетными звуками сотен заповедей, которые были введены вместо Заповеди, которую человек парализовал, вместе с полученным семенем… Израиль полон этих заповедей. Это объясняет, почему обращение к Богу находится в обратном соотношении к человеческому могуществу.
Наконец, пыльные безжизненные поля, покрытые сетью дорог. Это мирские себялюбивые люди. Их комфорт является их законом, наслаждение – их целью. Их идеал – безделье, покой, наслаждение самим собой, пиры… Дух мира – их царь. Пыль бездуховности покрывает почву и она плесневеет. Птицы, то есть легкомысленные развлечения, устремляются по тысячам путей, которые были проложены, чтобы сделать жизнь легче. Дух мира, дух Лукавого, собирает и уничтожает все семена, которые падают на эту почву, открытую для всякой чувственности и распущенности...
Вы поняли? Есть ли у вас вопросы? Нет? В таком случае мы можем отправиться отдыхать, а завтра пойдем в Капернаум. Есть одно место, куда Я должен пойти, прежде чем начать Свое путешествие в Иерусалим на Пасху».
6. «Мы опять пойдем через Аримафеи?» - спрашивает Искариот.
«Я не уверен. Это зависит от...»
Раздается громкий стук в дверь.
«Кто бы это мог быть в такое время? » - спрашивает Петр, вставая, чтобы открыть дверь.
Входит Иоанн. Он очень расстроен, покрыт пылью, и он, очевидно, плакал.
«Ты здесь!» - кричат все они. «В чем дело?»
Иисус, встав, сказал только: «Где Моя Мать?»
И Иоанн, выйдя вперед, пав на колени у ног Учителя, держа свои руки так, как если бы он просил о помощи, говорит: «с Твоей Мамой все хорошо, но Она плачет, как я и как многие другие, и Она умоляет Тебя не идти вдоль Иордана по нашей стороне. Она послала меня обратно, потому что схватили Твоего кузена Иоанна…» И Иоанн плачет, тогда как все в замешательстве.
Иисус очень сильно побледнел, но не взволнован. Он говорит только: «встань и расскажи нам».
«Я пошел туда с Твоей Матерью и другими женщинами. Исаак и Тимофей тоже пошли с нами. Нас было трое женщин и трое мужчин. Я исполнял Твое поручение отвести Марию к Иоанну… Ах! Ты знал, что это их последнее прощание… Это было бы их последним прощанием… Потому что из-за бури, разразившейся несколько дней назад, мы вынуждены были немного задержаться. Но этого оказалось достаточно, чтобы Иоанн не смог повидаться с Марией… Мы пришли в полдень, а Иоанн был схвачен на рассвете…»
«Где? Как? Кем? В своей пещере?» Все они задают вопросы, все хотят знать.
«Его предали!... Они использовали Твое имя, чтобы схватить его!»
«Какой ужас! Кто это сделал?» - кричат они.
Иоанн вздрагивает, и шепча вполголоса, чтобы даже воздух не услышал, констатирует: «Это был один из его учеников...»
Смятение достигает своей кульминации. Кто-то проклинает, другие плачут, некоторые окаменели от изумления.
Иоанн обвил своими руками шею Иисуса и кричит: «я боюсь за Тебя!... за Тебя!
У святых есть свои предатели, которые продаются за золото и из-за страха перед власть имущими, стремясь к награде, повинуясь Сатане. Повинуясь тысячам вещей!
О! Иисус! Иисус! Как ужасно! Мой первый учитель! Мой Иоанн, который дал мне Тебя!»
«Все хорошо! Не волнуйтесь! Со Мной ничего не случится до времени».
«Но позже? Что случится потом? Я смотрю на себя, на других... я боюсь за всех и за самого себя. Станет ли один из нас Твоим предателем?...
«Ты сошел с ума? И ты думаешь, что мы бы не разорвали его на куски?» - кричит Петр.
И Искариот: «О! Ты действительно сошел с ума! Я никогда не стану предателем! Но если бы я почувствовал, что я так слаб, что в конце концов могу стать им, то я бы убил себя. Это лучше, чем стать убийцей Бога».
Иисус освободившись из рук Иоанна, неистово трясет Иуду и говорит: «не клянись! Ничто не сможет сделать тебя слабым, если только ты сам не хочешь этого! И если бы это случилось, убедись, что ты будешь плакать об этом и не совершишь другого преступления вдобавок к богоубийству. Слабым становится тот, кто разрывает свою живую связь с Богом». Затем Он оборачивается к Иоанну, который плачет, положив голову на стол и говорит: «говори спокойнее. Меня это тоже печалит. Он был Моей крови и Моим предшественником».
«Я видел только некоторых учеников, которые были встревожены и полны ярости к предателю. Остальные сопровождали Иоанна в тюрьму, чтобы быть рядом с ним во время его смерти».
«Но он еще не умер... в прошлый раз ему удалось бежать», - говорит Зилот, пытаясь успокоить Иоанна, которого он очень любит.
«Он еще не умер. Но он умрет», - отвечает Иоанн.
«Да, он умрет. Он знал об этом так же, как и Я. Никто и ничто не спасет его на этот раз. Когда? Я не знаю. Я знаю, что он не выйдет из рук Ирода живым».
«Да, Ирод. Слушайте. Иоанн отправился в горное ущелье, между горой Гевал и Гергезией, по которой мы прошли, возвращаясь в Галилею, потому что предатель сказал ему: “Мессия умирает после нападения на Него Его врагов. Он хочет видеть тебя, чтобы доверить тебе тайну”. И он пошел с предателем и некоторыми другими людьми. Вооруженные люди Ирода ждали в тени долины и они схватили его. Остальные разбежались и передали новость ученикам, которые остались возле Еннони. Они только вернулись, когда я пришел с Твоей Матерью. И самое ужасное то, что это был один из наших городов... и что заговор для его поимки организовали фарисеи Капернаума. Они пошли к Иоанну и сказали, что Ты был их гостем и что Ты пошел оттуда в Иудею…Иоанн бы не покинул своего убежища, кроме как ради Тебя…»
7. Мертвая тишина последовала за сообщением Иоанна. Иисус выглядит обескровленным, его глубокие голубые глаза потускнели. Он стоит с опущенной головой, его рука все еще на плече Иоанна и она слегка дрожит. Никто не смеет заговорить. Иисус нарушил тишину: мы пойдем в Иудею по другому пути. Но Я должен завтра пойти в Капернаум. Как можно раньше. Сейчас отдыхайте. Я пойду в оливковую рощу. Мне нужно побыть одному». И Он уходит, ничего больше не сказав.
«Он, конечно, пошел плакать», - прошептал Иаков Алфеев. «Давай последуем за Ним, брат», - говорит Иуда Фаддей.
«Нет. Дайте Ему поплакать. Но давайте тихо пойдем и понаблюдаем. Я боюсь обмана везде», - отвечает Зилот.
«Да, давайте пойдем. Мы будем рыбачить у берега. Если кто-нибудь придет со стороны озера, мы увидим его. А вы идите в оливковую рощу. Он, конечно, в обычном месте, рядом с ореховым деревом. К рассвету мы подготовим лодку, чтобы отплыть пораньше. Они змеи! Эх! Я тебе говорил! Скажи мне, мальчик, но... Его Мать действительно в безопасности?»
«О! Да! Пастухи из числа учеников Иоанна тоже пошли с Ней. Андрей... мы никогда больше не увидим нашего Иоанна!»
«Замолчи! Это звучит, как песня кукушки... одна предшествует другой и... и...»
«Ради Святого Ковчега! Замолчи! Если ты собираешься говорить о злоключениях, ожидающих Учителя, то я начну с тебя, позволив твоей спине почувствовать вес моего весла!» - кричит разъяренный Петр. «Вы...» - это он говорит тем, которые должны пойти в оливковую рощу, - «сделайте несколько дубинок, несколько больших веток, вы найдете их в дровяном сарае… и разберите их, вооружившись ими. Убейте первого же, кто подойдет к Иисусу, чтобы причинить Ему вред».
«Ученики! Мы должны быть осторожны с новыми!» - восклицает Филипп.
Новый ученик почувствовал себя обиженным и спрашивает: «вы сомневаетесь во мне? Он избрал меня и хотел меня».
«Это не о тебе. Я имею в виду книжников и фарисеев и их последователей. Вот откуда приходят беды, поверь мне».
Они выходят, некоторые идут к лодкам, другие в сторону оливковых деревьев на холмах, и на этом видение заканчивается.