Ледяной ветер сотрясал крышу и швырял мокрый снег с дождём в стены хижины, словно осаждал несчастное укрытие, как крепость. Доски, которыми было забито окно, жалобно дребезжали, а низкие балки стонали под весом снега. Харпер молча рассматривал растущий у порога сугроб — из щели под дверью немилосердно дуло.
Если так пойдёт и дальше, то они замёрзнут и умрут задолго до того, как почувствуют муки голода. Хоть какой-то повод для радости в это рождественское утро.
Будь рядом Белимай, он, возможно, прошептал бы на ухо то же самое и заставил бы улыбнуться. Но Белимай, слава богу, остался в усадьбе Фостер, где, как представлялось Харперу, он находился в безопасности, тепле и, скорее всего, ещё спал. Или же, что даже более вероятно, только-только дополз до постели, проболтавшись всю ночь по дому, где веселил и шокировал миссис Кейтли, Джайлза и остальную прислугу своими поистине дьявольски ехидными пародиями на Батюшку Рождество.
Он и правда невероятно красиво смотрелся в красном бархате. Хотя Харпер предпочитал видеть его голым и растянувшимся поверх ткани, а не замотанным в неё.
Уплывшие в сторону мысли заставили Харпера нахмуриться и задуматься, не ударился ли он головой серьёзнее, чем казалось. Он дотронулся до виска и почувствовал сгусток спёкшейся крови под волосами. От прикосновения то место побаливало, но ни опухоли, ни воспаления не обнаружилось.
И уж точно его состояние было куда лучше, чем у лошадей, которых пришлось пристрелить из собственного револьвера, или у возницы, чей искалеченный труп остался на берегу реки вместе с обломками дилижанса.
Светловолосая вдова — миссис Поузи — и её донельзя пухлый пятилетний сын Майкл каким-то образом умудрились пережить крушение с обледенелой дороги под речной откос, отделавшись всего парой синяков и намокшими штанами. Сержант Бич, забравшийся в поздний дилижанс с левой рукой на перевязи и ногой по колено в гипсе, теперь лежал на полу в плачевном состоянии. Все возможное улучшение, которого добились городские доктора, пошло насмарку после кувыркания в опрокинувшемся запертом экипаже. На гипсе, словно алые маки на заснеженном поле, проступили пятна крови. Вывернутая и посеревшая рука сержанта безжизненно лежала вдоль тела.
— Только не отрезайте, — стонал он в спину Харперу, пока тот нёс его через занесённые снегом и побитые градом просторы полей.
Сержант то приходил в сознание, то вновь впадал в беспамятство, но Харпер заметил, что с каждым разом он говорил всё меньше. Они с миссис Поузи сделали всё, что могли, чтобы устроить его поудобней. Пальто Харпера теперь служило бедняге одеялом, а матрас заменил потёртый лоскутный коврик, обнаруженный в хижине, но без дров или топлива, чтобы развести огонь, согреться не получалось ни у кого.
— Думаете, уже миновал полдень? — спросила миссис Поузи, склонившись на коленях над лежавшим без сознания темноволосым сержантом. В футе от них её замотанный в шарф Харпера сын развлекал себя, заглядывая в пустой очаг. Синяк под его правым глазом, как и щербатая улыбка, больше подошли бы боксирующему без перчаток спортсмену. Несмотря на жесткое падение их экипажа и последующий тяжёлый переход сквозь метель, парнишка выглядел на редкость спокойно.
— Если судить по свету, то сейчас около десяти, — ответил Харпер.
Ему бы хотелось, чтобы через древние доски, из которых были сложены выгнутые стены, пробивалось чуть меньше света — а с ним и снега. И все же, лучше такое укрытие, чем совсем никакого, и им очень повезло, что Харпер вспомнил об этой хижине, обнаруженной на осенней охоте.
— Сейчас уже должны заметить, что дилижанс не приехал, — сказала миссис Поузи, хотя к Харперу больше не обращалась. Она осторожно прижала свой окровавленный платок к разодранной щеке сержанта Бича. — Уверена, доктор будет здесь совсем скоро.
Сержант ответил вялым стоном.
— Да, — бодро сказала миссис Поузи. — С минуты на минуту. Мистер Харпер — местный джентльмен и занимает очень хорошее положение в здешнем обществе. Его люди наверняка уже начали поиски.
Харпер ответил на взгляд вдовы натянутой улыбкой. Если говорить начистоту, он происходил из благородного рода и носил титул лорда Фостера. Но предпочитал не придавать это широкой огласке, особенно когда путешествовал общественным дилижансом.
Его люди, за исключением, пожалуй, Белимая, понятия не имели, когда ожидать его приезда из столицы. Он никому не сообщал ни цели поездки, ни планов по возвращению. Белимаю он только обещал, что привезет с собой подарок на Рождество. Ему не хотелось заранее его обнадёживать, пока действительно не получит документы.
Рука сама невольно потянулась в карман парадного мундира пощупать твердую пачку аккуратно сложенных листов. Всего лишь несколько бумаг с печатями и штампами, но они ему стоили почти пятой части дохода усадьбы Фостер и нескольких недель настойчивых попыток, бесконечной лести и одной краткой, но крайне бурной стычки.
Он знал, что погода ухудшается, но слишком спешил принести разрешения Белимаю, чтобы прислушаться к собственным инстинктам. Сел на первый же возможный дилижанс…
Как полный идиот.
— Мама, — озадаченно позвал Майкл, не отрывая глаз от дымохода камина. — А он не застрянет?
— Отойди от камина, дорогой. Там слишком грязно. Ты сейчас измажешь в саже красивый шарф мистера Харпера. — Миссис Поузи бросила на Харпера извиняющийся взгляд.
— Ничего страшного, — заверил он.
Майкл, кажется, расценил это как разрешение оставаться там, где сидел.
— А он узнает, что мы тут?
Майкл присел на корточки и пролез чуть дальше в холодный камин, чтобы заглянуть в дымоход.
— Ты о Батюшке Рождестве? — предположил Харпер.
— Ага. — Майкл удостоил его лишь секундным взглядом. — Мы должны были приехать в Росс… Россингтон-холл к дедушке. И не приехали. Батюшка Рождество может отдать мой подарок кузену Джорджу — какашке…
— Майкл! — вскричала миссис Поузи, её бледные щёки залились краской.
— Ка-кушке, — лукаво сказал Майкл. — Я его просто квакушкой хотел назвать.
Харперу пришлось подавить смешок.
— Насколько я понимаю, Батюшка Рождество хорошо осведомлен, — сообщил он мальчику. — Его, наверное, просто задержала метель.
Миссис Поузи довольно укоризненно на него посмотрела, но Харпер её проигнорировал. Если мысли о Батюшке Рождестве приободрят ребёнка, так пусть и дальше верит. Что хорошего, если он узнает, что они застряли тут с сержантом Бичем, медленно умирающим у них на глазах?
— Если б только было, чем развести огонь, — прошептала миссис Поузи. Она очень осторожно убрала прядь волос с мертвенно-бледного лица сержанта. — Он совсем заледенел.
За исключением того, чтобы пустить на дрова доски из стен, Харпер не видел других возможных решений, кроме как ждать. Он терпеть не мог ожидания, но сжечь их единственное убежище — это точно не выход. И хотя мысль о том, чтобы покинуть хижину и вслепую ринуться сквозь метель на поиски помощи, нравилась ему все больше, он знал, что выходить, пока природа бушует, — полное безрассудство. Харпер мог побыть безрассудным, особенно ради Белимая, но он не собирался из кожи вон лезть, чтобы вести себя как кретин. Придется подождать. Хотя бы ещё час.
— Там что-то есть, — внезапно вскрикнул Майкл. А затем выкатился из-под дымохода, когда оттуда вырвалось облако креозота и сажи. — Батюшка Рождество нас нашёл!
— Сейчас же иди сюда, Майкл. — На лице миссис Поузи явственно читалась тревога, и сын заковылял к ней. Харпер быстро встал между мальчиком и камином.
На холодный очаг просыпалось ещё больше сажи. Внутри точно было что-то. Вероятнее всего, ветер потревожил останки белки, которая по глупости решила угнездиться в трубе, пока предыдущие обитатели не развели жаркий огонь.
"Вот и рождественское жаркое", — подумал про себя Харпер.
Но затем перед ними из трубы вывалилась угловатая грязная фигура, облачённая в красное с белой окантовкой. Жёлтые глаза, казалось, блестели на фоне угля, измазавшего лицо. Миссис Поузи прижала к себе сына, и мальчик пискнул.
В этот же самый момент сердце Харпера словно подпрыгнуло в груди, наполнив его теплом и радостью.
— Белимай.
Харпер шагнул вперёд и едва удержал себя от объятий, в последнюю секунду осознав всю опасность ситуации. Не только то, что Белимай рискнул выйти наружу в метель, но и что он покинул защиту усадьбы Фостер. Одинокого Блудного в сельской местности и без бумаг могли запросто пристрелить — законно, как лису на охоте.
— Какого чёрта ты тут делаешь? — возмутился Харпер.
— Ищу одного куда-то запропастившегося товарища. Отзывается на имя Уильяма Харпера. — Белимай попытался отряхнуть часть сажи с костюма, но, отметив с гримасой собственные грязные ладони, просто пожал плечами. — Я бы постучал и назвался, как добропорядочный гражданин, но путь к двери преграждает почти пятифутовый сугроб, так что пришлось лезть через трубу.
— Он… он дьявол! — прошептала миссис Поузи.
Белимай ответил ей пристальным взглядом в упор и улыбнулся, демонстрируя острые белые зубы.
— Белимай — Блудный, — быстро сообщил ей Харпер. — И мой друг.
Миссис Поузи продолжала смотреть с подозрением. А вот её юный сын изучал Блудного с каким-то полным надежды восторгом, словно до сих пор почти не сомневался, что мешок игрушек прибудет следом, несмотря на зловещий внешний вид Белимая с его тёмными волосами, длинными чёрными ногтями и худощавой фигурой.
— Ты принёс мне подзорную трубу? — спросил Майкл.
Как ни странно, Белимай замер и уставился на мальчика, словно тот сказал что-то из ряда вон выходящее. А в следующую секунду сунул руку в глубокий карман своего грязного красного редингота и выудил оттуда латунную игрушечную подзорную трубу, которую выиграл у Джайлза в карты тем летом. Он обыграл тогда и Харпера, но по той партии они сочлись за запертой дверью спальни.
— Я прошлой ночью изображал, что высматриваю тебя из сторожевой башни. А когда ты не вернулся этим утром, начал искать по-настоящему, — сказал Белимай Харперу. После чего протянул стеклянную игрушку ребёнку. — И потом не говори, что дьявол для тебя палец о палец не ударил.
Майкл принял подарок с ошеломлённым лицом, а миссис Поузи, казалось, была в полной растерянности. Харпер видел, что ей хотелось выбить трубу из рук сына, но скромность и привитые надлежащим воспитанием кроткие манеры заставили её молча обратиться к Харперу в поисках указаний. Он просто улыбнулся Белимаю, одновременно радуясь и поражаясь, что тот смог найти их в такую погоду.
— Ты случайно не прихватил с собой вязанку дров мне в подарок? — шутливо спросил Харпер.
— Нет, но я положил парочку прелестных кусков угля в один из твоих носков.
Харпер рассмеялся, но потом спросил:
— Что, правда?
— Не надо было оставлять своих домочадцев так надолго без вестей. Мы уже начали подозревать худшее.
Харпер почувствовал, как щёки едва заметно покраснели. Почему-то он не думал, что Белимая будет волновать его отсутствие. И эти слова, даже сказанные с такой невозмутимостью, тронули. На секунду Белимай задержал на нём взгляд, а затем отвёл глаза.
— Этот малый в армейской форме уже мёртв или вот-вот преставится? — спросил Белимай с кивком в сторону сержанта Бича.
— Он жив, — твёрдо заявила миссис Поузи.
— Но очень серьёзно ранен, — добавил Харпер. — Нам нужно как можно скорее показать его доктору.
Харпер помрачнел, когда в очередной раз взвыл колотящийся в стены ветер. Белимай склонил голову набок, окинув сержанта изучающим взглядом.
— Это из-за него, наверное, шериф и с полдюжины вооруженных мужчин сейчас на дороге.
— Нас ищут? — спросила миссис Поузи и впервые, хоть и коротко, но смогла посмотреть в лицо Белимаю.
— Думаю, да. Я устроился на дереве и услышал, как они переговаривались между собой. Судя по всему, солдаты позвали шерифа и начали поиски, когда их товарищ и его экипаж так и не прибыли. Они должны быть где-то неподалёку. — Белимай шагнул обратно в сторону камина, но обернулся к Харперу: — Я приведу их вместе с парой лопат как можно скорее.
— Подожди. — Харпер не удержался и перехватил Белимая за руку. — Тебе небезопасно подходить к ним в одиночку…
— Ну, не могу же я затащить тебя или эту милую леди со мной в трубу, и даже если бы смог, холод…
— Я пойду! — вдруг вскричал Майкл. — Возьми меня к себе на сани!
— Майкл! Никуда ты не пойдешь, — запротестовала миссис Поузи.
Белимай лишь рассмеялся и покачал головой перед раскрасневшимся пухляшом.
— Не думаю, что если заявлюсь с ребёнком подмышкой, шерифа это убедит в моей благонадёжности.
— Возьми хотя бы их, — сунул ему Харпер разрешения на свободное передвижение. Белимай взял бумаги и прочитал их с растущим изумлением на лице.
— Как… — Он мельком взглянул на Харпера сияющими, словно золото, глазами. — Тебя поэтому не было так долго.
— Да. Боюсь, из-за своего успеха я довольно беспечно поспешил домой, хотя и знал, что дороги будут в ужасном состоянии.
— Уилл… — тихо произнёс Белимай, но тут же смолк. Они были не одни и не могли позволить себе выдать ничего, похожего на самые тесные отношения. — Спасибо. Они мне очень пригодятся.
И на этом Белимай нырнул обратно в тень камина и исчез из поля зрения.
Шесть часов спустя от стен залов особняка Фостер эхом отдавались пьяные рождественские гимны в исполнении полдюжины солдат и аккомпанирующего им пианино, за которым сидел застенчивый сельский доктор, очарованный — как подозревал Харпер — миссис Поузи не меньше, чем крепким сидром. Его щёки налились алым и почти не уступали по сочности цвету ягод остролиста, усыпавших венки из сосновых и еловых веток, что украшали дверные проёмы и полку над камином.
Харпер подложил в огонь ещё одно полено, купаясь в тепле и любуясь золотыми оттенками, в которые окрашивало кожу Белимая пламя свечей. Любезный лейтенант пополнил его кубок, и Харпер поблагодарил, хотя сам сидр и пришёл из его собственных погребов. В паре футах от Харпера несколько солдат всеми правдами и неправдами старались выманить немногих присутствующих дам на танцы. Молодые горничные жеманились, зато седая повариха тут же ухватилась за такую возможность и вскоре показала себя на удивление ловкой. Харпер бы никогда не подумал.
При обычных обстоятельствах любому из них приличия не позволяли бы вести себя с другими в подобной манере.
Но раз на дворе Рождество, а им всё равно никуда не деться из занесённого снегом дома, то стоит — полагал Харпер — как следует отметить праздник. Миссис Кейтли сочла, что может ослабить кулак строгой дисциплины, в которой держала горничных и кухонную прислугу, равно как и долговязого Джайлза, служившего лакеем. Напитки, песни и смех лились рекой.
В конце концов миссис Поузи отправилась спать, уводя с собой довольного сына. Майкл едва не уснул лицом в своей тарелке с пудингом, только чтобы воспрять духом, когда Белимай согласился взлететь на люстру в бальном зале. Что и сделал под одобрительный рёв солдат.
Харпер присоединился к поющим гимны, станцевал с кухаркой и позволил себе не раз поднять со всеми бокалы. Но когда зимнее солнце начало закатываться, он почувствовал, как догоняет его усталость от долгого дня. Наконец он пожелал гостям, спасителям и работникам хорошего вечера.
Харпер сдержался и не заглянул ни в одно из зеркал в резных рамах, чтобы проверить, не поднял ли голову сидящий за карточным столом Белимай. Тот присоединится к нему, когда сможет уйти незамеченным. Несколько солдат до сих пор вертелись вокруг него, упиваясь новизной от присутствия в обществе Блудного, особенно такого, который повелевал ветрами, заставляя их переносить себя по воздуху, словно персонаж из книг в библейской школе.
Для тех, кто родился и вырос за городом, даже единорог не показался бы экзотичнее. Они засматривались на блестящие чёрные ногти и встречались с ним глазами с энтузиазмом детей, наблюдающих за львом в зоопарке. Двоих мужчин родом из столицы, пожалуй, куда больше удивил характер Белимая. Из Блудных лишь считанные единицы окликнули бы отряд вооружённых королевских солдат, предложили им свою помощь, глядя прямо в глаза, и после не потребовали бы ничего взамен.
Белимаю не помешает послушать тосты и дружеское подтрунивание о себе как о рождественском чуде. По правде говоря, его приход наверняка спас жизнь сержанта Бича, и ведь ни миссис Поузи, ни её сын, ни солдаты даже не догадывались, что от жестокости метели Белимай был защищён не сильнее обычного человека. Оседлав те ледяные ветра, он рисковал замёрзнуть насмерть, а на земле — за городом и без бумаг — вполне мог попасть под пулю.
Белимай ничем не выдал, какой опасности подвёргся, и в данный момент непринуждённо раскинулся за игральным столом, периодически отвешивая колкие комментарии и плутовские улыбки. Скорее всего, он и сам не придавал этому значения, однако Харпер подозревал, что Блудный сорвет приличный куш в качестве компенсации, прежде чем встанет из-за карт.
Со своей стороны, Харпер был рад просто оказаться дома. Он с лёгкостью поднялся по мраморным ступеням лестницы, несмотря на сгущающийся мрак. Ангелы с витражей далёких окон наблюдали за его продвижением к тихим личным покоям в старой крепости. Можно было бы осветить себе дорогу простым прикосновением к газовым лампам, которые теперь тянулись вдоль каменных стен, но путь к кровати Белимая Харпер знал даже в темноте.
Он вошёл в удобно обустроенную комнату. Через маленькое круглое окошко проникал отражённый от белого снега свет, а в камине тлели поленья. Харпер быстро разделся. Следуя многолетней привычке, он сложил китель и брюки на стул, к которому уже прислонил сапоги, а лишь потом стянул чёрную лайковую перчатку с увенчанной шрамом правой руки и размял пальцы.
По комнате была разбросана одежда Белимая вперемешку с альбомами для набросков и этюдами натюрмортов. Харпер сдвинул в сторону чернильницу с сепией и сполоснулся пахнущей апельсинами водой, кувшин с которой стоял на прикроватном столике. Его ночная сорочка, выглаженная и аккуратно сложенная, ждала в ящике комода. Белимай так до нелепого тщательно о ней заботился, если сравнить с любой из принадлежащих ему вещей.
Устраиваясь поудобнее в холодной постели, Харпер заметил один из грязных носков Белимая, свисающий над головой со стенного светильника. Он и сам не понимал, как можно находить подобное милым и очаровательным, но этот вид заставил его широко улыбнуться. Он натянул повыше одеяло и вдохнул отчётливый запах тела Белимая. А потом закрыл глаза и уснул.
Немного погодя его разбудил звук открывающейся двери. Белимай шагнул внутрь не из коридора, как ожидал Харпер, а из той двери, что соединяла две их комнаты. И улыбнулся при виде уже лежащего в постели Харпера.
— Ты посмотри на нас, — покачал он головой и присел на край кровати. — Ты приходишь в мою комнату, а я в твою. Прямо сцена из театрального фарса.
Харпер улыбнулся и сел, помогая ему раздеться. Приходилось признать, что когда просто отбрасываешь одежду в сторону, можно получить на руки голого Белимая в исключительно короткое время. Он приподнял одеяло, и тот нырнул внутрь, прижимаясь своей холодной кожей к тёплому боку. Харпер огладил его тело и почувствовал волну стремительно переполняющего желания. Белимай поцеловал его, но сразу отстранился.
— Что? — спросил Харпер.
Тот перехватил его руку со своей груди и просто сжал.
— Уилл, во сколько тебе обошлись эти разрешения?
— Не дороже, чем я готов был с радостью заплатить, — ответил он и не соврал ни капли. Белимай выглядел встревоженным, и Харпер знал почему.
— Как я теперь с тобой рассчитаюсь?
— Рассчитываться за подарок? — тихо возмутился Харпер. — Да кто вообще ждёт платы за даренное на Рождество?
— Это не просто подарок, — возразил Белимай, и мягкость в его голосе почти нервировала Харпера. Он не мог поручиться, что именно видит на лице напротив: нежность или глубокое сожаление.
— Это моя свобода. С ними я могу пойти куда угодно. Поехать на континент или даже уплыть в колонии.
— Можешь, — согласился Харпер. Он напомнил себе, что с самого начала знал, что разрешения, за которые пришлось сражаться и дорого заплатить, позволят Белимаю его покинуть. Харпер надеялся, что тот не станет так делать. А сейчас при этой мысли грудь пронзила острая боль.
— Ты уедешь? — спросил Харпер, когда воцарилась тишина.
— Только если с тобой, — ответил Белимай, и на его лице проступило внезапное осознание: — Ты правда думал, что я могу уехать?
Харпер посмотрел в его сияющие глаза и покачал головой. Белимай вздохнул и уткнулся лбом в плечо Харпера. Они молча лежали, прижавшись друг к другу. А потом Белимай почти застенчиво поцеловал его в шею.
— Ты же знаешь, что я тебя не оставлю, — сказал он. — И тебе прекрасно известно почему.
— Да? — изобразил Харпер удивление, но потом Белимай ответил глубоким поцелуем, и в их объятии чувствовалось, как оба изголодались друг по другу. Какой же у Белимая горячий рот. И такой приглашающий, несмотря на все эти зубы.
А когда тот приподнял голову, чтобы перевести дыхание, Харпер не смог сдержать улыбки.
— Что, донельзя доволен собой?
— Может быть, — признал Харпер.
Весь сегодняшний вечер показался ему почти волшебным, особенно Белимай.
— Кстати, как ты узнал, что меня надо искать?
— Это-то? Так ведь ты же у нас сама ответственность и обещал, что привезёшь мне подарок к Рождеству. — Белимай опёрся на локоть и протянул руку, чтобы убрать прядь волос Харпера, упавшую ему на глаза. — Я знал, что ты придёшь, какая бы ни была погода.
— Я настолько предсказуемый, да?
— Даже больше, чем карманные часы, — кивнул Белимай.
В попытке немного доказать обратное Харпер выбил из-под него локоть и навалился сверху. Белимай широко улыбнулся с довольным выражением лица, по которому стало ясно, что именно этого он и ожидал. И хотел. Они поцеловались ещё раз, после чего Харпер вновь откинулся на спину и пристроил голову на подушке рядом с головой Белимая.
— Хорошо, но зачем же переодеваться в Батюшку Рождество? Твой костюм едва ли назовёшь тонким намёком.
— Ну, видишь ли…
Харпер не мог поручиться, но ему показалось, что угловатое лицо Белимая залил слабый румянец.
— Я собирался подкараулить тебя, спикировать вниз с башни и… ну, знаешь… предложить взглянуть на мой список плохих мальчиков и тому подобное. Но дилижанс всё не приходил. И я начал бояться, что он вообще не придёт…
Харпер заметил промелькнувшую на лице Белимая неприкрытую боль. Но потом тот раздражённо провёл ладонью по глазам и растянул губы в слабой улыбке.
— Сказать по правде, я так беспокоился из-за экипажа, что совершенно позабыл, что одет, как шут гороховый, и просто метнулся на твои поиски.
— За что я чертовски благодарен, — вставил Харпер. — Спасибо.
— Рад стараться… И кстати говоря, — склонил он голову набок, — ты не хочешь спросить, какой подарок я приготовил для тебя?
— Я не думал… — Харпер не стал договаривать и привлекать внимание к откровенной бедности Белимая. — И что же это?
Тот расплылся в улыбке:
— Вот развернём, и увидишь.
Белимай изловил подол ночной сорочки Харпера и начал задирать его вверх. Меньше, чем за вдох, замешательство внутри сменилось восторженным осознанием, и Харпер едва ли не порвал сорочку, помогая её снять, после чего тут же отшвырнул в сторону. И его ничуть не заботило, куда та приземлилась.
— С Рождеством, Уилл, — прошептал на ухо Белимай. После чего с поцелуями, ласками и лёгкими покусываниями спустился по раскрасневшейся груди Харпера прямо к паху. Где нагнулся и взял его в рот в глубоком и долгом поцелуе.
Харпер гладил встрёпанные волосы и бездумно смотрел в потолок, утопая в наслаждении. И вновь краем глаза поймал свисавший со светильника носок. Неудивительно, что этот вид ему так приглянулся, со смешком подумал он. После чего не думал уже ни о чём и полностью отдался удовольствию от самого тёплого приёма, о котором только мог мечтать.