Annotation
Жизнь – несправедливая штука. Иногда – очень несправедливая. И когда тебе кажется, что хуже уже быть не может, она подкладывает тебе очередную свинью. Так будет продолжаться до тех пор, пока ты не поймешь, что за все, что с тобой приключилось, ты несешь ответственность сама. А потом ты заметишь, что рядом есть те, с кем жизнь обошлась куда более жестко, но они не делают из этого трагедии, и этому стоит у них поучиться. И тогда в самой безнадежной ситуации ты будешь знать, как поступить правильно, пусть даже в ущерб себе. А еще - даже самые тяжелые времена имеют свойство заканчиваться... Тяжелые временаГЛАВА 1ГЛАВА 2ГЛАВА 3ГЛАВА 4ГЛАВА 5ГЛАВА 6ГЛАВА 7ГЛАВА 8ГЛАВА 9ГЛАВА 10ГЛАВА 11ГЛАВА 12ГЛАВА 13ГЛАВА 14ГЛАВА 15ГЛАВА 16ГЛАВА 17ГЛАВА 18ГЛАВА 19ГЛАВА 20ГЛАВА 21ГЛАВА 22ГЛАВА 23
notes1234567891011121314151617181920212223242526
Тяжелые времена
Блейн Купер
Лорна 1986
- Да ну ладно, детка, давай еще немножко, пожалуйста? – он просунул руку чуть дальше под ее блузку. На крыльце было холодно, и ей было приятно ощущать, как теплые пальцы касаются гладкой коже ее живота. Зимний день выдался промозглым и пасмурным, уже давно стемнело, хотя не было еще и семи вечера. Лорна Малачи хихикнула и положила руку поверх руки Натана, не зная, то ли поощрить его, то ли оттолкнуть. - Ох, ну давай, а? – тихонько попросил он и наклонился ближе. От его шепота у нее защекотало в ухе, и Лорна почувствовала, что сама тянется ему навстречу, а естественная реакция ее тела вытесняет все внешние ощущения. - Натан… - мягко простонала она, уткнувшись носом в его шею. И вздохнула, когда его пальцы глубже погрузились в ее рыжевато-каштановые волосы и повернули ее голову так, чтобы их губы могли соприкоснуться. – Ммм, - она слегка отодвинулась, - Нет, я…
На крыльце вспыхнул свет. - Лорна, это ты? Услышав голос младшей сестры, Лорна отшатнулась от своего парня. - Папочка сказал, что пора заходить, потому что мы будем кушать, - в голосе девочки прорезались умоляющие нотки, и Лорна слишком хорошо понимала, почему. - Иду, Мег, - ответила она со сбившимся дыханием. Она глянула на дрожащую десятилетнюю девочку, чьи руки были засунуты в карманы драных джинсов. Может быть, ей удастся отработать достаточно сверхурочных часов, и купить ей новую пару на следующей неделе. – Возвращайся домой, солнышко, а то тут холодно.
Не слушая ее, Мег рискнула выйти чуть дальше на крыльцо и застенчиво посмотрела на Натана. Натан был самым симпатичным парнем в Бургер Пэлэс, где они с Лорной работали после школы. Он разочарованно выдохнул, облачко пара из ноздрей окутало его голову, а сам он легонько, приветливо помахал Мег. - Привет, малыш! Мег уставилась огромными голубыми глазами, фамильной чертой семейства Малачи, на свою сестру. - Прости, - одними губами проговорила она. - Отец не в духе? – Лорна шагнула вперед, провела рукой по темным вьющимся волосам сестры и нахмурилась, увидев, в каком они беспорядке. Интересно, ее мать хотя бы расчесывала их сегодня? Мег кивнула, и ее глаза встретились с взглядом Лорны. Она тихонько ответила: - Разве он не всегда такой? – и быстро глянула внутрь дома. – Скорее. - Все будет хорошо, - Лорна в шутку легонько ущипнула Мег, надеясь увидеть ее улыбку. Это не сработало. Она заговорила, не отворачиваясь от сестры: - Мне нужно идти, Натан. Я… - Я знаю, - Натан закатил глаза и спрыгнул с крыльца. Покрытый корочкой льда снег захрустел под его кроссовками. – Я знаю. - Прости, - Лорна подтолкнула Мег внутрь дома, а сама задержалась в дверях, крепко сжимая пальцами дверную ручку.
Натан вскинул голову и стал вытаскивать из кармана куртки ключи от машины. - Эй, все нормально? Нет. - Конечно, - она глубоко вдохнула и попыталась успокоить дрожь в руках. – Увидимся завтра, после классного часа? - Даже не сомневайся, - весело ответил он, уже поборов недавнее раздражение. – И, Лорна? - Ммм? – она,наконец, оглянулась и вопросительно подняла бровь. - Всего несколько месяцев – и мы закончим школу. А потом мы можем сесть в мою машину и просто ехать и ехать, куда глаза глядят, - он пнул сугроб, и фонтан ледяных крошек окатил крыльцо. – Мы больше никогда не увидим снега. Она улыбнулась, желая, чтобы все оказалось так просто. - Увидимся завтра. - Пока, - Натан бегом пустился к машине.
До сих пор ужин был напряженным, но тихим. Свежий синяк на лице матери и разбитая губа отца не улучшали общего настроения. Лорна беспокойно ковырялась в своей тарелке, желая оказаться где угодно, только не дома. В комнате было так жарко, что можно было задохнуться, и хотя на ней были только легкие шорты и футболка, ее тело покрылось тонкой пеленой пота.
- Ну так, - отец отставил чашку с кофе и посмотрел прямо на Лорну, а она изо всех сил попыталась не съежиться под его тяжелым взглядом. - Так как прошла ваша захватывающая смена в Бургер Пэлэс? О господи, опять начинается. У нее скрутило живот, но она не отвела взгляд. - Хорошо прошла. Джордж грохнул чашкой по столу, разбрызгивая кофе по сторонам. - Ты еще не залетела? Лорна зажмурилась, чтобы не закатить глаза. - Только не это! Ее отец фыркнул. - Можешь не говорить мне, чем вы с этим педиком-сынком Линдстормов занимаетесь в морозильнике или в кладовке или еще где-то там! – он ткнул пальцем Лорне прямо в лицо. – Даже не думай, я не собираюсь принимать здесь никаких маленьких ублюдков только потому, что ты так и норовишь развести ноги! На том конце стола Мег начала тихонько всхлипывать. Лицо Лорны оцепенело. - Я не бере… Отец пренебрежительно махнул рукой в ее сторону. - Заткнись. Я все равно не жду, что такая маленькая шлюха, как ты, скажет мне правду. Наоми, где мой гребаный кофе?! Резкими движениями Наоми Малачи начала наливать мужу еще одну порцию кофе. Ее губы были так сжаты, что рот превратился в тонкую линию. - Если Натан Линдсторм – педик, то как Лорна может забеременеть? Непорочное зачатие? И даже если бы она залетела, она бы тебе ни за что не сказала. Я знаю, я бы тоже не сказала, - пробормотала она себе под нос. Глаза Джорджа сузились, его и без того красное лицо потемнело еще сильнее, отчего его светлые брови выделились на нем еще ярче. - Когда я захочу услышать твое проклятое мнение, я его из тебя выбью, сучка! Резким движением он оттолкнул свою чашку, послав ее через стол. Кофе расплескался повсюду, а дешевая чашка разбилась о тарелку Мег. Горячие брызги и керамические осколки полетели ей прямо на футболку и в лицо. С колотящимся сердцем Лорна вскочила и бросилась вокруг стола. - Мег! - Черт возьми, Джордж! – миссис Малачи сильно толкнула мужа, получила в ответ увесистую затрещину, зашаталась и рухнула на свой стул. - Лорна? – захныкала Мег, оттягивая футболку от тела кончиками пальцев. Кофе капал с ее подбородка. - Шшш… не обращай на них внимания, - Лорна начала нежно вытирать лицо Мег салфеткой. – Может, они сделают нам одолжение и поубивают друг друга. - Я все слышал, маленькая шлюха! - взревел Джордж, отбивая еще один удар жены с того конца стола. - Мег, не двигайся, - Лорна осторожно вытащила стеклянный осколок из руки сестры. На руке осталось пятнышко крови. Она попыталась не замечать звуков драки и ругательств, которые выкрикивали ее родители. - Ты не обожглась, нет? Мег глянула на розовеющее пятно на своей руке, потерла его и поморщилась. –Нет, н-наверное. Брови Лорны сошлись на переносице, когда она мягко взяла Мег за подбородок и повернула ее голову в сторону. От увиденного ее сердце сжалось так сильно, что у нее закружилась голова. Свежий синяк. Внезапно она почувствовала, что ей нечем дышать. Как же я его раньше не заметила? - Откуда это у тебя? – ее голос прозвучал необычно резко, и она увидела, как в глазах ее сестры промелькнул страх. - Я, я, я… - Мег, казалось, не знала, что сказать. Ее родители внезапно перестали орать и драться, и теперь вдвоем смотрели на нее. Их взгляды едва не прожигали в ней дыру. – Я упала, - безжизненно ответила она, потом ее лицо сморщилось, и она снова заплакала.
Ошеломленная, Лорна только и могла, что стоять и молчать. Тысячу раз она слышала, как ее мать использует то же оправдание. Перед соседями. Перед семьей. Перед полицией. С тошнотворной ясностью она вспомнила, как сама впервые сказала то же самое, и тот стыд, который тогда охватил ее. Но слышать, как эти же слова произносит ее десятилетняя сестра –от этого у нее кровь застыла в жилах. - Заткнись нафиг, мелкая! – красивое лицо Джорджа перекосилось и образовало какую-то гротескную маску, всю из острых углов и теней. – Все, что ты получаешь, ты заслужила! – он ткнул в нее пальцем. – Так что запомни это! Лорна резко обернулась, ее глаза сверкали. - Кто из вас это сделал? Мать виновато отвела глаза, а отец встретил ее взгляд прямо и вызывающе. Всплеск чистейшей ненависти охватил Лорну. - Ее ударил ты?! Миссис Малачи всегда принимала на себя основное рукоприкладство мужа, хотя шрам, пересекавший правую бровь Лорны, свидетельствовал о том, что ей не удалось выйти из детского возраста без повреждений. Но Джордж никогда, ни единого раза не тронул Мег. У Лорны волосы встали дыбом на затылке, пульсирующий гнев пел в ее крови так, что руки и ноги покалывало от предвкушения. - Ну?! – потребовала ответа она, уставившись на отца. - Лорна, не надо! – Мег рыдала так сильно, что ее слова трудно было разобрать. Она схватила сестру за руку и вцепилась в нее изо всех сил. – Я пролила молоко! Это я была виновата! Это я! Лорна разжала пальцы Мег и обошла стол, пока не оказалась вплотную к отцу. Он был не намного выше ее, но из каждой его поры исходила опасность. Ее голос совсем сел, и Лорна заговорила медленно, так, чтобы внести предельную ясность: - Если ты когда-нибудь снова тронешь ее, я вызову полицию, и они опять упекут тебя в тюрьму.
Секунду его лицо оставалось неподвижным, а потом, к всеобщему удивлению, он расхохотался. Лорна прищурилась. Джордж наклонился поближе к старшей дочери. - И ты думаешь, они могут запретить мне делать то, что я хочу, в моем собственном доме? Ха! – он скривился так, словно унюхал что-то протухшее. – Да ты такая же дура, как и твоя мать! Лорна сглотнула и коротко кивнула. Ее голос был таким спокойным, что показался чужим даже ей самой. - Думаю, ты прав. И он действительно был прав. - Полиция ничего не сделает, - небогатый жизненный опыт уже научил ее этому. Самодовольная ухмылка уверенно расцвела на лице ее отца. - Похоже, до тебя наконец дошло. - Я скажу тебе, что до меня дошло. До меня дошло то, что если это снова случится, я остановлю тебя сама. – Неистовые глаза Лорны блеснули нерастраченной яростью. – Я тебя убью. Миссис Малачи подавилась своим кофе. Джордж скрестил руки на груди и вздернул бровь. - Такая вся вдруг смелая, - тут его голос зазвенел, - и крутая, девочка? Я и не знал, что это в тебе есть, – он фыркнул в сторону жены. – Может, она таки моя дочь. Ярость Лорны наконец нашла выход. - Только не Мег! - она треснула кулаком по столу, и переполненная пепельница со стуком полетела на пол. – Она еще девочка, и она никогда ничего тебе не сделала! Не смей ее трогать! Веселье жилистого мужчины быстро перешло в гнев. - Да у тебя кишка тонка кого-то убить! Ты – пустое место! –глумился он. Его лицо было так близко к лицу Лорны, что она могла легко ощутить запах крепкого ирландского кофе и застарелый перегар от сигарет BelAir. – Так ты вообразила, что раз ты приносишь домой пару жалких баксов из Бургер Пэлэс, то ты можешь указывать мне, что делать?! Мне?! – взревел он, брызгая слюнями, и его голос был таким громким, что у Лорны зазвенело в ушах. - Лорна, пожалуйста, давай пойдем в мою комнату? – лицо Мег было белым как снег, если не считать багрово-красной полосы на ее правой скуле. – Давай просто уйдем? На взводе от гнева и страха, Лорна тяжело сглотнула. - Ты больше не должна бояться, Мегги. Папа больше так не сделает, правда? – она впилась в него взглядом, желая, чтобы хоть раз в жизни он повел себя так, как отец Натана или все равно чей еще, но отец. Джордж развел руки в стороны и мягко ответил: - Конечно, я не буду. Лорна ошеломленно выдохнула. И несколько раз моргнула. - Ты ее больше не ударишь? – осторожно спросила она – для ясности. - Дай-ка я гляну на твое личико, Мегги, - Джордж обошел Лорну и нежно охватил лицо Мег. Внимательно рассмотрев синяк, он оглянулся на Лорну, но руку не опустил, поглаживая нежную кожу большим пальцем. – Как по мне, она выглядит нормально. Лорна покачала головой. - Это не нормально. Она не заслуживает того, чтобы ее били за случайную неловкость. - Я в порядке. Почти не болит, - клятвенно уверила Мег, нервно поглядывая на сестру. – Спасибо, папочка, - она нерешительно подалась навстречу его прикосновению, закрыв глаза от восторга, когда он погладил ее по щеке. - Не болит? – Джордж сладенько улыбнулся Лорне и хлестнул Мег по щеке так сильно, что от удара она растянулась на кухонном полу, как тряпичная кукла. – Видно, я слабовато треснул тебя в первый раз, - он фыркнул, - ничего, будет мне наука. На долгую секунду все застыли в ужасе. Джордж начал хохотать, и его голос вспорол тишину. - Разве ты не собираешься убить меня, Лорна? – он с вызовом ткнул в себя пальцем. – Я здесь! Вот он я! Вот он я! Кроваво-красная пелена затмила зрение Лорны. Мег снова начала плакать, но ее всхлипы звучали откуда-то издалека, и их было почти не слышно из-за шума в ее ушах. - Ублюдок! – прошипела она, схватила со стола разделочный нож и молниеносным движением воткнула его по самую рукоять в заросшую щетиной шею отца.
Удивленное выражение на лице Джорджа, когда кровь хлынула у него из горла ровным, горячим, темно-красным потоком, было почти комичным. С нереальным чувством отстраненности Лорна смотрела, как он беспомощно хватается за нож, а потом переворачивается и падает, как кегля в боулинге. Это я сделала? Миссис Малачи начала безостановочно выкрикивать имя Джорджа, а Мег посмотрела на сестру перепуганными, широко распахнутыми глазами. - Л-л-лорна?! - дико завизжала она, слишком оцепеневшая, чтобы пошевелиться. Джордж издавал булькающие звуки и метался на линолеуме, как рыба, выброшенная на берег, но Лорна даже не посмотрела на него. Она переступила через его судорожно подергивающееся тело и шагнула к сестре. Мег вскочила на ноги и, не обращая внимания на красные брызги, покрывавшие футболку старшей девочки, с размаху влетела в ее объятия, уткнулась макушкой ей в подбородок и сжала ее так сильно, как только смогла. Лорна закрыла глаза и прижалась губами к волосам Мег. - Он больше не обидит тебя. Он никого больше не обидит, - спокойно произнесла она. На короткий миг ей стало интересно, должна ли она почувствовать горе или, по крайней мере, хоть какое-то сожаление. Но она ничего не чувствовала, кроме облегчения – такого глубокого, что ее затрясло. Все наконец кончилось. Мег медленно моргнула, и ее взгляд замер на теле отца. - Ты уб-била его? Он правда умер? Теперь Джордж стих и лежал в густой луже темной крови, с открытыми остекленевшими глазами, тупо глядевшими в запачканный потолок. Лорна облизала пересохшие губы при виде зрелища, развернувшегося перед ней. Оно потрясало своей красотой и окончательностью. Ее глаза наполнились слезами, но это были слезы не по Джорджу Малачи. - Да. Мегги сжала ее еще крепче и прошептала: - Хорошо.
Келли. Четырнадцатью годами позже.
Было около полуночи, и крохотные островки света поблескивали на поверхности озера, начинавшегося буквально сразу за панорамным окном. В своем пустом, гулком доме на пять спален, Келли Холлоуэй одна сидела на полу посреди гостиной, и ее окружало бесконечное море девственной, чуть тронутой разными оттенками тени, белизны. Белый ковер. Белые занавески. Белые стены. Мили стерильной пустоты.
Черты лица Келли можно было описать как классические: сильная, но женственная линия подбородка, прямой тонкий нос, высокие скулы. Но сегодня, в отличие от большинства дней, она выглядела не лучшим образом. Ее одежда была в беспорядке, а ноги, больше привыкшие к каблукам, а не кроссовкам, и вовсе были босыми. Она икнула и сглотнула, пытаясь подавить изжогу и стремившуюся назад выпивку. Икота эхом отразилась от стен пустой комнаты – совершенно пустой, за исключением порожней бутылки от виски справа от нее и бутылочки, полной таблеток, слева.
Ее жизнь закончилась. Все. Понадобилось всего шесть месяцев, чтобы она просто испарилась у нее на глазах, и каждая секунда этого процесса была чистейшим адом. Конечно, последний месяц она провела в обнимку с бутылкой, пытаясь позабыть, как все, что было хорошего в ее жизни, утекло сквозь пальцы, словно песок. Но это не помогло отсрочить наступающий день. Она могла замедлить многое, но в конечном итоге, она не могла остановить время. Оно просто продолжало убегать, сводя с ума. Безжалостно.
Каждая акция. Каждая облигация. Каждая копеечка. Все, ради чего она так тяжко трудилась, все, что она так любила, черт, да даже то, что она ненавидела – все пропало. Бизнес, который она построила с нуля, сама суть ее бытия, больше не существовал. Как будто все тридцать семь лет ее жизни пошли коту под хвост, как будто кто-то просто стер ее личность. Ее бизнес-партнерша и, по совместительству, бывшая подружка, украла даже ее одежду, когда уходила два дня назад. - Сука, - судорожно пробулькала Келли, глядя на собственную руку и видя вместо одной две. Она озадаченно пошевелила пальцами. – Надеюсь, следующая баба, которую ты трахнешь, наградит тебя трип…, - она икнула, - триппером. Они таки определенно расстались, и это было к лучшему. - Ты все-таки позабыла об этом, да, мисс Я-не-могу-быть-с-тобой-когда-ты-в-таком-состоянии, - Келли торжествующе подняла в воздух пузырек с обезболивающим, выписанным ее бывшей любовнице, и яростно затрясла им. Мало того, что ее бывшая подружка проделала потрясающую работу по лишению Келли собственности, так еще и команда судебных приставов вывезла из ее дома абсолютно всю мебель. Но почему-то они оставили содержимое ее аптечки нетронутым. У нее ни хрена не осталось, но будь она проклята, если ее зубы не были жемчужно-белыми!
Она рухнула спиной на ковер и уставилась на затемненный потолок. В комнате было темно, и только мягкие золотистые отсветы огней гавани заглядывали сквозь широкие окна дома. - Я хочу умереть. Мысль испугала ее, и она снова произнесла это вслух, не совсем веря, что на самом деле говорит серьезно. - Ну да, хочу. – Ее голос сел до хриплого шепота. – Я честно просто хочу, чтобы все это… закончилось. Я так устала… от всего. Она разжала пальцы и выронила бутылочку, а потом снова заплакала, прижимая ладони к опухшим глазам. - Я не хочу быть здесь, - она бесцельно обвела рукой большую и пустую комнату, а потом прижала к груди бутылку из-под виски. – Я просто хочу уснуть и никогда не просыпаться. Ну вот. Тогда, значит, решено. До чего все просто. Она сомневалась, что ее родители так много раздумывали, когда зачинали ее. Тогда почему бы ей не отнестись к собственной смерти так же бесцеремонно, как они отнеслись к созданию ее собственной жизни? Когда она сегодня вечером вытаскивала таблетки из аптечки, это был всего лишь вызывающий жест, желание показать, что у нее, кроме них, ничего не осталось. Но теперь, теперь им можно найти хорошее применение. Это же обезболивающие, в конце концов. А она не чувствовала ничего, кроме боли.
Она села и медленно моргнула, оглядывая ставшую чужой комнату. - Это и есть конец моей замечательной несчастной жизни. Дальним краешком сознания она подумала – а где саундтрек? В развязке каждой трагедии всегда звучал потрясающий, напряженный саундтрек, который просто сметал слушателей напрочь – трубы трубят, скрипки рыдают. Настоящая жизнь оказалась сплошным разочарованием. С покорным вздохом она набила рот таблетками, закрыла глаза и поднесла бутылку виски к губам. Она думала, что ее сердце должно заколотиться. Но его удары были медленными и размеренными. Все. Конец. «Три, - начала она обратный отсчет - два, один, - глубокий вдох, - умри!» Она тряхнула бутылкой, и одинокая капелька виски капнула ей в рот, растворив одну-единственную, отвратительную на вкус таблетку. - Тьфу, - прокашляла она сквозь таблетки. Потом ее живот скрутило, и таблетки потоком вырвались из ее рта, когда ее вывернуло на собственную рубашку и ковер. - Вот дерьмо! Дерьмо! - она свернулась калачиком и раскашлялась, в голове все плыло. – Я даже убить себя не могу как надо! – провыла она. Длинная прядь дымчато-черных волос намокла от слюны и прилипла к щеке. Краешком глаза она заметила это и расхохоталась – безумный гогот, который на самом деле обернулся слезами. Она никогда не плакала, даже если вокруг рушился мир. Она была сильной, и как бы она ни была пьяна, она всегда умела держать всю боль внутри себя. Но теперь, когда она начала всхлипывать, Келли поняла, что не может остановиться.
Громкий стук в переднюю дверь отвлек ее. - Мисс Холлоуэй, это полиция. Откройте дверь, мэм. Келли встала и на подламывающихся ногах побрела к двери. - Да щас! Полиция это! – завопила она хрипло и насмешливо. – Я же знаю, что это вы, уроды-коллекторы! Ну так тут вам больше забирать нечего! Проверьте ваши дурные записи. Вы и так уже вывезли всю мою жизнь целиком и полностью! На полпути к двери Келли запуталась в собственных ногах, упала ничком и проехалась по ковру, размазывая собственную блевотину по телу и полу. Пропитавшаяся рвотными массами рубашка ощущалась на коже отвратительно жаркой, и Келли всхлипнула, отплевываясь, пытаясь избавиться от ворсинок ковра, прилипших к ее языку. - Мисс Холлоуэй, мы входим, - твердый голос проплыл над ней. - Ой, да ладно, ради всего святого, - мрачно простонала она, перекатываясь на спину и прикрывая глаза рукой. – Делайте, как знаете, только оставьте меня в покое. Она услышала, как где-то там, далеко, открывается передняя дверь. - Видите? Вам больше нечего взять. Нечего. А теперь убирайтесь! - Боюсь, мы не можем этого сделать, мисс Холлоуэй, - теперь голос прозвучал вблизи. Она приоткрыла один синевато-серый, налитой кровью глаз и увидела вверху грузного полицейского. Рядом с ним стоял еще один и выглядел очень нетерпеливо. Она преувеличенно медленно моргнула. - Вы еще кто такие, черт возьми? Стоявший ближе офицер наклонился, ухватил ее за запястье и рывком поставил на ноги. Второй офицер отшатнулся от запаха виски и блевотины. - Келли Холлоуэй, - произнес он, зажимая нос одной рукой и помахивая другой перед собственным лицом, - вы арестованы по обвинению в мошенничестве и хищении третьей степени. - Что вы такое говорите? – Келли резко выпрямилась, не обращая внимания на пронзительную боль в голове, вызванную этим движением. – Я потеряла свой бизнес, но я не совершала никаких преступлений! - У вас есть право сохранять молчание… Дикие взгляд метнулся с одного безразличного лица на другое, и Келли начала вырываться из железной хватки мужчины. - Я не преступница! Второй офицер глянул на часы, закатил глаза и продолжил: - Все, что вы скажете, может быть и будет использовано против вас… Лицо Келли исказилось, она оскалила зубы. - Я не хочу молчать! И я точно не хочу еще одного рукожопого адвоката в своей жизни! – тут ей в глаза бросился пистолет стоявшего рядом офицера, и она узрела выход. Она рванулась к нему свободной рукой и сумела отстегнуть страховочный ремешок и вытащить оружие из кобуры. Две пары глаз распахнулись. - Господи! – оба офицера ухватились за пистолет как раз в тот момент, когда Келли начала поворачивать его к себе. Твердый локоть заехал ей под ребра, стало нечем дышать, и она рухнула вперед, прямо на одного из полицейских, яростно сопротивляясь. Не прошло и двух секунд, как все трое оказались на полу, толкаясь, размахивая руками и ногами, истошно вопя. - Отпусти! - Ты пусти! - Нет! Ты… Бах!
ГЛАВА 1
Двумя годами позже
«Построенное в 1972 г, женское исправительное заведение Блу Ридж находится в двадцати милях от ближайшего города и безопасно расположено в горной местности…» Келли хотелось, чтобы усатый охранник поскорее прекратил это импровизированное описание ада. Она выпалила свой номер социального страхования крупной темнокожей женщине за плексигласовой перегородкой. - Талия и длина? – переспросила женщина. Келли непонимающе уставилась на нее. - Что? - Какой у тебя размер штанов, дорогуша? Я тут весь день торчать не буду. - Эээ... десятый. Или восьмой в зависимости от покроя и расположения пояса. Женщина закатила темные глаза. - Талия и длина – вот и все мерки. Тебе тут что - Блумингдейлз [1], что ли? - А мне да! – прокричала другая женщина из задней части комнаты. - Заткни пасть! - рявкнул охранник, бросая мрачный взгляд в ее сторону. Глаза Келли расширились, и ее прошил страх. - Как насчет тридцать один – талия и эээ… может быть, тридцать два длина [2], я так думаю. Темнокожая женщина поджала губы и протянула ей пару, на которой был написан размер: 30х34. Еще через несколько минут она наполнила холщовый мешок, в котором обычно сдают белье в прачечную, другой одеждой и передала его Келли через небольшое отверстие в стекле. Внутри мешка обнаружилась тощая стопочка бумаг. Верхнюю часть первой страницы украшал отпечатанный жирным шрифтом заголовок «Внутренние правила для заключенных Блу Ридж». Келли нахмурилась. Она никогда особенно не любила правила. - Переоденешься, когда попадешь в камеру, а комбинезон положишь в мешок, - безразлично произнесла женщина, глянула на стоявшую за Келли очередную заключенную и заорала: - Следующая!
Келли поняла намек и шагнула вперед, прижимая к груди стопку одежды. Мешок был пыльным, и она несколько раз быстро чихнула. Она стояла как можно дальше от остальных заключенных. По крайней мере, ее родители, смертельно стыдившиеся ее ареста и судебного разбирательства, внесли за нее залог, поэтому она почти не была за решеткой. До сих пор. В автобусе, по дороге сюда из окружной тюрьмы, не было недостатка в говорливых женщинах, но она не была одной из них. Зачем тратить время на разговоры с преступницами? Она сидела молча, вглядываясь в уродливый пейзаж и наблюдая, как маленькие снежинки прилипают к оконному стеклу и тают.
Охранник, ожидавший заключенных, продолжил свой монолог. Его голос был скучным и монотонным, и каждое слово своей речи он давно знал наизусть. - В Блу Ридж под содержание заключенных отведено два крыла. Отделение строгого режима рассчитано на восемьдесят женщин. Молитесь, чтобы вам не довелось познакомиться с ним изнутри. Отделение общего режима – рай, куда вы и попадете, рассчитано на сто шестьдесят женщин. Нарушение правил влечет за собой одно из четырех последствий. Первое – это лишение льгот. Льготы включают в себя разрешение на работу, разрешение посещать занятия, свидания и возможность проводить более одного часа в день за пределами камеры. Второе последствие нарушения тюремных правил – это одиночное заключение. Темнокожая заключенная усмехнулась из-за плексигласовой перегородки. - Это называется «дыра», деточки. Никто не захочет оказаться там. Охранник треснул по перегородке дубинкой, но, казалось, вмешательство заключенной его не очень разозлило. - Третье – перевод в отделение строгого режима...
Келли чувствовала себя оцепеневшей, пока слова медленно доходили до нее. Она не могла поверить, что она находится здесь, что присяжные признали ее виновной, не могла поверить, что каким-то образом все происходящее стало ее жизнью. Господи, она по-прежнему убить была готова за виски с содовой и быстрый, безболезненный способ избавиться от всего этого.
- В дополнение к двум жилым помещениям, - бубнил охранник, - также имеются столовая, мастерские, сад, спортзал и, конечно, двор для прогулок. Правила поведения в каждом помещении размещены на досках объявлений и распечатаны в документах, которые находятся у вас в мешках. Он повернулся к ожидающим женщинам. - Выучите их, - он слегка хлопнул дубинкой по собственной ладони. – Соблюдайте их, - еще хлопок. На этот раз более сильный. – И мы с вами прекрасно поладим. – Еще более сильный хлопок. Он склонил голову набок. – Или нет. Мрачное лицо охранника и его блестящая дубинка с хорошо отполированной ручкой не оставили для Келли никаких сомнений насчет того, что будет четвертым последствием нарушения правил.
- Холлоуэй, ты в камере… - охранник бегло взглянул на бумаги, которые он держал в руках и покачал головой, -14100-Б с Малли. – Он фыркнул. – Повезло тебе. Они остановились у двери камеры, и когда Келли застыла в неподвижности, он толкнул ее. - Добро пожаловать в первый день остатка твоей жалкой жизни! Келли проглотила ругательство, когда налетела на стену. Охранник рассмеялся и пошел дальше, сопровождая еще одну новенькую заключенную в конец тюремного коридора.
Дверь была цельнометаллической, а не решетчатой, и металл был толстым. С замершим сердцем она вошла в камеру. Ладони вспотели, а от мыслей о том, что может ждать ее внутри, у нее слегка закружилась голова. Келли вошла, но оставила дверь открытой. Ее проинструктировали, что дверь управляется автоматически, поэтому захлопывается и блокируется сама. Глупо, она знала, что это глупо, но не могла ничего с собой поделать. Страх, поселившийся в ней с того самого момента, когда старшина присяжных заседателей произнес эти ужасные слова, теперь вырвался на поверхность с пугающей скоростью. Она прерывисто вздохнула, борясь с подступающими слезами. Годы. Боже мой, Господи. Я могу провести здесь годы. Синди, что же ты со мной сделала? Она ошеломленно огляделась по сторонам. Окружная тюрьма была грязной помойкой, полной отбросов человечества, но она всегда утешала себя тем, что ей придется находиться там совсем недолго. Но здесь… здесь теперь будет ее новый дом.
Камера восемь на одиннадцать футов [3] была окрашена в бледно-голубой цвет. Двухъярусная кровать с белыми простынями и кремового цвета одеялами. В другом конце - металлический стол с приделанной к нему скамьей и комод на шесть ящиков. Высоко над комодом в стене располагалось зарешеченное окошко, впускавшее в камеру немного дневного света. Странно, но в камере слегка пахло деревом, хотя все в ней было сделано из металла или твердого пластика. Фотография маленькой темноволосой девочки в пластиковой рамке, несколько растрепанных книжек в бумажных обложках и то, что нижняя койка была застелена – только это и являлось свидетельством того, что здесь кто-то жил. - Могу себе представить эту свою новую соседку… настоящая горилла, наверное… - пробормотала она. Келли покопалась в мешке и вытащила футболку и джинсы. Она присела на нижнюю койку, устало выдохнула и закрыла лицо руками.
- Нижняя койка – моя, а ноги я побрила вчера, так что гориллой я снова стану только к концу недели. Келли вскинула голову. Стоявшей в дверном проеме женщине на вид было чуть за тридцать, ее рыжевато-коричневые волосы были влажными, лицо - румяным, а сама она выглядела очень раздраженной. Крепкие плечи с накинутым на них полотенцем, худая и сильная фигура подчеркивались тонкой талией и стройными бедрами, обтянутыми плотно сидящими голубыми джинсами. Телосложение велосипедиста. Глаза Келли метнулись к краешку бледно-зеленой татуировки, выглядывавшей из-под рукава ее ослепительно белой футболки. В самой Келли было пять футов и восемь дюймов роста, вошедшая была на добрых три дюйма ниже нее [4], но каким-то образом ей удавалось выглядеть весьма внушительно, и она сразу заполнила своим присутствием всю камеру. Келли тут же решила, что хотя выражение ее лица и было слишком жестким и настороженным, чтобы назвать ее красивой, но, тем не менее, в ее чертах было что-то интересное.
- Земля – пришельцам, - помахала рукой женщина. – Ты все еще здесь? - Я, я… прошу прощения, - беспокойно забормотала Келли, прекращая рассматривать сокамерницу. – Вы, наверное, услышали мой неосторожный комментарий насчет гориллы… Я не хотела… Я не имела в виду… - она громко сглотнула, и ее пронзил страх. – Просто извините меня. Меня зовут Келли Холлоуэй. - Лорна. Лорна вскинула голову, влажные волосы на ее затылке уже просохли и немного закудрявились. Она оглядела Келли с ног до головы и выдохнула, поняв, что та не представляет собой физической угрозы. Келли мгновенно поняла, что этой женщине пришлось всему учиться на собственном горьком опыте.
- Если ты извиняешься, тогда почему ты до сих пор сидишь на моей кровати? Келли вскочила на ноги и отшатнулась к стене камеры, прижимая к груди мешок с вещами. Лорна спокойно вошла внутрь. Келли зажмурилась от внезапно накатившей волны клаустрофобии. Или, может быть, дело было в том, что она уже больше чем два дня была абсолютно трезвой? Несмотря на обвинения бывшей подружки, она не считала себя алкоголичкой, нет, она просто могла порядком выпить в компании, не более того. Но сейчас она уже не была в этом уверена. От присутствия еще одного человека в таком ограниченном пространстве ей стало плохо. - Ой-ой. Что-то ты неважно выглядишь, - спокойно отметила Лорна. Келли с трудом сглотнула, отчаянно обшаривая взглядом комнату. Даже у заключенных должны быть раковина и туалет, правда ведь? Лорна вытерла волосы полотенцем. - Можешь не искать. Сортир из-под коек не выпрыгнет. Они что, не объяснили во время инструктажа, что здесь у нас – «сухие» камеры? Келли пару раз глубоко вдохнула, чтобы успокоить нервы. Голос у женщины был чуть более низким, чем можно было ожидать, судя по ее комплекции, но звучал приятно. - Эээ… то, что там бормотал охранник, - это оказывается, и был мой инструктаж? - она подавила смешок и почувствовала, как струйка холодного пота, извиваясь, сползает вниз по спине. –А что такое «сухие» камеры? Где не подают выпивку и нет службы доставки? Лорна высунула голову в коридор. - Эй, Роско, жирный ублюдок, - заорала она. – Классно ты инструктируешь новеньких! Она повернулась к Келли и развесила полотенце на спинке кровати, чтобы дать ему просохнуть. - Принцесса, здесь ты можешь получить все – от выпивки и наркоты до шоколадок «Херши», если, конечно, у тебя денег хватит. Но «сухие камеры» – это означает, что души и туалеты здесь общие. Келли робко шагнула вперед, стараясь не выглядеть перепуганной. Она нахмурилась оттого, что ее назвали принцессой, но она не собиралась делать замечания стоявшей перед ней женщине. Почем знать, может, ее соседка по камере была серийной убийцей? А может – психом-поджигателем или растлительницей малолетних? У нее по спине прошел холодок. Все было возможно, и одно было хуже другого. - Ты не должна бояться меня, - просто сказала ей Лорна. – Разве что ты меня достанешь, вот тогда… - она заметила, как непроизвольно распахнулись глаза Келли и сама вздрогнула. – Слушай, вместо того, чтобы жаться в углу, ты можешь устроиться поудобнее, - Лорна повела подбородком, - можешь сложить вещи на скамейку. Келли сделала глубокий вдох и изо всех сил постаралась выдержать взгляд меньшей женщины – пристальный и одновременно озабоченный. - Я тут надолго не задержусь, чтобы обустраиваться. Мой адвокат говорит, что подаст апелляцию и… Лорна закатила глаза. - Очень смешно. Ты… - она осеклась, когда обиженный вид Келли ясно дал ей понять, что она не шутила, говоря о своей апелляции. – Ладно… Неважно. - Что ты хотела сказать? - Ничего. - Нет, хотела! – раздражение Келли начало нарастать. Все эти месяцы что полиция, что ее собственный адвокат выдавали ей информацию по крошкам, только для ознакомления, словно ей не нужно было ничего знать. Больше она этого терпеть не могла. Ни секунды. – Черт возьми! Что ты хотела сказать?!
Лорна повела плечом. - Твой адвокат сказал тебе, чтобы ты не слишком привыкала быть здесь, правильно? - Да, - Келли вздернула подбородок. - И он был прав, мне здесь не место. И что? - И ты не должна обустраиваться здесь потому, что он в этот самый момент готовит твою апелляцию, да? И он сказал, чтобы ты не переживала, потому что у твоей апелляции просто железные основания? Внутри у Келли поселилась тревога. - У него отличные основания для апелляции. Мне здесь не место, - вызывающе и настойчиво заявила она, хотя ее уверенность уже начала ослабевать. - Ну тогда ты окажешься одной из немногих. Лорна выглядела так, словно она была виновна в преступлении, из-за которого оказалась здесь, и никогда не делала ни малейшей попытки облегчить свою участь. Келли на самом деле не хотела услышать то, что эта женщина еще собиралась рассказать. Все уже совпадало до мелочей. Не мог же у них быть один и тот же адвокат? Она не хотела верить в то, что ее так легко можно было обмануть. Но почему-то она не смогла удержаться и продолжила. - Ну так что? Ты говорила мне про адвоката. - Ты точно хочешь это услышать? - Более чем. - Пари держу, что твой адвокат еще сказ