Общие документы:
1 Устав ГБУ ПНИ №30 от 2 октября 2015 г.
2 Лицензии на медицинскую деятельность ГБУ ПНИ №30
3 Правила внутреннего распорядка для проживающих в ГБУ ПНИ №30 от 19 декабря 2012 г. (копия с официального сайта).
4 Приказ об утверждении Типового положения о пропускном и внутриобъектовом режиме в ПНИ №30 от 1 октября 2008 г. (с образцом пропуска).
5 Распорядок дня в ПНИ №30.
6 Положение об Опекунской комиссии в ГБУ ПНИ №30 от 15 июля 2011 г.
7 Приказ об утверждении Попечительского совета ГБУ ПНИ №30 от 12 января 2015 г.
8 Штатное расписание ГБУ ПНИ №30.
Документы из личных дел получателей услуг (с их согласия или с согласия опекуна):
9 Пример ИПР получателя социальных услуг ГБУ ПНИ №30 (дееспособный).
10 Пример ИПР получателя социальных услуг ГБУ ПНИ №30 (недееспособный).
11 Согласие на лечение получателя социальных услуг в ГБУ ПНИ №30.
12 Выписка из протокола Опекунской комиссии на согласие на лечение недееспособного - получателя социальных услуг в ГБУ ПНИ №30.
13 Заявление в Опекунскую комиссию ГБУ ПНИ №30 на согласие на лечение.
14 Согласие на ознакомление с документами в личном деле получателя социальных услуг в ГБУ ПНИ №30.
Документы, предоставленные позже по электронной почте:
15 - ИППСУ 5 получателей социальных услуг.
16 - Положение об изоляторах (сначала проект, затем утвержденное).
17 Положение об отделениях милосердия и Положение об общепсихиатрических отделениях.
Наряду с изучением документов участниками общественной проверки были осмотрены помещения интерната, места для хранения личных вещей и продуктов проживающих, их технические средства реабилитации и т.д.
В общей сложности было опрошено более 70 получателей социальных услуг, как дееспособных, так и недееспособных. Есть документально зафиксированные записи бесед с проживающими в ПНИ гражданами, а также с сотрудниками интерната.
4. Общее впечатление об учреждении.
Участники проверки отметили высокий уровень оснащенности учреждения оборудованием, обеспечивающим доступность среды (лифты, пандусы), а также оборудованием, облегчающим работу по уходу за маломобильными гражданами (потолочные подъемники в отделениях милосердия). В учреждении организованы различные виды трудовой занятости (мастерские), есть комнаты социально-бытовой ориентировки. Однако, учитывая численность контингента учреждения, можно судить о том, что участвовать в трудовой занятости могут чуть более 20% проживающих (по устным свидетельствам сотрудников ПНИ, лечебно-трудовые мастерские посещают 217 человек). В отделениях милосердия и в общепсихиатрических отделениях мест для организации трудовой занятости участники проверки не обнаружили. То же касается и медицинской реабилитации. В ПНИ № 30 есть массажный кабинет, в соответствии с записями в журнале обслуживающий 12 человек в день, и даже соляная пещера. Но одного кабинета явно недостаточно на 1000 проживающих в интернате людей, сотни из которых маломобильны. По словам сотрудников отделений, массажисты и инструкторы ЛФК занимаются с получателями социальных услуг прямо в отделениях проживания. Однако ни залов ЛФК, ни массажных кабинетов непосредственно в отделениях не наблюдается. На вопрос, заданный медсестре отделения милосердия: «Где проводится массаж и ЛФК для маломобильных граждан?», прозвучал ответ: «В кровати».
В учреждении на хорошем уровне организован гигиенический уход, о чем свидетельствует, в частности, отсутствие неприятного запаха в отделениях.
Участники проверки отметили значительные различия в условиях проживания между отделениями. Более самостоятельные получатели социальных услуг получают значительно лучшие условия проживания (комнаты на 4 и менее человек, места для хранения личных вещей) и значительно больше социальных услуг (трудовая реабилитация, выезды на отдых, участие в богослужениях в Домовой церкви, культурно-массовых мероприятиях), чем менее самостоятельные граждане (комнаты численностью по 10 и более человек в отделениях милосердия, полное отсутствие занятости и даже прогулок в зимнее время). Отмечаются большие различия и между отделениями милосердия в уровне оснащенности отделений техническими средствами реабилитации. Например, в одних отделениях милосердия коляски отсутствуют у подавляющего большинства получателей социальных услуг (как сообщила медицинская сестра такого отделения: «Какие коляски? Они же лежачие.» Между тем, на вопрос о том, можно ли их посадить, она ответила утвердительно), отсутствуют ходунки, вертикализаторы, стулья-туалеты и т.д., в то время как в других отделениях колясками, и даже индивидуальными, подписанными, обеспечены большинство проживающих. Такой, сегрегационный по существу, подход вызывает вопросы, требующие дальнейшего исследования.
Жители интерната чисто одеты, однако многие носят «униформу», одинаковую одежду (фотографии прилагаются). Маломобильные граждане, не получающие помощи в перемещении в пространстве в течение дня и проводящие весь день в лежачем положении в кровати, одеты днем в ночные рубашки! Понятие «находящиеся на постельном режиме» закреплено и в Положении об отделениях милосердия. Между тем, постоянное, на протяжении лет, пребывание в пределах кровати, ведет к нарастанию вторичных нарушений и никоим образом не соответствует задаче реабилитации получателей социальных услуг.
В большинстве комнат, особенно в тех, где живут граждане, нуждающиеся в большем объеме помощи, отсутствуют признаки личных вещей (фотографий, картинок на стене, книг и журналов, средств связи, радио, музыкального оборудования, а также очков и зубных протезов). Как нам объяснили медицинские сестры в отделениях, жители интерната не хотят, чтобы на стенах что-то висело. Работая много лет в подобных учреждениях, участники проверки не могут принять подобное объяснение: желание иметь личные вещи присуще подавляющему большинству даже самых беспомощных граждан.
Как персонал, так и проживающие в отделениях граждане объяснили нам, что все вещи у жителей интерната «общие», включая нательное белье. Между тем, в некоторых отделениях в комнатах присутствуют платяные шкафы с небольшим количеством личной одежды, однако такое явление носит выборочный характер и выглядит довольно формально: например, в комнате на 8 человек стоит шкаф, где на пяти полках лежат свитера и брюки, о которых проживающие могут сообщить: «Это – мои!», – однако места для индивидуального хранения нательного белья нет, и вопрос: «А где ваше белье?», ставит получателя услуг в тупик. Ответ был: «Нам его выдают». На вопрос: «Выдают ваше личное?» – ответ: «Казенное, общее».
Несколько участников проверки отметили, что врачи отделения не знают имен проживающих.
Складывается впечатление, что личность проживающих, особенно менее самостоятельных, игнорируется в интернате. Индивидуальные потребности не признаются или признаются «на платной основе», что отражено в Положении об отделении милосердия, где в пункте 4.4. прямо указывается, что индивидуальное сопровождение на прогулках и покупка «отдельных видов» продуктов и промышленных товаров осуществляется на платной основе. В качестве гарантированного набора услуг гражданин на свои средства может получить только стандартный набор продуктов. Так, например, набор продуктов, которые покупают для проживающих в интернате на их личные средства 1-2 раза в месяц (!) (не только для недееспособных, но и для дееспособных, многие из которых, по их свидетельствам, также не получают деньги на руки) со слов социальных работников и старших сестер интерната представляет собой или «набор №4» для некурящих, или «набор № 7» для курящих. Покупка продуктов производится часто без учета индивидуальных пожеланий проживающих. Да и как может быть иначе, если в штатном расписании ПНИ №30 на 1000 проживающих предполагается 2 социальных работника.
В целом, атмосфера в учреждении создает впечатление закрытости, персонал учреждения часто дает путанные и неискренние объяснения, в поведении проживающих в учреждении граждан всеми участниками проверки отмечаются проявления страха.
Например, по поводу изолятора медицинская сестра одного из отделений пояснила, что в изолятор помещают в случае инфекционного заболевания, например, ОРВИ. Однако она сообщила также, что за полтора года ее работы в отделении изолятор ни разу не использовался. На вопрос: «Никто не болел ОРВИ ни разу за полтора года?» она ответила: «Никто!». Между тем, есть несколько документированных сообщений проживающих в интернате граждан о том, что в изолятор помещают «за неадекватное поведение», «кто ворует».
Другой пример можно привести в виде объяснения персонала ПНИ, которое было дано в ответ на вопрос о питьевом режиме проживающих. Увидев, что кулер с питьевой водой в одном из отделений располагается в столовой и получив от персонала устные сведения о том, что между приемами пищи столовая закрывается, участники проверки спросили, с чем связано решение поставить воду в столовую, а не в коридор, и как проживающие в интернате граждане могут получить свободный доступ к питьевой воде. Было получено объяснение, что кулер может возгораться, поэтому проживающие получают воду в бутылках индивидуально. У участников проверки это вызвало удивление, поскольку с экономической точки зрения это выглядит расточительством. Участникам проверки показали в качестве «доказательства» целый мешок пустых поллитровых бутылок из под воды. Но в процессе дальнейшего обхода учреждения ни у одного из проживающих в интернате граждан не было обнаружено бутылки с питьевой водой.
Примеров проявлений страха в поведении проживающих в интернате граждан зафиксировано множество всеми участниками проверки. Можно привести некоторые примеры, отраженные в отчетах участников проверки:
Сразу при появлении комиссии женщины хором начали говорить: «У нас тут все хорошо, кормят хорошо!», хотя их еще ни о чем не спросили. Некоторые граждане, проживающие в интернате и сообщавшие комиссии о нарушении своих прав, говорили: «Нам за это дадут по голове». Впоследствии обнаружилось, что кто-то из них был после проверки госпитализирован, кому-то увеличили дозу нейролептиков. Один из недееспособных получателей социальных услуг гражданин П. говорил, что хочет вернуть себе дееспособность. На вопрос участника проверки, разрешит ли он посмотреть свое личное дело, ответил согласием. Но в этот момент подошел главный врач, и П. немедленно сказал: «А как Виктор Валерьевич скажет». Главный врач отвечал: «Как ты решишь». П. передумал: «Наверное, не надо. Не надо». Проживающие в интернате Л. и М. при появлении медсестры немедленно переводили разговор на другую тему, а при ее уходе возвращались к обсуждению своих потребностей и интересов.
Еще один факт, касающийся закрытости интерната. В состав Попечительского совета ПНИ № 30, состоящего из восьми человек, не включено ни одного представителя общественных организаций, осуществляющих свою деятельность в сфере социального обслуживания, ни одного деятеля науки, образования и культуры, как это предусмотрено Положением.
Председателем Совета является настоятель православного храма в Чертанове, в состав Совета входят четыре представителя органов исполнительной власти района Чертаново Центральное: глава управы района, заместитель главы управы района (заместитель председателя Совета), начальник ОВД района, главный специалист отдела опеки, попечительства и патронажа УСЗН района. Еще трое членов Совета – руководитель муниципального образования района, муниципальный депутат района и управляющая отделением Сбербанка.
Между тем, в соответствии с Примерным положением о попечительском совете (п. 12) и Положением о Попечительском совете (п. 2.3), в состав Совета могут входить представители органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных организаций, осуществляющих свою деятельность в сфере социального обслуживания, деятели науки, образования и культуры, предприниматели.
Такой выбор состава Попечительского совета – еще один факт, отражающий закрытость ПНИ №30 от общества.
5. Факты, свидетельствующие о нарушениях прав и свобод проживающих в ПНИ граждан:
Первое, что встретили участники общественной проверки перед началом ознакомления с документами – это абсолютно пустой стенд под названием «ПРАВА ПРОЖИВАЮЩИХ В ПНИ № 30. Информация» на стене напротив кабинета юристов (фотографии стенда прилагаются к отчету).
В соответствии со ст. 12 ФЗ «Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации» (далее – Закон) поставщики социальных услуг обязаны предоставлять бесплатно в доступной форме получателям социальных услуг или их законным представителям информацию об их правах и обязанностях, о видах социальных услуг, сроках, порядке и об условиях их предоставления, о тарифах на эти услуги и об их стоимости для получателя социальных услуг либо о возможности получать их бесплатно. Соответствующие права получателей социальных услуг установлены ст. 9 Закона. В соответствии со ст. 13 Закона поставщики социальных услуг должны обеспечивать открытость и доступность этой информации.
В ходе беседы с юристами на вопрос о порядке рассмотрения письменных обращений от проживающих граждан юрист сообщила, что все обращения приобщаются к их личным делам. На вопрос о порядке рассмотрения обращений проживающих граждан, юрист сообщила, что они не регистрируются при их поступлении как входящие документы (что является нарушением порядка, установленного 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации»).
Есть большие сомнения в том, что в отношении заявлений проживающих граждан выполняются все требования этого 59-ФЗ. В записи бесед с получателями социальных услуг неоднократно встречаются упоминания об игнорировании администрацией ПНИ их заявлений и письменных обращений.
А) Нарушения права граждан на свободу и личную неприкосновенность в виде принудительного нахождения граждан в закрытых помещениях психоневрологического интерната.
Конституция Российской Федерации запрещает ограничение свободы человека без соответствующего законного основания и без судебного решения. Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно подтверждал, что гарантии свободы и личной неприкосновенности, предусмотренные ст. 22 Конституции, распространяются на порядок оказания психиатрической помощи. В определении от 3 июля 2008 г. 612-О-П Конституционный Суд указал на то, что «исключается возможность принудительного нахождения лица в психоневрологическом учреждении – это допустимо лишь при госпитализации в психиатрический стационар в недобровольном порядке по постановлению судьи (статьи 29, 33 – 35 Закона Российской Федерации «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», глава 35 ГПК Российской Федерации)».
В силу статьи 41 Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» требование о добровольности нахождения в психоневрологическом интернате относится как к дееспособным лицам, страдающим психическим расстройством, так и к лицам, признанным недееспособными, если такие лица по своему состоянию способны подать личное заявление о помещении в психоневрологический интернат.
Вместе с тем, администрация интерната совместно с сотрудниками охранного предприятия, работающего по договору с учреждением, принуждает получателей социальных услуг, в том числе дееспособных лиц, находиться в интернате без возможности выхода. Так, многие дееспособные получатели социальных услуг жаловались на то, что им невозможно или трудно получить даже разовый пропуск для выхода из учреждения.
Например, дееспособный Р. в присутствии юриста ПНИ жаловался, что за территорию ПНИ его не выпускают. Отказ в выходе Р. за пределы интерната юрист обосновала участникам проверки исключительно заботой ПНИ о его безопасности, так как его за территорией интерната постоянно «поджидают» подозрительные лица (с недобрыми намерениями). Вне интерната Р. последний раз был летом, ходил в магазин с сопровождением. Всего за лето был вне территории интерната «раза два».
В ПНИ №30 действует система пропусков, одноразовых и постоянных, которая обеспечивает ограничение выхода из интерната всех проживающих, не имеющих пропуска.
Однако действующим законодательством не предусмотрено установление общих ограничений прав лиц, проживающих в психоневрологических интернатах, в частности, путем создания режима «закрытых» отделений или введения иных мер, направленных на ограничение личной свободы проживающих.
Учитывая, что психоневрологические интернаты относятся к специализированному жилищному фонду (раздел IV Жилищного Кодекса РФ), правила внутреннего распорядка в указанных учреждениях должны в максимально возможной степени обеспечивать проживание инвалидов в условиях, приближенных к жилым помещениям и обеспечивающих соблюдение общих принципов и гарантий осуществления права на жилище, предусмотренных законодательством (статьи 1-3 Жилищного Кодекса РФ), и применяемых ко всем жилым помещениям. Ограничение таких прав подзаконными актами неправомерно.
Согласно статье 22 Конвенции ООН о правах инвалидов, ратифицированной Российской Федерацией 3 мая 2012 года, ни один инвалид, независимо от места жительства или жилищных условий, не должен подвергаться произвольному или незаконному посягательству на неприкосновенность его частной жизни, семьи, жилища, переписки и иных видов общения. Таким образом, помещение гражданина, проживающего в интернате, в закрытое отделение можно квалифицировать как нарушение его права на неприкосновенность жилища и конституционного права на свободу передвижения (ст.27 Конституции РФ).
Из беседы с получателями социальных услуг, имеющими свободный выход и работающими на ставках в интернате:
– Лекарства не принимаете? Вообще?
– Мне не надо. Мне не назначали.
– А вы говорите, если наказание, могут сделать укол.
– Да.
– Вам делали?
– Нет. Я хорошо себя веду, работаю.
– А кого-то знаете, кого могли наказать?
– Буйные – на той стороне.
– А что значит буйные? Они дерутся?
– Не совсем адекватные бывают, которые не справляются с эмоциями, говорят одно, а делают совсем другое.
– Их как-то изолируют от вас?
– Да.
– И они не имеют свободного доступа?
– Ну почему. Они могут быть в палате общей, просто не могут выйти, в отличие от нас, когда захотят.
В интернате действуют различные режимы содержания для различных «типов проживающих», в том числе режим ограничения свободы передвижения. Как нам объяснили представители администрации ПНИ №30, а также представители Департамента социальной защиты населения г. Москвы Бесштанько А.В. и Келлер П.А., в учреждении применяются подзаконные акты 1978 и 1981 года (Приказ министерства социального обеспечения от 24 сентября 1981 года № 109 – Инструкции об организации медицинского обслуживания и санэпидрежима в психоневрологических интернатах; и Приказ министерства социального обеспечения от 27 декабря 1978 года № 145 – Положение о ПНИ). Несмотря на то, что эти документы не соответствуют Конституции РФ и действующему Федеральному Закону об основах социального обслуживания, именно они являются основой регламентов учреждения. Благодаря этим документам фактически установлен порядок произвольного ограничения свободы и иных личных прав граждан, проживающих в психоневрологических интернатах.
В частности, входная дверь в большинстве отделений постоянно заперта, без возможности для клиентов открыть ее самостоятельно. Выход клиентов, не имеющих «пропуска», из отделения во двор или на другой этаж возможен только во время организованных прогулок, в ЛПМ или по специальному разрешению персонала. Такая ситуация прямо нарушает ч.4 ст. 19 ФЗ «Об основах социального обслуживания граждан в РФ», поскольку не обеспечивается «возможность для самостоятельного передвижения по территории организации социального обслуживания, входа, выхода и перемещения внутри такой организации (в том числе для передвижения в креслах-колясках), для отдыха в сидячем положении, а также доступное размещение оборудования и носителей информации».
В соответствии со ст.5 Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» ограничение прав и свобод граждан, связанное с психическим расстройством, допустимо лишь в случаях, предусмотренных законами Российской Федерации. Ограничение прав и свобод только на основании психиатрического диагноза и фактов нахождения под диспансерным наблюдением в психиатрическом стационаре либо в психоневрологическом учреждении – для социального обеспечения не допустимо. Должностные лица, виновные в подобных нарушениях, несут ответственность в соответствии с законодательством.
На женском этаже участники проверки видели условное разделение на две стороны, которые были отделены дверями. На левой стороне имелись палаты, которые не могли открываться изнутри. На вопрос: «А можете ли вы отсюда, из комнаты, самостоятельно выйти?» проживающие в ней женщины пояснили: «Мы можем. Мы стучимся».
По поводу закрытости всех этажей директор ПНИ сказал участникам общественной проверки, что для того, чтобы выпустить проживающего с этажа, нужно оценить состояние его психического здоровья, а это делает врач.
Таким образом, в ходе проверки были выявлены грубые нарушения прав и свобод, закрепленных Конституцией РФ и федеральными законами. Произвольное ограничение прав и свобод получателей социальных услуг со стороны руководства ПНИ создает условия для злоупотреблений со стороны персонала.