Данное произведение начинается со вступления, в котором описаны истоки латинского аверраизма.
Тринадцатое столетие – важный период в истории Европы и, безусловно, один из важнейших периодов в истории европейской мысли. Возникновение университетов, наряду с формированием и развитием схоластической философии и теологии, рецепция античного философского и научного наследия и т.д.
Однако наибольший след тринадцатое столетие оставило, пожалуй, в истории философии.
Тринадцатое столетие можно считать также эпохой конструктивного поиска религиозно-философского синтеза, попыток найти гармонию между верой и разумом. Не секрет, что подавляющее большинство философов-схоластов было по преимуществу теологами, а потому их философские исследования были тесно связаны с исследованиями теологическими и, в значительной степени, предопределены последними. Таким образом в университетах XIII столетия при всех благих намерениях их организаторов появлялись определенные конфликты между философией и теологией. Эти конфликты, длительное время носившие неявный и вялотекущий характер, в 70-х гг. XIII в. переросли в острый философско-теологический кризис, разразившийся в самом центре христианской учености – в Парижском университете. Этот кризис был связан с деятельностью группы преподавателей философского факультета Парижского университета, вошедших в историю как парижские, или латинские аверроисты.
В 1270 г. Жиль (Эгидий) Лесинский, бакалавр теологии в Парижском университете, написал письмо Альберту Великому, у которого ранее учился в Кёльне. В этом письме он сообщал Альберту, что на Факультете Искусств Парижского университета преподаются вещи, которые кажутся сомнительными с точки зрения католического правоверия, и просил его, как ученого, обладавшего обширнейшими знаниями и колоссальным авторитетом, разобраться в данном вопросе. Письмо содержало пятнадцать тезисов, Альберт Великий ответил трактатом De quindecim problematibus («О пятнадцати проблемах»), в котором объявил тринадцать из пятнадцати тезисов еретическими, а два – просто ложными, хотя и не опасными для ортодоксии. Вскоре в дело вмешались церковные власти: 10 декабря 1270 г. епископ Парижа Стефан Тампье осудил как несовместимые с духом католицизма 13 тезисов, которым учили на Факультете Искусств (фактически это были те же тезисы, которые объявил еретическими Альберт Великий).
Собственно мишенью Осуждения стала группа преподавателей Факультета Искусств (философского факультета) Парижского университета, общепризнанными лидерами которой являлись Сигер Брабантский, Боэций Дакийский и Бернье из Нивеля. (библиографические сведения о которых крайне скудны
Формирование Сигера Брабантского и Боэция Дакийского как ученых происходило в 50–60 гг. XIII в., когда интеллектуальный климат в Западной Европе претерпевал серьезнейшие изменения. Однако начало этим изменениям было положено еще раньше – в конце XII в.)когда многочисленные школы, существовавшие ранее порознь, объединились, сформировав universitas magistrorum et scholarium, т.е. единое сообщество преподавателей и студентов. В университете имелось два основных факультета – Факультет Искусств и Факультет Теологии. Факультет Искусств получил свое название от «Семи свободных искусств» – группы наук, в которую, согласно позднеантичной классификации, входили «словесные» науки (грамматика, риторика, логика), образовывавшие тривий (trivium), т.е. «тройной путь к мудрости», и математические науки (геометрия, арифметика, музыка и астрономия), образовывавшие квадривий (quadrivium), т.е. «четверной путь». «Свободными» эти науки назывались потому, что занятие ими считалось в античности привилегией свободных людей, в то время как занятия механическими искусствами (artes mechanicae) считалось уделом рабов. В принципе, к указанным семи наукам могли добавляться и другие, однако, до первых десятилетий XIII столетия основу образования на Факультете Искусств Парижского университета составляли именно они.
Особое внимание традиционно уделялось грамматике и логике. Первую преподавали в основном по «Грамматике» Присциана, а вторую представляли сочинения Порфирия («Введение в «Категории» Аристотеля»), Аристотеля («Категории», «Об истолковании»), Северина Боэция (комментарии к Аристотелю и Порфирию и другие сочинения), Цицерона («Топика») и, возможно, Абеляра. Хотя указанные сочинения были по преимуществу логическими (отсюда и их общее название – «старая логика», logica vetus), в них ставились и решались некоторые вопросы эпистемологии, психологии и метафизики, поэтому они в какой-то мере замещали собственно философию.
Выпускник Факультета Искусств мог поступить на Факультет Теологии. На Факультете Теологии изучалось Священное Писание и труды Отцов Церкви. Проводились занятия по догматической теологии (догматы о Троице, Воплощении, Искуплении и т.д.), моральной теологии (Заповеди, пороки и добродетели и т.д.), сакраментальной теологии (таинства крещения, исповеди и т.д.), пасторальной теологии (проповедь, управление общиной и т.д.).
Пока на Факультете Искусств, как ранее в многочисленных монастырских и кафедральных школах, преподавали преимущественно логику, вероятность конфликта между двумя факультетами была минимальной: в отношениях между философией и теологией сохранялась ситуация, сложившаяся на Западе чуть ли не со времен св. Августина. До начала XIII в. философия не являлась самостоятельной дисциплиной. Философия была, как говорят, «служанкой теологии» – в том смысле, что философские методы использовались в теологии при решении теологических проблем.
В конце XII – начале XIII вв. ситуация, однако, стала быстро меняться. Изменения были связаны с активным проникновением на латинский Запад сочинений арабских и иудейских философов и неизвестных ранее трудов Аристотеля. Если до 60–70 гг. XII в. в Европе были известны только 3–4 логических сочинения Стагирита, то к концу столетия их список дополнился ранее неизвестными сочинениями по логике, «Физикой», фрагментами «Метафизики» и «Этики», некоторыми другими произведениями. Кроме того, латинскому Западу стали доступны сочинения античных комментаторов Аристотеля Александра Афродисийского («О чувстве», «О разуме», «О времени») и Темистия («Комментарий ко «Второй аналитике»»)). Наконец, к началу XIII в. в Европе стали известны сочинения Авиценны («Логика», «Физика», «Метафизика», работы по космологии и психологии), Аль-Кинди («О разуме», «О пяти сущностях»), Аль-Фараби («О разуме»), Авицеброна («Источник жизни»), а также знаменитая «Книга о причинах», представлявшая из себя собрание извлечений из «Элементов теологии» Прокла.
Учения некоторых магистров были явно эклектическими(внешнее соединение внутренне несоединимых взглядов, идей, точек зрения и подобное. Т.е. смешанные по стилю) и находились под сильным влиянием как аристотелизма, так и неоплатонизма. Часто в них можно обнаружить причудливое сочетание трудносовместимых перипатетических и платонических элементов, например, понимания души как формы тела и как отдельной субстанции и т.д. Это, впрочем, неудивительно: столкнувшись с колоссальным объемом переведенной с арабского и греческого языков литературы, европейские схоласты были вынуждены попытаться как-то обработать, усвоить и проинтерпретировать данный материал.
В ситуацию немедленно вмешались церковные власти, усмотревшие корень зла в libri naturales, т.е. в «естественно-научных сочинениях» Аристотеля, вследствие чего их преподавание было запрещено (запрет Парижского Поместного Собора 1210 г.). В начале XIII века подлинное учение Аристотеля часто смешивалось, вплоть до отождествления, с учением его позднейших комментаторов, а за аутентичные сочинения Стагирита выдавались труды, не имевшие к нему никакого отношения.
То, что отдельные идеи Аристотеля и других философов проникли на Факультет Теологии, беспокоило многих.
Однако этот запрет, равно как и предшествующие, соблюдался плохо. Кроме того, в других университетах, в частности в Оксфорде, каких-либо запретов на чтение лекций по Аристотелю не было вовсе (в результате, когда запрет 1231 г. отошел в прошлое (официально он отменен не был, но уже в конце 40-х годов его попросту игнорировали), первые лекции по физике Аристотеля в Парижском университете читали англичане – Роджер Бэкон и Роберт Килвордби).
К моменту, когда, согласно общепринятой версии, Боэций Дакийский и Сигер Брабантский учились на Факультете Искусств, т.е. в 50–60 гг., Аристотель преподавался здесь уже без всяких ограничений. Кроме того, в 20–30 гг. в научный обиход прочно вошли комментарии Аверроэса к большинству сочинений Стагирита, что в значительной степени способствовало изменению подхода к толкованию текстов самого Аристотеля: началось смещение от неоплатонических интерпретаций к «целостному», «радикальному» аристотелизму.
Именно в этой атмосфере и возник «кружок Сигера». Сам Сигер получил степень магистра искусств, по всей видимости, в 1260–65 г.; в конце 60-х он был уже широко известен в академической среде и его лекции имели немалый успех у студентов. Сторонники Сигера преподавали философию, которая отождествлялась у них с философией Аристотеля, так, как будто христианской теологии не было вовсе.