Из преамбулы Кейптаунской конвенции следует, что ее целью явилось оказание содействия в финансировании приобретения и эффективного использования подвижного оборудования, "имеющего большую ценность или особое экономическое значение". В соответствии с поставленными задачами в Конвенции предусматривается использование "международных гарантий" (обеспечительных сделок): залога, продажи с резервированием права собственности ("условная продажа"), лизинга, относительно трех видов подвижного оборудования (mobile equipment) - авиационного оборудования (планеров воздушных судов, авиационных двигателей и вертолетов), железнодорожного подвижного состава, космических средств.
Принятие Конвенции явилось одной из ступеней в решении проблемы финансирования производственной сферы с помощью использования так называемых "обеспечительных сделок", регулирование которых начиная со второй половины XX века стало важнейшим направлением деятельности международных организаций.
В рамках ЮНСИТРАЛ в течение многих лет велась работа по созданию единообразного регулирования в области обеспечительных сделок (security interests), результатом которой явилось Руководство ЮНСИТРАЛ для законодательных органов по обеспеченным сделкам, принятое на 40-й сессии Комиссии ЮНСИТРАЛ (Вена, 25 июня - 12 июля 2007 г.) <1>.
--------------------------------
<1> См.: Текст Руководства ЮНСИТРАЛ для законодательных органов по обеспеченным сделкам: https://www.uncitral.org.
Как следует из п. 12 Руководства, данный документ вобрал в себя результаты предыдущей работы ЮНСИТРАЛ и других международных организаций, в рамках которых были приняты: Типовой закон ЕБРР об обеспеченных сделках 1994 года, Основные принципы законодательства об обеспеченных сделках ЕБРР 1997 года, Конвенция ООН об уступке дебиторской задолженности 2001 года, Конвенция о праве, применимом к определенным правам в отношении опосредованно удерживаемых ценных бумаг, одобренная Гаагской конференцией по международному частному праву в 2001 года, Межамериканский типовой закон об обеспеченных сделках 2002 года, подготовленный Организацией американских государств (ОАГ) и т.д.
При подготовке Руководства использовались также положения Кейптаунской конвенции 2001 года. Однако в отличие от вышеназванных международных документов, предусматривающих применение обеспечительных мер в различных сферах производственной и торговой деятельности, указанная Конвенция направлена на стимулирование финансирования отраслей производства, связанных с использованием конкретных видов подвижного оборудования ("однозначно идентифицируемых объектов"): авиационного оборудования (планеров воздушных судов, авиационных двигателей и вертолетов), железнодорожного подвижного состава, космических средств.
При разработке Конвенции использован юридико-технический прием, согласно которому Конвенция и отдельные Протоколы к ней, относящиеся к различным видам подвижного оборудования (планеры воздушных судов, авиационные двигатели и вертолеты, железнодорожный подвижной состав, космические средства), создают единый международный документ.
Как вытекает из ст. 6 Конвенции, "настоящая Конвенция и Протокол рассматриваются и истолковываются совместно в качестве единого документа". Об этом же говорится и в Протоколе по авиационному оборудованию (ст. II Протокола). Вместе с тем при несоответствии между Конвенцией и Протоколом "преимущественную силу имеет Протокол" (п. 2 ст. 6 Конвенции).
В комментариях к Конвенции отмечалось, что такая правовая конструкция позволяет избежать дублирования и несогласованности между общими и специфическими положениями, обеспечивает единое толкование понятий независимо от потребности соответствующего производственного сектора, путем внесения изменений в Протокол <1>.
--------------------------------
<1> См.: Official commentary on the Convention on International Interests in Mobile Equipment and the Protocol thereto on Matters Specific to Aircraft Equipment, by Professor Roy Goode. Rome. Institute for the Unification of Private Law (UNIDROIT). 2002. P. 7.
Конвенция подлежит применению, если стороны соглашений о международных гарантиях находятся в разных государствах. Сфера применения Конвенции зависит от того, находится ли должник в государстве - участнике Конвенции (залогодержатель, лизингополучатель, покупатель при условной продаже) в момент заключения соглашения, порождающего или предусматривающего международную гарантию (ст. 3). Для определения местонахождения должника используются известные в международной практике критерии определения правового статуса юридического лица: по месту его учреждения (инкорпорации), по месту нахождения его зарегистрированного в соответствии с национальным законодательством офиса (конторы), по месту нахождения его органа управления (генерального директора, правления), по месту ведения предпринимательской деятельности. Если должник имеет несколько мест деятельности, то предпочтение отдается основному месту его деятельности (ст. 4).
Установленное в Кейптаунской конвенции правовое регулирование основывается на материальных нормах и обусловлено специфическим характером объектов подвижного оборудования, которые постоянно перемещаются из одной страны в другую, либо вообще вне пределов земного пространства.
В ней создан правовой механизм, предусматривающий, что посредством регистрации в Международном электронном регистре международных гарантий, предоставленных в соответствии с Конвенцией в отношении "однозначно идентифицируемого" оборудования, достигается доступность информации о таком оборудовании. Это дает возможность заинтересованным лицам обратиться к установленным в Конвенции способам защиты их прав и интересов. Международные гарантии, зарегистрированные в соответствии с Конвенцией, обеспечивают кредитору приоритет его прав на оборудование по отношению к другим кредиторам и продолжают действовать даже в случае банкротства должника.
Представляет интерес приведенная в литературе характеристика Конвенции. В частности, отмечалось, что с правовой точки зрения Конвенция преследовала цели: 1) ввести понятие "международное имущественное право" ("международная гарантия"), обусловленное регистрацией его в международном реестре и имеющее в силу такой регистрации приоритет над любым последующим зарегистрированным имущественным правом либо незарегистрированным имущественным правом; 2) обеспечить кредитора рядом основных средств правовой защиты при нарушении должником договорных обязательств; 3) установить правила создания и функционирования международного электронного реестра на принципах "предсказуемости и транспарентности"; 4) удовлетворить посредством принятия соответствующего протокола к Конвенции специфические потребности определенной отрасли <1>.
--------------------------------
<1> См.: Goode R., Kronke H., McKendrick E. Op. cit. P. 442; Кувшинов В.А. Указ. соч. С. 77.
Комментаторами Конвенции обращалось внимание на значительное влияние на нее традиций англо-американской системы права, в частности, положений разд. 9 ЕТК США <1>. В соответствии с используемыми подходами обеспечение предусматривает титульное владение в отношении собственности должника, дающего кредитору право получить удовлетворение из стоимости соответствующего объекта собственности при неисполнении должником своего обязательства. Обеспечительными признаются как сделки, наделяющие кредитора титулом в отношении имущества должника, так и "гарантийные" сделки, при которых кредитор приобретает права требования в отношении третьего лица. Perfection (формализация, удостоверение, регистрация при соблюдении установленных законом условий) имущественных прав на движимое имущество является формой защиты прав собственников такого имущества <2>.
--------------------------------
<1> См.: Davies I. The New Lex Mercatoria: International Interests in Mobile Equipment. ICLQ. Vol. 52. 2003. January. P. 154.
<2> Об обеспечительных сделках в странах общего права см., например: Вишневский А.А. Банковское право Англии. М., 2000. С. 213; Кувшинов В.А. Указ. соч. С. 76.
В Конвенции к числу "международных гарантий" (вещно-правовых обеспечительных сделок) помимо залога (п. "a" ст. 2) отнесены соглашение об условной продаже (п. "b" ст. 2) и соглашение о лизинге (п. "c" ст. 2), которые в странах "за пределами США, Канады и Новой Зеландии" не признаются в качестве "обеспечительных соглашений" и не подлежат регистрации <1>.
--------------------------------
<1> См.: Goode R., Kronke H., McKendrick E. Op. cit. P. 450.
В силу Конвенции для того, чтобы указанные соглашения признавались обеспечительными мерами (международными гарантиями), они должны соответствовать формальным требованиям, установленным в ст. 7, и быть зарегистрированными в Международном электронном регистре, что предоставляет кредиторам право на специальные средства защиты, предусмотренные в гл. III.
Право на применение защитных средств предоставляется на основе регистрации не только "международных гарантий", перечисленных в ст. 2, но и иных "внедоговорных прав и гарантий", определение которых дается в понятийном аппарате и отдельных статьях Конвенции <1>, а также цессии международных гарантий, для которой в Конвенции установлено специальное регулирование (гл. IX "Цессия связанных с объектом прав и международных гарантий; права суброгации").
--------------------------------
<1> Об этом см.: Official commentary on the Convention on International Interests in Mobile Equipment and the Protocol thereto on Matters Specific to Aircraft Equipment, by Professor Roy Goode. Rome: Institute for the Unification of Private Law (UNIDROIT), 2002.
Предусмотренные Кейптаунской конвенцией средства защиты, доступные кредитору в случае невыполнения должником своих обязательств, различаются в зависимости от того, предоставляются ли они залогодержателю либо потенциальному (условному) продавцу и лизингодателю. Такими средствами защиты прав залогодержателя являются принятие во владение предоставленного ему в порядке обеспечения исполнения обязательства объекта или установления контроля над объектом (пп. "a" п. 1 ст. 8), продажа и передача в лизинг объекта (пп. "b" п. 1 ст. 8), инкассирование или получение дохода или прибыли, которые образуются от управления таким объектом или его использования (пп. "c" п. 1 ст. 8).
Залогодержатель может в качестве альтернативы просить суд о вынесении решения, санкционирующего или предписывающего совершение любого из указанных действий (п. 2 ст. 8).
Способы правовой защиты, предоставляемые в результате нарушения соглашения об условной продаже и о лизинге, ограничиваются прекращением действия указанных соглашений, принятием во владение и пользование оборудования либо обращением в суд с ходатайством о принятии этих мер (ст. 10).
Помимо перечисленных, ст. 12 Конвенции предоставляет сторонам право использовать любые дополнительные способы защиты прав, допустимые согласно применимому праву, включая любые способы защиты прав, согласованные сторонами, в той мере, в какой они не вступают в противоречие с императивными положениями соответствующего раздела Конвенции.
Статья 13 Конвенции предусматривает принятие судом временных (предварительных) обеспечительных мер до вынесения окончательного решения: о сохранении объекта и его стоимости; о передаче объекта во владение, под контроль или на хранение; о запрещении изменения местонахождения объекта; о передаче объекта в лизинг или в управление с извлечением дохода.
В Протоколе по авиационному оборудованию предусмотрены также иные средства защиты, в частности, исключение воздушного судна из реестра (дерегистрация), вывоз и фактическое перемещение авиационного объекта с территории государства, на которой он находится (п. 1 ст. IX).
Исследователями Кейптаунской конвенции все чаще признается, что те значительные экономические выгоды, которые предоставляет создание эффективного правового режима обеспечительных сделок "как для частного, так и для публичного интереса", вынуждают государства признавать более рациональные способы регулирования и отходить от многих принципов в области имущественных прав, которые раньше считались незыблемыми.
Широкому признанию Конвенции также способствуют особенности используемых в ней правовых способов унификации, на которые обращалось внимание в отечественной и зарубежной литературе.
Во-первых, поскольку в Конвенции предусматриваются специальные вещно-правовые обеспечительные меры и средства защиты, принятие установленных правил не должно было prima facie приводить к изменению национальных норм в области обеспечения сделок, связанных с привлечением финансирования. Если процесс гармонизации связан с отсутствием единообразия и преодолением различий законов, то значение Кейптаунской конвенции состоит в создании принципиально новой основы для унификации в международном коммерческом праве путем установления самостоятельного правового режима обеспечительных мер в области международного кредитования <1>.
--------------------------------
<1> Davies I. The New Lex Mercatoria: International Interests in Mobile Equipment. ICLQ. Vol. 52. 2003. January.
Во-вторых, Конвенция предоставляет договаривающимся государствам право при ее ратификации, принятии, утверждении или присоединении сделать соответствующие заявления в отношении значительного числа статей, включая те из них, которые отличаются от регулирования, имеющегося в законодательстве этих государств. Перечень статей приводится в ст. 56 (ст. ст. 39, 40, 50, 52, 53, 54, 55, 57, 58, 60). Таким образом, им предоставляется возможность решить вопрос о применении либо отказе от установленных в ней правил. Так, Российская Федерация присоединилась к Конвенции, сделав соответствующие заявления в отношении ст. ст. 39 (1) (a), 39 (1) (b), 53, 54 (2).
В-третьих, Конвенция не исключает применения национальных обеспечительных мер (национальных гарантий). Более того, на основании ее положений в случае регистрации в Международном электронном регистре национальных гарантий, в отношении которых договаривающимся государством было сделано соответствующее заявление, кредиторам предоставляется такая же защита прав и интересов, как и при использовании международных гарантий. Так, ст. 40 Конвенции предусматривает, что "Договаривающееся государство может в любое время указать в сдаваемом на хранение депозитарию Протокола заявлении перечень категорий внедоговорных прав или гарантий, которые могут быть зарегистрированы в соответствии с настоящей Конвенцией по какой-либо категории объектов, как если бы такие права или гарантии представляли собой международные гарантии, после чего эти права или гарантии должны рассматриваться как международные гарантии".
В-четвертых, Конвенция содержит специальные правила, учитывающие специфический предмет регулирования - дорогостоящее "однозначно идентифицируемое" оборудование, постоянно перемещаемое из одной страны в другую ("подвижное оборудование"), что создает повышенную угрозу финансовых рисков и дополнительных затрат, а также требует предоставления дополнительных гарантий и специальных средств защиты. Соответственно, Конвенция не охватывает всю область отношений, связанную с регулированием обеспечительных сделок. Многие вопросы остаются за ее пределами и подлежат регулированию согласно национальному законодательству либо по согласованию сторон. К их числу Конвенция относит такие важные вопросы, как средства защиты, вопросы юрисдикции и т.д.
В-пятых, Конвенция предоставляет участникам обеспечительных сделок, подпадающих под действие Конвенции и Протокола, право отступить от содержащихся в них положений, большинство из которых носит диспозитивный характер. Исключение составляют отдельные из них (относящиеся, главным образом, к специальным способам защиты), прямо перечисленные в Конвенции и Протоколе (п. п. 3 - 6 ст. 8, п. п. 3, 4 ст. 9, п. 2 ст. 13, ст. 14 Конвенции; п. п. 2 - 4 ст. IX Протокола).
Так, п. 3 ст. IV Протокола по авиационному оборудованию предусматривает, что "в своих отношениях друг с другом стороны могут путем заключения соглашения, оформленного в письменном виде, отказаться от выполнения любых положений настоящего протокола или отступить от них, за исключением п. п. 2 - 4 ст. IX "Изменение положений о способах защиты прав при неисполнении обязательств".
Статья VIII Протокола "Выбор применимого права" также предусматривает, что в случае, если договаривающаяся сторона на основании п. 1 ст. XXX сделает заявление о применении указанной статьи, участники обеспечительных сделок будут вправе подчинить свои отношения подлежащему применению праву и таким образом исключить применение Конвенции, что предполагает отступление от положений Конвенции, в том числе от ее императивных норм и т.д.
3. Межгосударственная (конвенционная) унификация
коллизионных норм, регулирующих банковские обязательства
В правовой литературе, посвященной вопросам унификации права, неоднократно отмечалось, что конвенционный (материально-правовой) метод регулирования "сочетается и должен сочетаться" в дальнейшем с другими методами регулирования путем установления в тех же международных соглашениях унифицированных коллизионных норм, отсылок к национальному законодательству участников соглашения и использования принципа автономии воли участников правоотношений. "Разумное сочетание всех этих методов в значительной мере ослабляет отрицательные стороны каждого из них, которые неизбежно проявляются, когда используется лишь какой-либо один метод правового регулирования" <1>.
--------------------------------
<1> Маковский А.Л. О международно-правовом регулировании имущественных отношений в области торгового мореплавания // Ученые записки ВНИИСЗ. М., 1973. Вып. 28. С. 105.
В исследованиях, связанных с изучением этого вопроса, приводилась классификация международных договоров в зависимости от наличия в них коллизионных норм, восполняющих материально-правовое регулирование <1>. Исходя из приведенной классификации можно выделить три основные группы международных договоров, регулирующих банковские обязательства.
--------------------------------
<1> В частности, назывались международные договоры, в которых: во-первых, содержатся унифицированные нормы коллизионного права, относящиеся к определенным видам частноправовых отношений; во-вторых, унификация коллизионных норм проводилась параллельно с унификацией однородных материальных норм; в-третьих, "коллизионная" тема составляет одну из нескольких самостоятельных тем; в-четвертых, материально-правовые нормы образуют основное содержание ("основной статут регулируемых отношений"), а его коллизионные нормы формируют субсидиарный статут регулируемых отношений; в-пятых, материально-правовые нормы составляют содержание договора, но включено положение о том, что вопросы, относящиеся к предмету его регулирования, если они прямо в нем не разрешены, подлежат разрешению в соответствии с общими принципами, на которых он основан, а при отсутствии таких принципов - в соответствии с правом, применимым в силу норм международного частного права. Об этом см.: Звеков В.П. Коллизии законов в международном частном праве. М., 2007. С. 83.
Во-первых, те из них, содержание которых составляют материальные нормы. При этом основанное на них регулирование восполняется путем обращения к национальным коллизионным нормам в соответствии с общим положением о том, что вопросы, относящиеся к предмету его регулирования, если они прямо в нем не разрешены, подлежат разрешению в соответствии с общими принципами, на которых они основаны, а при отсутствии таких принципов - в соответствии с правом, применимым в силу норм международного частного права, имеющим значение субсидиарного статута.
Данное положение, впервые сформулированное в п. 2 ст. 7 Венской конвенции, было впоследствии воспроизведено в ряде международных договоров, таких как Конвенция УНИДРУА о международном финансовом лизинге 1988 года (п. 2 ст. 6), Конвенция УНИДРУА о международном факторинге 1988 года (п. 2 ст. 4), Кейптаунская конвенция 2001 года (п. 2 ст. 5).
Важно отметить, что применение положений п. 2 ст. 6 Конвенции УНИДРУА о международном финансовом лизинге, п. 2 ст. 5 Кейптаунской конвенции (как и других международных договоров, участницей которых является Российская Федерация) в целях восполнения материально-правового регулирования коллизионными нормами предполагает соблюдение положения ч. 3 ст. 1186 ГК РФ. В соответствии с ней, если международный договор Российской Федерации содержит материально-правовые нормы, подлежащие применению к соответствующему отношению, определение на основе коллизионных норм права, применимого к вопросам, полностью урегулированным такими материально-правовыми нормами, исключается.
Во-вторых, это международные договоры, регулирующие банковские обязательства, в которых унификация коллизионных норм проводилась параллельно с унификацией однородных материальных норм. К ним относятся Женевские вексельные конвенции 1930 года и Женевские чековые конвенции 1931 года.
Так, Женевская конвенция, устанавливающая единообразный закон о простом и переводном векселях 1930 года и Женевская конвенция, устанавливающая единообразный закон о чеках 1931 года, не создали полной унификации вексельного и чекового права, и одновременно с ними были подписаны конвенции, содержащие коллизионные нормы, относящиеся к вопросам, по которым не были преодолены коллизии законов: Конвенция, имеющая целью разрешение некоторых коллизий законов о переводных и простых векселях 1930 года, и Конвенция, имеющая целью разрешение некоторых коллизий законов о чеках 1931 года.
Как вытекает из Конвенции, имеющей целью разрешение некоторых коллизий законов о переводных и простых векселях 1930 года, участницей которой является Российская Федерация, она предназначена для разрешения коллизий, возникающих между участниками отношений по векселю в тех случаях, когда "оказывается возможным применение к этим отношениям не совпадающего по содержанию права разных государств". Вместе с тем каждое из государств-участников сохраняет за собой право не применять "принципы международного частного права", содержащиеся в Конвенции, поскольку вопрос касается "обязательства, принятого вне территории одной из Высоких Договаривающихся Сторон", либо "закона, подлежащего применению согласно этим принципам, но не являющегося законом одной из Высоких Договаривающихся Сторон" (ст. 10)<1>. Из этого положения, в частности, следует, что вопрос об обязательности применения векселей, по которым возникают коллизии между законами государства, являющегося ее участником, и тем, которое не присоединилось к Женевским конвенциям, решается самостоятельно каждым государством.
--------------------------------
<1> Аналогичное положение содержится в Конвенции, имеющей целью разрешение некоторых коллизий законов о чеках 1931 г. (ст. 10).
В Конвенции заложены основные правила разрешения коллизий, отсылающие к личному ("национальному") закону при определении правоспособности участника вексельного обязательства либо праву места совершения акта (lex loci actus). Предусматривается и обратная отсылка к праву, определяющему правовое положение участника вексельного обращения. Так, способность лица обязываться по переводному или простому векселю определяется его национальным законом. Если этот национальный закон отсылает к закону другой страны, то применяется этот последний закон. Лицо, не обладающее способностью согласно национальному закону, тем не менее несет ответственность, если подпись была совершена на территории страны, по законодательству которой это лицо было бы способно (ст. 2). Форма, в которой приняты обязательства по переводному или простому векселю, определяется законом той страны, на территории которой эти обязательства были подписаны (ст. 3). Действие обязательств акцептанта переводного векселя или лица, подписавшего вексель, определяется по закону места платежа по этим документам. Действие, которое "производят подписи других лиц", обязанных по переводному или простому векселю, определяется по закону той страны, на территории которой подписи были даны (ст. 4). Сроки на предъявление иска в порядке регресса определяются для всех лиц, поставивших свои подписи, законом места составления документа (ст. 5). Приобретает ли держатель переводного векселя право требования, на основании которого выдан документ, решается по закону места составления документа (ст. 6) и т.д.
В-третьих, это международные договоры, в которых материально-правовые нормы образуют основное содержание ("основной статут регулируемых отношений"), а специальные коллизионные нормы формируют субсидиарный статут регулируемых отношений.
Используемые в них способы унификации коллизионных норм разнообразны. Так, в гл. VI "Коллизия норм права" Конвенции ООН о независимых гарантиях и резервных аккредитивах 1995 года включена специальная коллизионная норма, предусматривающая, что в отсутствие выбора права между гарантом/эмитентом и бенефициаром подлежит применению право государства, "где находится коммерческое предприятие гаранта/эмитента, в котором обязательство было выдано" (ст. 22).
Указанная коллизионная привязка отсылает к праву места жительства либо места деятельности стороны, принимающей на себя обязательство по односторонней сделке (гарантии). Подобным образом решается этот вопрос применительно к односторонним сделкам в праве некоторых стран (в частности, в Лихтенштейне, Португалии, Чехии), а также в российском законодательстве (ст. 1217 ГК РФ). Как отмечалось в литературе, выбор подобного коллизионного начала подсказан самой природой такой сделки: односторонняя сделка создает обязанности для лица, совершившего сделку; она может создавать обязанности для других лиц лишь в случаях, установленных законом либо соглашением с этими лицами (ст. 155 ГК РФ) <1>.
--------------------------------
<1> См.: Звеков В.П. Международное частное право: Учебник. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2004. С. 469; Международное частное право: Учебник / Отв. ред. Н.И. Марышева. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2011. (автор гл. 18 - Звеков В.П.). С. 650 - 652.
В Конвенции УНИДРУА о международном финансовом лизинге 1988 года наряду с положением о восполнении регулирования путем отсылки к общим принципами, на которых она основана, а при отсутствии таких принципов - к праву, применимому в силу норм международного частного права, имеющим значение субсидиарного статута (п. 2 ст. 6), содержатся отдельные специальные коллизионные нормы (ст. 4, ст. 7).
В данной Конвенции предусмотрена формула прикрепления, с помощью которой определяются подлежащие применению материальные нормы к переданному в лизинг оборудованию, ставшему принадлежностью недвижимого имущества. В частности, вопрос о том, стало или нет оборудование (предмет лизинга) принадлежностью земельного участка или было к нему присоединено, и возникающие в связи с этим "обоюдные правовые последствия" для лизингодателя и обладателя вещных прав на данный земельный участок регулируются законом государства местонахождения этого земельного участка (ст. 4).
В ст. 7 в зависимости от вида передаваемого в лизинг оборудования решается вопрос о выборе норм права, подлежащих применению для признания вещных прав на него за лизингодателем, конкурсным управляющим ("доверительным собственником") либо кредиторами в случае банкротства лизингополучателя. Так, в отношении зарегистрированного морского либо воздушного судна в этом случае подлежит применению право государства их регистрации; в отношении другого вида оборудования, которое обычно перемещается из одной страны в другую, включая авиационные двигатели, - право государства, в котором находится основное коммерческое предприятие арендатора, в отношении другого оборудования - право государства местонахождения этого оборудования (ст. 7).
Особый интерес представляет Конвенция ООН об уступке дебиторской задолженности 2001 года. Поскольку далеко не все вопросы приоритета заявителей требований дебиторской задолженности решены в Конвенции на основе материально-правового регулирования, в разд. III "Третьи лица" (ст. ст. 22 - 24) регламентируются вопросы об устранении коллизии законов относительно приоритета конкурирующих заявителей требований: конкурирующих цессионариев, других кредиторов цедента, управляющего в деле о несостоятельности цедента.
Статья 22 Конвенции содержит коллизионную норму, согласно которой все коллизии, относящиеся к вопросу о приоритетах, подлежат разрешению согласно праву места нахождения цедента.
Следует отметить, что в процессе обсуждения указанной статьи предлагались различные варианты коллизионных привязок, включая отсылки к праву страны должника, к праву страны совершения уступки, к праву места заключения соглашения об уступке, к праву местонахождения цедента. Выбор последнего варианта обосновывался тем, что он "позволяет подчинить единому праву все уступки дебиторской задолженности, произведенные конкретным цедентом, значительно повышая степень предсказуемости подлежащего применению права, облегчая установление факта произошедшей уступки, а также обеспечивая единообразие учета совершаемых сделок" <1>. Однако в правовой литературе в настоящее время этот вопрос решается неоднозначно. В частности, отмечалось, что разногласия многих потенциальных участников Конвенции в вопросе об определении права, применимого к приоритету цессионария в уступленном требовании по отношению к конкурирующим заявителям, являются сегодня (наряду с некоторыми другими сдерживающими факторами) одной из основных причин, препятствующих активному присоединению к ней новых участников <2>.