В 1943 году мне исполнилось 12 лет. С продуктами было трудно, и мы, несмотря на запрет, иногда ходили на рыбалку, или в лес за грибами и ягодами. Если в 1941- 1942 годах мы не видели наших самолётов, то в 1943 году увидеть краснозвёздный самолет в небе уже не считалось каким-то из ряда вон выходящим событием.
Хотя я помню, как зимой 1943 года над нашим поселком Грушевка пролетел самолет с красными звездами на крыльях, а из него сыпались листовки. Из них-то мы узнали, что немцы потерпели сокрушительное поражение под Сталинградом, и очень многие из них попали в плен.
Я помню, как радовалась мама, как радовался дед. Конечно, открыто выражать радость на улице было нельзя, но мы заметили, что даже наши полицаи присмирели и не вели себя так нагло, как прежде. Наши края считались тихими, густого леса у нас не было, и про партизан мы только слышали. Настоящие леса начинались в километрах в тридцати от нас.
Летом 1943 года мы уже нередко видели, как в небе проходили наши бомбардировщики, потом вдали слышались разрывы, а потом они обратно возвращались домой. Конечно, не всегда они возвращались этим же маршрутом.
В тот день мы с моим товарищем Санькой решили сходить в лес за грибами. Полицаи на это занятие смотрели сквозь пальцы, хотя можно было и нарваться на неприятности. Мы видели, как на запад прошла группа из двенадцати наши бомбардировщиков, а выше них шли истребители прикрытия. Видимо, бомбили они где-то далеко, так-как в этот день мы не слышали ни разрывов, ни то, как они возвращались домой.
Потом мы услышали в небе звук, который, то появлялся, то исчезал. А потом увидели как над леском, называемым "Круглым колком", проскочил на небольшой высоте истребитель, который сильно дымил. Видно было, что самолёт еле держится в воздухе и вот-вот упадёт, и летчик управляет им из последних сил. Вот его двигатель чихнул несколько раз и замолчал навсегда. Потом горящая машина, не выпускай шасси, как-то боком плюхнулась на поляну, и разваливаюсь на части, заскользила по ней.
Мы, замерев, наблюдали эту картину, а самолёт вскоре остановился. Мы ждали, что из самолёта кто-то выскочит, но никто не было видно, и мы со всех ног бросились к нему. Самолету при посадке здорово досталось. У него отвалились крылья, и почти ничего не осталось от хвоста. Стеклянный фонарь самолёты был разбит, а в кабине сидел лётчик, который был без сознания. Видимо, его оглушило при ударе во время посадки.
Сначала мы растерялись и не знали что делать, не знали, как открыть кабину, хотя стёкла почти повылетали. Надо было помогать лётчику, а он всё не приходил в сознание.
И тут мой товарищ Санька сдернул в себя стеклянную фляжку, висевшую в матерчатом чехле у него через плечо, и, открыв ее, вылил всю воду из нее на лицо летчика, а так же ему за воротник. В это время на небольшой высоте над нами прошел другой наш истребитель, видимо это был товарищ сбитого летчика.
Вода из фляжки возымела свое действие и летчик начал приходить в себя. Мы видели, как он откинул фонарь и отстегнул привязные ремни, вот только выбраться из кабины у него не было сил и мы с Санькой, как могли, стали ему помогать, а самолёт уже начал гореть. Наконец ему удалось выбраться из кабины. Летчик сильно хромал, и мы помогали ему как можно быстрее отбежать от горящего самолёта.
Мы бежали в сторону леска, а я уже думал, где мы будем прятать его. Неожиданно мы увидели, что второй самолёт выпустил шасси это уже пошёл на посадку. Хорошо, что поляна была ровная. Наши поселковые постоянно на ней заготавливали сено и сейчас она уже была выкошена.
Вот самолет коснулся земли, и покатился по поляне, гася скорость. Мы бросились в его сторону. Вот самолёт остановился, из него на крыло выскочил лётчик. Я еще удивился, как же это в такой маленькой кабине поместятся два человека. Летчик выбрался на крыло, а мы стали помогать раненому пилоту.
Лётчику как-то удалось затолкать своего товарища в кабину так, что из неё торчали только его ноги, а потом он забрался сам. Мы слышали сквозь рев мотора, как он крикнул нам: " Спасибо хлопцы!"- а потом в его руках откуда-то оказалось плитка шоколада, которую он бросил нам. Мы отбежали в сторону, а самолёт, развернувшись, и взревев двигателем начал разгоняться, а потом поднялся в воздухе и ушёл на восток.
Немцы потом приезжали на место падения самолета, но от него остался только пепел да расплавленное железо. А мы с Санькой потом спорили, сколько на кабине приземлившегося самолета было нарисовано звёздочек: семь или восемь, всё удивлялись, что теперь у наших военных появились погоны. И постоянно спорили, какой орден был у летчика на груди: Ленина или Красного Знамени. Но Санька утверждал, что у него на груди ещё была и Золотая Звезда Героя.