Я делал много ошибок в своей жизни, но я всегда следовал одному простому завету - сражайся до конца, никогда не сдавайся и если падаешь, то вставай снова и снова, пока не победишь, - Барионор
Гроин и Генрих шли по затемнённым переулкам отныне молчащего города. Солнце уже окончательно зашло за горизонт и уступало место кровавой луне чьи блики отражались в изломанных стёклах косых домов безликих улиц. К рынку они добрались без происшествий, хоть и в весьма понуром состоянии. Гном с тех пор как отрезвел показывал чудеса боевого духа и предприимчивости, а вот сержанту это всё начинало надоедать. “Я не подписывал себя на всеобщее безумие даже среди тех, кто должен в теории помогать” – думал он пока ковылял средь бурана.
- Хорошо, вот мы и на рынке, - атмосфера на котором не изменилась с тех пор как здесь был капитан, - но что-то я не вижу Барионора, - Гроин поднялся на одну из покосившихся повозок и приступил к осмотру территории, - замечательная у вас была идея разделиться.
- Не то чтобы я сейчас скажу правду в последней инстанции, но мы разделились по твоей вине, - Генрих быстро почистил свои парные мечи и приготовился в случае чего выхватить их.
- Ты просто не знаешь сколько раз я видел нечто подобное, тем более не знаешь как мне это надоело. Можешь называть меня ветераном ужаса. А сейчас надо бы заняться делом, без идейного патриота на подобие Барионора Бринмарку точно конец. Сам говорил, что в городе что-то неладно. На лорда в таких ситуациях надеяться бесполезно. Реальные правители Империи не те, кто владеют землёй, а те, кто владеют идеей. А в свою очередь не так важна идея, как тот, кто за ней стоит. Люди идут за храбрыми и предприимчивыми личностями. Поэтому они легко отдадут жизнь за капитана.
- Осталось только найти этого джентльмена удачи, - пробурчал в ответ сержант.
- О, Барионора найти легко, просто нужно идти по крови, даже если он погиб, то обязательно забрал за собой несколько врагов. Кстати я нашёл место сражения, около арки, которая ведёт отсюда к жилым домам, пойдём.
- Подожди, ты мне плечо вывихнул. Трудно идти, - Генрих пытался выправить кость самостоятельно, но самому это сделать достаточно трудно, да и боль оказалась нешуточной.
- Сейчас покажу тебе дедовский способ, из гор с любовью, - лейтенант спустился к другу, - задержи это в зубах, - он достал из сумки обычную деревянную палочку и подал ему.
Гроин дождался, когда сержант будет готов и одним мощным движением вправил кость на место. Раздался приглушённый вопль, который не смог далеко распространиться, несмотря на всё желание.
- Вот и всё, поднимайся, плечо отдохнёт в пути, - усмехнулся гном и в очередной раз поднял друга, - если тебе действительно важно, то я хочу извинится перед тобой за эту выходку. У всех у нас свои демоны в голове и подчас не знаешь какой именно чёрт обитает в голове у твоего собеседника. У меня же их много.
- Ладно уж, я же тоже тебя покалечил, - Генрих перестал дуться на собеседника и в качестве примирения пожал ему руку.
- Барионор я думаю недалеко ушёл от бойни, следы свежие, пойдём.
Они встали над шестью трупами в основном расчленёнными. Запах гнилья уже витал над ними раньше, чем наступила окончательная смерть. Плоть разложилась тоже заранее.
- Зомбированные, зомби, нежить – называй как хочешь. Видимо это и случилось с основной частью населения. Искусно вырезаны, судя по ранам двуручным и очень острым мечом. Следы от Кастодиана скорее всего. Барионор даже не получил ранения. Молодец, что тут ещё сказать, - Гроин говорил тихо и аккуратно, он не хотел лишний раз привлекать внимание собратьев этих мертвецов.
- Лейтенант, вон там кто-то лежит весь в крови, - Генрих указал на падшего воина не так далеко от них самих.
- Что ж, проверим.
* * *
Барионора покинуло его собственное сознание. Остались лишь воспоминания о самом главном. Нет, ни об Империи и ни о войне. О Лиллии. О женщине, которая за короткий срок смогла подарить ему смысл жизни на долгие годы. И это чарующее и пугающее пение ему напоминало её голос в часы расставания. Первый раз он ушёл от неё после того как осознал, что убивает не только во имя чего-то хорошего, но и по собственному желанию. После резни у одной из часовен Исара, с которой вы уже знакомы. Лучше бы тогда Барионор больше не воссоединялся с ней, тогда бы бросить её перед войной и после страшных событий было бы проще.
- Да, Лилли, на моих руках целые реки крови, - Барионор откинул её нежную руку, - поэтому я ухожу от нашей дальнейшей судьбы. Ты знаешь, я зарезал тех десятерых человек, как обычных свиней. Без жалости и сомнений, за считанные минуты решил жизни этих выродков. Ведь кто приходит ко мне с мечом от него и погибает - без исключений. И я не буду умолять тебя простить меня. Я не могу извиняться за саму свою суть, - процедил сквозь зубы капитан с жестоким и даже мёртвым выражением лица.
- Нет, - протянула она жалостливо, - ты не убийца, ты не чудовище, ты всегда был выше всего этого. Помнишь наши мечты? - с последней искрой надежды умоляла она.
- Пожалуй, нет среди нас монстров от рождения. Это результат жестокой жизни и взаимодействия с несправедливым обществом, - с холодной печалью усмехнулся он, - а доброе и светлое в нём падает очень быстро и низко. А что наши мечты, моя добрая и прекрасная сказка? - Барионор одним ловким движением взял Кастодиан с небольшой тумбочки и с звонким жалостливым писком вложил его в ножны, - я мечтал о справедливой и сильной стране. Мечтал о Великой Империи, где нашлось бы место и таким, как мы с тобой. Где тебе не нужно было бы воровать ради выживания, а мне убивать ради восстановления порядка. И я не отрёкся от наших сокровенных желаний до сих пор, - он плавно приоткрыл дверь, а затем повернувшись в пол оборота добавил, - ради этого я сражаюсь, именно это не даст мне погибнуть даже в аду, - после этих слов капитан вышел и захлопнул за собой дверь.
Раздались шаги в полумраке тихого ночного Исара, но они быстро прервались. Барионор казалось остановился и над чем-то задумался. Лилли так и осталась смотреть на дверь в надежде, что он вернётся сейчас, и всё будет как прежде, как было до начала этой проклятой войны. Комок из самых нежных и жалостливых слов застрял у неё в горле, так и не вырвавшись в свет, из-за резких выражений её любимого...но тут вновь она услышала топот сапог по холодной мокрой слякоти. И ей не осталось ничего, кроме как упасть на колени и оплакивать истерзанную душу будущего командора Барионора - "Стража Империи". И полушёпотом, который уже никак не мог услышать её спутник жизни, она сказала: “Ты лучшее что есть в Империи”.
* * *
Барионор снова очнулся на залитых тихим ужасом улицах Бринмарка. Пока он пытался открыть отяжелевшие и больные глаза, кто-то над ним разговаривал:
- Ты слышал, как он бормотал: “Ты лучшее что есть в Империи”? – говорил первый крепким басом.
- Да и что? Бредит? – второй ответил вопросом на вопрос более лёгким и высоким голосом.
- Такое во сне бормочет только Барионор. Надо протереть его тушку и воды дать попить, похоже наш герой перестарался пока расследовал.
- Лучше уж произносить слова любимой, чем со страстью шептать по ночам: “Пиво, пиво, мм, пиво”, - еле-еле открыв глаза заулыбался капитан, увидев своих друзей.
- Смотрите-ка, снова научился шутить. Впервые в этом году. Вставай, солнце ещё не до конца зашло за горизонт, рабочее время не закончилось, - Гроин поднял его, а Генрих подал ему тряпку и воду.
Барионор быстро протёр лицо и чуть-чуть сполоснул доспехи, а затем и сам отпил воды.
- Давай по порядку. Что узнал? И как ты упал посреди улицы без сознания?
- Нашёл некую оккультную книгу написанную нашим общим знакомым Лаибелом. Разузнал от умирающей женщины, которая попросила спасти её дочку Кассандру, где сейчас население – в церкви велнистов Бринмарка.
- Вера в Императора, обожаю обезумевших фанатиков диктатуры, - причитал Гроин.
- После того как женщина, - Барионор хотел указать на её останки, но не увидел рядом ничего подобного, - стоп, я отчётливо помню этот момент. Вы не видели её труп?! – капитан сразу встрепенулся и взволновался, хоть и пытался сдерживать нахлынувшие эмоции.
- Нет, только те шестеро и ты, - утвердил Генрих.
- Плохо, неужели она выжила или что-нибудь похуже?
Наступило неловкое молчание входе которого Гроин ещё раз перепроверил округу и без каких-либо сомнений сказал:
- Сержант прав, тут никого.
- Надеюсь она просто выжила…но суть в том что после того как я уже можно сказать похоронил её в моей голове началось то самое пение, которое звучало в Исаре. Я рассказывал Гроину. Оно меня и довело до такого состояния. Кровь на меня целой волной вылилась из-под арки. Там вроде бы даже стоял кто-то до этого момента.
- Это тот случай, когда мне хочется верить что ты просто псих и этого всего не было, - гном взглянул на небо и только сейчас осознал что буран закончился. Снег теперь шёл медленно, с нежностью ложась на проклятую землю.
- Звучит невесть как, но в нашем мире многое возможно, - Генрих проявил чудеса понимания и самообладания.
- У вас тоже вид явно побитый. Кого-то встретили?
- Можно и так сказать, - практически одновременно отозвались оба участника той драки, - сейчас не так важно.
- Ладно, надо идти, мы много времени потеряли на поиски нужного места. Надеюсь что женщина сказала правду.
- Скорее всего да, потому что на плакатах лорд призывает людей как раз таки в эту церковь.
- Тогда пора разобраться что же на самом деле происходит, - Барионор сразу обнажил меч, чтобы в любой момент быть готовым дать отпор любому существу.
* * *
Троица уже подходила к обширным владениям церкви Велнизма в Бринмарке. Не так далеко от центра города разлеглись огромные мёртвые поля, усеянные могильными надгробиями. У самых благородных погибших они были сделаны в форме дракона, оплетённого вокруг меча. Бринмарк славился своей большой паствой велнистов, поэтому и территории у них были подобающие. Снег плотно накрыл собой пустующие участки, но здесь он был каким-то неестественным, переливаясь на свету кровавой луны оранжевым оттенком. Все деревья на территории кладбища при церкви были давно погибшими, иссохшими, кривыми. Выделялось только одно больше в самом центре. На его ветках висели многочисленные листочки с именами тех, кто ушёл из жизни не своей смертью, каждую ночь их отпивал младший священник. Только ближе к самой церкви становилось ясно, что именно здесь произошёл обряд. Многочисленные свечи развивались на холодном ветру, но продолжали гореть кровожадным красным пламенем. И вот взор Барионора пал на саму церковь, которую у входа охраняли две статуи Велна Великого, поражающего своего лежащего врага огромным мечом с рукояткой в форме пожирающего самого себя дракона – символ Велнизма. Олицетворение его величия и непоколебимости, а дракон здесь означает бесконечность и незыблемость власти. Только капитан даже здесь заметил необычную деталь. Вместо поверженного врага из камня были реальные окровавленные жертвы чьих-то злодеяний. Двое мужчин примерно одного и того же роста, и возраста. Дальше же он увидел разбитые вдребезги витражи и распахнутые врата внутрь. Несколько величественных башен с усмешкой глядели на них. А само строение возвысилось над окружающим миром, полностью погрузилось в атмосферу уныния и отчаяния. И лишь где-то из глубин мелькали багровые лучи. Гроин чувствовал землю гораздо лучше, чем кто-либо из его спутников и он отметил:
- Земле больно, она гудит и жалобно стонет под каждым нашим шагом, - гном тут же обнажил топор, - мы на верном пути, к сожалению.
- Капитан, тут навряд ли работали дилетанты, будет непросто.
Барионор сначала не слушал своих спутников, и как будто не обращая на них внимания дошёл до огромного дерева с записками.
- Сержант, не ты ли мне рассказал, что в Бринмарке существует культ Рефюцила?
- Но я не думал что всё настолько серьёзно.
- Если учесть тот факт, что в это место всех приглашал сам лорд, то всё более чем серьёзно. Теперь в шаге от осознания того что происходит мы не можем остановится.
- Он прав, Барионор, разумнее сходить за подмогой в другие города поблизости или хотя бы ополчение из деревень взять. Время ещё есть, - гном подошёл и положил ладонь на плечо друга, но тот резко отмахнулся от него.
- Время?! – отрубил капитан. – Мы и так уже опаздываем. Снова людьми я не хочу жертвовать, ты на самом деле тоже, Гроин. Если сейчас покинем город, то отдадим его на растерзание неведомого ужаса. Неужели мы можем так просто уйти? Никто вместо нас, господа! Но я вас не держу, если хотите уйти то вперёд. Я справлюсь один если потребуется.
- Барионор! – сквозь зубы процедил Гроин, закатив глаза.
- Я не буду с вами ничего обсуждать. Мы идём втроём или я иду один. Бездействие – самое худшее, что может быть. Но может Генриху и вправду лучше донести о происходящем в Линкхольм, ничего ближе из крупных городов нет.
- Ладно, лейтенант, мы должны идти с ним. Не бросим же мы его.
“Быстро же он согласился” – подметил про себя Барионор.
- У меня нет слов, с каждым днём ты становишься более упрямым бараном. Пожалуй, это моя школа, - гном даже смог выразить некое подобие улыбки, но из-за свечения это выглядело скорее мрачно нежели жизнерадостно.
Когда они пошли по извилистой дорожке из замшелого камня где-то наверху церкви раздался болезненный и медленный звон, волнами распространяющийся по округе. Он резво накрыл округу своим пронзительным стоном и заставил живых почувствовать первозданный страх и всепоглощающую безнадёжность. Однако несмотря на погребальный звон по их душам они всё-таки шли и шли, дойдя до дерева.
Барионор остановил развивающуюся на ветру записку, испачканную в какой-то грязи и вырвал её ладонью. Надпись на ней гласила: “Кассандра”.
- Вот так вот сразу? Это может быть той самой Кассандрой, которую попросила найти женщина?
Хоть он и надеялся на то что Эмелия ему ответит, но всё равно был удивлён, когда она действительно заговорила:
- Может быть, но действительно понятно мне сейчас только одно: здесь был совершён один из темнейших ритуалов в нашем мире. И лорд причастен к этому, думаю он и есть главный некромант в этом шабаше. Магические волнения исходят от этой церкви длинными щупальцами во все стороны, во все дома. Мы сейчас буквально в паутине, сотканной чародейством. Будь непросто осторожен, как я завещала тебе с самого начала. Будь предельно осторожен. Тебе категорически нельзя погибнуть в Бринмарке.
Они втроём встали у дерева и тревожно поглядывали друг на друга, как бы вопрошая: “Что дальше?” – но никто, так и не удосужился спросить или начать действовать. Это непонятное безмолвие прервал Генрих:
- Прямо с главного входа будем заходить?
- Я бы зашёл с задней двери, так проще будет остаться незамеченными, - объяснил Гроин.
- Чародеям плевать, я думаю они уже знают о нашем приближении. Пойдём прямо через центр, что уж томить неизбежное. Всё равно дело идёт к бойне и не к самой приятной бойне.
Подниматься по небольшим ступеням было тяжело. Странная теплота исходила от них, да и сапоги скользили по крови, которая неведомым образом не застыла. Кровь эта выливалась из поражённых жертв у статуй. Подул ветер и зловоние трупов волной накатило на обоняние Гроина, который заранее прикрыл нос своим предплечьем. Барионор же несмотря на всю внутреннюю неприязнь к осмотрю тел был вынужден сделать это, как один из самых опытных из них в этой области.
- Не в первой тебе работать с погибшими, - пробурчал в собственную руку гном.
- Один раз под Свалидаром было, теперь мне хочешь каждый раз напоминать, как я не проявил должного уважения к хану Эксаю, отрубив ему голову? Брось это дело, - раздражённо выпалил капитан.
- Ты с такой гордостью демонстрировал его голову, ты бы со стороны видел. У тебя была такая любовь к самому себе.
- Между прочем заслуженно.
- Безусловно, безусловно, - протянул тот.
- Хочешь сам проверить мертвецов? – оскалился он в последний момент.
- Нет что ты.
- Тогда помолчи.
Он изо всех сил старался лишний раз не задеть уже подгнивающие трупы, чтобы ненароком потом не подцепить какое-нибудь заболевание, которым страдали жертвы. Да и вообще даже в условиях не сильно следящей за санитарией Империи есть негласное правило работы с трупами. Как военный ему они известны: используй максимально плотный материал, не дыши часто рядом с трупом, желательно прикрой рот тряпкой и дыши через неё, не трогай его голыми руками, тем более не касайся ран и гнойников. К инфицированным чумой вообще не подходи, сразу иди к профессионалам. Конечно эти условия не давали капитану представить полную картину смерти этих людей, но непродолжительный осмотр двух проколотых тел дал ему достаточно информации.
- Холодные, расслабленные. Разложение тканей началось давно. Трупные пятна уже образовались. Начался процесс распада. Жертвы были убиты не менее двух дней назад. Может все шесть. Точно сказать не могу, потому что я не профессионал в этом деле. Раны нанесены ножом, маленьким. Ритуальный, судя по всему. Но раны многочисленные. Били сверху вниз с широкого маха. Смерть не являлась насильственной. Нет побоев. Жертву либо заколдовали, либо чем-то расслабили или даже усыпили. Судя по происходящему заколдовали. Мужчины судя по легендарному мечу-ожерелью у них на шеях принадлежали к конфессии Велнизма, то есть классические прихожане.
- Не перестаёшь удивлять, капитан! - присвистнул Генрих.
- Да, чему только не научит бывший офицер Империи и годы армии. Всему, но не тому, как прожить счастливые года.
- И почему только никогда у нас не возникает вопросов о камнях, сплавах и металлах различных, о том как их лучше добывать и как обрабатывать, что из них можно сделать. Тут бы я дал всем вам фору, - Гроин раздражённо почесал бороду, - идёмте вглубь. Мы и так знаем, что нас ждёт.
- На входе что-то написано, подождите-ка, - Генрих вмешался в самый последний момент, когда нога Барионора уже почти перешагнула за своды мрачного построения.
- Что там?
- Надпись выполнена кровью, на древнем языке, меня немного учил ему знакомый из Коллегии Исара.
- Случайно не Лаибел ли?
- Это глава Коллегии, к нему мало кто имеет доступ, - с должным почтением к обсуждаемому человеку высказал тот.
Барионор и Гроин лишь переглянулись со странной усмешкой на устах.
- Здесь написано: “И да возродится великий Рефюцил, жертва клеветы Белого дракона. И да очистить он мир от смертных убожеств. Только ужас сможет остановить ужас”.
- Как всегда с культами. Ничего не понятно, но глубокомысленно, чёрт бы их побрал, - от неожиданного презрения гном аж плюнул на кровавые буквы, но они остались нетронутыми, спрятавшись глубоко в камень, либо удерживаясь магией.
Внутри их ждала ещё более жуткая атмосфера. Несмотря на великую статую Велна, воцаряющуюся над всем собором, здесь была весьма неприятна энергетика. На алтаре лежала точно такая же книга, какая сейчас покоилась в специальной сумке у Барионора. И перед этой книгой целыми рядами лежали перевёрнутые и изломанные скамьи для прихожан. На более-менее целых до сих пор сидели какие-то существа. Ничего кроме одежды пока нельзя было увидеть.
- Насколько я знаю подобные храмы, что-то может поднять статую Велна вверх и под ним будет проход в крипту, - Генрих говорил достаточно убедительно и решительно.
- Надеюсь ты знаешь о чём говоришь. Попробуй обследовать алтарь, мы пока поищем с Гроином какой-нибудь механизм.
“Я бы не доверяла ему наполненный магией смерти алтарь, мы его мало знаем” – прошептала Эмелия.
“Лучше убедиться сейчас нежели в нужный для врагов момент”.
Они взошли к подавляющей статуе Влене и осмотрели полуразрушенную церковь. На скамьях всё-таки были люди, но уже погибшие и подгнивающие.
- Из них будто бы выкачали всю кровь, даже не выпили, нет, низшие вампиры и трупоеды различных мастей здесь не причём, - утвердил Гроин, внимательно вглядываясь в безглазые трупы с натянутой на кости кожей.
- Пока я ничего не вижу, чтобы могло нам помочь, господа, - вещал капитан из дальнего угла.
Сержант наклонился над чёрно-серебристым алтарём и взял в руки замаранную остывшим воском книгу, верхние краюшки страниц которой оказались сожжены, а нижние слиплись между собой и покрылись хрупкой белёсой коркой.
- Здесь кажется есть необходимое заклятие для открытия крипты.
Барионор почувствовал, как у Генриха еле-еле заметно дрожал голос. Страх? Почему до этого такого с ним не происходило? “Хотя юнца можно понять”.
- Пробуй, какие у нас ещё варианты? Времени у нас не так много на размышления, судя по тому, что Форбозен уже почти возвысился над Бринмарком.
- День прошёл слишком быстро.
Генрих сразу после разрешения открыл нужную страницу и стал читать какую-то мантру, снова не непонятном и неизвестному никому, кроме него языке. Читал он её со знанием дела: с выражением, с певучестью и с благоговением перед незримым. Раздался еле-еле слышный звук щелчка. Статуя стала кружить вокруг своей оси и медленно подниматься вверх. Однако в этот же момент их окружил уже знакомый им треск, но всё произошло настолько быстро, что через пару секунд один из недавно мёртвых людей уже схватил Гроина за руку, вцепившись в его тёплую плоть своими острыми и цепкими костями. Двери в церковь захлопнулись, раздалось хриплое рычание и яростные вопли нежити накрыли весь собор.
- К оружию, Барионор! Кажется, сработало, подери меня Штайн, сработало, но не так как хотелось бы.
Гном одним движением выдернул весь сустав противнику и перевернул скамью, с которой начали подниматься его собратья, а сам отскочил к алтарю, поближе к напарнику.
Они встали друг рядом с другом, тёплое плечо к плечу к уже напряжённому предплечью. Пожалуй, то что они вместе - это единственное утешение средь давящей атмосферы сюрреалистичного ужаса. Отход отрезан, по их души поднимаются дикие зомби с лопнувшими капиллярами. Всё это восстало ради поглощения их душ, а позади ещё и раздаётся ядовитое пение третьего напарника, которое распространяется по всему собору. У них даже пробежал холодок по спине и затылку. Страх сегодня собирался устроить себе пир, питаясь жертвами целиком за раз, но пока они держались, держались благодаря убеждениям. И вот мертвецы не заставили себя долго ждать. Всё-таки доковыляли до алтаря.
- Ну что?! За 106-тую?! – гаркнул гном своим фирменным басом, чтобы его слышали все враги в округе, кем бы они не были.
- За 106-тую когорту “Фениксов” 13-того легиона Империи! – два друга напоследок переглянулись, подмигнули друг другу и наконец-то стали заниматься той деятельностью, в которой они всегда чувствовали себя лучше всего – сражаться.
Барионор мощным пинком откинул гиблый строй чуть подальше и перерезал горло одному из мёртвых, подобравшемуся максимально близко к ним с левой стороны. Правую часть взял на себя Гроин. Он изо всех сил размахивал секирой, наповал разя всех неугодных и не забывая искренне и от души ругаться. С каждой атакой они оба становились всё быстрее и горячее. Но ярость была особенно хорошей подругой капитана. Вязкая зелёная кровь плескалась из стороны в сторону после каждого его выпада. О жизни погибших от его меча теперь свидетельствовали лишь изрубленные и изувеченные тела. Барионор практически перестал дышать, а его глаза окаменели и из ледяного голубого цвета они превратились в серые.
Капитан уже начал выходить из небольшой их с Гроином защитной позиции и превращал мертвецов в кашу уже у скамей, переходя в чуть ли не рукопашный бой. Здесь одного перерубил, другого вбил в пол ногой, третьему расшиб голову локтем. Ненависть моментально захватила его сознание. Упоение битвой – последнее его утешение в этом мире и друг не хотел ему мешать, однако прикрывать его становилось всё тяжелее и тяжелее. Ещё немного и они окажутся окончательно окружены.
Пение же усиливалось с каждой минутой, атмосфера становилась всё невыносимее. Мертвецы были почти повержены. Но тут в двери кто-то начал ломиться и с не дюжей силой, надо сказать, они еле-еле выдерживали такой натиск и норовились вот-вот слететь с петель.
- Генрих, быстрее, к ним идёт подмога, если это так можно назвать.
Протяжный вой пронёсся по кладбищу и заставил содрогнутся Гроина. Барионору же давно стало без разницы на происходящее. Нервы требовали чужой крови для успокоения души.
- Твою мать, Барионор! Вернись к позиции! – выкрикнул он, но было уже поздно.
Всё произошло буквально за пару секунд. Натиск оставшихся мёртвых остановился. Пение замедлилось. А Гроин только-только смог перевести дыхание. В этот момент под своды здания ворвалось некое подобие человека, только с оголёнными мышцами и с пустыми зеницами. Спина давно приобрела вид огромного горба и существо передвигалось на четырёх лапах с длинными кровавыми когтями. Нижняя челюсть свисала почти до земли, а верхняя сильно подалась вперёд. Но практически истлевшее состояние не мешало этому чудовищу быть одним из самых опасных среди обычных трупоедов. Перед вами был вурдалак. И если скелеты — это давно погибшие люди, которые явились на зов некромантов ради собственных целей, либо не смогли противиться тёмным силам, а зомби недавно погибшие, ставшие игрушками в руках некромантов, то вурдалак — это всегда проклятый человек, обречённый пожирать плоть смертных. Чаще всего они пожинают трупы, но когда их зовёт Форбозен, то эти твари становятся не прочь полакомиться живой плотью, заодно разнося различные болезни, которые они подцепляют от мертвецов.
- Наконец-то этот чёртов культ смог призвать хоть что-то сильное!
Барионор спокойно размял плечи и шею, не пытаясь увернуться от натиска чудовища.
Вурдалак свалил его на пол и пригвоздил к холодной и окровавленной плитке. Капитану удалось в последний момент заблокировать огромные клыки твари своим мечом. Он пытался повалить противника на другую сторону, отчаянно пинал его по толстой шкуре, постоянно резал плоть окончанием меча. Однако ничего не помогало. В него крепко вцепились, практически мёртвой хваткой. Гроин добил приближающегося мертвеца и ринулся на подмогу другу. Существо не увидело гнома, так как было полностью сосредоточено на добыче. Ничего другого нашему воителю гор не нужно было. Он нанёс ровно пять рубящих ударов по шейному позвонку и отодвинул ногой безголовую гору мяса подальше от напарника. Обрызганный кровью Барионор опёрся на руку друга и поднялся.
- Ты в последнее время слишком часто теряешь контроль, это к добру нас не приведёт.
- Да, старик, пожалуй ты прав, - боевой раж покинул капитана и его разум более-менее пришёл в порядок. Он вытер лоб грязной ладонью и снова взялся за меч.
- Всего-то семьдесят лет, - усмехнулся гном, тщетно пытаясь разбавить происходящее своей золотой улыбкой. Золотой, потому что два зуба у него были выбиты во время многочисленных драк.
Уже безголовый вурдалак в бешенстве поднялся на искривлённые лапы и в диких конвульсиях попытался зацепить одного из них, однако они одновременно зашли к нему с левого и правого боков и насквозь перерезали рёбра. Затем Гроин до конца доломал хребет существу.
Они продолжили защищать алтарь, а через пробитую дверь им довелось видеть новые подкрепления: скелеты, зомби, многочисленные вурдалаки. Барионору показалось будто бы и поминальное дерево вырывается из-под земли, желая наказать их за нарушение спокойствия храма. Дай Император только показалось…
- У нас очень мало времени, Генрих.
Странное чтение всё продолжалось и продолжалось, а речь их спутника становилось всё более непонятной и жуткой. Волны врагов уже почти столкнулись с ними. Однако в роковой час статуя всё-таки закончила своё путешествие к шпилю и перед ними предстала решётка, которую Генрих незамедлительно открыл. И он сразу побежал вниз по лестнице.
- Уходим! – крикнул Гроин и они вместе с Барионор устремились вниз, в последний момент закрыв за собой проход для тварей.
Статуя снова закружилась, но уже в обратную сторону. И перед тем как убежать вниз капитан заметил, что под алтарём был рычаг.
- Барионор, ты же понимаешь что он с помощью него запустил механизм? – тут же отреагировала Эмелия.
- А мантра для того чтобы оживить мертвецов? Похоже на то.
- Ты знаешь, что должен сделать.
- Да…я знаю, - у Барионора снова загорелся огонь в глазах, а сознание переместилось в тот чёрный день – в день битвы “Горящие поля”.
* * *
“Горящие поля” – настоящая бойня и память храбрости солдат Империи. Многие не выжили. В том числе была потеряна половина 106-ой когорты 13-того легиона Барионора. Сержанта Треана уже не встретит жена и дочь. Такова война. Несмотря на трусость, которую он проявил перед героическим походом своих собратьев, после он увековечил и оправдал себя. Именно в тот момент, когда лейтенант был окружён десятью номадами в нём проснулся бушующий имперский зверь, что ринулся в самое пекло, чтобы спасти друга.
Треан беспощадно убивал каждого номада на своём пути. К Барионору он пробрался, тараня своим железным круглым щитом одного противника за одним. Теперь они были вместе в ловушке. Спина к спине, брат за брата, пёс войны за пса войны. Два варвара с остервенелой злобой атаковали его. Он ловко заблокировал первый удар, а второй предупредил колющим во вражью грудь. Перевёл дыхание, сжал посильнее щит, служивший ему последней надеждой и единственной защитой от кусающегося царства мёртвых. Внутри него пробудился истинный монстр, голодное чудовище битвы. Он ошеломил левого одним сильным ударом. Без сожаления добил рубящим. Его соперники были незамедлительно повержены. Трое ринулись на Барионора, тот совершил, казалось бы, невероятное, когда уклонился от одного верхнего удара, парировал ещё одну атаку своим двуручным мечом и успел при этом перерубить третьего. Судорожно сжимая в руках клинок, он перерезал горло ещё одному. Кровь забила обильной струёй на фоне поднимающихся снопов пламени, а капитан лишь пытался отдышаться, но поглощаемый воздух весь был пропитан гарью и рассудок был готов уйти куда-то далеко-далеко. Бой временно остановился. Страха больше не было, не сейчас. Осталась только истинная ненависть. “Ни в коем случае нельзя здесь погибнуть” – это был девиз Барионора на последние тридцать минут этого свирепого побоища.
Капитан расслабился лишь на миг, но этим допустил роковую ошибку, открыв левый бок последнему противнику. Это нападение отразил Треан длинным и неестественным блоком, который чуть не привёл к его падению в почерневшую от копоти землю. Однако, своим благородным поступком он подставил самого себя. Ему прямо в спину прилетело копьё, которое навылет пробило грудь и лёгкие. С этого момента каждый вздох приносил ему невыносимую боль. В глазах сверкнул смертельный шок. Лейтенант в пылу сражения не заметил сильнейшего ранения своего собрата. На почти мёртвого сержанта нашлись ещё противники. Лейтенант взревел да так что у него вздулись абсолютно все вены на лице и теле. Он стал окончательно неуправляем. Зрачки начали выходить из орбит, наливаясь багрянцем. Буквально за одно мгновение он прекратил жизнь сразу троих. Сержант упал на колени, бросив оружие в сторону. Упал прямо в проклятую землю, где всего пару часов назад лежало зелёное поле. Попытался достать из тела погубившее его орудие. Дикий вопль вырвался из горла вместе с подступающей кровью. Барионор лихо расправился с последними врагами, хоть и получил небольшое ранение по ноге.
- Ненавижу метательные копья, - прохрипел Треан, - они же убили и моего сына, - сказал он и вернул снаряд в последнего, в десятого врага, который собственно и ранил его так сильно. Попадание прямиком в горло, противник остановился, толком даже не успел понять, что произошло. Упал безмолвным бревном в подступающий огонь.
- Ты сам знаешь, что должен сделать. Передай моей семье, что я их люблю. И я тебя молю защити 106-тую когорту, - прошептал умирающий, еле-еле выговорив он упал набок с уже оледеневшими глазами, в которых всё не унимался огонь, пожирающий округу.
- Чёрт меня подери! – крикнул лейтенант, смотря на пронзённое тело и лужу липкой крови, но было слишком поздно что-то менять, - конечно, клянусь до конца дней защищать нашу когорту, друг, - затем, посмотрев что Треан уже не сможет ответить ему при всём его желании, он продолжил речь, которую не раз ещё будет в своей жизни произносить:
- Покойся с миром и отправляйся в Алмазный зал, зная что твоя последняя просьба будет выполнена, и что Империя гордится тобой, - изрёк Барионор, закрывая очи своему павшему собрату.
По его щеке прокатилась одна единственная, но от того ещё более горькая слеза. Именно с того момента что-то внутри окончательно погибло, перевернулось навсегда. Но точно воцарилась ещё одна истина в общей морали: “Зло, творимое людьми, живёт вечно”. Зачастую человек гораздо страшнее и хитрее любого тёмного существа, потому что пестрит многими чертами, в нём есть и обманчивый свет, который лишний раз сбивает столку. Поэтому с чистыми ужасами порой проще бороться, ведь тебе понятно где тьма, а где свет.
* * *
По крутой лестнице глубже во мрак, в самую пустоту холодной крипты…воздух становится тяжелее, ноги уже не держат тело так уверено, а тьма проникает в самые потаённые недра истерзанной души. Добро пожаловать в бездну, где не важны твои достижения, не важна твоя слава или количество друзей, любовников. Здесь всё возводит к первобытному страху и напоминает о неумолимой погибели. И Барионору с Гроином приходилось весьма быстро спускаться в неизвестность за Генрихом.
- Куда он так дёрнулся?! – запыхаясь проговорил гном.
- Всё объясню, сейчас только догоним, мы уже близки к нему.
И не в самое подходящее время к его сбила с мыслей Эмелия:
- Ты хоть сможешь его убить, он же якобы из 106-той когорты? Я только что слышала твоё обещание, - к драконице вернулась прежняя насмешка, которой капитан удостоился ещё при первой встречи.
- В том то и дело что якобы. Он не поделился никакой уникальной информацией насчёт моей когорты, насчёт нашего легиона, ничто не указывает на это.
- Хорошо, что ты это понимаешь. Я бы сама хотела, чтобы было иначе, но всё так как есть.
Они практически падали, а не спускались по лестнице. И вскоре им удалось настичь Генриха. Барионор и Гроин оказались в узком туннеле, чьё продолжение увидеть было невозможно из-за непроницаемой тьмы не так далеко от них. Но самое главное Барионор всё-таки видел. Видел третьего их напарника. Выхватил окровавленный меч из ножен и напоследок взглянул на из-за чего-то остановившегося сержанта. Но так как времени терять было нельзя, то он не придал особого значения тому как тот стоял в оцепенении и одним движением отрубил ему голову, вдоволь накормив тёплой плотью мёрзлое подземелье. В этот момент подбежал Гроин, который до этого искал огниво и факел, чтобы у них был свет с собой.
- О, дерьмо, - протянул гном да так что у него чуть не сорвался голос, - это ты мне так объяснил? Я всё понимаю, но, Барионор, ты обезглавил одним ударом человека который нам помогал, человека находящегося на службе твоей излюбленной Империи.
- По его словам. Значок нацепить на доспехи может любой. Он ни разу не показывал официальный документы с его именем. Нет ничего кроме его историй. Несмотря на всю его доброжелательность ни разу не вступился за нас в бою. Гроин, он был предателем. Почему на культ навёл именно он? Почему он так быстро согласился двинуться в этот храм? Почему он навёл меня на торговца свечами, а я так его и не нашёл, но зато нашёл шесть тварей по мою душу, а он чуть-чуть попытался противиться, но быстро кинул меня. И самое главное, как-то он внезапно появился в нашей жизни.
- Я ещё с ним подрался же, - Гроин чуть не ахнул, - пьяный, - тише добавил он.
- Да? А почему мне не сказал?
- Как? При нём? – гном указал на бездыханный труп. – Так: “Слушай, Барионор, я тут неплохо навалял нашему новому другу, правда и он мне неплохо пригрел пару раз”?
- Ты прав. Но это ещё раз подтверждает мои слова. У тебя нюх на подобные вещи. И добивающий довод в том, что почему-то на него чары не подействовали. На всех жителей города подействовали, кроме нас с тобой и его. Я связан с Эмелией теперь, ты же как говорил в прошлом тоже сталкивался с ужасными вещами, которые оставили след в твоей жизни. А что с ним? Скорее всего он был одним из культа. Кто ещё мог знать этот мёртвый богохульный язык? И с помощью него оживить трупы. Механизм открывался совершенно иначе. Об<