https://ficbook.net/readfic/7632767
Направленность: Слэш
Автор: Blaidd (https://ficbook.net/authors/478763)
Фэндом: EXO - K/M
Пейринг или персонажи: Сехун/Кай
Рейтинг: G
Жанры: Романтика, Повседневность, AU, Учебные заведения
Предупреждения: OOC
Размер: Драббл, 7 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
Для любви совершенно не имеет значения время. Чтобы влюбиться может понадобиться три года, три часа или три секунды… (с)
Сехуну понадобились секунды, чтобы раз и навсегда влюбиться в Ким Чонина.
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Примечания автора:
Написано специально для сообщества EXO Fanfiction & Сборник Фанфиков.
Для любви совершенно не имеет значения время. Чтобы влюбиться может понадобиться три года, три часа или три секунды… (с)
Сехуну понадобились секунды, чтобы раз и навсегда влюбиться в Ким Чонина.
Бэкхён называет это полнейшей ерундой, потому что любовь - нечто масштабное и надёжное, как фундамент, на котором можно возвести небоскрёб. А чувства, что возникли всего за три секунды, такими не бывают по определению.
Но Сехун каждый раз пропускает его недовольное ворчание мимо, ухмыляясь чуть заметно, и думает, что между ним и Чонином существует своя, особенная сила притяжения, противостоять которой не может ни Земля, ни Солнце, ни Свет, ни даже сверхмассивная Чёрная Дыра. Куда уж бедному маленькому О Сехуну - песчинке в космических масштабах.
Эта внезапно возникшая между ними гравитация постоянно сталкивает между собой, играется, словно шариками, смеётся, разбрасывая по разные стороны, и сталкивает вновь. Потому что это их - Сехуна и Чонина, - неизбежная судьба, спрятанная в замысловатых математических выкладках.
Сехун чувствует её моментально, цепляет кожей её сладковатую липкость, стоит впервые пройтись взглядом по костлявому силуэту лохматого первокурсника.
Они с Чанёлем и Бэкхёном о чём-то живо болтают на летней террасе любимой кафешки, бегло пересказывают содержание летних каникул и убиваются по поводу преподавателя английского в этом семестре - старой принципиальной девы, у которой сдать автоматом уж точно не выйдет.
Бэкхён предлагает пожертвовать девственным чанёлевым телом и организовать англичанке первый и последний, но зато незабываемый романтический вечер, на что сам Чанёль глядит уж очень обиженно и как-то по-щенячьи.
Бэкхён этот взгляд игнорирует, а вот Сехуну со стороны виднее куда больше и яснее, поэтому он, не желая втягивать себя в очередной любовный раздор, который, как всегда, закончится ничем, переводит взгляд в сторону небольшого залитого солнца бульвара, примыкающего к университету, по которому сотни студентов торопятся к первой паре.
Ему самому только к третьей и это небывалая удача для первого учебного дня, поэтому он может себе позволить скоротать утро дружеской перебранкой, хорошим кофе и разглядыванием проносящихся мимо прохожих.
Ссутуленная лохматая фигура с зажатой между пальцами тетрадью привлекает его внимание сразу же.
Не может не привлечь - это гравитация.
Высокий худощавый парень в старомодных очках с толстыми стёклами и растянутом свитере, в котором, очевидно, слишком жарко для начала осени, идёт не разбирая дороги: постоянно натыкается носком кроссовка на мелкие камешки, цепляет угловатыми плечами случайных прохожих и движется по параболе, инстинктивно.
Однако ни то, ни другое, кажется, совершенно паренька не волнует - он закусывает в волнении пухлые губы, словно читает напряжённый роман с перестрелками, морем крови и душещипательной любовной линией. Его глаза горят даже сквозь толстые стёкла, поблёскивая возбуждением, а узловатые пальцы сжимают в руках тетрадь так крепко, что натянутая кожа успевает стать белой, почти мраморной.
Тем утром Чонин едва ли не единственный, кто не торопится, рассекая бурлящий людской океан величественно и спокойно, будто посланец иных миров, для которых жизнь человеческая - сущий пустяк.
Возможно, Сехун влюбился в эту надменную безмятежность. Или, вполне могло случиться, в детскую наивность и упрямство, с которой тогдашний Чонин полагал, что сможет оставаться от суеты в стороне.
В тот момент Сехуна от Чонина отделяет расстояние не больше, чем три широких шага, и он тут же ловит себя на мысли, что с удовольствием протянул бы руку, чтобы коснуться светящейся сквозь пожелтевшую листву бронзоватой кожи, словно благословлённой солнцем, дабы убедиться в реальности самой реальности.
Сехун никогда не считал себя из робкого десятка. И будь в тот момент на месте Чонина кто-то другой, он обязательно сорвался бы с места, чтобы, поддавшись этому удивительному притяжению, познакомиться, улыбнуться широко и признаться честно в существовании этой неземной, волшебной связи.
Но в то утро на месте Чонина оказался именно Чонин, трогательный и неловкий, потерянный в этом не своём мире, хрупкий до щемящего сердца. А потому Сехун так и не смог с собой ничего поделать, кроме как наблюдать со стороны, любоваться каждым движением, каждой угловатой линией проступающих сквозь растянутые и не по размеру вещи и заключить про себя, что трёх секунд для любви более, чем достаточно.
И этих трёх секунд притяжения Сехуну, пожалуй, было бы достаточно до конца жизни. По крайней мере, именно так он чувствовал себя в тот момент - переполненным и счастливым в очень странном и неизведанном доселе понимании, если бы у Чонина по жизни не оказался один удивительный талант.
Притягивать не только Сехуна, но и неприятности.
Спустя метров двадцать, прямо перед светофором, зазевавшийся Чонин игнорирует красный свет и ступает в своей уверенной манере на проезжую часть. По улице, обычно пустынной, превышая скорость несётся автомобиль, а Сехун, обычно безучастный к происходящему, резко подскакивает с места, опрокидывая стул с глухим стуком, бездумно срывается навстречу, чтобы схватить за ледяные пальцы и потянуть на себя.
Всё случается так быстро, что Сехун не успевает осознать ни рисков, ни последствий. Просто он, ведомый той самой гравитацией, летит в бесконечном океане бытия навстречу Чонину, рукой легко обнимает худое плечо, прижимая к груди, и валится на твёрдый асфальт так, как его учили в детской секции по тхэквондо.
Скрип тормозов, испуганные крики проходящих мимо студенток, лепетание подлетевшего Бэкхёна - всё это очень быстро превращается в пустой фоновый шум, потому что ссутуленный растрёпанный паренёк за толстыми линзами очков и под необъятным свитером в котором, очевидно, слишком жарко для начала осени, утыкается носом Сехуну куда-то в изгиб шеи, волнуя горячим дыханием, а сердца, оказавшись отделёнными всего двумя хрупкими стенками грудных клеток, начинают колотиться в унисон, надеясь быть, наконец, свободными.
Сила притяжения окутывает Сехуна с головы до пят, вяжет морскими узлами, сращивает с Чонином и, кажется, у Сехуна совершенно не остаётся выбора, кроме как отдать своё сердце безвозмездно и навсегда, повинуясь очарованию глаз цвета горячей карамели с мелкими коричневыми вкраплениями.
Словно звёздами в далёком, далёком небе.
- Мой конспект! - спустя несколько секунд паренёк подрывается и с ужасом вертит головой по сторонам в поисках вылетевшей из рук тетради. - Мой драгоценный конспект!
Паренёк быстро поднимается на ноги и бросается в сторону смятой под ногами подбежавших сопереживающих тетради. Сехун поднимается тоже, но куда медленнее, падение даёт о себе знать простреливающей болью в пояснице и лопатках. Он сначала аккуратно опирается на локти, а после позволяет Чанёлю подхватить себя и медленно поставить на ноги.
- Ты как? - в глазах друга искренний испуг, что вот-вот перерастёт в панику, но Сехун игнорирует и его, бросая в сторону парня:
- Эй, ты как? Цел?
- Мои конспекты! - раздосадованно вздыхает тот, и любовно ровняет каждый смятый листочек, плотно исписанный непонятными формулами. - Мои хорошие…
- Мог бы и спасибо сказать, - Бэкхён включает свой противный тон, похожий на сломанное радио. На самом деле, голос у него мягкий и красивый, но в моменты наибольшего напряжение срывается на фальцет и становится совсем невыносимым. - Он тебе, вообще-то, жизнь спас. А ты даже своего имени не сказал, всё о конспектах своих печёшься!
Паренёк замирает, пристыженно опуская голову, пока Сехун незаметно хлопает Бэкхёна в бедро. Он сделал это без задней мысли и не нужны ему ни имя, ни благодарности. Ему нужно…
ещё раз взглянуть в эти невероятные, космические глаза.
- Всё нормально, - отмахивается он, примеряя форменную улыбочку. Боль понемногу стихает, и вот уже ему самому становится неловко от того, как напряжённо подрагивают чужие плечи.
Но паренёк замирает на мгновение, а после резко выпрямляется в коленях, вскидывая голову, чтобы смахнуть со лба непослушные пряди.
- Ким Чонин, - на одном дыхании. - И… спасибо. Честно.
Сехун улыбается счастливо. По-дурацки так, заглядывая Чонину в самую душу. А там гравитация всё кружит и кружит его бренную душу, что, кажется, вот-вот оторвёт ступни от земли.
/
- Чонин странный, - говорит Бэкхён как-то за обедом, когда на периферии снова маячит непричёсанная шоколадная макушка. - Говорят, что он полный псих!
- Кто говорит? - монотонно уточняет Сехун, неотрывно наблюдая, как Чонин с воткнутыми в уши капельками плывёт от стойке к стойке, набирая те блюда на поднос, к которым наименьшая очередь.
Про себя Сехун отмечает, что брать сегодня рагу большая ошибка.
- Знакомый с физтеха, - цокает Бэкхён, когда Чонин стопорится на кассе в поисках налички.
- Будто там бывают “нормальные”, - язвит Чанёль, незаметно подкладывая на поднос Бэкхёну больше мяса.
- Да, но Чонин псих а-б-с-о-л-ю-т-н-ы-й. Он явился на первое занятие с написанным на семестр вперёд конспектом и решённой домашкой, вызвался делать доклад о… неважно о чём, это же физтех - там проходных тем по определению не бывает, а на каждом семинаре тянет руку так, будто это последний ответ в его жизни.
- Ты просто завидуешь, - хмыкает Бэкхён. - Он первогодка, к тому же увлечённая своим делом, не то, что грезящий о сцене менеджер.
Бэкхёна язвительное замечание колет, и он театрально взмахивает палочками так, что Чанёлю приходится потрудится, дабы увернуться и сохранить себе оба глаза в целости и сохранности.
Сехун же думает, что Чонин а-б-с-о-л-ю-т-н-ы-й просто, с массой сердца в бесконечность, что притягивает к себе его взгляд.
Он встаёт, прихватывая лежащий на соседнем стуле рюкзак, и направляется к кассе, чтобы выручить посеящего где-то свой бумажник Чонина.
Когда Сехун достаёт купюру в десять тысяч вон у Чонина алеют скулы (или Сехуну просто так отчаянно этого хочется), он отводит взгляд и снова говорит:
- Спасибо, - на сей раз интимно-тихо.
Сехун ухмыляется, мол, будешь должен и предлагает занять свободное место за их столиком.
(Бэкхён по губам читает его намерения и вертит головой так, что та, кажется, вот-вот открутится от шеи).
Но Чонин отказывается, предпочитая спрятаться за небольшим столиком у окна и дослушать монотонно льющуюся из капелек лекцию до конца.
/
У Вселенной есть свои законы. Сехун слышал в школе о фундаментальных силах слабого и сильного ядерного взаимодействия, электромагнитной силе и гравитации. Но на жизнь Сехуна на деле влияет только одна - притяжение к Чонину.
Он долго пытается понять, что в этом скромном пареньке спрятано такого, что с каждой секундой его сердце становится всё тяжелее, всё невыносимее и тянется, летит сквозь пространство бытия, постоянно утыкаясь в Чонина?
А после бросает это дело, потому что находит Чонина потрясающим настолько, что незнание становится влекуще интригующим, особенным.
Сехуну не нужно знать, Сехуну нужно видеть.
А потому они постоянно сталкиваются у входа в корпус, в лекционных залах по факультативным предметам, в парке и библиотеке. И каждый раз Сехун собирается с силами, чтобы подойти, улыбнуться, спросить: “Как тебе сегодня погода?” - или - “Чем собираешься заняться на выходных?”
И каждый раз одёргивает себя. Некоторыми звёздами лучше любоваться издали.
Но сила притяжения вновь толкает их друг к другу, на сей раз, когда не срабатывает сехунова библиотечная карта. Он и завёл её лишь для того, чтобы три часа подряд каждую пятницу любоваться на сгорбившегося над книгами Чонина, который закусывает в напряжении пухлые губы, потом проходится по ним языком, оставляя влажную дорожку, и дышит неровно, словно перед ним разложены не тяжёлые математические выкладки, а бульварный порно-роман.
Сехун берёт книги о звёздах, о странном притяжении, что держит вместе галактики и звёзды, связывает туманности с самой тканью времени, но не читает - Чонин в растянутом свитере само воплощение мудрости мироздания, а больше Сехуну знать и не нужно.
Но в эту отдельно взятую пятницу всё идёт совершенно не по плану: Сехун раскрывает себя пронзительным писком библиотечного кассового аппарата и укоризненным взглядом библиотекаря.
- Что-то не так? - мягко интересуется Чонин, несмело выглядывая из-за сехунового плеча.
Сухая и строгая тётушка отрезает:
- Некоторые студенты не в курсе, но карту нужно пополнять, - вызывая смешки сидящих поодаль студентов.
- Кхм, я могу заплатить наличными? - спрашивает Сехун уже ныряя в карман джинс за свёрнутой купюрой.
- Для студентов действует другая система оплаты, поэтому такие карты можно пополнить только в терминале у деканата. А он уже закрыт, - голос Чонина льётся мягким бархатом, заставляя дыхание Сехуна замирать. От него самого пахнет пожухлой листвой и корицей, отчего слегка кружится голова. - Вот, - Чонин протягивает тётушке свою, - у меня точно хватит. Оу, ты читаешь книги про космос?
И ради ноток восхищения, что скользнули в счастливом чониновом голосе, Сехун прочёл бы все на свете книги про космос.
- Да так, - ероша волосы на затылке, - хобби.
Чонин улыбается.
Тепло. Ярко. Волшебно.
Они выходят в промозглый вечер, окутанный лёгким туманом, сквозь который пробирается рассеянный жёлтый фонарный свет.
Вместе.
Сехун набирает полные лёгкие свежего, колючего воздуха и подмечает, что Чонин поступает так же, довольно расправляя плечи. Они ступают на одну и ту же аллею так близко, что стоит наклониться немного и плечи будут тереться друг о друга.
Но Сехун на этот шаг пока что не решается. Придёт время, и гравитация всё решит за них.
- Что ты думаешь о силе притяжения? - и голос в густом, насыщенном пряным ароматом осени воздухе кажется Сехуну каким-то чужим.
Ему бы спросить: “Как тебе погода?” или “Что ты делаешь на выходных?”
Но его любовь к Чонину родилась за три секунды, а это значит, что банальные, затёртые до дыр решения к этому уравнению не подходят абсолютно.
- Хм-м, - Чонин крепко задумывается, поджимая нижнюю губу и Сехун находит этот жест по-детскому милым, - что она удивительная?
Сехун кивает, находя такой ответ удовлетворительным, и убеждается в его непоколебимой верности, когда из тумана на него вылетает мчащийся на всех порах велосипедист. Сехуну приходится впопыхах отступить в сторону, сбивая чониново равновесие, но он тут же реагирует, обхватывая широкими ладонями чужие худые плечи.
Это до боли напоминает кадр из старого голливудского кино про неизбежную любовь и Чонин смеётся взглядом сквозь толстые стёкла.
- А у тебя глаза удивительные, - итожит он.
Чонин алеет в скулах очевидно, и дыхание становится прерывистым, неровным. Сехун отпускает его мягкий свитер, который становится кстати и по погоде, чтобы шагнуть вперёд.
Между ними сила притяжения в три секунды, которой им обоим никак не избежать.
Не забудьте оставить свой отзыв: https://ficbook.net/readfic/7632767