Перевел с английского Игорь Куберский

Ричард Бах. Иллюзии, или приключения мессии поневоле

Перевел с английского Игорь Куберский

Д и з а й н а в т о р а

От переводчика:

"Мессию..." мне подарили в 1990-м году в Лос-Анджелесе, точнее, в Пасадене, а еще точнее -

в библиотеке церкви под названием "Science Religion", практиковавшей нечто среднее между христианством и буддизмом. Я был на одной из месс - мы пели и, закрыв глаза, медитировали. Не помню, чтобы крестились. Мне сказали, что Ричард Бах - их духовный учитель. Правда, его там не было. Вернувшись домой в Россию, я взялся за перевод "Мессии...". Сначала я просто валялся на нагретом солнцем песке в Комарово, под Питером, и читал, а потом, там же, на песке, вооружившись писчей бумагой и шариковой ручкой, стал переводить. Передо мной был мелководный залив весь в прибрежных валунах, торчавших из воды, как морские черепахи, за мной - знаменитые комаровские сосны. "Здесь все меня переживет" - писала об этих местах Ахматова.

Тогда же я по примеру Ричарда Баха и его мессии Дональда Шимоды стал практиковаться в испарении облаков. Понаторев, я демонстрировал свое искусство подругам. Моя нынешняя жена помнит, как это было...

Спустя два года, в 1993-м, мой перевод вышел в санкт-петербургском издательстве "Грант",

в паре со знаменитой Чайкой Джонатан Ливингстон (перевод Ю. Родман). Эта маленькая, величиной с ладонь, иллюстрированная книга в черном переплете и бело-голубой суперобложке, стала теперь библиографической редкостью, хотя тираж у нее был немалый - 25 тысяч экземпляров. Больше она не переиздавалась. Позднее "Мессия" выходил в других переводах в издательстве "София", купившем авторские права на русскоязычного Ричарда Баха.

Однако поклонники Р. Баха не забыли эту книжицу и не раз спрашивали меня, письменно и устно, почему ее нет в Интернете. В самом деле - почему? Исправляю это недоразумение, попутно пояснив: данная публикация является некоммерческой.

— О ЧЕМ СЕЙЧАС ПИШЕШЬ, РИЧАРД? Что будет после «Чайки»? — Вопрос этот я слышал от многих, после того как была опубликована «Чайка Джонатан».

Я отвечал, что больше ни о чем писать не собираюсь, ни единого слова, и что все мои книги, вместе взятые, уже поведали обо всем, что мне только хотелось. Пожив какое-то время впроголодь, лишившись автомобиля, теперь я наслаждался возможностью больше не вкалывать каждый день до полуночи.

Тем не менее, почти каждое лето я отправлялся на своем допотопном биплане в травяные моря американского Среднего Запада, катал пассажиров, три доллара за прогулку, и снова начал испытывать прежнее беспокойство — видимо, что-то еще оставалось, о чем я так и не написал.

2 Ричард Бах. Иллюзии, или приключения мессии поневоле. Перевод: И.Куберский

Писательство для меня отнюдь не в радость. По мне, если только можно показать спину какой-нибудь там идее, роящейся в темноте, если только можно не пускать ее на порог, то никто и не заставит меня взять в руки карандаш.

Но вдруг однажды раздается громовой удар в фасад дома, летят осколки стекла и кирпича, и некто, перешагнув через сей мусор, хватает меня за горло и нежно говорит: «Я тебя не выпущу, пока ты не перенесешь меня на бумагу». Так я повстречался с «Иллюзиями».

Здесь, на Среднем Западе, в полном покое я лежал на спине, упражняясь в испарении облаков,

и никак не мог отвязаться от этой истории... Что если бы появился кто-нибудь такой, кому это действительно по плечу и кто объяснил бы мне, как устроен мой мир и как им управлять? Что если бы я встретил какую-нибудь сверхличность... Что если бы некий Сиддхарта или там Иисус явился бы в наше время, вооруженный властью над иллюзиями нашего мира, коль скоро ему известна реальность, стоящая за ними. Что если бы я взял да встретился с ним? Пусть бы он тоже летал на биплане и приземлялся бы на лужайках вместе со мной. Что бы он говорил, каким бы он был?

Может, он вовсе не был бы похож на того Мессию, что на страницах моего дневника, заляпанного машинным маслом и пятнами от травы; может, он ни слова не сказал бы из того, о чем говорит эта книга. Но далее ход вещей вновь и вновь твердил мне вот что: что мы, например, притягиваем в свою жизнь то, что держим в мыслях, а коли так, тогда и я, неведомо как и почему, привел самого себя именно к данному моменту своей жизни. Так же, как и вы. И, может, нет ничего случайного в том, что вы держите эту книгу; может, в этих приключениях вы найдете что-то похожее на вашу собственную жизнь в данном мире. Мне хочется думать, что так оно и есть. И мне хочется думать, что мой Мессия устроился где-нибудь в другом измерении, будучи отнюдь не только литературным персонажем, и наблюдает за мною и вами, посмеиваясь от удовольствия, поскольку все происходит именно так, как и задумано.

Ричард Бах

И пришел Учитель на эту землю, родом из священной Индианы, где он вырос среди таинственных гор, что восточнее Форт-Уэйна.

Учитель изучал эту жизнь в средних школах Индианы, а когда вырос, то – ремонтируя автомобили.

Но Учитель владел и знаниями из других земель и других школ, потому что прожил и другие жизни. Он вспоминал эти жизни, и они делали его мудрым и сильным, – все же, видя его силу, приходили к нему за советом.

Учитель верил, что способен помочь себе и всему человечеству, а раз он верил, то было по вере его, и другие видели его могущество и приходили к нему, чтобы избавиться от многих своих болезней и бед.

Учитель верил, что если каждый считает себя сыном Божьим, то это хорошо, и раз он верил, то было по вере его; и в мастерские и гаражи, где он работал, набивались люди, алчущие его учения и прикосновения его, а в прилежащие улицы – толпы страждущих, чтобы хоть тень его, когда он пройдет мимо, упала на них и изменила их жизнь.

3 Ричард Бах. Иллюзии, или приключения мессии поневоле. Перевод: И.Куберский

Но кончилось тем, что хозяева и начальники мастерских велели Учителю оставить рабочие инструменты и идти своей дорогой, ибо вокруг собиралось столько людей, что ни у него самого, ни у других механиков не оставалось места для ремонта автомобилей.

Посему он покинул город, и люди, последовавшие за ним, стали звать его Мессией и чудотворцем, и раз они верили, то было им по вере их.

Если в то время, когда он говорил, случалась гроза, ни одна капля дождя не падала на головы слушающих, и последние из толпы слышали его слова так же ясно, как первые, несмотря на гром и молнии с небес. И всегда он говорил с ними притчами.

Он говорил им: «Каждый из нас волен быть здоровым или больным, богатым или бедным, свободным или рабом. Все дело только в нас самих и ни в ком другом».

10.

Один мельник обратился к нему и сказал: «Легко тебе говорить, Учитель, ибо тебя направляют в отличие от нас, и тебе не надо трудиться в поте лица, как нам. В этом мире человек должен зарабатывать себе на жизнь».

11.

Учитель ответил, сказав: «Некогда на дне великой прозрачной реки было одно селение.

12.

Река безмолвно текла над его обитателями – молодыми и старыми, богатыми и бедными, добрыми и злыми, – текла своим путем, полнясь сознанием своего собственного прозрачного “я”.

13.

Каждый из обитателей дна держался, как умел, за водоросли и камни реки, потому что это был их способ жизни, и противостоять течению – это было главное, чему они учились с рождения.

14.

Но один из них в конце концов сказал: “Мне надоело цепляться. И хотя отсюда не видать, я верю, что река знает, куда она течет Я оттолкнусь от дна, и пусть река унесет меня. Если я буду цепляться, я умру от скуки”.

15.

Остальные засмеялись и сказали: “Глупец! Только дай себе волю, и река, которой ты поклоняешься, закрутит тебя и разобьет о камни, и ты умрешь еще раньше, чем от скуки”.

16.

Но тот не стал их слушать и, собравшись с духом, уступил напору течения, и река тут же закрутила его и ударила о камни.

4 Ричард Бах. Иллюзии, или приключения мессии поневоле. Перевод: И.Куберский

17.

Однако спустя несколько мгновений, раз он ни за что не цеплялся, течение подняло его к поверхности, и больше его не било и не царапало.

18.

И жившие под стремниной и не знавшие его кричали: “Посмотрите на чудо! Он подобен нам, однако он летает! Посмотрите на Мессию, что пришел спасти всех нас!”

19.

А тот, кого несло течение, сказал: “Я такой же Мессия, как и вы. Река даст нам радость свободного полета, если мы только осмелимся довериться ей. Это странствие и приключение – и есть наше призвание”.

20.

Но они кричали еще громче: “Спаситель!” - продолжая цепляться за камни, и когда они снова посмотрели вверх, его уже не было, и они остались одни сочинять легенды о “Спасителе”».

21.

И кончилось тем, что когда он увидел, как с каждым днем толпа все прибывает, как все плотней она, все нетерпеливей и настойчивей, - когда он увидел, как люди требуют, чтобы он без сна и отдыха лечил их и потчевал чудесами, учился за них и жил их жизнями, - он поднялся в тот день на вершину одной горы и стал там молиться.

22.

И сказал он в сердце своем:

«Неизреченное Лучезарное Сущее, если на то есть воля твоя, пронеси сию чашу мимо меня, дозволь мне снять с себя это непосильное бремя. Мне не прожить жизнь и за одну другую душу, а ко мне о том вопиют тысячи. Я сожалею, что допустил такое. Если на то будет воля твоя, дозволь мне вернуться к моим моторам и инструментам и дай мне жить так, как живут другие».

23.

И голос на вершине холма, не мужской, не женский, не громкий, не тихий, голос бесконечной доброты обратился к нему. И голос этот сказал: «Не моя воля, но твоя пусть исполнится, ибо твоя воля есть моя воля в тебе. Иди своим путем, как и другие, и будь счастлив на земле».

24.

И, услышав это, Учитель возрадовался и с благодарностью спустился с горы, мурлыча себе под нос песенку механиков. И когда толпа подступила к нему со своими горестями, требуя чтобы он дни и ночи напролет исцелял и учил, озарял своей мудростью и творил всякие чудеса, он улыбнулся толпе и вежливо сказал: «Я ухожу».

25.

И целый миг потрясенная толпа безмолвствовала. 26.

И спросил он у них: «Если бы кто-нибудь сказал Богу, что больше всего на свете хочет избавить мир от страданий и готов заплатить за это любую цену, а Бог объяснил бы, что именно нужно сделать, следует ли такому человеку делать, как сказано?»

5 Ричард Бах. Иллюзии, или приключения мессии поневоле. Перевод: И.Куберский

27.

«Конечно, Учитель! – воскликнули многие. – Ему будет в радость испытать муки ада, если Бог просил об этом».

28.

«Неважно, каковы муки и насколько трудно задание?»

29.

«Это честь быть повешенным, это слава быть пригвожденным к дереву или быть заживо сожженным, если Бог того пожелал», - сказали они.

30.

«А что бы вы сделали, - спросил Учитель у толпы, - если бы Бог обратился к каждому из вас

и сказал бы напрямик: “Повелеваю, чтобы ты был счастлив в этом мире, покуда жив”. Что бы вы тогда сделали?»

31.

И толпа молчала - ни голоса, ни звука не было слышно по холмам и долине и дальше, где только стояли.

32.

И Учитель сказал в тишине: «На тропе нашего счастья обретем мы знание, ради которого выбрали эту жизнь. Вот что узнал я сегодня, и мой выбор – покинуть вас теперь, чтобы вы шли собственной тропой, той, какая вам ближе».

33.

И он пошел своей дорогой сквозь толпы, и покинул их, и вернулся в обычный мир людей и машин.

Ближе к середине лета я и встретил Дональда Шимоду. За четыре года полетов мне ни разу не попадался пилот, занятый моим же промыслом: знай себе перелетай вместе с ветром из городишка в городишко на старом биплане, да катай народ, три доллара за десять минут полета.

Но как-то раз чуть севернее Ферриса, штат Иллинойс, я глянул вниз из кабины своего «Флита» — и он был там, старый «Трэвл Эйр-4000», весь бело-золотой, приземлившийся — как вам это понравится? — прямо на лимонно-изумрудном покосе.

Живу я сам по себе, но бывает и одиноко... Я увидел биплан внизу, поразмышлял пару секунд

и решил, что не будет большого греха, если я наведаюсь в гости. Сброшен газ, переход на скольжение с поворотом, и мы с «Флитом», накренясь, повалили к земле. Ветер в расчалках между крыльями, добрый нежный звук, ленивые «пок-пок» старого мотора, для виду крутящего винт. Пучеглазые очки, чтоб легче следить за посадкой. Лес кукурузы, свистящий шелест этих зеленых джунглей прямо под нами, ограда впромельк, и дальше, насколько позволяет глаз, ряды свежескошенной травы. Ручкой и рулями высоты — выход из скольжения, небольшой красивый вираж над землей, сено начищает покрышки колес, затем привычно успокаивающий треск и грохот заднего костыля, тише, тише и теперь «Флиту» осталось лишь взревнуть напоследок во всю свою мощь, дабы подрулить к стоящему самолету, и все. Сектор газа на ноль, мотор выключен, нежное «клак-клак» винта, замирающее в полной тишине июля.

Пилот «Трэвл Эйра» сидел на скошенной траве, прислонившись спиной к левому колесу, и наблюдал за мной.

6 Ричард Бах. Иллюзии, или приключения мессии поневоле. Перевод: И.Куберский

С полминуты я тоже наблюдал за ним, дивясь его странному спокойствию. На его месте я бы не смог вот так хладнокровно смотреть, как на мое поле садится какой-то самолет и паркуется всего в десяти ярдах от меня. Я кивнул, испытывая к нему непонятную симпатию.

— Мне показалось, что тебе одиноко, — сказал я через расстояние, разделявшее нас.

— Как и тебе.

— Не хотел бы причинять неудобств. Если меня слишком много, могу исчезнуть.

— Напротив. Я ждал тебя.

На это я улыбнулся:

— Извини, что задержался.

— Ничего.

Я стянул очки и летный шлем, вылез из кабины и ступил на землю. Приятное это чувство после парочки часов во «Флите».

— Ветчина, сыр... надеюсь, нет возражений? — сказал он. — Ветчина, сыр, даже с муравьем...

Ни рукопожатья, ни там чтобы хоть как-нибудь представиться.

Он был средней комплекции. Волосы до плеч, черные, как резиновая покрышка, к которой он прислонялся. Глаза темные, как у ястреба, что меня устроило бы в друге, но смутило бы в любом другом. Он смахивал на каратиста, которому ничего не стоит его неистовое мастерство.

Я взял у него сандвич и воду в термосной кружке.

— Все-таки кто ты? — сказал я. — Сколько лет околачиваюсь в этих полях, но еще ни разу не встречал своего брата бродячего артиста.

— На другое я и не гожусь, — сказал он довольно беззаботно. — Немножко по механической части, сварщик... отшельник, ну и на тягачах, на гусеничных. Стоит только где-нибудь застрять, возникают проблемы. Вот и сделал аэроплан, так что теперь у меня свой аттракцион.

— На тягачах? Каких именно? — С малолетства я был без ума от дизельных тракторов.

— На Д-восьмых, Д-девятых. Да я так, всего ничего, в Огайо.

— Д-девятые! С дом величиной! Двойной привод! Говорят, гору могут спихнуть?

— Можно гораздо проще двигать горы, — сказал он с улыбкой, длившейся разве что десятую долю секунды.

С минуту я изучал его, опершись на нижнее крыло его аэроплана. Игра света... на этого человека трудно было глядеть вблизи. Как будто какое-то сияние было вокруг его головы, застилающее задний план тусклой дымкой серебра.

— Что-то не так? — спросил он.

— И какие же у тебя были проблемы?

— О, ничего особенного. Я просто люблю все время перемещаться. Твой вариант.

С сандвичем в руке я обошел вокруг его аэроплана. Это была машина 1928 или 1929 года выпуска, только без единой царапины. То есть абсолютно. На заводе не делают таких новехоньких аэропланов, каким был этот, припаркованный среди сена. По меньшей мере двадцать слоев авиалака, полировка вручную, покрыто так, как будто зеркало натянули на деревянные ребра этой штуковины. «Дон» — позолотой, готическими буквами на борту ниже кабины, и регистрационный

7 Ричард Бах. Иллюзии, или приключения мессии поневоле. Перевод: И.Куберский

номер на боксе для карты, с надписью «Д.У. Шимода». Приборы — будто их только что распаковали, самые натуральные приборы образца 1928 года. Лакированный дуб ручки управления и контроля рулей; дроссель, смеситель, слева опережение вспышки. Теперь уже нигде

и никогда не встретишь опережение вспышки, даже на отлично отреставрированных антикварных моделях. На обшивке ни царапинки, ни пятнышка, ни хотя бы одного-единственного подтека машинного масла из-под капота. Ни тебе соломинки на полу кабины... Как будто его аппарат и не летал вовсе, а просто материализовался прямо вот здесь через полста лет из-за какой-то деформации времени. Нехороший холодок пробежал у меня между лопатками.

— И давно катаешь пассажиров? — спросил я, стоя за его аэропланом.

— Что-то с месяц, да, пять недель. Он лгал. Пять недель в этих полях — и кто бы ты ни был, на твоем самолете будут и грязь, и машинное масло, да и солома на полу кабины, как ни старайся. Но эта машина... ни пятнышка на лобовом щитке, ни летучих ворсинок сена на рабочих плоскостях хвоста и крыльев, ни расплющенной мошкары на винте. Самолет, летающий сквозь лето Иллинойса, быть таким не мог. Я изучал «Трэвл Эйр» еще минут пять, затем вернулся и опустился на сено под крылом, лицом к пилоту. Испуга не было, этот парень мне все еще нравился, но что-то тут было явно не так.

— Почему ты не скажешь мне правду?

— Я сказал тебе правду, Ричард, — ответил он. Мое имя тоже значилось на самолете.

— Дорогой мой, целый месяц катать пассажиров на «Трэвл Эйре», и чтобы тебе ни масляного пятнышка, ни пылинки? Господи! Хотя бы одна царапина на обшивке, хотя бы парочка сухих травинок в кабине...

Он спокойно улыбнулся мне:

— Есть вещи, о которых ты еще не знаешь.

В тот момент он был до странности похож на обитателя другой планеты. Я, вроде, и верил ему, но не мог себе объяснить, каким же образом оказался на покосе его потрясающий аэроплан.

— Есть, согласен. И когда-нибудь я их узнаю. И тогда, Дональд, можешь взять мой аэроплан

— для моих полетов он мне больше не понадобится.

Подняв брови, он с интересом взглянул на меня:

— Ого. А нельзя поподробнее?

Я был польщен. Кому-то интересно выслушать мою теорию.

— На мой взгляд, люди потому так долго не летали, что не считали это возможным, а значит,

и основной закон аэродинамики был им ни к чему. Надеюсь, что где-то есть и другой закон — чтобы летать и без самолетов, и проходить сквозь стены, или садиться на другие планеты. Во всяком случае, — чтобы научиться всему этому и без техники. Если только очень захочется.

Он слушал меня с полуулыбкой, но серьезно, и раз даже кивнул.

— Стало быть, ты полагаешь, что трехдолларовые прогулки над полями и научат тебя этому?

— Я считаю, что только та учеба на пользу, которая в охотку. Если бы кто-нибудь на земле мог дать мне больше, чем дают самолет и небо, я бы тут же пустился на поиски его. Или ее.

Темные глаза смотрели на меня в упор.

— А тебе не приходило в голову, что тебя действительно кто-то ведет, раз ты хочешь всему этому научиться?

8 Ричард Бах. Иллюзии, или приключения мессии поневоле. Перевод: И.Куберский

— Конечно, ведет. Наверно, как и каждого? Я всегда чувствовал, что за мной, вроде, кто-то наблюдает. Что-то в этом духе...

— Так ты считаешь, что тебя приведут к какому-то наставнику, который все и объяснит?

— Да. Если только, случаем, этот наставник не я сам.

— Почему бы и нет, — сказал он.

Новый грузовичок, пикап последней модели, выскочил на дорогу по направлению к нам, подняв тонкое облако рыжей пыли, и остановился возле поля. Дверца открылась, и из кабины вылезли старик и девочка лет, примерно, десяти. Воздух был так недвижен, что пыль повисла в нем.

— Катаете за плату, или как? — спросил старик.

Поле это обнаружил Дональд Шимода, и я промолчал.

— Да, сэр, — сказал он лучезарно. — Не прочь полетать сегодня?

— Небось, начнете со мной номера откалывать, всякие там петли-бочки? — Глаза старика поблескивали — дескать, понимаем ли мы, что он не так прост, как нам представляется.

— Можем, если попросите, а если нет, так нет.

— А вы, небось, попросите кругленькую сумму...

— Три доллара наличными, сэр, за девять-десять минут в небе. Это тридцать три и еще треть цента за минуту. И почти все говорят, что удовольствие стоит того.

Я испытывал странное чувство стороннего наблюдателя, когда, развалясь, слушал, как этот парень нахваливает свой товар. Мне нравилось, что он не надрывал голосовых связок. Я настолько привык к своей собственной рекламе («Ребята! Гарантирую, что на том конце лестницы на десять градусов свежее! Кто со мной наверх, где только птицы и ангелы?! Всего три доллара, горстка мелочи из вашего кармана или кошелька!»), — что и забыл о возможности других вариантов.

Когда промышляешь в одиночку, то без напряга не бывает. К нему привыкаешь, но от этого он не исчезает: если у тебя нет пассажиров, нет и жратвы. Теперь, когда я мог позволить себе не суетиться, раз обед мне достался задаром, я слегка расслабился и только наблюдал.

Девочка стояла поодаль и тоже наблюдала. Светловолосая, кареглазая, строголикая, она была здесь только из-за дедушки. Летать она не хотела.

Гораздо чаще все наоборот — хотят дети, а взрослые осторожничают, но когда это твой заработок, чутье обостряется, и я знал, что, прожди мы хоть все лето, девочка с нами не полетит.

— Дак кто из вас, джентльмены?.. — сказал старик.

Шимода налил себе воды в кружку:

— Ричард вас прокатит. У меня еще обед. Но если вы готовы подождать...

— Нет, сэр, я уже созрел. Мы можем пролететь над моей фермой?

— Само собой, сэр, — сказал я. — Только покажите, куда лететь. — Я выгреб из передней кабины «Флита» спальный мешок, сумку с инструментами и кастрюли, помог старику занять сиденье для пассажира и пристегнул его. Затем нырнул в заднюю кабину и застегнул собственный ремень.

— Дернешь пропеллер, Дон?

— Угу. — С кружкой воды он встал перед винтом. — Как ты хочешь?

9 Ричард Бах. Иллюзии, или приключения мессии поневоле. Перевод: И.Куберский

— Короткими рывками. Только полегоньку. Заведется от руки.

Обычно когда качают винт «Флита», то слишком торопятся, и по каким-то сложным причинам мотор не запускается. Но этот джентльмен качнул винт столь плавно, будто всю жизнь только этим и занимался. Пружина импульса щелкнула, искры брызнули в цилиндры, и старый двигатель заработал. Вот и вся недолга. Дональд вернулся к своему аэроплану, сел и заговорил с девочкой.

В грозовом смерче грубых лошадиных сил и летящей соломы «Флит» оторвался от земли и вскарабкался на сотню футов (если сейчас мотор заглохнет, мы сядем в кукурузу), пять сотен футов (теперь уже успеем развернуться и сесть на сенокосе... вон западнее пастбище с коровами), восемьсот футов и наконец идем по горизонту на юго-запад, туда, куда тычет под ветром палец старика.

Три минуты лету, и мы уже кружим над фермерским хозяйством — сараи цвета раскаленного угля, жилой дом цвета слоновой кости в море мяты. Огород за домом: посадки сахарной кукурузы, салата-латука и томатов.

Старик в передней кабине смотрел вниз, когда мы кружили над домом, обрамленным крыльями и растяжками «Флита».

Какая-то женщина появилась на крыльце, белый передник поверх голубого платья, помахала рукой. Старик помахал в ответ. Позднее они будут говорить, как отлично видели друг друга, несмотря на высоту.

Наконец старик обернулся ко мне и кивнул, дескать, спасибо, хорошего понемножку, можно двигать назад.

Я сделал широкий круг над Феррисом, дабы оповестить жителей о наших воздушных прогулках, и спиралью пошел на снижение над покосом, чтобы было ясно, где это все происходит. Когда я скользил к к земле, заложив крутой вираж над кукурузой, «Трэвл Эйр» поднялся в воздух

и прямым ходом направился к ферме, над которой мы только что побывали.

Однажды я летал по очереди в составе пяти самолетов и теперь на какой-то момент испытал то же самое чувство, что занят серьезным делом... один самолет с пассажирами идет на взлет, тогда как другой садится. Нежно грохотнув, мы коснулись земли и покатили вдоль дороги к дальнему краю покоса.

Мотор замолк, старик отстегнул ремни, и я помог ему вылезти. Он достал кошелек из широких рабочих брюк и, покачивая головой, отсчитал мне долларовые бумажки.

— Вот это прогулочка, сынок!

— А как же иначе. Мы торгуем хорошим товаром.

— Твой друг, вот кто торгует!

— О...

— Вот что я тебе скажу. Твой друг, если захочет, самому черту угольков продаст. Бьюсь об заклад!

— С чего вы это взяли?

— С девочки, вот с чего! Чтобы моя внучка Сара да на самолете?! — Он не спускал глаз с «Трэвл Эйра», который серебряной точкой кружил вдали над фермерским домом. Так бы говорил какой-нибудь флегматик, вдруг обнаруживший, что в его саду расцвела сухая ветка и на ней выросли яблоки.

— Девочка эта только родилась, а уже до смерти высоты боялась. Чуть что — в крик. Ужас прямо. Для Сары забраться на дерево — это все одно, что сунуть голую руку в осиное гнездо. На

10 Ричард Бах. Иллюзии, или приключения мессии поневоле. Перевод: И.Куберский

чердак по стремянке — да ни за что! Пусть хоть Всемирный Потоп на дворе. К механизмам у нее тяга, со скотиной в общем ладит, но высота — это для нее вроде как опасность какая. И вот те на!

— полетела!

Он поговорил о нынешних и старых добрых временах; он припомнил, когда странствующие авиаторы обычно появлялись возле Гейлсберга, давным-давно, да у Монмаута, летали на этажерках, таких же, как у нас, только еще выделывали этот сумасшедший высший пилотаж.

Я следил, как вырастает издалека «Трэвл Эйр», снижается спиралью над полем, закладывая вираж покруче, чем я позволил бы себе с девочкой, боящейся высоты, скользит над кукурузой и оградой и касается скошенной травы, садясь сразу на три точки — захватывающее зрелище. Дональд Шимода должен был немало налетать, чтобы так посадить «Трэвл Эйр».

Аэроплан подрулил к нашей стоянке без всякого дополнительного усилия мотора, и винт, мягко постучав, застыл. Я осмотрел его вблизи — никаких там расплющенных букашек. Ну разве что одна-единственная муха, убитая его восьмифутовым мечом.

Я подскочил, чтобы помочь, отщелкнул на девочке ремень, открыл переднюю дверцу кабины

и показал, где ставить ногу, чтобы не проткнуть обшивку крыла.

— Как, понравилось? — спросил я. Она меня не слышала.

— Деда, я не боюсь! Я не испугалась, честно! Дом был как игрушечный, а мам помахала мне,

а Дон сказал, что раньше я боялась потому, что однажды я упала и умерла, и теперь я не должна бояться. Я хочу быть летчиком, деда! У меня будет самолет, и я буду сама чинить мотор и буду летать везде, и всех катать. Я могу, деда?

Шимода улыбнулся старику и пожал плечами.

— Так это он, Сара, сказал тебе, что ты хочешь быть летчиком?

— Нет, это я сама. Ты ведь знаешь, я уже разбираюсь в моторах.

— Ладно. Поговоришь об этом со своей матерью. Нам уже пора домой.

Они поблагодарили нас и отправились к грузовичку, один — шагом, другая — бегом, и что-то заметно изменилось в них после этого поля и неба.

Прикатило два автомобиля, затем еще один — это был настоящий полуденный наплыв желающих посмотреть на Феррис с высоты птичьего полета. Мы отлетали раз двенадцать, или тринадцать, только поспевая высаживать публику, а затем я сбегал в городишко на автостанцию за горючим для «Флита». Потом еще несколько пассажиров, и еще, и наступил вечер, и мы летали безо всякого перерыва до самого заката.

Где-то на дорожном указателе значилось: «Население — 200», и до темноты, думаю, мы перекатали не только всех поголовно, но даже и кого-то со стороны.

В полетной этой горячке я забыл спросить о Саре — о том, что сказал ей Дон. Сочинил ли он эту историю про смерть, или на самом деле считал, что так оно и было. И всякий раз, пока пассажиры усаживались, я тайком обследовал его аэроплан. Нигде ни единой отметины, ни капли масла — он явно уклонялся от мошкары, которую я должен был стирать со своего лобового щитка каждые час или два.

Небо едва теплилось светом, когда мы наконец закончили. А пока я набил свою железную печурку сухими кукурузными стеблями, обложил их брикетами древесного угля и зажег, стемнело

и вовсе, и отсветы пламени плясали на плоскостях припаркованных рядом самолетов и на золотой соломе вокруг нас.

Я сунул нос в коробку с провиантом:

11 Ричард Бах. Иллюзии, или приключения мессии поневоле. Перевод: И.Куберский

— Суп, или тушенку, или спагетти от О.? — сказал я. — Или груши, или персики? Хочешь горячих персиков?

— Все равно, — сказал он без всякого выражения. — Что-нибудь, или ничего.

— Да ты что, приятель, есть не хочешь? У нас был трудный денек!

— Ты не предложил ничего такого, что захотелось бы съесть, ну разве что эту добрую тушенку.

Я вскрыл банку тушенки Оборонительно-Спасательным ножом офицера швейцарских ВВС, проделал то же самое со спагетти от О. и бухнул обе банки на огонь.

Карманы мои были набиты наличностью... самые приятные минуты после трудового дня. Я вытащил банкноты и пересчитал, не особенно заботясь, чтобы они легли пачкой. Вышло 147 долларов, и я стал считать в уме, не без некоторой натуги:

— Так... так... посмотрим... четыре и берем этих два... сорок девять вылетов за сегодня! Дон, мы с «Флитом» оторвали больше ста долларов за день! Ты должен был спроста сделать две сотни... ты берешь в основном двух за раз.

— Это в основном, — сказал он. — Так вот, о наставнике, которого ты ищешь...

— Никакого наставника я не ищу, — сказал я. — Я денежки считаю! Я неделю на них проживу. В случае дождя спокойно могу прокантоваться целую неделю!

Он глянул на меня и улыбнулся:

— Когда ты наконец искупаешься в деньгах, не будешь ли так любезен передать мне тушенку?

Толпы, массы, людское скопище, человеческие реки, устремленные к одному-единственному человеку, что в самом центре. Затем все эти люди превращаются в океан, готовый поглотить человека, но он не тонет, а идет, насвистывая, по поверхности океана и исчезает. Океан воды превращается в океан травы. Бело-золотой «Трэвл Эйр-4000» совершает посадку на эту траву, из кабины вылезает пилот и поднимает матерчатый плакатик: «Полет — 3 доллара — Полет».

Было три часа ночи, когда я проснулся, помня весь этот сон и почему-то испытывая счастье. Я открыл глаза, дабы убедиться при свете луны, что большой «Трэвл Эйр» припаркован возле моего «Флита». Шимода сидел на свернутом спальном мешке, прислонившись спиной к левому колесу своего аэроплана, точь-в-точь как в первый раз, когда я его встретил. Нельзя сказать, что я его хорошо видел, скорее я чувствовал, что он там.

— Эй, Ричард, — сказал он спокойно из темноты.— Это тебе что-то проясняет? — Что проясняет? — спросил я, плохо соображая. Я был еще во власти приснившегося и потому не удивился, что он бодрствует.

— Сон. Тот тип, и толпа, и самолет, — сказал он терпеливо. — Ты интересовался, кто я такой. Теперь ты знаешь, о'кей? Помнишь, было в новостях: «Дональд Шимода, тот, кого они стали звать Механик-Мессия, Американский Аватара ¹, исчез однажды прямо на глазах двадцати пяти тысяч очевидцев».

Я вспомнил, что читал об этом случае в Огайо, в местной газетенке на стенде, да и то потому, что заметка была на первой странице.

¹Аватара — в индийской мифологии реальное воплощение божества. (Здесь и далее прим,

перев.)

12 Ричард Бах. Иллюзии, или приключения мессии поневоле. Перевод: И.Куберский

— Дональд Шимода?

Перевел с английского Игорь Куберский

Поиск по сайту