Социально-исторический тип языка в эпоху рабовладельческой формации
На смену бесклассовой первобытнообщинной формации пришла классовая организация общества, что совпало с образованием государств. Родовой строй «был взорван разделением труда и его последствием — расколом общества на классы. Он был заменен государством»,— писал Ф. Энгельс в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства»
Объединяющим фактором в это время выступает «уже не принадлежность к родовым союзам, а исключительно место постоянного жительства» 2.
Совместная жизнь разных племен в пределах одного государства приводила к стиранию племенных диалектов и выработке более единообразного средства общения (нередко к появлению общеразговорного койне на базе ведущей, политически главенствующей территории или военно-политического и экономического центра, вроде Афин для Аттики и Рима для покоренных им италийских народов Апеннинского полуострова).
В государстве складывается новая форма этнической общности — народность. Если в народность входила значительная доля родственных племен и незначительная часть чужих племен, вовлеченных в общую государственную жизнь, то при продолжительном существовании единого централизованного государства в нем утверждался один язык (имеющий локальные расхождения), который усваивало и покоренное меньшинство (через стадию двуязычия, языка-пиджина или другие формы контактирования языков). Если государственно-административное объединение включало несколько разноязычных этносов, то язык одного из них оказывался общим для всех остальных, и они усваивали его в качестве второго языка (например, арамейский язык в странах Ближнего Востока, народная латынь в провинциях римского мирового владычества. Особенно заметна в этот период роль письменных языков: арамейского, древнеперсидского, греческого, латинского).
Итак, вэпоху рабовладельческого строя в связи с возникновением государств и военно-административных объединений (типа восточных деспотий, греческих и римских империй) племенные диалекты, бывшие ранее единственной формой существования языка, уступают место целому комплексу средств общения: территориальным диалектам, общим (межэтническим и межтерриториальным) койне, временному или длительному двуязычию (обычно в устно-разговорной речи). Возникает и получает распространение письменный язык (в государственной, культовой жизни, науке и литературе). Социально-историческому типу языка этого периода свойственны различные виды диглоссии и билингвизма.
Национа́льный язы́к —социально-историческая категория, которая обозначает язык, являющийся средством общения нации и выступающий в двух формах: устной и письменной. Н. я. формируется вместе с образованием нации, являясь одновременно предпосылкой и условием её возникновения и существования, с одной стороны, и результатом, продуктом этого процесса — с другой.
Н. я. с точки зрения внутренней структуры является наследником языка народности. Отдельный язык, изменяясь во времени, всё же остается данным языком, коль скоро он не теряет своей конкретной сущности, что позволяет ему сохранить важное свойство передачи от поколения к поколению культурно-исторических и иных традиций.
Понимание изменяющегося языка (возникновение Н. я. из языка народности) как одного и того же «предмета» принадлежит общефилософской проблеме изменчивости и устойчивости. Процесс изменения не существует без своей противоположности — относительной устойчивости, сохранения изменяющегося предмета. Н. я. не только теряет некоторые элементы различных уровней языка (лексика, фонетика, морфология, синтаксис) и не только приобретает какие-то новые черты, но и сохраняет важные характеристики прежнего состояния и продолжает поэтому сохранять свою относительную устойчивость.
Понятие «Н. я.» относится к формам существования языка и являет собой некий тип бытия языка, противопоставляемый другому или другим типам существования (язык рода, племени, народности), а также другим национальным языкам (испанский в отличие от каталанского, русский в отличие от украинского и др.).
С образованием Н. я. связывают высший этап в развитии функциональных систем языка. Понятие высшего этапа определяется не всем национальным языком, а главным образом одной его ипостасью — национальным литературным языком. Развитая дифференциация литературного языка соотнесена со всеми сферами человеческой деятельности, что обеспечивает все основные типы общественной информации. Эта приоритетная роль литературного языка, видимо, и дала повод некоторым лингвистам ставить знак равенства между литературным языком и национальным языком. Другая точка зрения состоит в том, что все иные виды дифференциации (территориальные и социальные диалекты, просторечие и даже жаргоны) также принадлежат национальному языку, входят в его состав. Не будучи столь развитыми в функциональном плане, эти разновидности языка находятся в дополнительной дистрибуции по отношению к функционально-стилистической системе литературного языка и служат материалом для пополнения, обработки и развития литературного языка. Своеобразный переплав этих элементов можно видеть в языке художественной литературы, притом что основные эстетические и идейно-содержательные задачи решаются средствами литературно обработанного языка.
Состояние языка, обозначаемое понятием «Н. я.», определяется конкретным составом компонентов: единая форма литературного языка (ср. русский, французский языки) или вариантная (ср. две формы литературного языка в албанском, в норвежском языках), наличие того или иного количества диалектов, наречий или говоров, наличие переходных форм речи (полудиалекты, койнеи т. д.).
Функциональная и структурная неподготовленность языка народности была (помимо других, социально-исторических причин), очевидно, одной из причин употребления в качестве письменно-литературного языка не своего, а чужого: у романских, западнославянских и германских народов — латинского, у южных и восточных славян — старославянского, у иранцев итюрков — классического арабского, у японцев и корейцев — классического китайского.
Поскольку состояния языка рассматриваются в социолингвистике с точки зрения его бытования в определённом социуме (человеческая общность разного типа), то и сами типы состояний оказываются производными от типов социумов: социуму, носящему название «племя», соответствует идиом, характеризующийся состоянием «язык племени»; если в качестве социума рассматривается некоторая территориально ограниченная единица, в пределах которой употребляется данный идиом, то его состоянию соответствует идиом, который называют диалектом или говором. Н. я. есть такой идиом, который обслуживает социум, имеющий существенные признаки нации (общность территории, экономической жизни, психического склада, проявляющегося в общности культуры). Если типы состояний языка как элементов внешней системы изоморфны типам социумов, то сопряжённость идиома как семиологического объекта с социумом лишена характера изоморфности.
Наиболее типичной формулой сопряженности языка с обществ, структурой является формула «один идиом (язык) — один социум». Для Н. я. часто, но далеко не всегда характерным социумом является государство (исландский язык в Исландии, итальянский язык в Италии и т. д.).
Достаточно распространённой в современном мире можно считать формулу «один идиом (язык) — разные социумы». Если под социумом понимать и государство, то речь идет о том, что один и тот же идиом (язык) обслуживает разные национальные государства. Реально единый язык бытует в различных национальных государствах в виде его вариантов, т. е. особых социолингвистических объектов, которые можно назвать национальными вариантами единого языка (в Англии бытует британский вариант английского языка, в США — американский вариант английского языка, в Португалии — лузитанский вариант португальского языка, в Бразилии — бразильский вариант португальского языка, наряду с пиренейским испанским существуют два десятка латиноамериканских национальных вариантов и т. д.).