Таким образом, пропаганда РОА решила показать, что борьба ведется не из-за личных обид, не из-за удовлетворения чувства мести, а из-за изменения политического режима, от которого плохо всему народу. В связи с этим основной тезис пропаганды «Зари», «Добровольца» и «Боевого пути» был таков: «В народной революции 1917 г. февральской и октябрьской, а также в гражданской войне, народ в борьбе со старым монархическим режимом завоевал демократические свободы, вполне обеспечивающие ему дальнейшее свободное развитие. Все достижения народной революции шаг за шагом были отняты большевиками. Поэтому мы и начинаем борьбу за отнятые достижения народной революции, против тех, кто эти завоевания отнял, т.е. против большевиков. Но в самом начале мы должны сказать, что не только большевики – наши враги. Наши враги также те, на кого обрушились удары народной революции 1917 г., – сторонники самодержавия, сторонники неограниченной монархии». И, чтобы привлечь многочисленных советских военнопленных, потеряв при этом не столь значительное число эмигрантов-монархистов, Власов заявил: «Никакой реставрации».
В своих статьях власовская печать говорила, что не должна иметь места не только реставрация монархизма, но и Временного правительства. Объяснялось, что жизнь новой России должна быть построена, исходя из тех изменений, плохих и хороших, которые произошли за время власти большевиков. Это вовсе не означало отрицательного отношения «власовского движения» к политике Временного правительства, наоборот, многие задуманные тогда реформы Власов обещал осуществить.
Следует заметить, что власовская печать тогда уже сделала несколько шагов вперед в сравнении с фашистской и враждебно настроенной к СССР русской эмигрантской прессой. Это, прежде всего, относится к вопросу отношения к советской власти, к которой они подходили по упрощенной формуле: раз большевизм, значит – чушь. На первом этапе пропаганда власовского движения не отрицала кое-чего хорошего, что сделали большевики, так как отрицание этого не умножало его ряды и не усиливало их позиции. Например, «Заря» не отрицала успехов индустриализации, проведенной под руководством большевиков. Но «Заря» показывала, что, во-первых, индустриализация эта проведена на костях народа, во-вторых, неумело, непродуктивно. За это, утверждала газета, большевики должны понести ответственность.
Более чем через два десятилетия доктор М. Китаев, бывший сотрудник объединенной редакции власовских газет, писал: «Отрицание объективно существующего, отрицание фактов ведет к неправильной оценке противника, его сил и возможностей, а, следовательно, в конечном счете, к поражению. Следует не отрицать положительных достижений большевиков, но вскрыть их сущность, показать, как и почему это произошло и чего это стоило народу».
«Заря» и другие издания РОА связывали власовское движение с историческими попытками российского народа бороться за свободу. При этом подчеркивалось, что этому движению близка всякая борьба за свободу и безразличен вопрос о том, от какого класса исходила инициатива этой борьбы. Поэтому в газетах упоминались имена декабристов, А.И. Герцена, В.Г. Белинского, Н.А. Добролюбова, Н.Г. Чернышевского, а также антибольшевистских групп в период советской власти. Из антибольшевистских движений наиболее близкой себе власовцы считали правую оппозицию. Они рассматривали ее не только как оппозицию внутри партии большевиков, а более широким политическим движением, боровшемся за демократические свободы, в котором приняли участие десятки миллионов людей из всех общественных классов, особенно крестьян. Они ссылались на то, что Н.И. Бухарин пытался заменить марксистскую теорию классовой борьбы теорией равновесия, почерпнутой им у позитивиста Спенсера и развил ее применительно к русским условиям. Многие пункты, за которые боролись правые, были включены в программу власовского движения. И это не случайно. Многие бывшие правые стали власовцами. Самым значительным из них являлся бывший сотрудник Бухарина, руководитель власовской прессы Мелентий Зыков. Таким образом, подвластная ему печать объясняла исторические корни власовского движения. А генерала Власова и его окружение представляло как часть новой интеллигенции из народа, выращенной советской властью, но осознавшей свое общественное и историческое значение и ставшей ее могильщиком.
Газета «Заря» публиковала много писем своих читателей, которые поддерживали «политическую линию». М. Китаев в своих воспоминаниях указывает на то, что их приходило очень много и вскоре одного сотрудника, занимавшегося ими, сменил целый отдел. В основном это были отклики на публикации газеты. Особенно много откликов вызвали помещенная в «Заре» полоса «Наш Маяковский», статьи о Чернышевском. Однако писем, которые критиковали власовское движение, редакция в печать не пропускала. А по свидетельству М. Китаева, среди военнопленных и людей, насильственно угнанных из оккупированной немцами территории на работу в Германию, имелись устойчивые просоветские настроения. И письма от них, чаще анонимные «“разоблачали”, – отмечает М. Китаев, – нашу деятельность».
Многочисленные отклики вызвали опубликованные в «Заре» статьи по национальному вопросу. Однако немецкая цензура запрещала власовской прессе затрагивать какие-либо национальные вопросы, кроме русского. По словам М. Китаева, за небольшую заметку о Лесе Украинке редакции был устроен разнос, а сверстанную полосу о Тарасе Шевченко запретили печатать.
Позднее из редакционного ядра «Зари» была создана газета «Воля народа», но она просуществовала недолго – вскоре произошел разгром фашистской Германии, а с ней и РОА, воины которой составили значительную часть второй волны русской военной эмиграции.
Военная журналистика в послевоенный период
В 1945 г. поток русской военной эмиграции хлынул за океан. Только в Новый Свет переселилось более 100 тысяч казаков. Они поселились в США (около 70.000 – в Огайо, Чикаго, Нью-Джерси, Калифорнии), Канаде, Венесуэле, Аргентине. Около 10.000 казаков переселились в Парагвай. Казачья община в Перу также существенно пополнилась. Из Китая и Монголии казаки перебрались в Иран и на Филиппины. Несмотря на тяжелую эмигрантскую долю, казаки не только зарабатывали на кусок хлеба, но и получали образование. Именно в эмиграции была создана особая казачья идеология, выразителем которой стало Вольно-казачье движение. И на чужбине казаки стремились во что бы то ни стало сохранить казачий дух в этом им содействовали казачьи периодические издания, которые выходили во всех центрах русской эмиграции.
Самым популярным из них является ежемесячный иллюстрированный журнал «Наши вести» – орган русского охранного корпуса. Он выходил в Нью-Йорке под редакцией Д.П. Вертепова. История этого издания началась в мае 1945 г., когда он выпускался на ротаторе в лагере Келлерберг (Германия) в виде «Информационного листка» (с №1 по 2137). А 1 февраля 1952 г., с №2138, он начал издаваться в США как журнал, выходивший 1 и 15 числа каждого месяца. В начале своей жизни за океаном «Наши вести» продолжали печататься на ротаторе, его объем составлял шесть, а затем 8 страниц. С 1 октября 1957 г. журнал печатается типографским способом и становится ежемесячным военно-литературным изданием, которое широко освещает жизнь не только казачества, а всех чинов русского корпуса. С 15 июня 1962 г. этот журнал получил новое название – «Корпусник».
Там же, в США, после второй мировой войны генералом B. Науменко издается «Сборник материалов о выдаче казаков в Лиенце и других местах». Вышло 20 номеров, рассказывавших об истории этой трагедии. В Фармингдале в 1957 г. местные казаки выпускали журнал «Станица». В 40–60-е годы подобные издания исчезали и возникали в Мельбурне (Австралия) – «Станичник», в Шлясенгейме (Германия) – «На пикете», в других странах. Продолжали выходить общеказачьи издания различных тематических профилей – информационный бюллетень донского войскового объединения «Родимый край»; «Кубанский исторический и литературный сборник»; «Казачий исторический сборник» и «Казачий исторический календарь». В этих изданиях активно сотрудничают публицисты-казаки В.С. Крюков, Б.А. Богаевский, И.П. Буданов, Г.В. Губарев, C.В. Болдырев, Н.Н. Туроверов, А.И. Левицкий и др.
В 1960 г. в Нью-Йорке под редакцией М.В. Шатова начинает выходить «Архив русской освободительной армии», который проливает свет на многие стороны деятельности этого воинского объединения, воевавшего против СССР. В США и других странах издаются воспоминания тех, кто воевал в РОА, публикуются сборники документов и исторические исследования о восточных формированиях в составе вермахта. Эта тема получает освещение и на страницах «Вестника совета российского зарубежного воинства», издававшегося в Нью-Йорке в 1950–1958 гг. Выходят также издания и книги тех, кто боролся против фашизма. Так, в 1947 г. в Париже начал издаваться «Вестник русских добровольцев, партизан и участников Сопротивления во Франции». С 1989 г. в Тель-Авиве выходит «Слово инвалида войны» – журнал Союза воинов и партизан-инвалидов. Это – новый тип издания русского военного зарубежья, объединяющий в основном бывших советских военных и партизан, участников Великой Отечественной войны.
В 70–90-е годы за рубежом появились организации потомков русских эмигрантов первой волны. Так, в декабре 1993 г. в Софии было создано Общество белых эмигрантов и их потомков в Болгарии. Общество начало издавать свою газету «Белая волна», которая способствует объединению русских в Болгарии, воспитанию их детей в духе русской национальной культуры. Газета освещает и вопросы российской военной истории. Потомки первой волны русской эмиграции сотрудничают в «Часовом», «Военной были», «Наших вестях» и других военных журналах русского военного зарубежья. Ряд этих изданий с начала 90-х годов свободно распространяется в России.
Военная печать русской эмиграции – часть истории отечественной военной журналистики. Она – свидетельство того, что и за рубежом военная публицистика продолжала жить, развиваться, вела работу, начатую военными журналами и газетами в XIX и начале XX в. Продолжая традиции дореволюционной России, появились издания, как общественные, так и отдельных видов вооруженных сил, родов войск, военных объединений, юнкерские, кадетские, казачьи. Существовали «толстые» военные журналы «узкой» специализации – научные, военно-исторические, а также «универсальные», которые включали в себя политические, военно-теоретические, технические, исторические и литературные разделы. На страницах военной печати публиковались не только статьи на волнующие эмиграцию темы, но и новые художественные произведения авторов-эмигрантов, исторические исследования и научные труды.
Несмотря на то, что в газетах публиковались отрывки художественных произведений и военная публицистика, в силу своего объема они не могли конкурировать с журналами в анализе происходящего в России, изложении взглядов на развитие теории и практики военного дела. Поэтому основным типом издания военной эмиграции становится журнал.
Военная пресса русского зарубежья помогала объединению и сплочению военных эмигрантов в условиях идейно-политического раскола русского зарубежья, определяемого широким спектром партий и течений, социально-психологическим дискомфортом, вызванным замкнутостью, отрывом от национальных корней, осознанием иллюзорности своего положения. Военные эмигранты могли выразить свою точку зрения на проблемы эмиграции, белого движения, военной истории и грядущего развития в своей собственной печати. Она помогала изгнанникам обсуждать профессиональные вопросы, углублять свои военные знания. В ней, в отличие от советской, можно было открыто выражать свое мнение по поводу развития военного строительства в СССР.
Военные газеты и журналы способствовали сохранению национального духа в эмигрантской среде. Часто действуя интуитивно, повинуясь голосу сердца и памяти, авторы в своих воспоминаниях воскрешали прошлое, которое существенно пополнило источниковую основу для изучения отечественной истории. Военная публицистика русского зарубежья постаралась сохранить самое глубокое и сокровенное в опыте русского воинства, чтобы после многих лет противостояния передать его будущим защитникам Отечества
--------------------------------------------------------------------------------
1 Аборнов А. Русские военные журналы // Техника и вооружение. 1991. С. 30–31; Белогуров С.Б. Военная периодическая печать России // Военно-исторический журнал. 1997. №6. С. 80–85; Ужегов Т.И., Белогуров С.Б. Отечественная военная журналистика. Ч. 1: XVII – начало XX в. М., 1995; Русская военная периодическая печать. 1702–1916. Библиографический указатель. М., 1959. С. 72–73.
2 Попытку составить библиографию русских военных зарубежных изданий предпринимал А.А. Геринг. Собранные им материалы в 60-е годы публиковались в отдельных номерах журнала «Военная быль», выходившем в Париже. В 1968 г. он выпустил их в Париже отдельной книгой «Материалы к библиографии русской военной печати за рубежом», указав, что это только собрание некоторого количества материалов о военной печати русского зарубежья. Новые сведения о военной печати вошли в библиографию русских эмигрантских изданий, выпущенную Институтом славянских исследователей в Париже (L'Emigration russerevue et recueils? 1920–1980. Paris, 1988), подготовленный этим же институтом каталог периодических изданий (L'Emigration Russe en Europe. Catalogue collectif des periodiques en langue russe. 1940–1979. Paris, 1980), «Указатель периодических изданий эмиграции из России и СССР», выпущенный Институтом изучения СССР в 1953 г., библиографию, составленную П. Ли (Lee P. Bibliography of Russian emigre pyblications. Washington, 1954) и, конечно же, замечательную библиографию эмигрантских изданий, составленную Людмилой Александровной Фостер (Foster L. A Bibliography of Russian Emigre Literature, 1918-1968. Boston, 1970. Vol. 1–2).
3 На ее издание в своих мемуарах указывает Б.Н. Александровский (Александровский Б.Н. Из пережитого в чужих краях. Париж, 1969).
4 Военный сборник. 1921. Кн. 1. С. 3–4.
5 «Военный сборник» издавался в Петербурге (Петрограде) в 1858–1917 гг. В журнале освещались теоретические и практические вопросы военного дела и организации русской армии.
6 См.: Данилов Ю.Н. Россия в мировой войне 1914–1915 года. Берлин, 1922; Великий князь Николай Николаевич. Париж, 1930, и др.
7 В 1858 г. когда «Военный сборник» издавался штабом гвардейского корпуса, его редактирование было возложено на В.М. Аничкова, Н.Н. Обручева (по военной части) и на писателя Н.Г. Чернышевского (по литературной части). Капитан Н.Н. Обручев являлся профессором Николаевской военной академии.
8 Колесников Н.В. Наука, аудитория, действительность // Армия и флот 1932. С. 63–67.
9 Баратов Н.Н. К читателям «Русского инвалида» // Русский инвалид 1930. №1.
10 Иванов В. Ф. На путях к России. Харбин, 1938. С. 29.
11 Врангель имел в виду оставление правительством Бельгии и Сербии во время первой мировой войны национальной территории в результате захвата этих стран Германией и Австро-Венгрией.
12 Сегодня. 1920. №70. 8 дек.
13 Центральный архив ФСБ. Ф. 1. Оп. 4. Д. 323. Л. 82.
14 Русская военная эмиграция 20-40-х годов: документы и материалы Т 1 Кн. 2. М., 1998. С. 56–57.
15 Масштабы красного и белого террора сейчас уточняются серьезными историческими исследованиями.
16 Русская военная эмиграция 20-40-х годов. С. 26.
17 Цит. по: Костиков В. Не будем проклинать изгнанье... Пути и судьбы русской эмиграции. М., 1990. С. 47.
18 Там же.
19 Там же. С. 49.
20 Цит. по: Лурье В.М. Военно-исторический календарь. СПб., 1998. С. 2.
21 Царский вестник. 1939. №640.
22 Китаев М. Как это началось. Нью-Йорк, 1970. С. 5.