Штурм
Не успели ещё остынуть двигатели «илов», участвующих в штурме Пиллау, как на аэродроме приземлился У-2 командира дивизии. Жихарев не раздумывая вскочил в джип, и помчался встречать своего начальника. Казалось бы, ничего особенного не произошло. Комдив частенько прилетал в полк без предупреждения, чтобы на месте изучить обстановку, и дать указания на подготовку к предстоящим боям.
Но на этот раз всё было как-то по-иному. В суматохе Жихарев даже не заметил на полевом кителе комдива генеральских погон и докладывал ему, как полковнику. Но Прутков тут же поправил его: «Бери выше Василий Дмитриевич, не уж-то не признаешь меня в новом звании? А мы ведь с тобой уже давно воюем».
В знак согласия Жихарев кивнул головой.
- Да. Ещё с тех пор, когда вы командовали 74-м полком, а я был у вас командиром эскадрильи. Кстати, там меня и представили к «герою», а «Золотую Звезду» я уже получил в 136-м гвардейском.
Командир дивизии, подтвердив данный факт, даёт положительную оценку своему подчинённому.
- Ничего не скажу, воевал ты умело, и эскадрилью крепко держал в руках. Вот поэтому мы и рекомендовали тебя сразу на должность командира полка. Как теперь вижу, не ошиблись.
Жихарев снова смутился, но быстро нашёлся и попытался реабилитироваться за свою оплошность.
- Всё же по традиции новое звание надо обязательно обмыть. У меня для этого случая есть армянский коньяк. Приглашаю!
- Нет, спасибо Василий Дмитриевич. Лучше дай команду, пусть мне чаёк заварят со спорышом, опять почки начали беспокоить. Я ещё весной сорок третьего простудился, месяц провалялся в госпитале, а потом уже долечивался в санатории. Вот такие сюрпризы война нам преподносит.
- А это всё потому Степан Дмитриевич, что не бережёте себя. О сегодняшней работе я мог доложить и по телефону, а вы на ночь глядя, летите в полк. А вдруг «Мессеры» прорвутся и что тогда!?
- Я этого не боюсь. Для меня страшнее всего, когда пропадает связь с полками. И ты как без рук ничего не можешь сделать, а точнее не в состоянии влиять на боевую обстановку. Вот тогда по-настоящему становится страшно, - признается Прутков.
- Понимаю, как давит ответственность, но от неё уже никуда не уйдёшь. Это такая ноша, которая бывает не каждому под силу, а некоторые от этого даже с ума сходят, - констатирует Жихарев.
- Именно так! - соглашается генерал. Бесследно ничего не происходит, а война такой оставляет след, и так травмирует психику, что из этой колеи уже самому не выбраться. Вот поэтому я и лечу в полки, чтобы пообщаться с командирами лицом к лицу, посмотреть друг другу в глаза. Поверь, это придаёт мне силы, снимает напряжение, и даёт веру в успех.
Поддерживая разговор, Жихарев пытается заглянуть в будущее.
- Я тожечасто задумываюсь над тем, что будет с нами после войны? Ведь мы стали совсем другими. Огрубели и зачерствели. Как это отразится на наших семьях, на детях, которые родятся потом? Кто нам подскажет, как жить с грузом войны дальше?
Дав высказаться боевому товарищу, Прутков по-дружески положил ему руку на плечо.
- Василий Дмитриевич не тереби сердце оно и так болит от нынешних забот. Лучше доложи мне, как прошёл день, каких успехов добился полк. Война-то ещё не закончилась!
* * *
Уже в кабинете Жихарев развесил карту и начал свой доклад комдиву.
- На сегодняшний день полк имел задачу четырьмя группами из 20-ти Ил-2 наносить бомбово-штурмовые удары по узлам обороны, танкам и самоходной артиллерии противника. Основная цель - это сопровождение советских войск, наступающих на Пиллау.
Прутков неожиданно прерывает доклад командира полка.
- А как выглядит общая обстановка в районе боевых действий? Ты же всё это видел своими глазами. Вот и освети её теперь для меня лично.
Жихарев начинает описывать ситуацию на подступах к морскому порту и самой крепости.
- Обстановка достаточно сложная особенно для наших пехотных частей. Ведь дороги на Пиллау очень узкие и повсеместно стеснены лесным массивом. Мало того, они ещё забиты беженцами, наступающими войсками и разбитой немецкой техникой.
- Так что, получается!? - улыбается Прутков. Возможности для маневра у немцев практически нет?
- Да, так и есть, - подтверждает комполка. Поэтому танки и самоходная артиллерия противника укрывается в лесах, а так же на небольших полянах и ведёт огонь по нашим войскам с закрытых позиций. Вот мы как раз и работали по этим самым районам.
- Ну а теперь давай предметно по боевой работе, - требует генерал.
Жихарев переходит к изложению конкретных действий на «поле боя».
- Всего в течение дня полком совершенно 40 самолётовылетов. В результате было атаковано большое скопление живой силы, автомобилей, танков и самоходной артиллерии.
В ходе нанесённых ударов по противнику уничтожено:
- Одна батарея малокалиберной зенитной артиллерии. Пять батарей полевой артиллерии и шесть самоходных орудий.
- Разбито одиннадцать танков и шестьдесят автомашин.
- Создано двадцать три очага пожаров и инициировано два мощных взрыва непосредственно во вражеской обороне.
- Уничтожено до 250-ти солдат и офицеров противника.
Потерь личного состава и боевой техники в полку нет.
Выказывая явное удовлетворение, Прутков поднялся из-за стола, подошёл к Жихареву и крепко пожал ему руку.
- Объявляю всему личному составу благодарность. Хорошо поработали. Завтра отдыхайте, воевать будет соседний полк, а вы готовьтесь к очередному вылету.
- Служим Советскому Союзу! - отрапортовал за всех полковой командир.
Комдив дружелюбно приглашает Жихарева к столу.
- Давай Василий Дмитриевич выпьем ещё чайку на дорожку, и я полечу обратно в дивизию. Продолжу работать уже с новыми силами.
Продолжение следует…