1августа1945.
1 Над Галилейским морем снова ясное небо. Все очищено от пыли и потому даже еще красивее, чем до ненастья. Атмосфера абсолютно чистая, и при взгляде на небосвод создается впечатление, что он поднялся выше, стал более легким… чуть ли не прозрачным пологом, раскинутым между Землей и сиянием Рая. Озеро отражает эту безупречную голубизну и тихо смеется своими бирюзовыми водами.
Занимается рассвет. Иисус с Марией, Марфой и Магдалиной поднимаются на лодку Петра. Кроме Петра и Андрея, с Ним еще Зелот, Филипп и Варфоломей. Матфей же, Фома, братья Иисусовы и Искариот – в другой лодке с Иаковом и Иоанном. Они устремляются прямо к Вифсаиде. Короткое плавание при попутном ветре. И в несколько минут расстояние преодолевается.
Когда они уже почти у цели, Иисус говорит Варфоломею и неразлучному с ним Филиппу: «Вы пойдете и предупредите своих женщин. Я сегодня навещу ваши дома». И красноречиво смотрит на них.
«Будет сделано, Учитель. А Ты не пожалуешь ко мне или к Филиппу в качестве гостя?»
«Мы пробудем только до заката, и Я не хочу лишать Симона Петра радости пообщаться с Марциамом».
Лодка притирается к берегу и останавливается. Они сходят, и Филипп с Варфоломеем отделяются от товарищей, чтобы пойти в селение.
«Куда направляются те двое?» – спрашивает Петр Учителя, который сошел на берег первым и стоит рядом.
«Предупредить своих женщин».
«Тогда я тоже пойду предупрежу Порфирию».
«Не нужно. Порфирия настолько добра, что ее не нужно ни к чему готовить. Ее сердце только и делает, что дарит ласку».
Симон Петр сияет, слыша похвалу в адрес своей супруги, и ничего не добавляет.
Тем временем высаживаются женщины, ради которых положили доску, служащую трапом, и они идут в дом к Симону.
2 Первым их замечает Марциам, который выходит со своими овечками, чтобы отвести их пощипать свежую траву на близлежащие к Вифсаиде склоны, и с радостным визгом оповещает об этом, спеша прильнуть к груди наклонившегося его поцеловать Иисуса. Затем идет к Петру. Прибегает Порфирия (ее руки все в муке) и приветственно кланяется.
«Мир тебе, Порфирия. Не ждала нас так скоро, правда? Но Я захотел привести к тебе Свою Мать и двух учениц, а кроме того, дать тебе Мое благословение. Моей Матери снова захотелось взглянуть на мальчика… Вон он там, в Ее объятьях. А ученицы желали с тобой познакомиться… Это жена Симона. Добрая и молчаливая ученица, более деятельная в своем послушании, чем многие другие. Это Марфа и Мария из Вифании, две сестры. Любите друг друга».
«Те, кого Ты ко мне приводишь, мне дороже моих кровных, Учитель. Заходи. Мой дом становится красивее каждый раз, как Ты ступаешь на его порог».
Мария, улыбаясь, подходит и обнимает Порфирию со словами: «Вижу, что в тебе действительно живет мать. Ребенок уже похорошел и счастлив. Спасибо».
«О! Женщина, благословенная как никакая другая! Я знаю, что это благодаря Тебе я обрела счастье называться мамой. И Ты знай, что я не огорчу Тебя и буду стараться быть ею изо всех своих сил. Заходи, заходи вместе с сестрами…»
3 Марциам с любопытством глядит на Магдалину. В его голове происходит напряженная работа мысли. Наконец он говорит: «Но… в Вифании тебя не было…»
«Не было. Но теперь я все время там буду, –говорит Магдалина, покрываясь румянцем и обозначая улыбку. И, лаская мальчика, продолжает: – Ты ведь полюбишь меня, даже если мы познакомились только сейчас?»
«Да, потому что ты добрая. Ты плакала, правда? Вот почему ты добрая. И тебя зовут Мария, правда? Мою маму тоже так звали, и она была добрая. Все женщины, которых зовут Мариями, добрые. Хотя, – прибавляет он в конце, чтобы не огорчать Порфирию и Марфу, – хотя добрые бывают и с другими именами. Твою маму как звали?»
«Евхерия… и она была очень доброй», – из глаз Марии Магдалины скатываются две крупные слезы.
«Ты плачешь, потому что она умерла? – спрашивает мальчик и гладит ее прекрасные ладони, скрещенные поверх ее темного одеяния, явно принадлежавшего Марфе и подогнанного под нее, так как видно, что подол удлинен. И добавляет: – Но ты не должна плакать. Мы не одиноки, понимаешь? Наши мамы все время рядом с нами. Так говорит Иисус. И они как ангелы-хранители. Это тоже говорит Иисус. И если быть хорошими, они придут нас встретить, когда мы будем умирать, и мы поднимемся к Богу в маминых объятьях. Это же правда, понимаешь? Это Он сказал!»
Мария Магдалина крепко обнимает своего маленького утешителя, целует его и говорит: «Тогда помолись, чтобы я стала настолько хорошей».
«А разве ты не такая? С Иисусом ходят только хорошие… А если они еще не совсем такие, то становятся такими, чтобы быть учениками Иисуса, ведь нельзя же учить, когда сам не знаешь. Нельзя сказать: „Прощай“, если сначала мы сами не простили. Нельзя сказать: „Ты должен любить своего ближнего“, если сначала мы сами его не полюбили. 4 Ты знаешь молитву Иисуса?»
«Нет».
«Ах, да! Ты с Ним недавно. Она такая красивая, знаешь? Обо всех этих вещах. Послушай, какая она красивая», – и Марциам медленно произносит молитву «Отче наш» с чувством и верой.
«Как ты хорошо ее знаешь!» – восхищенно говорит Мария Магдалина.
«По ночам ей меня учила моя мама, а днем – Мама Иисуса. Но если хочешь, я тебя ей научу. Хочешь, пойдем со мной? Овечки блеют, голодные. Сейчас отведу их на пастбище. Идем со мной. Я научу тебя молиться, и ты станешь совсем хорошая», – и берет ее за руку.
«Но я не знаю, захочет ли Учитель…»
«Иди, иди, Мария. У тебя в друзьях невинный ребенок и ягнята… Иди спокойно…»
Мария Магдалина выходит вместе с мальчиком, и видно, как она удаляется, предшествуемая тремя овечками. Иисус провожает взглядом… и остальные тоже.
«Бедная моя сестра!» – произносит Марфа.
«Не надо ее жалеть. Это цветок, который выпрямляет стебель после урагана. Слышишь?.. Смеется… Невинность всегда утешает».