– Разумеется, я…
– Не ты. Он.
айЭм снова встал перед его лицом, загораживая женщину.
– Слушай, нам нужно…
– Уходи отсюда! – Когда Трэз закричал, женщина отшатнулась, и, наверное, только это смогло успокоить его. – Просто… дай поговорить с ней.
Женщина… его Селена… вскинула руки.
– Мне, правда, лучше уйти, я и так скверно себя чувствую.
Закрыв глаза, Трэз покачнулся. Ее голос. Этот голос. Он преследовал его днями и ночами, та же высота и интонация, легкая хриплость…
– Он снова потеряет сознание? – спросила женщина.
– Нет, – пробормотал айЭм. – Если, конечно, я не ударю его сковородкой. А у меня так и чешутся руки.
Трэз снова открыл глаза, потому что ощутил внезапную паранойю.
– Это сон? Я сплю?
Женщина переводила взгляд между братьями, словно надеялась, что айЭм наберется смелости ответить на его вопрос.
– Я просто хочу поговорить с тобой, – сказал ей Трэз.
– Подожди нас секунду в кухне, хорошо? – попросил айЭм женщину. И прежде чем Трэз успел распетушиться, парень оборвал его: – Она поговорит с тобой, но лишь когда сама этого пожелает. Я не стану заставлять ее, и чтобы она не решила, сначала мы перекинемся парой слов наедине.
Женщина в последний раз посмотрела на Трэза, а потом кивнула и ушла.
– Кто она? – спросил Трэз надломленным голосом. – Откуда она пришла?
– Это не Селена. – айЭм поднялся и принялся расхаживать по коридору. То есть сделал больше, чем три шага в одну сторону, поворот и два назад к Трэзу. – Она – не твоя женщина.
– Это Селена…
– Нет, если судить по ее резюме, - айЭм зашел в свой кабинет, склонился над столом и взял какой-то лист. – Ее зовут Тэрэза, и она недавно переехала в Колдвелл. Она решила осесть здесь и хочет устроиться на должность официантки.
Когда брат протянул ему бумагу, Трэз уставился на лист восемь-с-половиной-на-одиннадцать, гадая, вспомнит ли он алфавит.
– Я не понимаю, – пробормотал он. – Она выглядит как Селена, один в один. А ее голос…
Он взял резюме, его взгляд заскользил по строчками, играя в пейнтбол словами, читая через одно. Детройт, Мичиган. Тридцать четыре года. Несколько рабочих мест за эти годы, как в сфере ИТ[58], так и в сфере общественного питания. Никакого упоминания о кровной линии, но она бы не стала указывать свой род, если рассчитывала трудоустроиться также и в человеческом мире. Очевидно, она была гражданской, а не из Глимеры, ведь аристократы не позволяют незамужним дочерям работать официантками.
О, Боже… а если она была замужем?
– Она – не Селена. – Лицо айЭма стало мрачным. – Неважно, как она выглядит, но это не твоя умершая шеллан вернулась к тебе.
***
Тэрэза стояла у самого входа в шумную кухню, гадая, стоит ли ей уйти или же остаться.
Она нашла информацию о вакансии в закрытой группе в «Фейсбук», доступной только для вампиров, и отправила резюме по электронной почте. Она также направила резюме в два других места: одно подразумевало работу в ночную смену в человеческом колл-центре, второе – в компании, которой требовался сотрудник по обработке данных, и там она смогла бы работать удаленно, на дому. Из трех вакансий работа официантки была ее основным вариантом, потому что колл-центр не гарантировал постоянного дохода, а с обработкой данных возникнут проблемы, потому что в пансионе, в котором она могла позволить себе снять комнату, не было вай-фая.
Ради всего святого, там вода-то едва текла из крана.
Упершись взглядом в пол, Тэрэза подумала об огромном мужчине, который лишился сознания, рухнув ей под ноги. Невероятно. И хотя в процессе драмы владелец ресторана наверняка запомнил ее, это еще не значило, что она получит место.
Если, конечно, ему не нужен человек, при виде которого клиенты будут стелиться штабелями.
Нахмурившись, она подумала о мужчине, его лице, глазах… его теле. Он был необычным. Но бешеное влечение к парню, который не способен устоять на ногах – не то, чего она искала. Работа. Ей нужна работа, иначе ее скудные накопления растворятся до конца месяца.
Она не может вернуться назад. Только не в Мичиган…
Владелец завернул за угол и сделал глубокий вдох.
– Эм, слушай…
– Я не хочу никому приносить неприятности. – Хоть она и не понимала, что именно сделала. – Я могу просто уйти.
Владелец отвел взгляд, казалось, он смотрел на выстроившихся поваров, творивших за плитами амброзию.
– Ты ни в чем не виновата. Моя брат… он многое пережил.
– Мне жаль.
Мужчина потер практически выбритую макушку. Он был Тенью, как и его брат… ага… с красивыми чертами, свойственными Теням, и темной кожей. Но она хотела другого брата, не этого.
Стоп. Никого она не хотела.
– С ним все будет нормально? – выпалила Тэрэза. – Кажется, ему нужно обратиться к врачу.
– У нас есть частный доктор.
Тэрэза удивленно вскинула брови.
– Даже так…
– Слушай, просто ты похожа на…
Вышеупомянутый мужчина зашел в кухню. Боже. Он был таким большим, с широкими, мускулистыми плечами, мощной грудью, длинными и сильными ногами. Красивый? Да. Точнее, очень красивый, с шикарными губами – нижняя вообще космос, и лицом насыщенного темного цвета. В белых слаксах, серой шелковой рубашке и черном пиджаке он выглядел… дорого и сексуально… господи, его лоферы были настолько качественными, что наверняка стоили больше, чем она платила за комнату.
За полгода.
Но глаза, ее внимание привлекли его глаза. Они были темными, как ночь, но горячее пламени… и он смотрел на женщину так, словно кроме нее никого в мире не существовало… и это было как-то нелогично. Она, конечно, не дурнушка, но и не королева красоты, да и нельзя сказать, что Тэрэза была разодета как-то по-особенному.
– Могу я просто… поговорить с тобой? – спросил мужчина.
Не требование. Вовсе нет. На самом деле в его голосе слышалась боль, словно он сдавался на ее милость.
– Эм… у тебя зрачки разных размеров. – Она указала на его левый глаз. – Думаю, тебе нужно обратиться к врачу и поговорить с кем-то в медицинской форме, а не со мной.
– Хорошо. Отвезешь меня к Хэйверсу?
– Кто это?
– Наш целитель в Колдвелле.
Тэрэза моргнула.
– У меня нет автомобиля.
– Возьмем его. – Мужчина кивнул на брата и протянул ему руку. – Дай ключи.
Владелец ресторана закатил глаза.
– Нет, я сам отвезу…
– Все нормально, – внезапно сказала Тэрэза. – У меня нет планов на ночь и странно, но я чувствую себя ответственной.
Позже она будет спрашивать себя, почему согласилась. В конце концов, парень мог оказаться преследователем, определившимся со следующей жертвой, каким-нибудь неустойчивым чокнутым в городе, где она никого не знала, и где ей не к кому было обратиться в случае проблем.
Но инстинкты подсказывали ей, что она в безопасности.
Разумеется, позднее выяснится, что Тэрэза ошиблась, хотя этот мужчина и не угрожал ей в физическом плане. Нет, он принесет ей ущерб иного рода.
Однако порой, чтобы судьба сработала нужным образом, приходилось идти вслепую. В ином случае тебе непременно захочется вывернуть руль и надавить на тормоза… убегая от судьбы, как от чумы.
– Идеально, – сказал мужчина тихо. – Это идеально.
Глава 20
Вишес стоял над Лейлой и Кором, и его терпение заканчивалось. Словно воришка покусился на его совесть, а воровать-то нечего. Но плевать.
– Лейла, уходи отсюда, – приказал он. – Немедленно.
Кор, валявшийся на лесном настиле, сказал:
– Оставь меня, любовь моя.
– Причем уйди насовсем, – В голове не укладывалось, что он соглашался с ублюдком на земле. – Возвращайся в безопасный дом. Он узнает, насколько далеко ты ушла, я спрошу у него.
– Прошу, пощади его, – взмолилась Лейла, выпрямляясь в полный рост. – Умоляю…
Ви нетерпеливо провел пистолетом по воздуху.
– Женщина, подумай о своих детях. А не об этом отребье.
В итоге, Лейла поступила, как было нужно… потому что глубоко в душе она была достойной женщиной: бросив долгий последний взгляд на ублюдка, которого любила, она кивнула один раз и закрыла глаза. Она не сразу смогла дематериализоваться – ожидаемо, ведь они были на эмоциях. По крайней мере, эти двое.
Ви? Собран, как никогда, спасибо, что спросили.
Когда Избранная исчезла, Ви сосредоточился на куске дерьма у своих ног.
– Лейла ушла?
Кор закрыл глаза.
– Да, она удалилась на значительное расстояние. Она выполнила твое требование.
– Если солгал мне, хуже будет только ей.
– Правда – единственная валюта, сейчас доступная мне.
– В таком случае ты сказочно богатый сукин сын.
Вишес присел на корточки, ботинки и куртка скрипнули на морозе.
– Я готов, – пробормотал Кор.
Ви оскалил клыки.
– Да плевать я хотел на твою готовность. И мне не требуется твое разрешение, чтобы накормить тебя свинцом.
– Да, ты прав. – Мужчина уверенно встретил взгляд Ви. – Сейчас ты главный.
Свободной рукой Ви достал самокрутку и сжал зубами. И он собирался прикурить ее. Да… сначала прикурит, а потом, на выдохе, всадит пулю Кору в лоб.
Ага. Да-да…
Да.
Какое-то время спустя… хотя, казалось, оно измерялось годами… он убрал пистолет и снял освинцованную перчатку, освобождая палец за пальцем. Его проклятье испускало такой свет, что Кор был освещен как в кадре[59] гребаного Мистера Демилля[60], и Ви сразу подумал, что… чееерт, нужно бы поторопиться, если он хотел собственноручно убить говнюка. На фоне Ублюдка постеры к фильмам Винсента Прайса[61] выглядели как детская реклама средств для автозагара.
Ви поднес свою смертоносную руку к самокрутке, прикурил ее… от среднего пальца… и затянулся.
Что он делает здесь?
Точнее, НЕ делает?
Алло? – хотел он обратиться к своей мошонке. Конечно, в домике осталось всего одно яичко, но раньше у него никогда не возникало проблем с агрессией.
И, тем не менее, вот он, сидит и НЕ стреляет в голову Кора.
Плохо, Хьюстон, все очень плохо…
А потом стало еще хуже.
Не позволяя себе задумываться о своих действиях, Ви протянул проклятую руку к голому, умирающему мужчине и приказал потоку энергии потечь от него к Кору. В ответ волны жара накрыли почти-труп, снег не столько растаял на его теле, сколько скукожился как бумага, свернувшаяся вблизи открытого пламени.
Кор застонал, скрюченное тело мужчины начало утопать в грязи, растаявшей вместе со снегом.
Ублюдок задрожал всем телом. Кровь в его венах потекла быстрее, конечности, в которых ускорилось кровообращение, затряслись, оцепенение спало, тело ожило, но с теплом также пришла такая боль, словно его свежевали ржавым ножом. Услышав хрипы и посмотрев на медленные, волнообразные движения, Ви подумал о мухах на подоконниках. Банальная аналогия, зато точная.
– В-в-вишес…
– Что?
На него посмотрели налитые кровью, влажные от слез глаза.
– Мне нужно… чтобы ты знал…
– Что?
Кор не сразу заговорил.
– Она ни при чем. Я беру всю ответственность на себя. Она никогда не проявляла инициативу, всегда была лишь жертвой.
– Да ты у нас настоящий джентльмен?
– Зачем еще подобной женщине приближаться к кому-то вроде меня?
– Вот именно.
– И в итоге я отпустил ее. Я прогнал ее.
Ви затушил сигарету в снегу.
– Номинирую тебя на нобелевскую премию мира. Теперь ты счастлив?
– Я должен был отпустить ее, – пробормотал Кор. – Только так… отпустить ее.
Вишес нахмурился. Покачал головой. Но не потому, что был не согласен с несчастным ублюдком.
Он пытался вытряхнуть из головы воспоминание. Пытался… и провалился.
Казалось, это было в прошлой жизни. Они с Джейн стояли в кухне ее квартиры, он перед плитой, она – прислонившись к столешнице. Воспоминание было кристально-ясным. Ви слышал звон металла по металлу, когда помешивал горячий шоколад ложкой-из-нержавейки в кастрюле-из-нержавейки, густой запах становился все сильнее по мере нагревания плиты.
Добившись верной температуры, Ви наполнил кружку и протянул Джейн, а потом посмотрел ей в глаза, когда она взяла приготовленный им напиток. Потом он стер ее краткосрочные воспоминания, лишил знания о том, что они были вместе.
Все исчезло. Их секс. Близость между ними. Их отношения.
Стерто подчистую, словно этого никогда и не было.
По крайней мере, для нее.
Что до него? Воспоминания остались с ним, и на иное он бы не согласился. Он приготовился к жизни, полной тоски по Джейн, годам без нее, разлуке со своей половиной, от расставания с которой его словно стало вдвое меньше. В тот момент у них не было иного выхода. Она была человеком со своей жизнью. Он относился к расе, о существовании которой ее сородичи даже не подозревали, и участвовал в войне, в которой она могла погибнуть.
Конечно, в то время его мать могла отколоть что угодно, у судьбы оказалось извращенное чувство юмора, их ждали более сложные испытания…
Хотя он боролся с потоком образов, мозг его не слушался: внезапно кухню сменила более страшная сцена: в Джейн стреляли, она истекает кровью, умирает у него на руках. А потом он увидел, как лежит на своей кровати, свернувшись, прямо как Кор сейчас. Тогда он желал смерти.
Вишес не мог больше смотреть на ублюдка. И он бы вообще ушел, будь такая возможность.
Вместо этого он стиснул зубы и запустил в куртку руку, которая не превращала целые автомобили в обгорелые скульптуры в модернистском стиле. Приложив гигантские усилия, он отбросил воспоминания и чувства, прогнал непрошеных гостей со всем радушием вышибалы, убиравшего клуб перед закрытием.
Пока-пока.
В глобальном масштабе эмоции не имели никакого значения. На самом деле.
Как и воспоминания о прошлом.
***
Лейла стояла в гостиной милого уютного ранчо, перед огромными часами, служившими на стене элементом декора. С изогнутыми черными стрелками длиной с ее руку и витиеватыми цифрами, эти часы словно сошли со страниц дикенсоновского романа, одновременно причудливые и элегантные… и они были в рабочем состоянии.
Она перестала плакать. Обветренные щеки горели, от постоянного вытирания слез и от мороза у нее словно сошел верхний слой кожи. Горло болело. А пальцы пульсировали от холода.
Вишеc использовал козырь, который ей было нечем крыть, и он оказался прав, как всегда: если она хочет видеть Лирик и Рэмпа, последнее, что ей нужно, – мешать казни Кора.
Особенно, сделать что-то сумасшедшее… например, броситься наперерез пуле, предназначенной мужчине.
Суть в том, что дети всегда будут для нее важнее всех, важнее себя… и даже Кора. Но, Боже, боль от потери этого мужчины… она казалась трансформирующей, эта агония в ее груди, от эмоциональной ноши она словно стала весить больше и была стеснена в движениях…
Поначалу Лейла почти не услышала звон телефона. Только когда мобильный в кухне замолк, а потом снова затрещал, она нахмурилась и посмотрела в арочный проем.
Телефон, который оставил ей Вишес, замолчал. И снова разразился звоном.
Может, кто-то пытался связаться с ним, чтобы он привел ее к детям?
Бросившись к столу, она посмотрела на экран. Когда он загорелся… там высветилось имя Вишеса.
Он звонил сам себе? Невозможно. В это мгновенье он убивал…
Когда на глаза набежали слезы, она закрыла лицо руками. Брат хотя бы отнесется с уважением к останкам Кора? Она не могла допустить иной мысли…
Звон затих. Когда за ним не последовал новый, Лейла отвернулась. Должно быть, это сбой аппарата, кнопка, нажатая случайным движением…
Звонок раздался в третий раз. Или четвертый?
Развернувшись, Лейла нахмурилась и протянула руку, поднимая мобильный. Отвечая на звонок, она…
– Господи Иисусе, – воскликнул Вишес, прежде чем она успела сказать хоть что-то. – Почему так долго?
Лейла отшатнулась.
– Я… что такое?
– Возвращайся.
– Что?
– Ты меня слышала. Возвращайся в лес.
Она тяжело задышала, ужас и печаль душили ее.
– Как ты можешь быть так жесток? Я не могу видеть его мертвым…
– Тогда тебе же лучше поторопиться и накормить его. Нам нужно увезти его из леса.
– Что?!
– Твою мать, ты меня слышала. А сейчас материализуйся сюда, пока я, черт возьми, не передумал.
Связь оборвалась так быстро, что Лейле показалось, будто Вишес выбросил телефон, по которому с ней разговаривал. Или выстрелил в него.
Сердце гулко стучало, голова кружилась, когда она опустила телефон и уставилась на него. Но потом она бросила устройство на стол.
Лейла выскочила на улицу прежде, чем мобильный перестал скакать по деревянной поверхности.
Она дематериализовалась, приняв форму возле Кора, и обнаружила, что Вишес стоит в пяти футах от мужчины. Он курил с таким остервенением, словно самокрутка между зубами служила ему единственным источником воздуха. Тем временем, Кор преобразился под действием непонятного источника тепла, снег растаял на его теле и вокруг него, замерзшая земля под ним превратилась в лужи и грязь. Его кожа больше не была серой, а приобрела пылающий красный оттенок.
Он был жив. И он почувствовал ее присутствие, чуть повернул голову и переместил взгляд.
– Лейла..?
– Что… почему… – она запнулась.
Вишес провел рукой по воздуху, а потом заговорил усталым голосом:
– Без обид, но заткнитесь оба, ладно? Никаких вопросов. Ты – кормишь его. А ты – возьмешь ее гребаную вену и быстро. Я вернусь через двадцать минут, вам же лучше приготовиться к транспортировке.
С этим коротким всплеском оптимизма, Брат испарился в воздухе.
Лейла моргнула, гадая, не снится ли это ей. А потом перешла к действиям.
Остается молиться, чтобы Вишес оказался любителем скоростной езды, – подумала Лейла, опускаясь на колени.
Она не стала говорить с Кором. Сразу задрала рукав халата и обнажила запястье, вскрыла вену собственными клыками и приложила источник силы и питательных веществ ко рту Кора.
Но он отказывался размыкать губы. Хотя жизненная сила, в которой он так отчаянно нуждался, окропила его губы, он не пускал ее в себя.
Кор молча смотрел на нее и качал головой из стороны в сторону.
Она вспомнила мгновение, когда впервые встретила его под кленовым деревом на лугу. Тогда он тоже пытался отвергнуть ее.
– Без обид, – пробормотала Лейла. – Но, твою мать, пей уже!
Она не представляла, почему Вишес решил сохранить жизнь врагу. Но она не станет противиться происходящему… и не воспримет отсрочку как должное. Черт, Брат в любой момент мог передумать и вернуться с пистолетом. Кинжалом. Подкреплением.
Кор по-прежнему отвергал ее, и она свободной рукой сжала его ноздри.
– Если ты любишь меня, то спасешь свою жизнь. Не обрекай меня своей смертью на пожизненные муки совести.
Кор просто лежал на земле, казалось, он приготовился к удушью, и Лейла уже начала придумывать, как исхитриться и заставить его открыть рот. Но потом он сделал небольшой вдох… и этого оказалось достаточно.
Несколько капель попало в его рот, он застонал иначе, не как от боли, его торс выгнулся, ноги задергались, и казалось, мужчину охватила непреодолимая нужда.
А потом он зашипел как хищник…
… и укусил ее так сильно, что Лейла еле сдержала проклятье.
Кор приник к ее вене, грозясь иссушить ее огромными глотками. Он мог случайно убить Лейлу, его голод возобладал над всеми инстинктами, даже тем, что стремился защищать ее.
Дражайшая Дева-Летописеца, хотела бы она знать, что Вишес уготовил для них… но порой в жизни лучше не заглядывать далеко вперед. Сейчас она должна накормить Кора и согревать его, пока Вишес не вернется с транспортным средством.
А после? Она не знала.
Смахнув волосы со лба Кора, Лейла встретила его безумный взгляд и ощутила внезапное желание помолиться. Сдаваясь на волю рефлекса, она по памяти повторяла четверостишия, выученные еще в детстве в Святилище, древние, священные слова проносились в голове, ритм Древнего языка вторил барабанному бою в центре ее груди.
Жаль, что наверху ее никто не услышит. Но разве это имело значение? Вишес – единственный спаситель для нее с Кором… и, видит Бог, у Лейлы не было выбора.
Глава 21
– Я забыл, – пробормотал Трэз. – Машина айЭма на механике.
Стоя снаружи входа для персонала, он хмурясь смотрел на «БМВ М6», соображая, что придумать, чтобы Тэрэза отвезла его к Хэйверсу…
Женщина, при виде которой он грохнулся в обморок, забрала чип у него из рук.
– Нет проблем. Я хорошо управляюсь со сцеплением.
Тэрэза сняла «БМВ» с сигнализации, открыла водительскую дверь и села на кожаное сиденье так, будто всю жизнь гоняла на спортивных тачках.
– Слушай, я не могу посадить тебя на пассажирское сиденье. Эту задачу ты должен выполнить сам.
У нее была легкая, но далеко не простодушная улыбка. На самом деле, в ней не было ничего простого, ни в ее движениях, ни в голосе, ни в том, насколько идеально на ней сидели черные брюки.
Селена бы выбрала именно такие.
О, и да, в голове звенело предупреждение айЭма: «Это не твоя умершая шеллан вернулась к тебе».
Выругавшись, Трэз обошел седан со стороны багажника. Устроившись в салоне, он посмотрел на женщину. Господи, ее профиль…
– Эм, ты не мог бы закрыть дверь? На этой модели стоит блокировка колес при открытой двери. Я не смогу тронуться с места, пока ты не закроешь ее… и, давай начистоту, на улице жуткий холод. Бррр.
Смутившись, Трэз ухватился за ручку. Потом он попытался расслабиться, когда женщина завела двигатель, убавила мощность кондиционера и включила заднюю передачу. С идеальным разворотом в два приема, они отъехали от «Сала» и пересекли парковку, направляясь к выезду на четырехполосную дорогу.
– Тебе придется объяснить мне, куда ехать.
Она была так прекрасна в персиковом свете от приборной панели, прямой нос, полные губы, сильный подбородок… именно ее образ он тщетно пытался воспроизвести в 3D-проекции из 2D-воспоминаний.
Он заговорил неосознанно. Ненамеренно.
– Я так скучал по тебе…
Его голос надломился, когда женщина шокировано уставилась на него.
– Прости, что?
Черт, что только что вылетело из его рта?
– Я… эм. М-да. Я несу околесицу. – Он извиняюще улыбнулся ей… и, черт возьми, ему правда было неудобно перед ней. – Наверное, мне действительно нужно к доктору.
Когда они подъехали к выезду, женщина снова улыбнулась ему.
– Итак, главный вопрос: воспользуемся Гугл-картами? Штатным навигатором? Или ты знаешь, куда ехать?
Трэз снова завис, уставившись на ее лицо, и когда образ стал мутным, он быстрым движением вытер глаза, чтобы она не заметила слезы.
– Тебе так больно, – пробормотала женщина. – Вызвать скорую?
И тогда она прикоснулась к нему. Опять же, это было простое движение, и вместе с тем совсем не простое: она просто положила теплую, нежную ладонь на его руку, лежавшую на бедре… и от этого жеста у него едва не случился сердечный приступ.
– Я должен заставить тебя уехать, – пробормотал он хрипло.
– Вот именно. Так куда, лево или право?
Закрыв глаза, он приказал себе собраться и послушаться брата. Эта женщина, кем бы она ни была, не его Селена. Это ужасно несправедливо по отношению к ней и к его трауру – залезать на чужую орбиту из-за случайного сходства.
У нее был едва заметное произношение, свойственное Детройту, и ради всего святого, откуда такому акценту взяться у Селены? И Селена никогда не носила такую прическу или подобную одежду…
– Как, ты сказал, тебя зовут? – спросила женщина. – Хочешь, чтобы я привела твоего брата? Алло? Ты… ты что, опять потерял сознание?
Когда он, наконец, заговорил, то слова полились из него быстрым беспорядочным потоком… так же судорожно он вцепился в дверь и выскочил из машины:
– Прости, я должен идти. Мне очень жаль. Прости…
Отшатнувшись от двери, которую он оставил открытой, Трэз умудрился наступить на участок льда каблуком и…
И снова шлепнулся на задницу у нее на глазах, как последний придурок.
По крайней мере, в этот раз он сохранил сознание.
Бо-бо, – стонало эго.
Маленькими шажками надо, бестолочь, маленькими шажками.
Женщина тут же выскочила из машины и подбежала к нему, и когда она сама поскользнулась, а потом рухнула на него, Трэз хотел закричать.
Но не стал.
Не-а. Когда Тэрэза упала сверху… он сжал ее и, черт возьми, поцеловал.
***
Тэрэза не ожидала этого. Совсем. Когда она потеряла равновесие и свалилась парню на грудь, то могла думать лишь об одном: сколько ей понадобится времени, чтобы вскочить на ноги и добежать до ресторана, за его братом.
Потому что, алло, будучи вампирами, они не могли позвонить в 911. Последнее, что ей нужно, – человеческие медики, которые приедут и увезут его в человеческую больницу… где его госпитализируют и, зная их удачу, все кончится тем, что он непременно вспыхнет от солнечного света из окна возле своей регулируемой больничной койки.
Но ей было не суждено позвать брата. Когда она оттолкнулась от его груди и попыталась приподнять голову, все застыло. Их взгляды встретились, они задержали дыхание… а потом его рука скользнула по ее талии, ладонь легла на затылок… и он притянул Тэрэзу к своему рту.
Мягкие. Губы мужчины были такими мягкими… они дрожали, словно он не понимал, что делает или был под действием колоссальных эмоций. Но его тело слабым не назовешь. Под ней распласталось большое, жесткое тело, и Тэрэза чувствовала силу, которую оно излучало.
Тэрэза разорвала контакт лишь в тот момент, когда его язык лизнул ее губы, желая проникнуть внутрь.
Но она не отстранилась. Не отскочила.
Боже… у него были изумительные глаза, и уже не черные. Они сияли невероятным оливково-зеленым цветом, и свет был настолько ярким, что она заморгала.
– Прости, – прошептал он. – Я должен был сделать это. – Мужчина нахмурился и покачал головой. – То есть я не должен был делать этого.
Тэрэза изучала его лицо, потерявшись в ощущениях в своем животе, ее тело очень остро воспринимало происходящее, но вместе с тем она ощущала легкую слабость.
– У тебя есть муж? – спросил Трэз хрипло.
– Нет. – Она не сводила глаз с его губ. – Никого нет.
Он закрыл глаза, и она удивилась облегчению, отразившемся на его лице.
– Слава Богу.
Тэрэза улыбнулась.
– Значит, ты благородный мужчина. – Но потом нахмурилась. – У тебя есть кто-нибудь?
– Нет, никого…
Сигнальный гудок заставил их вскинуть головы. К ним подъехал «Мерседес», и из автомобиля вышел водитель.
– Вы в порядке? – спросил он обеспокоенно.
– Все отлично, – сказал ее мужчина. – Простите.
Эммм, так, он вовсе не «ее».
– Да, мы в порядке, – повторила она. Пытаясь опровергнуть свою очевидную ложь, Тэрэза схватила его за руку и помогла подняться. – Мы в норме. Спасибо.
Она настояла на том, чтобы подвестиТрэза к пассажирскому сиденью и помогла забраться в машину. Потом обошла автомобиль, села за руль и выжала сцепление, выезжая с парковки направо – потому что лучше так, чем наперерез через четыре полосы.
– Мне, правда, пора, – сказал он, уставившись в лобовое стекло.
– К доктору, я помню. Так, куда мы едем? Я могу развернуться.
– Слушай, со мной все будет в порядке. Я всегда в порядке. Можешь припарковаться на обочине?
Она посмотрела на него, и, милостивый Боже, мужчина был так напряжен, руки сжаты на бедрах, челюсть окаменела. Он был инициатором поцелуя, но, очевидно, успел пожалеть об этом.
– Пожалуйста, припаркуйся, – пробормотал он.
– Ну ладно. Но… здесь негде.
Ресторан располагался в самом начале череды из двадцати-тридцати стоковых магазинов, но ее выбор правого поворота увел их в противоположном направлении, следовательно, они двигались по участку без обочины и с множеством деревьев по краям дороги. На пути им встретился только съезд на какое-то шоссе и на вид свободный, недостроенный участок на другой стороне дороги.
Нахмурившись, она подалась вперед, к лобовому стеклу. Впереди, где-то на линии горизонта, на возвышении… виднелись строительные краны? Или… она не знала, что это.
Что бы там ни было, за следующим поворотом показалась парковка… кстати, об изобилии для богатых.Свободный асфальтированный участок по обе стороны от дороги предлагал достаточно места для сотен автомобилей. Рядом конференц-центр? Но она не видела ничего, достаточно большого или похожего на гостиницу. Сплошная темень.
Когда Тэрэза включила указатель поворота, мужчина рядом с ней напрягся.
– Не сюда, – сказал он хрипло. – Боже… только не сюда.
– Что?
– Поезжай дальше.
Она проехала мимо… как оказалось, мимо парка аттракционов. Ну конечно. То, что она приняла за грузоподъемный кран, на деле оказалось аттракционами вроде американских горок или высоких вертушек, просто сейчас закрытый на зимний период парк не освещался.
Она проехала дальше, мимо кафе-мороженого с вывеской «У Марты» и эмблемой огромного петуха. Заведение тоже было закрыто в это время года, но Тэрэза могла представить ряды столов вдоль дюжины окон, повсюду носится ребятня с мороженым в вафельных рожках, которое тает им на руки, родители расслабляются за столами, карауля краем глаза своих детей.