Гражданская война прокатилась своим огненно-кровавым валом по всей территории бывшей Российской империи. Даже там, где не было открытого военного противостояния, полыхали мятежи, восстания, лилась кровь жертв террора… Из всех событий гражданской войны нам – крымчанам, ближе то, что творилось на родной, крымской земле…По обстоятельствам военного времени и в результате диких вспышек террора декабря 17-го, февраля 18-го годов многие крымчане оказались далеко за пределами своей родины, тем не менее, жители Крыма составляли заметную долю в армии и администрации генерала Врангеля. В большинстве своем это были добровольцы, но не следует сбрасывать со счетов и неоднократно проводившиеся мобилизации всех категорий призывных возрастов…
В этот, последний период гражданской войны, где одна сторона (белые) отчаянно дрались за свое существование, а в рядах другой было преимущественно все – то мутное, что всплыло на поверхность в период разложения старой армии, озлобление достигало крайних пределов и о соблюдении гуманитарных законов войны даже думать не приходилось.
Под натиском во много раз превосходящего врага, отчаянно отбиваясь, Белые начали отходить к Ростову и когда создалось безнадежное положение генерал Деникин просил Врангеля возглавить Добровольческую армию. К февралю-марту 1920 года единственной свободной от большевиков территорией оказался Крым. Но и туда Красные пытались прорваться через Перекоп, защищаемый слабыми силами генерала Слащева.
Следует признать, что генерал Врангель обратил на себя внимание союзных правительств - особенно французского, которое эпизодически оказывало некоторую политическую поддержку Белому движению.
Может сложиться впечатление, что передача власти от Деникина Врангелю прошла безболезненно. Это ошибочное мнение. Деникин был исключительно властолюбив и держался за власть до тех пор, пока ощущал поддержку среди офицерской массы. После ряда поражений и последовавшей трагической Новороссийской эвакуации, Деникин как главнокомандующий армией Юга России лишился доверия и поддержки офицерских масс и был обязан оставить свой пост. Вне всякого сомнения, долю своей ответственности за катастрофу испытывали и основные советники и ближайшие соратники Деникина – генералы Драгомиров и Лукомский. Тем не менее, именно они возглавляли совет, принявший решение о «призвании» к власти над армией генерала Врангеля.
В конце марта Врангель был вызван на заседание Военного совета в Крым… Уже с первого дня заседания ему стало ясно, что выбор очередного вождя остановился на нем, но он колебался, принимать ли на себя тяжелое бремя ответственности в столь сложной обстановке или нет. На следующий день генерал Врангель был избран Главнокомандующим и Правителем. Подписывая акт выбора, генерал сказал следующее: «Я делил с армией славу побед и не могу отказаться испить с ней чашу унижения!...».
В Севастополь барон Врангель прибыл на английском линкоре «Император Индии». Городской голова посетил генерала, который в беседе заявил, что «…от земства и городов он требует деятельной работы в области продовольствия и санитарии» и что «…для других лозунгов теперь не время».
5 апреля в Севастополе на Нахимовской площади состоялся парад войск в честь прибывшего генерала Врангеля. Парадом командовал генерал Слащев. В своей речи Врангель сказал: «Двадцать дней тому назад я был вынужден оставить родную землю, но сердцем я был всегда с вами. Ныне бестрепетно и без колебаний я становлюсь во главе вооруженных сил Юга России и обещаю с честью вывести армию из тяжелого положения». Вечером Врангеля посетила делегация духовенства, благословившая генерала «…на его ответственном посту» («Таврический голос», 1920год, 7 апреля).
7 апреля в Севастополе арестованы несколько видных генералов, которые обвиняются в злоупотреблениях по службе. Арестованы также начальник севастопольской станции и командир государственной стражи.
Врангель объявил состав своего правительства. Во главе его стал бывший царский министр А.В. Кривошеин, пост министра иностранных дел занимал П.Б. Струве, пост министра финансов – профессор М.В. Бернадский. Печально но факт – в правительстве Врангеля преобладали масоны.
11 апреля был опубликован приказ с программой действий барона Врангеля и его правительства. В приказе говорилось, что он как главнокомандующий вооруженными силами юга России, «обнимает» всю полноту военной и гражданской власти без ограничений.
16 апреля был издан приказ, запрещающий ввиду обострения продовольственного вопроса, вывоз из Крыма хлебных злаков, рыбных продуктов и всякого рода жиров. Во всех населенных пунктах (кроме деревень) введен отпуск хлеба по карточкам и нормам, не превышающим 1 фунта хлеба в день на человека. Вывоз хлеба из Крыма допускался только по разрешению начальника Управления снабжения.
Приняв на себя тяжелый крест, генерал Врангель, со свойственной ему энергией, принялся за дело. Он немедленно принял меры к усилению обороны Перекопа, восстановил законность и порядок в Крыму, свел на нет подрывную работу большевистских агентов, приступил к земельной реформе и начал переговоры с французским правительством о признании Вооруженных Сил Юга России, как единственной законной власти в России. Его верными сотрудниками по части гражданского управления стали знаменитый П.Б. Струве, А.В. Кривошеин, кн. Г.Н. Трубецкой и другие.
17 апреля секретным отношением начальника Штаба Главнокомандующего ВСЮР № 002430 на имя командующего флотом Главнокомандующий приказал, соблюдая полную секретность в кратчайший срок подготовить соответствующий тоннаж для перевозки в случае необходимости около 100.000 человек в Константинополь. Для этого предполагалось распределить нужный тоннаж по предполагаемым портам посадки с таким расчетом, чтобы было можно начать посадку на суда через 4-5 дней после начала отхода с перешейков. При этом давались пункты посадки и численность распределения войск по портам (Кодесников. Краткий очерк белой борьбы под Андреевским флагом. СПб: Облик, 1992, стр. 17).
20 апреля Морской контрразведкой арестован и доставлен в городскую тюрьму 21 человек по делу подпольного подрывного центра на Северной стороне (ГАГС, ф. Р-252, оп.1, д.324, л.2).
21 апреля генерал Врангель заключил договор с банкирским домом «Борис Жданов» о продаже на слом за границу старых русских военных кораблей и другого имущества Черноморского флота. Договором было отмечено, что «…емкость имущественного приобретения не ограничивается никакими рамками» (В.Вольфсон.Конец авантюры барона Врангеля, стр. 24).
23 апреля Врангель получил через начальника французской военной миссии генерала Манжена сообщение о том, что французское правительство будет согласовывать свои действия с правительством Великобритании, чтобы поддержать его, предоставляя ему всю необходимую материальную поддержку, пока оно не получит от Советов условия перемирия, обеспечивающие его армии «…соответствующее положение».
В течение апреля по приказу генерала Врангеля рабочим в Севастополе должны были выдавать продовольствие из интендантских складов. Однако местное командование решило не выдавать этих крох, но сообщило в докладе барону о выполнении его распоряжения. Узнав от рабочей делегации, что рабочие ничего не получили, Врангель уволил отдельных чиновников интендантства (Бунегин. Стр. 298).
2 мая рабочие Севастопольского порта предъявили требования администрации об увеличении зарплаты на 116%.
3 мая ввиду отказа администрации удовлетворить требования рабочих об увеличении зарплаты забастовали рабочие военного порта, судоремонтного завода, всех мастерских и плавучей мастерской «Кронштадт».
4 мая Главнокомандующий ВСЮР в связи с тем, что «…в тылу армии возникли шайки бандитов и дезертиров, терроризирующие местное население и создающие опору малонадежной части населения… издал приказ № 3015 о борьбе с бандитизмом, возложив руководство в районе Севастополя и Балаклавы на командующего Черноморским флотом».
5 мая на пустовавшей даче писателя В.В. Вересаева состоялась 7-я областная подпольная конференция РКП(б). В ее работе участвовали 15 делегатов от городов Симферополя, Севастополя, Ялты, Евпатории, Феодосии, Алушты. Конференция обсудила отчетный доклад обкома партии, вопросы о работе профсоюзов, в деревне, задачи военной работы. Доклад о работе Севастопольской большевистской организации сделал делегат Серов (Зильбершмидт). Он сказал, что матросы военного корабля «Кагул» согласны по указу ревкома повернуть орудия на город. Суда, стоящие на рейде, не опасны, так как в момент восстания затопят баржу у входа из бухты, а обстреливать город с рейда невозможно. На броненосце «Воля» можно ночью снять замки с орудий, а второй броненосец наш. При организации восстания бронепоезд пошлем на помощь Симферополю, Феодосии. Ревком провел обложение буржуазии, поддерживает связь с арестованными товарищами, находящимися в тюрьме. Организована подрывная группа, которая провела несколько удачных операций (подрыв артиллерийских складов и т.п.). В профсоюзах большевики одержали победу: из семи членов Севпрофа четыре большевика. Есть партийные группы в деревнях (Борьба большевиков за упрочение Советской власти в Крыму, стр. 108).
Остается только поражаться историческим аналогиям. За пятнадцать лет до описываемых событий взбаламученные и задуренные революционной пропагандой матросы «Очакова», впоследствии переименованного в «Кагул», уже угрожали Севастополю орудиями крейсера… И то, что один из старейших масонов России – Вересаев - Смидович «любезно» предоставил свою дачу для проведения партийной конференции большевикам – все это наводит на печальные размышления. В Севастополе партийную организацию возглавлял совершенно чуждый городу и флоту человек, убеждавший членов конференции в том, не составит проблем снять замки с линкоровских орудий на «Воле», что английские линкоры, стоящие на внешнем рейде не смогут при необходимости обстрелять город (он даже не слыхал об обстреле Севастополя с внешнего рейда линейным крейсером «Гебен»- Б.Н.), что он готов послать бронепоезда в Симферополь и Феодосию…
При обсуждении вопроса о выборах обкома партии дом, где происходил съезд, был окружен контрразведчиками и началась перестрелка. Делегаты конференции успели скрыться, кроме Зильбершмидта, который был убит.
Обратите внимание, Зильбершмидт как о величайшей заслуге докладывает о том, что «…ревком провел обложение буржуазии». Признание это по своей сути уникально. Евреи большевики - под угрозой мифического погрома и физической расправы вымогают деньги у своих же единоверцев еврейских буржуа… Это ведь не период большевистского произвола и красного террора с непременными контрибуциями - это время сравнительно спокойной обстановки в Крыму и Севастополе, когда буржуазии, казалось бы, ничто не угрожало… Вот вам пример традиционного «братского» рэкета – мы вас защищаем, а вы платите…
14 мая по обвинению в работе подпольной большевистской организации арестованы Л. Вульф, Р. Друтман…
По подозрению в принадлежности к тайной организации, распространяющей в Севастополе преступные печатные воззвания, арестованы и доставлены в тюрьму Л. М. Тыкачинский, Г.Д. Левитас и А.Г. Левитас (ГАГС, ф. Р-252, оп.1, д. 98, л.1).
И, тем не менее, начальник севастопольского портового завода издает приказ (вследствие соглашения с профсоюзом), по которому увеличивается тарифная плата рабочим и служащим и оплачиваются 6 дней забастовки по новым тарифным ставкам (ГАГС, ф.Р-253, оп.2,д.12,л.97).
Трезво оценивая возросшую активность боевиков-подпольщиков, 18 мая военно-полевой суд при коменданте Главной квартиры приговорил членов севастопольской боевой подрывной дружины П. Синчука, Ф. Кряжева, Р. Торговицкого, К. Локоту и И. Рябова к смертной казни, С. Заикина и Н. Фирсова пожизненной каторге…
Обратите внимание – евреи (как их любовно назвал доктор Герцль- «революционный пролетариат, унтер-офицеры революции»), как правило, отделываются превентивными арестами, под «расстрельные» же статьи попадают наивные русские и украинские рабочие…
«Город Севастополь был перегружен до последних пределов… Улицы переполнены фланирующей публикой. Преобладают спекулянты, аферисты и… военные, в особенности гвардейцы… На лицах оживление. Все чего-то ищут, о чем-то спрашивают. С внешней стороны все как будто бы спокойно. Но когда присмотришься к ним поближе, прислушаешься к разговорам, то сразу же обнаружишь полную неуверенность в успехе борьбы, неуверенность в завтрашнем дне. Каждый, казалось бы, думал, как бы побыстрее удрать за границу, как бы достать заграничный паспорт, валюту. Это было лейтмотивом всех разговоров и бесед.
На улицах Севастополя можно было встретить много известных генералов, бывших вождей, героев, прославленных, отмеченных. Они производили теперь впечатление самых заурядных обывателей…
От учреждений при самом близком знакомстве с ними получалось грустное впечатление. Во всем проглядывала полная бездеятельность, всюду наблюдалось полное отсутствие веры в свое дело. Невольно приходилось задумываться и сравнивать с недавним прошлым, хотя бы даже с учреждениями Особого совещания, донского и терского правительств. Там была известная стройность, последовательность. Работа велась по известному плану, хорошему или дурному – другой вопрос. Здесь в Крыму, этого не чувствовалось. Полная разрозненность, неопределенность, беспринципность, бессистемность сквозили на каждом шагу. Создавалось впечатление ужасающего бюрократизма, канцелярщины, чисто механической работы как бы вне времени и пространства. Нерв общественной и политической жизни в Крыму – печать – был парализован» (Г. Раковский. Конец белых. Сб.-М.-Л. 1927, стр. 460-461).
Правительство судорожно пытается провести земельную реформу. В опубликованном земельном законе предусматривался выкуп помещичьих земель за очень высокую цену. Имения размером до 600 десятин земли не подлежали выкупу. Газета «Великая Россия» писала о сущности закона, что он «…не направлен к поголовному уничтожению класса землевладельцев. Земля не предоставляется на разграбление деревенской толпе, а выкупается за плату хорошему хозяину. Принцип частной собственности должен быть укреплен, а не расшатан». Не исключено, что появись этот закон весной 1919 года, в преддверии наступления Деникина, зажиточное крестьянство поддержало бы белых, а не лживую на обещания Советскую власть.
По сообщению газеты «Последние новости» министр иностранных дел в правительстве Врангеля П.Б. Струве решил энергично проводить политику тесного сотрудничества Добровольческой армии со всеми государственными образованиями на территории России, ставящими своей целью борьбу с Советской властью. На днях в Севастополь прибыла украинская делегация с полномочиями от Петлюры. Переговоры еще не закончены, но уже наметилась возможность соглашения. Одновременно с этим Струве начал переговоры с Польшей.
Грамотно была продумана система объединения всех антибольшевистских сил с целью расширения фронта борьбы против Советской власти.
В приказе № 3130 говорилось: В Случае перехода нашего в наступление мы на пути к достижению заветной цели – уничтожения коммунизма можем войти в соприкосновение с повстанческими частями Махно, украинскими войсками и другими противокоммунистическими группами.
В борьбе с главным врагом святой Руси – коммунистами нам по пути с указанными выше противобольшевистскими группами сообразовывать свои действия с действиями этих групп, имея в виду нашу основную задачу – свергнуть коммунизм и всемерно облегчить и помочь русскому народу воссоздать свое великое Отечество».
Отряд Павла Макарова в районе Ай-Тодор Севастопольского района в течение мая достиг 80 человек.
Морская контрразведка арестовала подпольный горком РКП(б) и членов группы Голубева В.И.(Храмцов П.С.) (ГАГС, ф. Р-252, оп.1, д.51, л.2).
3 июня генерал Врангель произвел смотр своим войскам в Севастополе в присутствии представителей военных миссий – американского контр-адмирала Мак-Колли, английского генерала Перси и французского генерала Манжена.
Действия англичан и особенно американцев остаются непредсказуемыми, а чаще – провокационными. Так, контр-адмирал Хорп передал Врангелю предостережение правительства Великобритании, что в случае, если Врангель начнет наступление, весь план переговоров с советским правительством провалится.
6 июня в Севастополе состоялось первое заседание Совета при Главнокомандующем Русской Армии под председательством нового главы правительства А. Кривошеина.
Руководители подпольщиков, следуя указаниям из Киева и Москвы, «отрабатывая» очередную партию полученной золотой валюты, активизировали действия боевых групп.
4 июня был организован взрыв, в результате которого уничтожено 150 вагонов ружейных патронов, около 200 тысяч снарядов, химическая лаборатория и другие военные объекты в районе Килен - балки (Вольфсон. Конец авантюры Врангеля. Стр.158).
Военной администрации пришлось принять соответствующие меры против подпольщиков. Приказом Главнокомандующего Русской армией Сенатор, генерал-майор Климович назначен начальником Особого отдела при штабе Главнокомандующего. Так, уже 8 июня морской контрразведкой арестована группа подпольщиков, работающая под руководством Григория Самуиловича Мишко (ГАГС. Ф. Р-252, оп.1, д. 49, л.1, д.143, л.1, д. 212, л. 1, д. 355, л.1).
16 июня на полотне железной дороги против деревни Аджикой Каралезской волости чинами государственной стражи обнаружены два провода, соединенные с двумя баллонами с пироксилином, зарытыми в песок под рельсами (ГААРК, ф.26, оп.23, д. 1185, л. 236 об.).
У станции Бельбек на 908 версте обнаружены четыре пироксилиновые бомбы, весом по 30 фунтов каждая, подложенные под рельсы, с целью произвести взрыв поезда. Злоумышленники не обнаружены (ГААРК, ф. Р-483, оп. 4, д. 1346, л. 64 об.).
19 июня близ деревни Казанлы отряд ротмистра Яценко при поддержке конных стражников разбил банду. Отняты пулемет, винтовки, седла и лошади. 4 бандита ранены (ГААРК, ф. 27, оп. 23, д. 1185, л. 196 об, 236 об.). Речь идет о боевом столкновении с отрядом Павла Макарова.
Невольно поражает мягкость наказания подпольщиков и явных террористов, захваченных с поличным. Так 21 июня из тюрьмы отправлена в маршевый батальон, уходящий на фронт, часть подпольщиков, арестованных по делу «подрывной боевой дружины» - Стригин, Нижура Я.В., Степанов В.И., Рябоконь А.Д., Данилов М.И. и Бандурка С.Ф. (ГАГС, ф.Р-252, оп. 1, д. 292, л. 1).
23 июня с требованием увеличить зарплату и улучшить продовольственное снабжение забастовали рабочие Морского завода. Командующий Черноморским флотом вице-адмирал Саблин издал приказ о закрытии завода и снятия с учета рабочих призывных годов. Мобилизационная часть порта передала местному воинскому начальнику списки рабочих, подлежащих призыву. В этот же день морская контрразведка произвела профилактические аресты рабочих (РГА ВМФ, ф. Р-72, оп.1, д.10, л. 73.об, 74).
В руководстве подпольным движение у большевиков, похоже, были свои проблемы. Среди партийных руководителей городского и областного звена часто попадались «фигуранты» весьма «мутного» происхождения. Так, 7 июня крымский обком РКП(б) разослал партийным организациям письмо, в котором указывал на необходимость перестройки всей подпольной работы, усиление партизанской борьбы и сообщал о предательстве члена подпольного обкома РКП(б) Акима Ахтырского (Чирва. Крым революционный, стр. 144).
Не прошло и двух месяцев, как 22 августа по дороге из Симферополя в Севастополь, вблизи деревни Мангуш Симферопольского уезда состоялось задержание чинами Наблюдательного пункта возвращающегося с конференции представителей коммунистических организаций Крыма, первоначально назвавшегося Мордисом Фальковичем Укодовым, а затем Мордухом Давидовичем Акодисом (партийная кличка «Маркус»). По материалам дознания и агентурным данным он являлся председателем и организатором городского коммунистического комитета в Севастополе. По данным Акодисом показаниям, в Симферополе в ночь на 23 августа был произведен обыск у члена Областкома «Яши», оказавшегося в действительности Наумом Абрамовичем Глагманом…(РГВА, ф.40628, оп.1,д.1,л.3-4). Жидки оказались на расправу «героические» подпольщики, «сдав» очередной раз явки в Симферополе и в Севастополе…
Судя по всему, в Киеве и в Москве, в Особом отделе Южного фронта были не в восторге от деятельности подпольного горкома и боевых групп подпольщиков. В Харькове по согласовании с ЦК КП(б) создан Крымский подотдел Закордота ЦК КП(б)У, на который возложено руководство партийной работой в занятом врангелевцами Крыму (Хроника революционных событий в Крыму, стр. 180).
В конце июля в Крым по поручению ЦК РКП(б) прибыла Клара Даниленко. Она побывала в Севастополе, в Симферополе встретилась с секретарем подпольного комитета партии Софьей Серовой (ее муж - член подпольного севастопольского горкома Иосиф Серов - Зильбершмидт был убит 5 мая в перестрелке на даче Вересаева при разгоне контрразведчиками 7-й партийной областной конференции – Б.Н.) и через нее установила связь с партизанами. Благополучно прошла линию фронта и доставила в Москву подробные сведения о положении в Крыму (Чирва. Крым революционный, стр. 145).
Крымский ВРК издал приказ о проведении мобилизации(?) в партизанские отряды и красные полки для борьбы с Врангелем (Революция в Крыму, №1(7), стр. 146). Любопытная информация о деятельности крымских коммунистов,- даже в Белоруссии во время борьбы с фашистскими оккупантами, контролируя целые районы, подпольные обкомы на такие меры не решались…
5 июля заведующий Крымским отделом Закордота ЦК КП(б)У докладывал в ЦК КП(б)У, что «…в начале марта, накануне подготовляющегося восстания был арестован в Севастополе оперативный штаб, после этого насчитывался ряд провалов, арестов и казней наиболее активных работников и в результате – почти полный разгром крымского подполья. Таким образом, мы стоим в настоящий момент перед задачей почти заново организовать в Крыму подполье, к тому же, при значительно менее благоприятных условиях, чем раньше, ибо июньское наступление белых, несомненно, в известной степени приостановило у них процесс разложения…». (Гражданская война на Украине. т.3, стр.247-248).
Военная администрация Врангеля была вынуждена решительно бороться с подрывной деятельностью большевистского подполья. 8 июля военно–полевой суд при коменданте главной квартиры рассмотрел в закрытом совещании дело о севастопольских подпольщиках и приговорил: Е.И. Айзенштейна, А.И. Румянцева, П.А. Мезина, Д.Я. Юртаева, Х. З. Левченко к смертной казни через расстрел; Н.Г. Никитина, В.В. Анфалова, М.А. Улитина-Вилонова, Ф.М. Гударя, М.Н. Никитину, А. Леошкевич к разным срокам каторги и тюремному заключения (ГАГС, ф.Р-252, оп.1, д.348, л.5).
18 июля на транспорте «Дон», прибывшим из Константинополя с грузом снарядов и стоящем в Северной бухте у Угольной пристани, около 6 утра в трюме №4 (в подшкиперном помещении) произошло несколько взрывов и начался пожар, вскоре потушенный. Взорвалось несколько снарядов, брошенных в трюм через отверстие вентилятора. Произведенным следствием виновные найдены не были (РГА ВМФ, ф.Р-2092, оп.1, д.49, л.1-3).
5 августа военно-полевой суд вынес приговор по делу подпольщиков, обвинявшихся в подготовке вооруженного восстания. Г. Мишко, Е. Свентицкий, Г. Старосельский были приговорены к расстрелу, семеро - к разным срокам тюремного заключения.
Обстановка в Крыму была очень сложная. Горные районы были наводнены бандами красно-зеленых партизан, в основном состоявших из дезертиров. По сути это были обычные бандформирования. Сводки и газетные сообщения постоянно сообщали об их «деятельности». К примеру: «…4-6 вооруженных неизвестных злоумышленников напали на проезжающих в почтовом экипаже по 24-й версте от Севастополя по шоссе на Бахчисарай. В перестрелке между пассажирами и нападавшими убит помощник начальника работ по укреплению Крыма, военный инженер – полковник Ильяшев, ранены 2 других пассажира и ямщик. Один из нападавших убит, другой ранен» (ГААРК, ф.Р-2235, оп.1, д.352, л.12 об.).
«…На перегоне тракта Севастополь-Ялта между станцией Чаталкой и Сухой речкой, вблизи имения генерала Торопова подверглась нападению одноконная почта, следовавшая из Севастополя в Ялту. Неожиданно из леса на шоссе вышло около 12 человек, вооруженных винтовками и револьверами, приказали свернуть с шоссе на лесную дорогу. Окончив ограбление, бандиты скрылись в лесу (ГААРК, ф.Р-463, д.1344, л. 25 и 25 об.).
На шоссе вблизи Байдар вооруженными бандитами ограблены пассажиры 4-х подвод на сумму более 4,5 млн. рублей. Злоумышленники не обнаружены (ГААРК, ф. Р-483, оп. 4, д. 1344, л. 21 об.).
У белого воинства тоже хватало проблем. Так, 17 мая Морская контрразведка арестовала матросов подводной лодки «Утка» Грудичева Ф.К, Григорьева С.Г., Олейникова Н.Н., ведших в команде большевистскую пропаганду, имевших целью захватить в походе лодку и увести ее в Одессу, занятую Красной армией (ГАГС, ф. Р-252, оп.1, д.123, л.2,5).
Матросы тральщика «Чурубаш», стоявшего в Севастополе, А. Яценко и Г. Гулиев решили по выходу в открытое море с помощью команды связать офицеров и сдать тральщик советским властям. Выданные провокатором матросы были арестованы (Вольфсон. Конец авантюры Врангеля, стр. 80).
25 июля группа морских офицеров явилась в расположение лейб-казачьего полка и призвала казаков арестовать Врангеля, начальника штаба и других лиц и поставить во главе армии Николая Николаевича Романова. По приказу Врангеля были арестованы 14 офицеров, один расстрелян на месте (Вольфсон. Конец авантюры Врангеля, стр. 16). Речь идет об опереточном «заговоре» капитана 2 ранга князя Романовского-герцога Лехтенштейнского, внебрачного сына великого князя Николая Николаевича - Старшего. Все участники «заговора» по приказанию Врангеля в принудительном порядке были отправлены на фронт.
В морском суде разбиралось дело бывшего начальника контрразведывательного отделения штаба севастопольской крепости Руцинского. Суд признал его виновным в присвоении офицерского звания, чина полковника и в вымогательстве. Приговорил его к лишению прав состояния и каторжным работам на 4 года (Крымская мысль. 1920, 21 августа).
21 июля в Москве на заседании оргбюро ЦК РКП(б) слушался вопрос о деятельности крымских подпольных организаций. Как следствие – в Харькове на заседании коллегии Закордота по докладу о работе в Крыму принято решение о назначении командующим повстанческими силами Крыма А. Мокроусова и о сосредоточении высшего руководства революционной работой (партизанской и повстанческой) в Крыму в руках тройки в составе Н. Бабаханяна, А. Мокроусова и А. Федоровой (Чирва. Крым революционный, стр. 145). По сути дела, Мокроусова направили в Крым, чтобы он взял под свой контроль красно-зеленые и бело-зеленые бандформирования, насколько ему это удалось можно прочитать в его воспоминаниях.
«… Группа бывших красногвардейцев-севастопольцев в составе 11 человек во главе с А.В. Мокроусовым высадилась с катера вблизи деревни Капсихор (А. Мокроусов. В горах Крыма. Симферополь, 1940. стр. 31-34). Можно легко представить себе состав группы «красногвардейцев-севастопольцев», подобранных анархистом Мокроусовым из своих соратников- ветеранов разбоя декабря 1917- февраля 1918 гг.
12 августа произошло знаменательное событие - французское правительство, удостоверившись в разрушительной силе большевистских идей, и убедившись в том, что армия Врангеля является основной ударной силой против большевизма, приняло решение о признании правительства Врангеля фактическим правительством на юге России. В ответной телеграмме на имя французского премьер-министра Мильерана генерал Врангель писал, что «…горячо благодарит за ценное содействие, оказанное русскому национальному делу».
По ходу дальнейших событий мы с вами сможем убедиться, что если бы правительства Англии и особенно США последовали вслед за Францией, то Советская Россия не решилась, да и не смогла бы сокрушить Врангеля.
C мая 1920 года Англия прекратила доставку обмундирования, убедившись, что многое из присылаемого попадает в частные спекулятивные руки. В связи с этими злоупотреблениями сейчас происходит обследование распределения английской амуниции, которое производят прибывшие из Англии чиновники. Помощь Америки выражается только в посылке медикаментов и медицинских отрядов Красного Креста для борьбы с непрекращающимися эпидемиями и оказания помощи исключительно гражданскому населению.
18 августа Севастопольскому портовому заводу дан заказ на ремонт и приведение в полный порядок паровой установки… для последующего использования ее на Бешуйских копях (ГАГС, ф. Р-253, оп.2, д. 186, л.73).
Из разведсводки Южного фронта красных от 21 августа о состоянии морских сил белогвардейцев на Черном море:
«…В Севастополе (на базе) угля не имеется, добывается уголь в минимальном количестве в районе Керчи, отапливаются неприятельские суда углем, частью макухой и дровами»
Со вступлением генерала Врангеля на пост Главнокомандующего, настроение военных частей значительно улучшилось. Окрепла уверенность в правоте своего дела, реальней стала надежда на успех в борьбе, а главное – воскресла вера в своего военного вождя, а вместе с ней, и в светлое будущее Родины. Невольно забывались голод, холод и боевые тревоги. Боевой дух в частях был высок, как никогда за все время гражданской войны…
3 сентября на улице Гоголевской, д.20, состоялось торжественное открытие «Южно-Русского Торгово-промышленного и Технического товарищества» (ГАГС, ф. Р-530, оп.1,д.1,л.9-а). Это сообщение подтверждает тот факт, что русские капиталисты рискнули вернуться в Крым…
Представитель Соединенных Штатов адмирал Мак-Келли был принят министром финансов профессором Бернацким и имел с ним трехчасовую беседу, из которой выяснилось, что в настоящее время Америка чрезвычайно интересуется югом России и сочувствует армии генерала Врангеля. Америка предлагает самую широкую поддержку югу России, который переживает в настоящее время некоторый кризис. Адмирал Мак-Колли зафиксировал список необходимых товаров и по радио сообщил их в Вашингтон, откуда в самом скором времени ожидается помощь в солидных размерах («Новая Россия», Нью-Йорк, 1920 год, 28 сентября).
Поздно схватились господа-американцы
Действительно, 11 сентября из Сиэтла в Севастополь на пароходе «Истерн-Виктор» было отправлено 2124 кипы подошвенной кожи, 210.000 пар брезентовых краг и другие товары. Всего 6623 тонны военных материалов (А. Березкин. США-активный организатор и участник военной интервенции против Советской России, М., 1962, стр. 209).
В чем же причина того, что до сих пор настойчиво вывозя из России промышленное сырье и награбленное добро, американцы «вдруг» изменили свои «установки» на Россию?
Дело в том, что в самих США среди большинства конгрессменов к осени 1920 года отношение к событиям, происходящим в России, резко изменилось. 19 июня «Chicago Tribune» поместила на первой странице, в первом столбце каблограмму своего специального корреспондента Джона Клайтона под заглавием: «Троцкий ведет еврейских радикалов к мировому господству. Большевизм только орудие для достижения определенного плана». Начало ее гласило: «В течение последних двух лет офицеры разведки и сотрудники различных секретных служб доносят о всемирном революционном движении вне большевизма. Вначале эти два течения в донесениях смешивались в одно, но в настоящее время нити, на которые удалось напасть, все более распутываются. Мы уже имели случай заметить, что и наша разведка располагала такими же сведениями, хотя, надо думать, в силу еврейского влияния на правительство, разведывание не велось с должной выдержкой. Во всяком случае, мы знаем из еврейских источников, чтобы не называть других, что Министерство Юстиции Соединенных Штатов в течение последнего времени заинтересовалось вопросом настолько, что приступило к расследованию. Так или иначе, достойно внимания, что правительственные чины Антанты выказывали интерес к этому вопросу в течение двух лет. Это – факт, который должны себе заметить те лица, которые утверждают, что весь этот вопрос выдуман немцами…».
И, судя по всему, к этому вопросу было привлечено внимание американской общественности, проблема вышла на высший уровень, естественно встретила яростное сопротивление со стороны еврейского лобби в сенате и прапвительстве и, как следствие – меры помощи правительству Врангеля сильно запоздали.
14 сентября начальник польской военной миссии уведомил генерала Врангеля о согласии польского правительства на формирование в пределах Польши из военнопленных большевиков русской армии численностью до 80.000 человек, но как показали дальнейшие события, инициатива эта была загублена «на корню» польским диктатором Пилсудским. То, что Пилсудский фактически был на содержании сначала у Франции, а начиная с августа 1920 года – у США, что не мешало ему проводить свою, особую политику по отношению к России.
Хотим мы это признать или нет, но получилось так, что последнее слово в трагедии армии и всего Белого движения было за злейшим врагом государственного возрождения России – маршалом Пилсудским. Еще свежо было воспоминание, когда он, чтобы не допустить победу Деникина, осуществляющего авантюристический рывок к Москве летом 1919 года, подписал с большевиками перемирие, освобождая армии красных для борьбы с Добровольческой армией.
Теперь же, в октябре 1920 года, он снова подписал с большевиками перемирие, что оказалось роковым в окончательном исходе борьбы Врангеля с большевиками. Как правильно оценивали ситуацию генералы Деникин и Врангель, Пилсудский считал для себя и для Польши меньшим злом иметь по соседству большевиков во главе с Лениным, чем Национальное правительство России. Переубедить Пилсудского не смогли французы, быть может, его действиями в ту пору руководило сионистское лобби сената США?
Еще в сентябре, беспорядочно отступая, конная армия Буденного была на краю своей гибели. Целые эскадроны переходили к полякам. 17 сентября 14-я советская кавалерийская дивизия перестала существовать. Большевистская пехота была деморализована и не оказывала сопротивления польским легионам. 24-я и 44-я пехотные дивизии были рассеяны по лесам и болотам. По объективной оценке обстановки – полякам и воевать то было не с кем. Дороги на Киев, как и весной 1919 года были открыты.
Разбитые поляками 12-я, 15-я и 16-я армии отходили по всему фронту, и большевики судорожно стягивали силы против польского наступления из районов Урала и Сибири. Даже в этой обстановке напряженная работа по возрождению Русской армии в Крыму была известна в Москве, и большевистское руководство часть сибирских резервов стало направлять в район Перекопа.
К концу мая Врангелевская армия представляла уже внушительную силу и могла перейти к наступательным операциям. Тяжелое экономическое положение Крыма требовало выхода в богатую Северную Таврию, а успехи армии должны были отразиться на политическом положении Врангелевского правительства.
К концу мая, кроме прочих частей, перед фронтом Русской армии стояли две латышские дивизии и одна кавалерийская
23 мая десант генерала Слащева высадился у Кирилловки с целью зайти в тыл Перекопской группировке красных. Уже на второй день действия десанта Белые добились значительных успехов, заняли Мелитополь и взяли 10 тысяч пленных. Красные в беспорядке отходили по всему фронту, а 13-я советская армия была разгромлена, потеряв более 75% своего личного состава. Наступающие захватили огромные запасы продовольствия и фуража. Наиболее богатые уезды Северной Таврии были освобождены и цены на все продукты в Крыму сразу же значительно были снижены.
В середине июня красные сосредоточили на подступах к Северной Таврии силы в два раза превосходящие белых с целью очистить эту область от белых, но опять потерпели жестокое поражение. В боях 18 и 19 июня войска генерала Врангеля разгромили 22-х тысячный корпус Жлобы, проведя операцию, «…потрясающую военное воображение». Белым удалось заманить в мешок конный корпус красных, окружить своей пехотой и затем стремительным ударом совершено его уничтожить. В этой операции генерал Врангель блестяще с<