1829
Весёлая мелодия «Дорожных жалоб» не отменяет мрачность смысла: Автор ждёт гибели в любую минуту.
Плана не было. А лучше сказать: он бесконечно менялся. В 1828-м, в первом издании Шестой главы, за последней строфой следовал длиннющий список замеченных опечаток, а потом — уведомление: «Конец первой части ».
фото: Александр Минкин
Последняя страница Шестой главы «Евгения Онегина».
Если в первой части шесть глав, то можно ожидать, что и во второй части будет столько ж. А сколько будет в третьей? — ведь не сказано, что вторая часть станет последней.
Оказалось же ещё всего лишь две главы, да и то одна из них (Седьмая) без героя. И Седьмая глава без героя, и «Путешествие Онегина» без героя. Невольно хочется сказать: поэма без героя.
...Экскурсовод рассказывает то, чего мы не заметили бы, ибо не занимались этим, а он изучал, потратил годы. Нам же его добыча достаётся легко, за минуту.
Учёный потратил годы на опыты и размышления, а нам в школе дают готовую формулу. И теперь любой шут повторяет: «Подумаешь, бином Ньютона!»
«Некоторое сожаление приличествует тому, кто приносит жертву Господу» (Арамис). Некоторая радость простительна тому, кто открыл Америку. Но очень понятно презрительное «подумаешь, открыл Америку». Так говорит тот, кто: а) ничего не открыл; б) благодарности не испытывает; в) обижается: «Ведь это так просто. Я и сам бы мог»; г) подумаешь! это же случайно!
Даже если случайно, но всё ж открыл. Хорошо жонглёру в цирке — все хлопают и никто, кроме самых глупых, не думает: «И я так могу». Но дома даже три мячика не летают, а у циркача летали семь! Хотя — подумаешь, бином Ньютона! — подбрасывай и лови — что может быть проще.
...У Пушкина, говорите, был план? Ну и что? У Колумба тоже был план. Он по плану в Индию поплыл, а в Америку уткнулся случайно.
У Магеллана был план: проплыть вокруг света. Посмотрите на карту, увидите: он тыкался как слепой котёнок в каждый залив Восточного побережья Южной Америки. Это, что ли, по плану он так долго полз на юг (теряя время, а порой и надежду), пока наконец нашёл проход? Он не мог посмотреть из космоса, у него не было навигатора, а то сразу бы увидел правильный маршрут через Магелланов пролив.
Одна умная женщина, кн. Голицына, урождённая гр. Шувалова, царствовавшая в петербургских и заграничных салонах, сердечно привязалась к Татьяне. Однажды спросила она Пушкина: «Что думаете вы сделать с Татьяною? Умоляю вас, устройте хорошенько участь её ». — Будьте покойны, княгиня, — отвечал он, смеясь, — выдам её замуж за генерал - адъютанта. — «Вот и прекрасно, — сказала княгиня. — Благодарю!»
Кн. П. А. Вяземский.
Автор обещал — Автор сделал! Но ведь это почти доказывает, что изначально плана не было.
Представь, какую штуку удрала со мной моя Татьяна! Она — замуж вышла. Этого я никак не ожидал от неё!
Пушкин (в пересказе Льва Толстого
со слов княгини Мещерской).
Сказал ли Пушкин эту фразу — неизвестно, но цитируют её всерьёз. Если и сказал, то жалоба Автора на своеволие героини всего лишь очередная шутка. Доля правды, однако, в ней очень велика. Твёрдого плана не было, а тот, что был, менялся; иногда внезапно.
Пушкин хотел дать Онегину увезти Татьяну (как героиню рассказа «Метель», как дочку станционного смотрителя). Но этого не случилось.
Нам повезло! Родную сестру Пушкина Ольгу увёз её будущий муж Павлищев, человек неприятный. Вот записки их сына (родного племянника Автора):
Формальное предложение отца моего (Н.И.Павлищева) встретило со стороны родителей Ольги Сергеевны (сестры Пушкина) решительный отказ. Сергей Львович (отец Пушкина) замахал руками, затопал ногами — и бог весь почему — даже расплакался, а Надежда Осиповна (мать Пушкина) распорядилась весьма решительно: она приказала не пускать отца моего на порог. Этого мало: когда, две недели спустя, Надежда Осиповна увидела на бале отца, то запретила дочери с ним танцевать. Во время одной из фигур котильона отец сделал с нею тура два. Об этом доложили Надежде Осиповне, забавлявшейся картами в соседней комнате. Та в негодовании выбежала и в присутствии общества, далеко не малочисленного, не задумалась толкнуть свою тридцатилетнюю дочь. Мать моя упала в обморок. Чаша переполнилась; Ольга Сергеевна не стерпела такой глубоко оскорбительной выходки и написала на другой же день моему отцу, что она согласна венчаться, никого не спрашивая. Это случилось во вторник, 24 января 1828 года, а на следующий день, 25 числа, в среду, в час пополуночи, Ольга Сергеевна тихонько вышла из дома; у ворот её ждал мой отец; они сели в сани, помчались в церковь св. Троицы Измайловского полка и обвенчались. Новобрачные упали к ногам родителей и получили прощение. — По этому случаю Александр Сергеевич сказал сестре: «Ты мне испортила моего Онегина: он должен был увезти Татьяну, а теперь... этого не сделает ».
Л. Н. Павлищев (племянник Пушкина). Воспоминания.
Даже в мемуарном рассказе племянника чувствуется, что Пушкин был в бешенстве. Ещё бы — ему «испортили Онегина». Теперь, если бы Евгений увёз Татьяну, получилось бы, что любимая героиня стала бы в глазах читателей копией сестры поэта. Этого он допустить не мог. Даже думать об этом без тошноты не мог. Повернул на ходу. Где уж тут планы соблюдать.
Поворот дался нелегко. Обычно на главу уходило примерно полгода. Седьмую он начал в марте 1827-го. Вероятно, к январю 1828-го она была готова (печатать он, как всегда, не спешил). А 25 января какой-то тип увёз сестру Олю, испортил «Онегина», пришлось переделывать. Закончена Седьмая глава была в ноябре 1828-го. Полтора года съела.
Пушкин сам не знал, что получится так, как теперь у нас в академических собр.соч.
Точно известно, что планировал он 12 или минимум 10 песен. Вышло 8. Сжёг X главу 19 октября 1830 года и записал: «Сожжена Десятая песнь». (Если доживём до машины времени — сразу туда!)
Где ж тут план? Он же не знал, что сожжёт Десятую главу, даже когда дело шло к концу. Иначе зачем бы он её писал.
Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная.
Пушкин. Арап Петра Великого
...«Онегин» — роман мыслей, а не приключений. У Монтеня мы с огромным интересом следим за ходом мысли, у Дюма — за сюжетом. В трактатах Льюиса — за работой необычайного интеллекта; он у Льюиса одновременно и телескоп, направленный в звёздное небо, и микроскоп, рентген, томограф, проникающий во тьму, где казалось, нечего видеть, ведь всё так просто. Льюис показывает невероятную, незамечаемую нами сложность простых вещей. И делает эту сложность ясной. Сам процесс понимания (движение к вершине, пусть и по тропе, проложенной другим) доставляет удовольствие. То самое удовольствие — жадное, детское: почему самолёт держится воздухе? почему магнит железо притягивает, а золото нет? Эта страсть сохраняется у некоторых взрослых. Хосе Аркадио Буэндиа готов всё отдать (и отдаёт семейное богатство) за всего лишь надежду овладеть цыганскими чудесами цивилизации.
Если ты год за годом записываешь мысли, которые приходят тебе в голову, то эту работу нельзя закончить. Её можно только оборвать. Именно так оборван «Онегин».
Десятую сжёг, Восьмую выбросил, Девятая стала Восьмой и последней. Всё не по плану. Но ещё важнее — тот самый обрыв!
Онегин оставлен не в могиле, не на Сенатской, не на каторге, не на Кавказе. Застигнут в спальне Татьяны. Вошёл муж, минута злая, и...
С этого места Пушкин мог продолжить в любой момент в любую сторону.
...Есть неоконченные книги, чей обрыв вызывает острое сожаление («Театральный роман» Булгакова, гениальный, может быть, лучшее его сочинение; но, увы, оборван).
Обрыв «Онегина» не вызывает горечи. Сюжет? Но «Онегина» мы читаем не ради сюжета. А Пушкин там... нет, конечно, не весь. Весь Пушкин никуда не поместится. Но Пушкина в «Онегине» столько, что ещё читать и читать.
Было бы только кому читать.
...Уважаемый читатель! Автор «Онегина» не отказывал себе ни в чём. Нарушая все каноны, он, например, процитировал в примечаниях к Первой главе огромный фрагмент из идиллии Гнедича: описание петербургской ночи. Зачем? Бог его знает. Следуя ему, неизвестно почему здесь автор не в силах отказать себе в удовольствии процитировать (вроде бы ни к селу, ни к городу) Редьярда Киплинга: гениальное описание королевских планов.
ДВОРЕЦ