Ты расстёгиваешь свой плащ и сбрасываешь его с себя; он с тихим шелестом соскальзывает частью на подоконник, частью на пол, застилая неровную стену алым ослепительным шёлком.
- Да, - глухо соглашаюсь я с опозданием. - Жарко.
Ты прислоняешься к раме и снова отворачиваешь голову, всматриваясь в черноту ночи. Потом сообщаешь:
- Ненадолго. Завтра будет дождь.
- Откуда ты знаешь? - вяло интересуюсь я.
- Смотри, - ты кивком головы указываешь на квадрат неба в окне.
Я послушно перебираюсь на другую сторону кровати, укладываясь ногами к изголовью, чтобы лучше был виден кусок улицы, и ты продолжаешь:
- Чёрные круги около звёзд - признак ненастья. Красные или белые предвещают сухую и жаркую погоду.
Я бормочу с некоторым удивлением:
- Не знал, что ты в этом разбираешься.
- Саске, мне приходилось бывать во многих местах. В горах - особенно часто, а там такие вещи имеют решающее значение. Ясная солнечная погода может через пару минут обернуться снегопадом на несколько суток, и если не знать этого и не сообразить сделать стоянку, легко замёрзнуть насмерть.
Ты замолкаешь на пару минут и смотришь перед собой невидящим взглядом, а потом вдруг резко, будто очнувшись, поднимаешь голову и спрашиваешь:
- Саске, скажи, а ты был когда-нибудь в Стране Камня?
- Н-нет… - растерянно отвечаю я.
- Там находятся самые высокие в мире горы и самые крутые горные перевалы. Большинство из них считаются непроходимыми. Наверху и в самом деле очень опасно, но… - твой обычно монотонный голос внезапно начинает звучать оживлённо, - туда стоит попасть только ради того, чтобы это увидеть. Саске, ты знаешь, сколько оттенков бывает у белого цвета? Ты не можешь даже предположить, насколько много, пока не побываешь там.
Твой взгляд становится задумчивым и печальным, я бы даже сказал - мечтательным, если бы такое определение вообще было к тебе применимо.
- Снег и лёд творят чудеса. Представь себе дворцы, реки, водопады изо льда. Когда восходит солнце, всё это сверкает так, что глаза болят нестерпимо, но… поверь мне, ни в одном другом месте ты подобного не увидишь и не почувствуешь. В горах ты настолько близок к солнцу, насколько это вообще возможно. Там… там другое измерение, другое пространство, там начинаешь мыслить по-другому, Саске. Я любил встречать рассвет в горах.
Ты прикрываешь глаза и чуть улыбаешься своим воспоминаниям.
Я смотрю на тебя и не могу поверить. Не могу поверить, что ты, оказывается, тоже что-то любил.
- Пожалуй, если бы меня спросили, скучаю ли я по чему-нибудь, я бы ответил, что скучаю по этим местам.
Я молчу, пораженный твоим внезапным откровенным порывом. Никогда в жизни ты не рассказывал о себе так много. Не могу понять, что я чувствую, но это… это причиняет мне боль. Мне хочется спросить, почему же ты не можешь вернуться туда, раз возвращаешься ко мне, но я прикусываю губу, уже предчувствуя, что твой ответ, каким бы ни был, заставит меня разрыдаться. Впервые за много лет.
- Знаешь, если бы можно было начать всё сначала, я бы взял тебя с собой туда. Тебе бы обязательно там понравилось, Саске.
На секунду я представляю себе это: рассвет в горах и утро нового дня, наполненное радостью вместо жажды мести или безразличия, как сейчас.
…Наверное, такая боль - от мыслей о том, что могло бы быть, - самая сильная. По крайней мере, в горле у меня жжёт хуже, чем в тот день, когда я перепутал в детстве графины с водой и саке и отхлебнул из второго большой глоток.
Мне остаётся только встать и выйти из комнаты, потому что я чувствую, что сдерживать дальше слёзы не смогу.
Проклятье, ты всё-таки нашёл моё слабое место.
Поверить не могу, что ты довёл меня до такого.
Медленно спускаюсь по лестнице и застываю, наклонившись к перилам и опираясь на них руками.
Знаю… знаю, ты просто издевался надо мной. Нашёл новый изощрённый способ, к которому я был не готов. Ничего, в следующий раз я не поведусь на такое, и не рассчитывай.
Проклятье, как я тебя ненавижу!..
Порыв тёплого ветра заставляет меня поднять голову.
Я и не услышал, как открылась дверь, и кто-то вошёл. Вглядываюсь в темноту: Наруто. Он медленно проходит по комнате, останавливается посередине, сбрасывает на пол чунинскую жилетку и заплечный мешок. Вернулся с миссии?
Как ни странно, я почти ему рад.
Он не замечает меня, а мои глаза уже привыкли к темноте, и я хорошо вижу его лицо: усталое, озабоченное, до удивления взрослое без этой вечной глупой ухмылки. Странно видеть его таким.
Я нашариваю на стене выключатель: не вижу смысла прятаться.
Комнату затапливает слабый электрический свет; Наруто моргает и поворачивается ко мне, смотрит недоумённо:
- Саске? - и тут же начинает улыбаться. - Ты почему здесь?
Я чуть морщусь: сказать по правде, я предпочёл бы его сейчас без улыбки, но, похоже, это у него уже просто рефлекс. А, может, в какой-то степени маска - как у меня была когда-то. Только наоборот.
- Жарко, - пожимаю плечами. - Захотелось воды со льдом.
Наруто кивает и сдёргивает с себя бандану, откидывая взмокшие волосы и вытирая со лба пот.
- Может, пойдём чаю выпьем? - предлагает он без особой уверенности. Видимо, действительно сильно устал, раз растерял свой энтузиазм, казавшийся неисчерпаемым.
- Ну пойдём, - соглашаюсь я.
Потом мы сидим за столом, Наруто заваривает чай, и по кухне распространяется аромат луговых цветов, мёда и яблок. Не слишком люблю травяные чаи с различными примесями, но сейчас мне почему-то не хочется сообщать об этом. Кроме того, аромат действительно приятный.
Наруто протягивает мне чашку; на вкус чай отдаёт древесиной, но я стараюсь не обращать на это внимания.
- Что за миссия была?
Наруто смотрит на меня удивлённо. Наверное, это на меня не похоже - интересоваться его жизнью.
- Ну её к чёрту… - он кривится. - Отстой и скукотища. Даже вспоминать не хочу.
- Ты выглядишь измотанным, - замечаю я.
- Да это из-за жары… - он стаскивает с себя куртку, оставаясь в одной только майке, и закидывает руки за голову.
- Сегодня будет дождь.
- Э? Откуда ты знаешь?
Я на секунду прикрываю глаза, прежде чем ответить:
- Чёрные круги вокруг звёзд. К непогоде.
Наруто даже перестаёт раскачиваться на стуле.
- Ой. Не знал, что ты разбираешься в таких вещах.
- Разбираюсь… Мне приходилось бывать во многих местах, в том числе, в горах. А там это важно.
- Ооо… Здорово.
Я вздыхаю, подпираю руками голову и невыразительно сообщаю:
- Я люблю горы. Рассвет в горах.
Наруто моргает; по его лицу, как всегда, легко прочесть всё, что он испытывает: недоумение, растерянность, замешательство. Чувствует, что что-то не так с моими словами, хотя я, вроде бы, говорю самые обычные вещи. Не надо, Наруто. Я сам не понимаю.
- Ааа, ну да… - наконец, произносит он. - Мне бы хотелось побывать в горах. Не с миссией, а так, просто. Свозить туда Хинату, она хочет.
Он начинает рассказывать про Хинату, постепенно всё более оживляясь. Такая схема - он рассказывает, я слушаю и никак не реагирую - для него привычна и кажется естественной. Удобной.
- А кстати, где Хината? Она сегодня здесь осталась?
У них давно уже роман, и все прекрасно об этом знают. Даже я, уж насколько и мало интересуюсь тем, что происходит вокруг. Вот только почему-то они пока не объявляют об этом, и все усердно делают вид, что верят в их исключительно дружеские отношения.
- Кажется, она пошла домой, - припоминаю я с некоторым трудом. - Я так понял, она решила, что ты сегодня ещё не вернёшься.
- Угу, мы управились быстрее, чем рассчитывали, - соглашается Наруто и добавляет обеспокоенно: - А её кто-нибудь проводил?
Иногда меня это удивляет: насколько ответственным и заботливым становится Наруто, беспечный, ребячливый, неуклюжий Наруто, когда дело касается тех, кого он любит.
- Не знаю.
Наверное, её проводил Киба. Он постоянно шутливо толкает Наруто и предупреждает, чтобы тот не смел обижать Хинату, потому что он ей как брат и порвёт за неё любого. Когда он произносит это слово - «брат», мне начинает казаться, что я слышу звук скребущего по стеклу ножа. Но больше меня в этих двоих ничего не интересует.
Как и в остальных. Увы.
Я отставляю в сторону чашку и сообщаю равнодушным голосом:
- Терпеть не могу травяные чаи.
- А чего сразу не сказал? Когда я заваривал? - резонно интересуется Наруто.
Я молчу.
Он вздыхает и вытягивается вперёд, почти ложась грудью на стол и находя мою руку. Я не отдёргиваю её, но и никак не отвечаю на его пожатие.
- Саске… Послушай, я тебе не сказал самое важное. Я сегодня забегал с отчётом к бабуле Цунаде. Так к нам, оказывается, прибыли послы из Страны Волн. Я разговорился с одной женщиной из делегации, про тебя сказал и… Саске, оказалось, она тебя знает! Она была подругой твоей матери!
Смотрю на него ничего не выражающим взглядом.
- И что?
- Вы должны встретиться! Она сказала, что хорошо помнит и тебя, и Ит… - Наруто спотыкается, густо краснеет и тут же поспешно продолжает: - Ты должен её тоже помнить! Её зовут Ясуока Изуми.
- Нет. Не помню.
Он заметно грустнеет.
- Ну… ну, может, ты узнаешь её при встрече? А, Саске? Она очень хочет тебя увидеть. Можно, я её приглашу?
Я молчу с минуту.
Впрочем, какая разница?
- Хорошо.
- Отлично! Тогда я всё устрою. Завтра. Да, Саске?
- Как хочешь.
Наруто радостно кивает и сжимает мою руку.
- Договорились. Всё, тогда я сейчас немного посплю, а с утра - бегом к бабуле. Ага?
Я чуть наклоняю голову в знак согласия. Он вскакивает с непонятно откуда взявшейся энергией и чуть ли не бегом устремляется к двери, останавливаясь лишь на секунду, чтобы махнуть мне рукой и крикнуть уже из коридора:
- Ты бы тоже шёл спать… Рассвело уже. Кстати, похоже, ты был прав с этими звёздами…
Я откидываюсь на стуле и поворачиваю голову к окну. О, да, ты был прав: восходящее солнце еле различимо из-за мутно-серой пелены облаков, затянувших всё небо. Скоро будет дождь.
***
Я не понимаю, почему Наруто так загорается идеей устроить мне встречу с этой женщиной. У моей матери было много подруг, в том числе и в Конохе, и ни одна из них не озаботилась, к примеру, моей судьбой после того, как клан был уничтожен. Не понимаю, чем эта лучше других?
Хорошо ещё, что Сакура уговорила Наруто не приглашать её к нам, а пойти всем вместе куда-нибудь поужинать - так всё скорее закончится. Я уже жалею о том, что согласился. Ненавижу это: толпу народа, суету, атмосфера праздника. В детстве я всегда чувствовал себя неуютно на семейных торжествах, когда у нас в доме собирался весь клан, и я был вынужден целый вечер выслушивать дежурные напутствия и комментарии вроде «кажется, ты немного подрос за этот год, малыш Саске». Однако я никогда и не смел заикнуться отцу о том, чтобы не присутствовать. Ты - другое дело. Помню, что однажды какой-то наш двоюродный дядюшка завёл посреди ужина очередную речь о твоей будущей женитьбе, а ты встал из-за стола, не дожидаясь её окончания, вежливо поклонился и исчез. Это потрясло и восхитило меня до глубины души, и больше всего мне бы хотелось последовать твоему примеру, но, разумеется, я не решился. Вечером я слышал крики отца из своей комнаты: он устроил тебе страшную выволочку и, кажется, даже побил, но так и не дождался от тебя ничего, кроме стандартного «прошу прощения». И больше ни слова.
- Саске, ну что, ты её помнишь? - шепчет мне на ухо Сакура и указывает на только что вошедшую вместе с Наруто миниатюрную блондинку. Понятия не имею, видел ли её когда-нибудь, и если они ждут, что я сейчас радостно побегу к ним и начну предаваться воспоминаниям детства, то мне придётся их разочаровать.
Я еле заставляю себя поднять голову, когда они подходят, и кивнуть в знак приветствия. Зато реакция этой так называемой маминой подруги превосходит все ожидания: она дёргается и сдавленно восклицает:
- Итачи?!
Все вокруг застывают и, как по команде, оборачиваются ко мне. Словно я диковинный монстр, который сейчас выкинет что-то неожиданное и, возможно, опасное.
Ха.
Напряжение в воздухе ощущается почти физически. А мне внезапно невыносимо хочется рассмеяться, так глупо всё это выглядит. Но я сдерживаю себя, потому что в таком случае они непременно решат, что у меня тяжелейший нервный срыв. Сакура станет обнимать меня и гладить по волосам, Наруто - подбадривать, Какаши положит руку на плечо. Уж как-нибудь обойдусь.
- И-изуми-сан… - решается, наконец, Наруто и глубоко вдыхает перед тем, как продолжить. - Э-это не Итачи, это Саске.
Я смотрю на них равнодушно.
Чего они от меня ждут? Что я подскочу с воплями, или приставлю кунай к её горлу, или начну рыдать?
Она заливается краской, прямо до корней волос, и переминается на месте, не зная, куда деть руки.
- Ох… Саске, пожалуйста, прости меня. Как же это я могла…
Она торопливо кланяется, и всем вокруг так же мучительно неловко, как и ей. Отвратительная ситуация. В детстве чужое смущение было для меня пыткой похлеще собственного, но сейчас мне по-прежнему хочется смеяться.
- Ничего страшного, - отвечаю предельно доброжелательно. - Я знаю, что очень похож на брата, так что неудивительно, что вы меня с ним спутали.
И улыбаюсь.
Кажется, в этом и правда что-то есть, в этой твоей невозмутимой вежливости, неизменной в любой ситуации.
Она улыбается в ответ и поспешно кивает. Постепенно все вокруг успокаиваются и снова начинают оживлённо болтать, только Какаши и Сакура периодически кидают на меня обеспокоенные взгляды.
- Извините меня, я ненадолго, - встаю из-за стола с очередной милой улыбкой. Чёрт, это и в самом деле начинает меня забавлять - Наруто смотрит так, как будто видит моё лицо впервые. Надеюсь только, они не решат, что это свидетельство моего неустойчивого психического состояния. А ведь могут, идиоты.
Задерживаюсь в уборной, мимоходом кидая взгляд на своё отражение в зеркале. Я, что, и в самом деле так на тебя похож?
Глаза у меня всегда были твои, это да, а теперь ещё под ними появились круги и две тонкие тёмные морщины - Сакура говорит, что виновата бессонница.
Вот что никогда не было у нас одинаковым - так это причёска, и я очень заботился о поддержании этого отличия. Но теперь ты мёртв, и какая разница? У меня нет ни малейшего желания заниматься своими волосами - и они отросли, хотя по-прежнему торчат как попало. Вот если только…
Я оглядываюсь по сторонам в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать как завязку. В конце концов, отрываю конец собственного бинта и собираю волосы в хвост. Получается не очень хорошо, всё-таки они ещё довольно короткие, и половина прядей выбивается из причёски - но я не могу не задрожать.
Из зеркала на меня смотрит твоя точнейшая копия.
Прийти, что ли, к ним так и посмотреть на реакцию? Я усмехаюсь. Нет, этого они точно не поймут. Распускаю волосы с некоторым сожалением - по-моему, мне идёт, - и возвращаюсь.
Однако идея позабавиться над окружающими прочно засела у меня в голове.
Весь вечер я старательно поддерживаю впечатление о себе как о благовоспитанном молодом человеке: общаюсь с этой Изуми, демонстрирую оживлённый интерес, на ходу сочиняю какие-то истории, тут же выдавая ей их под видом реально происходивших событий и развлекаюсь откровенно шокированным видом Сакуры и Наруто. Но ведь они хотели от меня именно этого?
Не знал, что это может быть так забавно, - разыгрывать из себя того, кого все вокруг хотят видеть.
Заодно и время проходит быстрее.
Дома Наруто смотрит на меня изумлённо:
- Саске… Что это было - сегодня?..
Я усмехаюсь.
- Разве я сделал что-то не так?
Он в явном замешательстве: запускает руки в волосы и долго не может ответить.
- Нет, но… Я… я правда тебя не понимаю.
Сказать тебе, что эти слова радуют меня, как ничто другое?
***
- Похоже, у тебя сегодня хорошее настроение, - отмечаешь ты пару часов спустя.
- О, да, - я забираюсь на кровать с ногами и довольно потягиваюсь. - Я отлично развлёкся.
Ты усмехаешься.
- Неужели мой маленький брат наконец-то научился правильно развлекаться?
- Наконец-то? - повторяю я с лёгким недовольством. - Ты говоришь так, будто когда-нибудь показывал мне, как это делать.
Ты пожимаешь плечами.
- Нет, но ты бы мог наблюдать за мной и учиться.
Я вздрагиваю и смотрю на тебя пристально:
- Да? То есть, всё, что ты делал, - было развлечения ради?
Ты молчишь.
- Итачи, скажи, - настаиваю я.
- Ты всегда воспринимал всё слишком серьёзно, маленький брат, - неопределенно говоришь ты в конце концов. - Жизнь в гораздо большей степени игра, чем это может тебе показаться.
Чёрт бы тебя побрал с твоими загадками.
- Почему ты хотел, чтобы я убил тебя? - задаю я новый вопрос, отчаявшись получить вразумительный ответ на предыдущий. - Зачем ты этого добивался?
Ты как будто меня не слышишь.
Ну и к чёрту, я не позволю тебе испортить мне настроение. Раз уж речь зашла о развлечениях, то… поиграем в мою любимую игру. Позавчера мы не успели, но сегодня до рассвета ещё много времени.
- А как я тебя убил?
Я и в самом деле не помню. Уверен только, что ты умирал в страшных мучениях, ведь правда?
Ты всегда с удовольствием отвечаешь на этот вопрос. Только почему-то каждую ночь говоришь разное. Иногда - что я задушил тебя твоими собственными волосами, иногда - что бросил раненым посреди пустыни и сидел рядом неделю, наблюдая, как ты медленно умираешь от голода, жажды и зноя.
Но я всегда думал, что правда ближе всего к тому, что ты рассказываешь мне сегодня.
- Катана, - ты спускаешь ноги с подоконника на пол и чуть отклоняешься назад, подставляя спину прохладному ветру.
- Я просто проткнул тебя катаной?
Не верится, чтобы я мог подарить тебе такую лёгкую смерть.
- Нет, - ты невозмутимо расстёгиваешь плащ, достаёшь катану из ножен, прицепленных к поясу, и вертишь ею в руках. - Сначала ты вколол мне парализующий яд, а потом вырезал на моём теле иероглифы с именами всех, кого я убил. И ждал, пока кровь вытечет из меня до капли.
Я смотрю на тебя с интересом.
- Да? - не могу удержаться, чтобы не встать с кровати и не подойти поближе. - Расскажи подробнее, как я это делал.
Вообще-то, я стараюсь не подходить к окну, когда ты в комнате. Не понимаю, что на меня сегодня нашло.
- Ты сидел на мне сверху, - начинаешь ты, слегка улыбаясь, и внезапно резко обхватываешь меня за талию и тянешь к себе, усаживая на колени. - Вот почти так.
…Странно, я думал, что призраки бесплотны. Но ты такой же, как раньше - как десять лет тому назад, когда я в последний раз сидел у тебя на коленях. Я очень хорошо помню эти ощущения. И твой запах. Он не изменился.
Я точно чего-то не понимаю в призраках. Ведь хотел же почитать книжку, почему я этого не сделал?..
Ты, тем временем, вкладываешь катану мне в руку.
- Тебе же нравится это представлять, маленький брат? Попробуй ещё раз, если хочешь.
Я поднимаю на тебя глаза и снова встречаю кроваво-холодный взгляд. Однако на этот раз он не выглядит непроницаемым. Мне кажется, что ты чего-то от меня ждёшь - нет, не в данной ситуации, а вообще.
…О, как бы дорого я отдал за такое десять лет тому назад. За толику интереса во взгляде, обращённом ко мне. Если бы это ты, ты, а не отец, так желал моих успехов в Академии, я бы, наверное, закончил её за полгода.
- Так что, Саске? - повторяешь ты, приподнимая и отводя назад мою расслабленную руку с катаной так, чтобы лезвие коснулось твоего лица.
Я слегка надавливаю и завороженно слежу за тем, как на алебастровой коже появляется тонкая красная полоска. Мне бы хотелось превратить этот порез в иероглиф моего имени: Сас-ке, но я не буду. Твоё лицо совершенно, и я почему-то уверен, что если всё, что ты мне рассказываешь - правда, то я и тогда не мог его изуродовать. К чёрту эстетство, это… это просто на уровне инстинктов.
По твоей щеке бежит алая струйка, и я снова удивляюсь. Настоящая кровь? Собираю её кончиком пальца и слизываю. Настоящая. Тогда, значит…
- Тебе больно? - неожиданно для себя произношу возникший вопрос вслух.
Ты смеёшься и треплешь меня по волосам, совсем как в детстве.
- Нет, конечно, глупый.
- Потому что ты умер? - тупо спрашиваю я и ещё больше чувствую себя шестилетним ребёнком. Впрочем, не уверен, что это очень меня огорчает.
- Потому что я знаю много дзюцу, которые позволяют не чувствовать боли - как минимум, от таких мелких повреждений, - ты щёлкаешь меня пальцами по лбу, и эффект погружения в детство становится почти стопроцентным.
Продолжаю легко водить лезвием по твоей коже, не оставляя порезов, но потом ты внезапно перехватываешь мою руку и отбираешь катану.
- Саске, - говоришь с серьёзным видом. - Я тоже хочу поиграть.
Я смеюсь и сам себе поражаюсь - не помню, сколько лет назад делал это в последний раз. Ну и что с того? Ты же мёртв, меня никто не видит, я могу себе это позволить.
Ты улыбаешься мне так ласково, как никогда не улыбался при жизни, и это ещё более странно по контрасту с острой болью в плече. Я вскрикиваю и прижимаю руку к нанесённой тобой ране; она глубокая, и тёплая кровь течёт по моим пальцам - ты, как обычно, безжалостен, несмотря на все улыбки. Сейчас бы мне не помешало твоё обезболивающее дзюцу, но чёрта с два я попрошу об этом или ещё хоть раз закричу.
Ты смотришь на меня с лёгкой насмешкой, и, как будто прочитав мои мысли, делаешь следующий порез ещё более глубоким и длинным. Проверяешь, долго ли я выдержу? Я упрямо молчу.
Следующим движением катаны ты в нескольких местах рассекаешь на мне футболку и прочерчиваешь остриём зигзаг на обнажённой груди. Потом слегка отклоняешься и любуешься.
Кровь течёт по твоей щеке, кровь течёт по моей коже, и я внезапно начинаю дрожать от странного желания, которое ты тут же угадываешь и выполняешь, прижимаясь лицом к моей ране.
Сердце колотится с бешеной скоростью, и ты, наверняка, чувствуешь его неестественно быстрый ритм - смотришь на меня как-то вопросительно. Я не очень понимаю, что означает этот твой взгляд, и никак не реагирую. Тогда ты с лёгким вздохом, больше похожим на стон, начинаешь слизывать кровь, текущую из раны.
Я задыхаюсь, перед глазами всё расплывается, и мне остаётся только закрыть их и чувствовать, как твои сильные руки приподнимают меня и пересаживают на подоконник. Холодные пальцы пробегают по моей голой спине, но жар в теле от этого только усиливается; влажный язык скользит по моей коже, собирая капли крови, всё ниже и ниже, касаясь самых чувствительных мест.
О..ох.
Я открываю глаза: ты стоишь на коленях между моих широко разведённых ног. Штаны валяются неподалёку - я и не заметил, что ты успел их с меня снять.
Ты поднимаешь голову и улыбаешься, твои губы тёмно-алые от моей крови.
- Саске, держись, иначе вывалишься из окна.
Я послушно вцепляюсь пальцами в раму, и правильно делаю, потому что когда ты наклоняешься к моему члену, меня начинает трясти. Твои распущенные волосы щекочут мои бёдра, и я протягиваю свободную руку, перебирая шелковистые пряди. Ками-сама, какие же они мягкие…
Я непроизвольно подаюсь вперёд, и ты закашливаешься, а, может, смеёшься - чёрт его разберёт. Не могу сейчас об этом думать. Крепко держусь обеими руками за подоконник и толкаюсь в твой рот, всё быстрее и быстрее. Ты тяжело и хрипло дышишь, а, может, это я тяжело и хрипло дышу. Усиливающийся ветер безжалостно треплет мои волосы, ветки дерева, растущего за окном, хлещут голую спину, раны ноют от резких движений, и всё это только усиливает моё мучительное, невыносимое наслаждение.
Замираю с последним толчком и выгибаюсь всем телом, машинально отпуская руки. Ты обхватываешь меня за талию, но это всё равно не удерживает меня от того, чтобы через пару секунд неуклюже соскользнуть с подоконника на пол.
Ты вытираешь рукой губы, и я не могу удержаться - хватаю твои пальцы и начинаю жадно слизывать с них собственную кровь и сперму.
Ты наблюдаешь за мной с лёгкой улыбкой. Потом отбираешь руку и мягко спрашиваешь:
- Хочешь продолжить, Саске?..
Я не знаю, что на это сказать, но ты, не дожидаясь моего ответа, поднимаешься и тянешь за собой к постели. Бережно укладываешь меня на неё и начинаешь раздеваться сам.
Помню, что как-то раз в детстве меня оставили ночевать с тобой, и я сделал вид, что сплю, а сам завороженно подглядывал сквозь ресницы, как ты гибко выскальзываешь из одежды. Это было… прекрасно. Прекраснее всего, что я когда-либо видел в жизни. А, может, мне так кажется потому, что в дальнейшем я просто перестал обращать внимание на такие вещи, как красота.
Твоя сетчатая футболка падает на пол, вслед за ней отправляются штаны, протектор и ожерелье. Ты снимаешь даже кольцо, и я смеюсь.
- Зачем?
Ты смотришь на меня так же, как в детстве, когда я задавал какие-нибудь глупые вопросы. Потом терпеливо объясняешь, словно мне и вправду шесть лет:
- Кольцо будет мешать.
Я не спорю. В конце концов, ты лучше понимаешь, что делать, и мне хочется просто довериться тебе, как раньше, безо всяких сомнений и оговорок. Мой старший брат, который всегда всё знает.
Ты садишься рядом и медленно проводишь руками по всему моему телу, вновь собирая сочащуюся кровь. Я подтягиваю колени к груди; ты киваешь и устраиваешься рядом. Жаркое дыхание и поцелуи обжигают мне шею, и я даже не замечаю, как твои пальцы оказываются внутри меня. Ты осторожно двигаешь рукой, и до меня наконец-то доходит, зачем надо было снимать кольцо. Честно говоря, я думал, что ты сразу…
Внезапно я вспоминаю, что читал об этом. Ещё во времена команды номер семь Наруто удалось стащить у Какаши какой-то специальный выпуск Ича-Ича, и потом мы втроём сидели на дереве и вырывали друг у друга книжку. Наруто плевался и говорил, что не понимает, как кто-то вообще может такое читать, Сакура молчала, но я видел, что ей нравится. Что касается меня… то я с трудом мог это читать, и точно так же не мог не читать. Главный герой был слишком похож на тебя, и я вопреки всем доводам рассудка представлял себя на месте того, кого он…
Странно, что я забыл это. Наверное, просто заставил себя забыть.
- Саске?.. - спрашиваешь ты с некоторым беспокойством. Наверное, у меня был слишком отсутствующий вид. - Больно?
Я мотаю головой, и ты продолжаешь движения пальцами, добавив ещё один. Вот теперь мне действительно неприятно, но в то же время хочется, чтобы ты продолжал, чтобы ты быстрее…
- Хватит… - шепчу я нетерпеливо. - Давай уже.
Ты усмехаешься, но убираешь руку и ложишься на меня сверху, шире разводя мои согнутые в коленях ноги. В голове мутится от ощущения твоей близости; никогда, никогда ещё ты не был настолько рядом, ну разве что когда носил меня за спиной, и я прижимался к тебе всем телом, зарываясь лицом в волосы. Как же редко это случалось.
- Не слишком удобная позиция, - замечаешь ты, но я не хочу ничего слушать.
Обхватываю тебя за плечи и резко тяну на себя, и тут же кричу от неожиданно сильной боли.
- Саске, - ты застываешь, уперев руки по обе стороны от меня. - Не надо так торопиться.
Потом ты продолжаешь движение, медленно, но я всё равно не могу сдержать болезненных стонов.
Ты снова останавливаешься, гладишь меня по спутанным волосам, вытираешь со лба пот.
- Тише, тише. Я осторожно.
Я хватаю твою руку и прижимаю ко рту, чтобы заглушить вскрики. Впрочем, ненадолго. Боль… она сильная, но мне много приходилось терпеть в жизни боли, эта - отнюдь не самая ужасная. Поэтому я отпускаю твои пальцы, и ты тут же наклоняешься и целуешь меня в губы, одновременно последним толчком погружаясь в моё тело полностью.
Я вздрагиваю, извиваюсь, пытаюсь прижаться сильнее. Порезы на коже саднят невыносимо из-за пота и трения о твою разгорячённую кожу, я уж не говорю про остальное, но сильнее всего болит, наверное, в груди - от твоего успокаивающего тона и нежных поцелуев. Почему, почему тебе понадобилось умереть, чтобы хоть раз в жизни побыть со мной таким?!
Ты делаешь несколько неглубоких толчков, но твоё тяжёлое, рваное дыхание выдаёт, каких усилий тебе стоит сдерживаться. Я жадно, требовательно впиваюсь в твои губы. Ты судорожно вздыхаешь и приподнимаешь меня, подтягивая мои ноги к себе на плечи.
В следующую секунду я снова не могу сдержать крика, так глубоко ты проникаешь, - но и у тебя уже не достаёт сил меня успокаивать. Твои движения становятся всё более резкими, и, в конце концов, ты начинаешь откровенно грубо вколачиваться в моё тело, забыв про осторожность. Но я уже не обращаю внимания на боль, я всматриваюсь в твои черты, я хочу понять, что это такое - Учиха Итачи, потерявший самоконтроль.
…Нет, твоё лицо не может исказить ни жестокость, ни страсть. Оно выглядит спокойным даже несмотря на лихорадочный темп движений, на жаркое сбивчивое дыхание, на силу, с которой ты сжимаешь пальцами мои бёдра. Лишь в самом конце, когда твоё тело последний раз напрягается, и я чувствую, как по ягодицам стекает тёплая жидкость, ты позволяешь себе закусить губу и простонать моё имя.
Я выдыхаю. Ты обессиленно падаешь на меня, придавливая своим весом, и я обнимаю тебя и снова перебираю шелковистые волосы. Волосы, с которыми я так любил играть в детстве, когда ты носил меня, ещё совсем маленького, на руках по комнате.