С начала нового века корейская проблематика заняла невиданное ранее (со времен корейской войны) место в российской внешнеполитической деятельности. Эта тенденция нарастала в 1998-1999 годах, а после подписания нового базового договора с КНДР в феврале 2000 года и последовавших на протяжении года саммитов с руководителями Северной и Южной Кореи стало возможным говорить о том, что в иерархии дипломатических приоритетов России Корейский полуостров выдвинулся на одно из ведущих мест.
"Ядерный кризис" 2002-2003 годов перевел корейский вопрос в разряд остроактуальных. Им стало заниматься высшее политическое руководство страны, причем на постоянной основе, корейская ядерная проблема превратилась в предмет ожесточенных споров в российской политической и научной элите. Повышение роли России в делах Корейского полуострова, ее новая активная конструктивная позиция не остались незамеченными за рубежом. Например, доклад группы ведущих американских исследователей с рекомендациями по поводу политике США в Корее указывает: "Включение России [в выработку широкого регионального подхода к Северной Кореи] является существенно важным, и составляет отличие от прежней американской стратегии, которая фокусировалась на трехстороннем сотрудничестве с Южной Кореей и США, как c военными союзниками, и на вовлечении Китая, а не России, в серию...переговоров по вопросам безопасности...". Эта ситуация отличается как от советского периода, когда корейской проблематикой в Москве занимались в основном по "остаточному принципу", так и от периода начала демократических реформ, когда Россия, исходя из понятного и справедливого желания координировать свою политику в отношении КНДР с мировым сообществом, вместе с тем оказалась отодвинутой от принятия решений на этот счет и во многом утратила рычаги влияния на корейскую ситуацию.
Часто задают вопрос, попытается ли Москва усилить свое влияние в Пхеньяне и через него на Корейском полуострове в целом? Отношения между Россией и КНДР никогда не возвратятся на прежний уровень, который основывался на их идеологическом единстве и военно-политическом союзе. Вероятнее всего, они разовьются в нормальные добрососедские связи двух приграничных государств. В то же время следует добавить, что если бы Москва взяла на себя обязательства по обеспечению северокорейского режима вооружением и топливом на благоприятных для Пхеньяна условиях, двусторонние политические связи значительно улучшились бы в кратчайшие сроки. Северокорейское оружие и военное оборудование основаны на российской технической базе, и для КНДР очень важно обеспечить устойчивую поставку запчастей и оборудования, а также современного автоматизированного и компьютеризированного военного оснащения. Однако сегодняшнее российское руководство не пойдет на это. Военное сотрудничество РФ и КНДР может быть усилено при условии, что оба государства столкнутся с общей угрозой или врагом. Единственной возможностью пересмотра позиции РФ может стать бесконтрольное развитие системы противоракетной обороны США и Японии или превентивные военные операции против ракетных объектов в КНДР со стороны США и Японии. Только такое развитие ситуации может стимулировать Москву и Пхеньян к сближению в военном отношению.
Большое значение для продвижения отношений РФ-КНДР имели три встречи на высшем уровне. Пхеньянская (2000 г.) и Московская (2001 г.) политические декларации, подписанные в результате переговоров между В. Путиным и Ким Чен Иром, а также Владивостокские договоренности (2002 г.) создали хорошие предпосылки для наращивания политического и экономического сотрудничества. Проведенные в Пхеньяне в июле 2004 г. переговоры министров иностранных дел РФ и КНДР были сфокусированы в основном на разблокировании ядерной проблемы. С.Лавров в беседе с руководителем Северной Кореи Ким Чен Иром заявил, что Россия "поддерживает предложение КНДР о замораживании ее ядерной программы взамен на компенсацию". Пхеньян, как известно, позитивно оценил итоги третьего раунда шестисторонних переговоров по северокорейской ядерной проблеме, состоявшегося в Пекине в июне 2004 г. Но этот позитив обставлен рядом оговорок. В частности, в КНДР отвергли американское предложение о ликвидации в течение трех месяцев "всей" программы, включая производство обогащенного урана. Северокорейцы заявили о том, что такое предложение не может быть принято, поскольку в нем отсутствует "научный подход" и оно, по сути своей, нереально. Кроме того, Пхеньян не согласен с требованием США свернуть мирную атомную деятельность.
Если вести речь о российско-северокорейских экономических связях, то, к сожалению, они испытывают серьезные трудности. Объем двусторонней торговли едва превышает 100 млн. долл. (в 2003 г. - 130 млн. долл.). Инвестиционное сотрудничество практически отсутствует. Однако, Россия в течение нескольких лет оказывает КНДР гуманитарную помощь. В 2003 г. эта помощь составила 10 млн. долл. Прорабатываются интересные взаимовыгодные проекты с участием РФ, КНДР и РК, в частности, проект соединения транскорейской железной дороги с Транссибом. Заслуживает внимания идея трехстороннего сотрудничества РФ-РК-КНДР в модернизации северокорейских промышленных объектов. К сожалению, есть немало объективных и субъективных факторов, препятствующих активизации российско-северокорейских отношений. К их числу можно отнести глубокие различия в социально-экономическом и политическом развитии двух стран. Заявление северокорейского представителя на сессии ГА ООН (сентябрь 2004 г.) о том, что Пхеньян уже "превратил в ядерное оружие" уран, полученный из своего атомного реактора, еще больше обостряет ситуацию вокруг ядерной проблемы Корейского полуострова, вызывает глубокую озабоченность всех государств, и прежде всего соседей КНДР. Понятно, устранение вышеназванных факторов позволило бы значительно расширить весь спектр российско-северокорейских отношений. Вхождение КНДР в активную политическую жизнь международного сообщества, осуществление глубоких внутренних преобразований в Северной Корее позитивно отразилось бы на общей ситуации на Корейском полуострове, во всей Северо-Восточной Азии. С начала 90-х отношения с КНДР были почти заморожены. Приоритеты внешней политики сначала перестраивающегося СССР, потом России сменились: они никак не предполагали автоматической поддержки КНДР как "восточного форпоста социализма" в борьбе с "империализмом". Новая либерально настроенная политическая элита считала, что поддержание отношений с тоталитарным режимом, жестоко угнетающим свой народ, не отвечало бы демократическим идеалам нового российского государства и позорили бы его. "Открытие" для России новой динамичной страны - Южной Кореи - породило большие надежды на то, что с этим "азиатским тигром" на основе общих идеалов удастся наладить крупномасштабное экономическое сотрудничество и доверительное политическое партнерство. При этом южнокорейцам удалось внедрить в российский политический истеблишмент идею о том, что изоляция и ухудшение отношений с КНДР - непременный спутник (если не условие) подъема отношений с РК. В реальности же ситуация "контролируемой напряженности" в Корее Москвой не воспринималась как серьезный вызов национальной и региональной безопасности в отличие от стран Запада. "Ракетно-ядерную угрозу" со стороны КНДР в России не были склонны гипертрофировать, а в "скорый коллапс КНДР" специалисты не верили. В этих условиях потребность и желание Москвы учитывать претензии КНДР с целью поддержания с нею по-прежнему близких отношений, были недостаточными, что вело к взаимному раздражению и охлаждению.
Но надо отметить, что спад в двусторонних отношениях произошел еще в советское время из-за "обиды" Пхеньяна в связи с установлением Москвой дипломатических отношений с Сеулом (1990 г.). Тогдашнее советское руководство осуществило этот давно назревший шаг без должного уважения к позициям и эмоциям северокорейских союзников - пусть формальных - что подорвало базу доверия в отношениях. Последующий переход на расчеты в валюте в торговле и прекращение экономической помощи со стороны СССР разрушили основу хозяйственного взаимодействия.
Распад СССР и демократические рыночные реформы в России вселили в умы северокорейцев опасения, что Россия может попытаться "поделиться опытом" с КНДР или будет действовать в отношениях с Пхеньяном по указке США и Южной Кореи. Россию стали в Пхеньяне воспринимать если и не как прямо враждебную, то не как дружественную страну. Объявленное Россией намерение аннулировать союзный договор, ввести эмбарго на передачу ядерной технологии, военное сотрудничество с КНДР вроде бы подтверждало такую оценку. В период ядерного кризиса Москва поторопилась поддержать идею США о санкциях ООН против КНДР, чем еще больше испортила отношения с Пхеньяном.
Исключение России из числа участников переговоров по корейской проблеме, а также приход к власти в Пхеньяне нового руководителя - Ким Чен Ира, в отличие от своего отца не имевшего "личных счетов" с советскими руководителями, интенсификация американо-северокорейского диалога заставили нас более трезво взглянуть на ситуацию. Разумеется, неодобрение поведения пхеньянского режима как по отношению к собственному населению, так и во многих внешнеполитических аспектах является оправданным и понятным. Однако самоустранение от связей с ним и от воздействия на происходящие в Корее процессы затрудняло бы достижение стратегических целей улучшения ситуации именно в этих областях. Кроме того, без нормальных добрососедских отношений с КНДР (как бы мы не оценивали социально-политическое устройство этого детища советской системы), учета ее законных интересов, взаимодействия с ней не только в двусторонних делах, но и на международной арене национальные интересы России оказываются ущемленными, а стабильность в соседнем с нашими границами регионе отнюдь не укрепляется. Не случайно и западные страны, при всей их чувствительности к вопросам соблюдения прав человека, аллергии к тоталитаризму пошли на развитие контактов с Ким Чен Иром, руководствуясь реализмом и прагматическими интересами.
В своей политике в Корее Россия исходит из того, что мирное самостоятельное объединение Кореи должно иметь результатом появление у России процветающего соседа и дружественного партнера, а потому целиком поддерживает национальное примирение в Корее. Решение этой задачи, однако - в первую очередь дело самого корейского народа, который вряд ли нуждается в подталкивании. Роль России в этом процессе сводится к благожелательной поддержке к конструктивному содействию в интересах снижения напряженности и межкорейского примирения. Мы хотим развивать добрососедское взаимовыгодное сотрудничество с корейским народом в целом - с нацией, в которой нет негативных чувств к России, поскольку никогда в истории у нас не было вражды или даже серьезных противоречий.
Короче говоря, национальный политический интерес РФ на Корейском полуострове - мир и стабильность, т.е. сохранение статус-кво. И это не противоречит интересам других стран, т.е. возможно нахождение баланса интересов.
Исходя из этой посылки, к приоритетам и средствам политики России на Корейском полуострове относятся:
недопущение роста напряженности и военного противостояния на Корейском полуострове;
абсолютное исключение распространения здесь оружия массового поражения;
развитие связей с Пхеньяном, нацеленное не только на сохранение северокорейской государственности, но и вывод КНДР из изоляции и ее социально-экономический прогресс;
всемерное развитие сотрудничества с Республикой Корея, недопущение того, чтобы из-за "северокорейского фактора" отчуждать этого действительно важного экономического и политического партнера, сложившиеся более чем за десятилетие связи с которым самоценны;
противодействие попыткам кого бы то ни было добиться доминирования в корейских делах, что опять же чревато дестабилизацией;
вовлеченность в корейское урегулирование, в т.ч. на многосторонней основе;
координация усилий по корейской проблематике со всеми международными "игроками".
На основе таких подходов главным достижением конца 90-х стало налаживание отношений с КНДР: процесс сближения, начавшийся с середины 90-х, особенно активизировался примерно с 1998 г. 2000 год в отношениях с КНДР стал этапным. В КНДР перестали считать Россию враждебным государством, стали проявлять настрой на добрососедское сотрудничество. В феврале 2000 г. в Пхеньяне министрами иностранных дел двух стран подписан новый базовый Договор. Резко активизировались политические контакты. Главной точкой активизации российской дипломатии стал визит в июне 2000 г. в Пхеньян В.В.Путина - первый в истории двусторонних отношений. Интенсивные переговоры с лидером КНДР Ким Чен Иром позволили добиться крупного дипломатического прорыва, взломать международную изоляцию КНДР, восстановить нормальный уровень двусторонних отношений. Время и обстоятельства визита (перед саммитом "восьмерки" на Окинаве) были выбраны исключительно удачно, дав мощный демонстрационный эффект, столь же важный в дипломатии, сколь и рутинная черновая работа. Визит застал многих врасплох, поскольку перечеркнул ряд устоявшихся представлений и теорий. Во-первых, постулат о том, что Северная Корея - государство, находящееся в глубокой дипломатической изоляции, с которым "невозможно иметь дело", непонятное, непредсказуемое, а потому опасное. Во-вторых, представления о незначительности роли России на Корейском полуострове в связи с тем, что "северокорейцы не хотят контактов с Москвой". В-третьих - визит дал концепцию стабилизации обстановки на Корейском полуострове - через преодоление изоляции Пхеньяна, равноправное сотрудничество без нажима и шантажа. После визита активизировалось двустороннее политическое сотрудничество, появились подвижки в экономических отношениях, в гуманитарных и научных обменах.
Этапное значение не только в российско-северокорейских отношениях, но и в повороте КНДР к внешнему миру имели визит Ким Чен Ира в Россию в июле-августе 2001 года (железнодорожное путешествие по России продолжалось почти месяц) и его приезд на Дальний Восток в августе 2002 года. Северокорейский руководитель впервые побывал в пост-коммунистической стране, ознакомился с опытом реформ. По возвращении из первой поездки он написал директивную статью, давшую старт реализуемым с июля 2002 года в КНДР реформам. 4 августа 2001 г. В.В.Путиным и Ким Чен Иром была подписана Московская декларация, которая стала фундаментом не только по развитию двусторонних отношений, но и подчеркивает важность межкорейского диалога, прогресса в отношениях между КНДР и США, КНДР и Японией. Ким Чен Ир подтвердил мораторий на ракетные испытания и готовность решать все озабоченности Запада путем диалога на равноправной основе.
После того, как Ким Чен Ир своими глазами увидел Россию, убедился в искренности намерений россиян, российско-северокорейский диалог на всех уровнях приобрел беспрецедентную регулярность и доверительность. Встречи российских деятелей и дипломатов с высшим руководство КНДР стали регулярными и деловыми. Очередной приезд Ким Чен Ира в 2002 году на Дальний Восток России и его встреча с В.В.Путиным носили сугубо прикладной и деловой характер, подчеркивающий особую роль России в корейском урегулировании.
Благодаря наладившемуся политическому диалогу с КНДР, в т.ч. на высшем уровне, значительно усилились не только вовлеченность России в корейские дела, но и экономическая составляющая политики. Россия в инициативном порядке предложила новаторскую концепцию трехстороннего сотрудничества с участие Юга и Севера Кореи, которая важна не только экономически, но и с точки зрения повышения доверия и укрепления безопасности. Крупным сдвигом стало согласование проекта Транскорейской железной дороги по восточному побережью Кореи с выходом на Транссиб в интересах создания транспортного коридора. Для реализации проекта предусмотрено создать международный консорциум.
Разумеется, сказанное не означает, что Россия одобряет все без исключения действия КНДР, в частности, ее поведение в ядерном вопросе. Многие в российской политической элите считают, что поддержание доверительных отношений с "диктатором" предосудительно прежде всего для российского руководства. Однако установившееся тесное сотрудничество с этой закрытой и малодоступной страной позволяет играть беспрецедентно конструктивную роль в урегулировании кризисов, в продвижении дела мира и безопасности в регионе, мирного решения корейской проблемы - и в том, чтобы открыть для КНДР путь к позитивной эволюции.
В самом начале ядерного кризиса Россией была сформулирована следующая позиция, предполагающая восстановление статус-кво:
. Москва твердо выступает за неуклонное соблюдение Договора о нераспространении ядерного оружия, за реализацию идеи безъядерного статуса Корейского полуострова.
. Российская сторона считает необходимым сохранить и соблюдать Рамочное соглашение между КНДР и США от 1994 года, создающее основы для обеспечения безъядерного статуса Корейского полуострова.
. Россия считает, что все возникающие проблемы следует урегулировать посредством мирного диалога между заинтересованными сторонами, прежде всего между КНДР и США, в ходе которого в пакете могут быть сняты взаимные озабоченности сторон.
. Россия выступает за то, чтобы осложнения в корейской ситуации не препятствовали дальнейшему продвижению межкорейского диалога, а также развитию других диалоговых процессов на полуострове и вокруг него.
Эта позиция активно продвигалась российской дипломатией в контактах не только с КНДР и США, но и другими заинтересованными странами и международными организациями.
По мере углубления кризиса стала ясно, что возврата к прежнему фактически "промежуточному" (то есть не устраивающему ни КНДР, ни США и их союзников) положению недостаточно. Необходимо радикальное решение, которое имело бы результатом создание новой системы обеспечения безопасности на полуострове, в котором компонент военного сдерживания (и тем более ОМУ) не играл бы решающей роли. На этой концептуальной основе Россия разработала и в январе 2003 года предложила КНДР и США т.н. "пакетное решение", которое мыслилось в качестве промежуточной ступени к этой цели.
Философия "пакета" предусматривает отказ от поиска виновных, шантажа и давления, а нацелена на прагматический поиск компромисса. Необходимо исходить из того, что конфликт вокруг попыток КНДР создать ядерное оружие в нарушение международных обязательств наиболее рациональным путем может быть решен в случае получения ею гарантий безопасности и невмешательства, главную роль в чем должны сыграть США. На этой основе возможно найти решение путем взаимных уступок и создания механизма верификации и международных гарантий. Для начала необходимо сформулировать реальную выполнимую повестку и предъявить веские доказательства того, что отсутствует скрытая повестка (например, разложение режима, попытка закамуфлировать подготовку к силовому решению - со стороны США, попытки втайне сохранить ядерный потенциал, получить материальную выгоду - со стороны КНДР.) По мнению российских экспертов, реалистичные цели, которые могли бы обозначить США, могут включать:
Полное выяснение особенностей и характера ядерной программы КНДР, демонтаж всех ее компонентов, имеющих отношение к военной составляющей и вывоз их из страны. В качестве задачи-максимум можно ставить также отказ КНДР от ядерной деятельности (в том числе мирной под контролем МАГАТЭ), однако необходимо быть готовым в этом случае к серьезным экономическим компенсационным шагам, которые могут оказаться неадекватными по масштабу решающим задачам;
Важным компонентом также должно стать сотрудничество КНДР с МАГАТЭ на основе возврата в Договор о нераспространении с целью подтверждения действенности основ нынешних нераспространенческих режимов;
Прекращение КНДР экспорта ракет и ракетных технологий, присоединение ее к соответствующим режимам (РКРТ);
Декларирование КНДР полного отказа от производства и экспорта химического и бактериологического оружия;
Декларирование КНДР отказа от поддержки терроризма, наркотрафика, других противоправных проявлений.
Цели КНДР сформулированы достаточно определенно еще в 90-е годы и с небольшими вариациями вошли в озвученные в Пекине "новые смелые предложения".
Они включают:
Снятие США санкций и эмбарго с КНДР, исключение ее из списка террористических государств;
Официальное признание КНДР, формальный отказ от проведения в отношении ее "враждебной политики", то есть соблюдение Устава ООН в отношении суверенитета, территориальной целостности, признание политической системы КНДР;
Устранение препятствий для сотрудничества КНДР с Японией, Южной Кореей и другими западными странами и международными организациями в интересах экономического развития КНДР;
Предоставление КНДР гуманитарной и экономической помощи, в первую очередь в энергетике в случае сворачивания энергетических ядерных программ КНДР (данный пункт является наиболее спорным, но следует подчеркнуть, что не он среди целей КНДР не является главным и единственным).
Для решения проблемы взаимного недоверия США и КНДР Россия предложила синхронизацию взаимных шагов и контроль за их исполнением со стороны вовлеченных в корейское урегулирование соседних государств - Китая, России, а также Южной Кореи и Японии (при этом необходимо учитывать, что Япония и РК являются формальными и фактическими союзниками одного из участников переговоров - США, тогда как роль РФ и Китая в отношении КНДР иная). Примечательно, что переданные в ходе первого раунда переговоров с участием КНДР, США и КНР в Пекине в апреле 2003 г. предложения Пхеньяна, предусматривающая встречные шаги сторон и их синхронизацию, более чем наполовину основаны на российских идеях. Дальнейшее, по мнению российских экспертов, должно включать следующее: США и КНДР ставят своей задачей переговорным путем (неважно, в каком формате и где территориально) согласовать следующие составляющие сделки: КНДР сворачивает ядерную программу поддающимся проверке путем (ядерные материалы и оборудование вывозятся из страны), может быть, прекращает экспорт ракет, производство химического и биологического оружия. США в ответ снимают санкции и эмбарго, официально признают КНДР, берут на себя обязательство не использовать против нее силу и другие средства давления в соответствии с уставом ООН, а также обеспечивают получение КНДР экономического содействия, прежде всего в интересах обеспечения ее энергетических потребностей. Разумеется, потребуется ряд этапов и промежуточных договоренностей, в обеспечении которых особенно велика роль заинтересованных стран. Главным в российских предложениях является не суть двусторонних уступок со стороны КНДР и США, а международный контрольный механизм реализации обязательств. Опыт, в том числе Рамочного Соглашения, показал, что двусторонние соглашения между двумя столь не доверяющими друг другу партнерами нуждаются в "проверочном механизме" гарантии выполнения сторонами предписываемого соглашением. Так, КНДР считала, что США уклоняются от выполнения обязательств по строительству ЛВР, а США подозревали КНДР в секретных ядерных разработках, которые КНДР как раз и оправдывала невыполнением обязательств со стороны США.
В условиях ослабления (в глазах и США, и КНДР) роли ООН такой "контрольный механизм" может быть создан участием стран-коспонсоров (гарантов) мирного процесса - Китаем, Россией, Японией, Южной Кореей, возможно, ЕС. Они могли бы участвовать в окончательной "доводке" содержания "пакетной сделки" между США и КНДР - в том числе, например, на многосторонней конференции - и подписаться под юридически обязываюшим соглашением на этот счет. Кроме того, упомянутые страны могли бы участвовать в выработке и реализации экономического наполнения договоренностей. Важным вопросом является судьба программы КЕДО. Если строительство ЛВР на территории КНДР категорически не устраивает США, надо подумать о другом варианте. Минатом России неоднократно предлагал сооружение ЛВР у границы с КНДР на российской территории с целью экспорта энергии в КНДР (тогда бы он находился на территории ядерного государства). Если вовсе отказаться от ядерного выбора, вероятно, речь должна идти о строительстве в КНДР ТЭС - скорее всего на российском газе. Вариант с прокладкой трубопровода с Сахалина через КНДР в Южную Корею кажется внешне привлекательным, но на деле маловероятен из-за того, что РК стала бы заложником доброй воли КНДР в транзите газа. До окончательного сближения двух Корей и преодоления межкорейских противоречий это представляется рискованным. Более обоснованным представляется вариант экспорта сжиженного газа с Сахалина на терминал в РК вблизи демилитаризованной зоны с последующем распределением по трубопроводной сети в РК и через 38-ю параллель - в КНДР (тогда ТЭС можно было бы соорудить не только в районе нынешней деятельности КЕДО в Синпхо, но и например, в Кэсоне, где намечено создание силами южнокорейского капитала технополиса). Озабоченности КНДР возможностями использования Югом поставок газа как политического оружия могли бы в этом случае быть сняты гарантиями России как поставщика газа - в частности, путем заключения двустороннего соглашения на этот счет с РК. Так или иначе "пакетная сделка" с многосторонними гарантиями ее выполнения открыла бы путь к созданию совершенно новой геополитической реальности в Северо-Восточной Азии. Нормализация отношений КНДР с США и Японией на основе ее отказа от провоцирующего поведения, соблюдения общепринятых норм при том, что ее безопасность обеспечивалась бы международно-правовыми механизмами создала бы уникальный пример для всего мира. КНДР получила бы возможность и стимул к тому, чтобы при помощи мирового сообщества заняться экономическими и социальными преобразованиями, которые привели бы к позитивной эволюции общества, его включению в глобальные процессы современности. Был бы открыт путь к плодотворному экономическому сотрудничеству в регионе на основе ликвидации былой конфронтации и напряженности. Именно таковы цели России в соседнем регионе и императив ее дипломатической деятельности.
Заключение
ядерный оружие безопасность корейский
Особая заинтересованность РФ в развитии ситуации на полуострове связана с обеспечением ее экономических и стратегических интересов, безопасностью дальневосточных рубежей. Нужно подчеркнуть необходимость серьезного отношения к решению корейской проблемы и четкого определения национальных интересов России в регионе. Определение приоритетов по отношению к КНДР и РК создает условия для участия России в решении корейской проблемы на основе принципа "ограниченной вовлеченности". Сохранение статус-кво на полуострове в ближайшей перспективе - основной приоритет российской политики. Обеспечить позитивный нейтралитет будущей единой Кореи - перспективная задача российского внешнеполитического курса.
В ходе исследования мною были выявлены основные подходы к решению проблемы ядерной безопасности на Корейском полуострове: во-первых, нельзя позволить Северной Корее благополучно завершить разработки своего атомного оружия, во-вторых, нужно признать полезным американо-северокорейский двухсторонний контакт, но нельзя допускать, чтобы США монопольно перехватили здесь инициативы, вытеснив Россию из переговорного процесса, в-третьих, северокорейский ядерный кризис может и должен быть разрешен только через многосторонние переговоры с помощью совместных усилий международного сообщества.
Поддерживая и развивая свои отношения с северокорейским режимом, Россия рассчитывает на 1) делая ставку на северокорейскую карту, восстановить свое былое влияние на полуострове, 2) в этом русле со стороны Москвы возможна поддержка устремлений Северной Кореи, 3) учитывая положительные сдвиги, наблюдавшиеся в позиции США и Японии в отношении Северной Кореи, идти дальше по пути восстановления прежних отношений с Севером, считая, что это единственный разумный шаг для сохранения выгодной для России расстановки сил в Северо-Восточной Азии. Урегулирования северокорейской ядерной проблемы следует добиваться политико-дипломатическими методами, продолжая переговоры в рамках шести государств: РФ, США, КНР, Япония, КНДР, РК.
По мнению российской стороны, реализация предложенных к рассмотрению на многостороннем форуме мер позволила бы укрепить режим ядерного нераспространения на полуострове, предотвратить сползание к конфронтации. Нельзя не признать, что российская инициатива сыграла свою позитивную роль. Наряду с усилиями СБ ООН, МАГАТЭ наша идея о международной конференции способствовала спаду напряженности вокруг ядерного вопроса в КНДР, стимулировала возобновление северо-корейско-американского диалога, который завершился женевскими договоренностями. Россия рассматривает рамочное соглашение между США и КНДР как шаг, ведущий к безъядерному статусу Корейского полуострова, полноценному участию Северной Кореи в ДНЯО и выполнению ею соглашения о гарантиях МАГАТЭ. Вместе с тем нельзя не видеть, что этот документ носит компромиссный характер, и в этом его недостаток. В складывающейся обстановке возрастает актуальность международного форума по Корее. Созыву многосторонней конференции по безопасности и безъядерному статусу Корейского полуострова практически нет разумной альтернативы. Ядерный аспект - это ведь только часть проблемы, хотя и достаточно важный. Поэтому требуется широкий, комплексный подход к ее урегулированию, чего можно добиться только на представительном международном форуме.
Для России важно также - с учетом, естественно, быстро меняющейся обстановки - продолжать линию на усиление самостоятельной конструктивной роли в решении ядерной проблемы КНДР, проведение которой, с одной стороны, способствовало бы укреплению влияния России на упрочение режима ядерного нераспространения в этом районе, а с другой - подталкивало бы все стороны, имеющие отношение к этой проблеме, к гибкости, компромиссам, без нанесения, конечно, ущерба интересам Российской Федерации. Можно однозначно добавить, что обеспечение глобальной ядерной безопасности является для мирового сообщества одной из наиболее приоритетных задач.
С концептуальной точки зрения для России наиболее желательным было бы национальное примирение и мирное сосуществование двух корейских государств на пути к объединению Кореи на протяжении длительного исторического периода. Появление в перспективе единой Кореи, стремящейся поддерживать с Россией отношения дружбы, добрососедства и сотрудничества, в принципе, не противоречит российским интересам. Вместе с тем в обозримой перспективе объединение Кореи маловероятно. В целом для России, с учетом ее нынешних возможностей, актуальной является не задача получения преобладающих позиций в Корее, а недопущение такой ситуации, когда весь полуостров оказалась бы под влиянием какого-то одного, тем более не вполне дружественного России, государства. Так как при нынешнем соотношении сил в СВА и наших экономических возможностях развитие событий по такому сценарию исключить полностью нельзя, для нас в кратко- и среднесрочной перспективе выгодно существование КНДР в качестве суверенного государства. Единственным разумным путем решения ядерной проблемы является учет ряда озабоченностей КНДР в целях постепенного снижения значимости для Пхеньяна фактора ядерного сдерживания. В продвижении к денуклеаризации российские интересы совпадают с интересами США, Японии и РК. Однако, следует, наверное, признать хотя бы для самих себя, что полная ликвидация уже имеющегося ядерного потенциала КНДР не является для нас абсолютным и единственным приоритетом, по отношению к которому все остальные цели носили бы подчиненный характер. Если денуклеаризация произойдет без создания прочной системы коллективной безопасности в регионе, военные риски могут даже увеличиться. Сегодня на повестке дня должно, наверное, стоять "замораживание" имеющегося ракетно-ядерного потенциала КНДР при принятии ею проверяемого обязательства не претендовать на признание в качестве ядерной державы, выполнять требования ДНЯО, пребывая в нем, возможно, в "особом" статусе. Далее надо стремиться к отказу от военного ядерного компонента в будущем, когда удастся найти невоенные механизмы обеспечения безопасности КНДР - вплоть до создания зоны, свободной от ядерного оружия.
Источники и литература
1. Воронцов А.В. Россия и Корейский полуостров в системе международных отношений на Дальнем Востоке в 90-х годах // Проблемы Дальнего Востока. -1997. - № 3
. Воронцов А. В. Корейская политика РФ в первой половине и середине 90-х гг // Политические, экономические и культурные аспекты объединения Кореи. Часть П. - Москва.-1997.
. Кобозев Н.Н. Корейский полуостров: мифы, ожидания и реальность // Проблемы Дальнего Востока. - 2000. - № 3.
. Моисеев В.И. Россия и Корейский полуостров // Международная жизнь. -1996. - № 2.
. Моисеев В. И. Россия и Корейский полуостров//Международная жизнь. -1996. - №2
. Моисеев В.И. Россия - Республика Корея: курсом конструктивного партнерства // Проблемы Дальнего Востока. -1994. - № 4
. Титаренко М.Л. Корейский полуостров и безопасность в Северо-Восточной Азии // Взгляд из России Актуальные проблемы Корейского полуострова. - Москва.-1996.
. Титаренко М.Л. Россия: безопасность через сотрудничество. Восточно-азиатский вектор. - М.,- 2003. - 405 с.
. Ткаченко В.П. Корейский полуостров и интересы России. - М,-2002. -208с.
. Ткаченко В.П. Безопасность в Корее и интересы России: 1961-1995 гг. // Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. - Москва.-1997.
. Ткаченко В.П. Корейская политика России // Доклад на заседании "Круглого стола" Комитета по международным делам Государственной Думы России; Вестник научной информации ИМЭПИ РАН. -1994. - № 9.
. Толорая Г.Д. Новый старый партнер на Дальнем Востоке //Проблемы Дальнего Востока. - 2000. -№5.
. Толорая Г.Д. Очередной цикл Корейского кризиса (2008-2010). Российские интересы и перспективы выхода из корейского тупика//Проблемы Дальнего Востока. - 2010. -№5
. Толорая Г.Д. Корейский полуостров в поисках пути к стабильности // МЭ и МО. - 2008. - № 1
. Толорая Г.Д. Корейский полуостров и Россия // Международная жизнь.. - 2002. - № 12.
. Толстокулаков И.А., Ким С. Вызовы безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе: взгляд из России и США. - Владивосток.- 2006. - 132 с
. Тригубенко М.Е. Актуальные проблемы Корейского полуострова // Проблемы Дальнего Востока. -1997. -№ 3.
. Риановости от 16:49 01/04/2010 https://www.rian.ru/politics/20100401/217630437.html
Центр корейских исследований, Институт Дальнего Востока РАН. Проблемы корейского полуострова и интересы России. - Москва.-1998.