Вечером, сидя на диване, Алим размышлял, как все изложить на бумаге. Ведь наверняка Премудрая попросит отчет. Мила пошла домой. Приехала из экспедиции ее мать. Еще совсем недавно они думали обратиться к ней за расшифровкой текстов игры, а теперь вроде уже и незачем. Через пару дней Мила обещала пригласить его домой для знакомства с мамой.
А сколько накопилось неисполненных планов! И каждый день все новые и новые приключения. Даже сама жизнь за ними не поспевает. А по поводу отчета – таки не понятно, каков результат? Странный все же этот Соломон, ко всему он имеет отношение.
Как встретил! Можно было подумать, что он и есть Хранитель. А настоящий Хранитель может через него как раз и простраивал все, или Игра.
И тексты в папке видимы только иным взглядом и точно выводят по нужному адресу. Как же Мишару удалось их создать? Точно такие же тексты были и в той, прожженной папке. Выходит, они созданы по одной технологии.
Усталость насыщенного дня давала о себе знать, Алима потянуло на сон, и он не стал сопротивляться. Все равно завтра будет восприниматься все по-другому. Расстояние во времени точно так же, как и в пространстве: меняет восприятие, масштаб восприятия и его детали… Хорошо Алексу, он живет в иных условиях…
– Хорошо там, где нас нет, – рассмеялся Алекс. – Действия в твоей жизни способны приносить обновление и смену условий. У тебя есть прошлое, настоящее и будущее. А мы здесь питаемся пищей, выращенной вами и радуемся, когда вы внутреннее делаете внешним. И время у нас ведет себя по-другому. Вон, давеча приходил ко мне Хранитель и сетовал, что не может даже передать суть отличия времени привязанного, перетекшего в пространство, от свободного, пышущего Огнем. Попробовал через Соломона, так у того от мудрости ничего и не осталось, ничего не идет на ум. Буква «с» как запаковалась при передаче, так и не смогла распаковаться.
– А если подробнее, Алекс, – заинтересовался последней фразой Алим.
– Ну вот, смотри: есть хроники прошлого, как время преодоленное, свершенное, совершённое. Пишется так же, как совершенное, потому как уже неизменно. Так вот: одна из граней его записана в букве «с» или двух буквах «со», что означает вершенное со бытие, С лова О тца бытие. И событие это уже развернутое в пространстве, уже прошедшее.
Есть хроники настоящего. Это время свершения, то есть момент перетекания времени в пространство опять же событийно, неважно как, пусть даже эфирно, как у нас, но с фиксацией конкретности бытия проявления своего.
А есть хроники будущего, они еще будут вершиться, или им еще предстоит с вершиться. Чувствуешь тонкую грань отличия? В отношении их буква «с» не обязательна. Они еще не событийны, они еще только будут вершиться, потому что там «с» не бытия еще, а сознания, и может быть проявлено, как знание, как умозрительность, и не дойти до плана физического бытия, по-новому – физического присутствия.
– И, правда, тонкая грань. Немудрено, что Соломон не запомнил.
– В имени его С лово О тца усилено Л огосом О тца в Мон аде специально, чтобы Мудрость проявиться могла. В самом начале это было необходимым условием достижения скорости, позволяющей расшифровывать тексты.
После него другой мудрец тоже, Солон, был, так у него отсутствие этого «мо», направленности материи к Огню, привело к излишней взвешенности, стремлению все уравновесить…
– Так ты о том Соломоне говорил? – немного разочаровался Алим, – Алекс, скажи, зачем тебе столько знаний? Куда тебе их применять?
– Это не совсем знание, это живое слово, содержащее оттиск, когда-нибудь ты сам поймешь чего. Того, что нельзя передать, что возникает изнутри…
«Все суета сует», – говорил Соломон, и это все помнят, но далее он говорил: «Все тщета и ловля ветра». Тебе это ни о чем не напоминает?...
– Философ сам подобен ветру… В стихии той философ не один… Не зря в стихии воздуха ментал, и я, когда по воздуху летаю, все размышляю и мечтаю...
Утро. Вставать не хочется. Можно подождать, и все само решится. Опять, как осенние листья, опадают детали разговора с Алексом. Что-то связанное с буквой «с», что-то связанное со стихией воздуха…
Сейчас кто-то не выдержит и позвонит… и позвонил. Алим за несколько мгновений знал уже, что будет звонок. Он дотянулся до телефона и нажал кнопку соединения.
– Ты так быстро ответил, как будто ждал звонка или спишь с телефоном? – услышал он голос Эмиля. – А на техкафедре, похоже, аврал. Спецсекретарь, Невидимка, ну, ты знаешь, о ком я, обзванивает всех с самого утра по указанию Премудрой. Тебе еще не звонила?
– Ты первый потревожил пробуждение Скользящего, о, знаков чтец! И если известие твое недоброе, не миновать тебе гнева моего, – настроение Алима почему-то повернуло разговор в театрально-мифическое русло.
– Ого, куда тебя занесло, – Эмиль сразу же подстроился. – Уж если спас от заставания врасплох тебя я, по-видимому, шансы не плохи мои рассчитывать на тортик с чаем. Ведь если мы друг друга выручаем, то наш союз никем не победим. Давай в кафешке, что ли, посидим, дела насущные обсудим.
Теперь настала очередь Алима удивляться:
– Да ты скрываешь свой талант, поэт и, может, музыкант, а, может, ты еще рисуешь? Попасть в немилость ты рискуешь, коль от Скользящего что утаил. Признайся, что еще забыл в своей анкете указать?
А, может, хочешь что узнать? Скажи, друг мой, что выберешь: печенье или, быть может, лучше обученье в далеких сказочных краях, но только, чтоб ни ох, ни ах, а плодотворно потрудиться?
– Возможно ли тому случиться, чтоб выбрать есть, а не учиться, коли дается шанс такой? Скажи, где встретимся с тобой? Хочу скользить и, ускользая, Алим, хочу я жить, все зная.
– Все знать невозможно, хотя и знать, что ничего не знаешь, тоже скверно. Ну, хорошо, Эмиль, ты поднял мое настроение в той ситуации, когда оно и так было хорошим. Это добрая весть. Давай, если можешь, через полчаса встретимся на нашем месте.
– Конечно, могу, ведь я уже здесь, – рассмеялся Эмиль, – ждать я умею.
Быстро приведя себя и комнату в порядок, Алим выскочил на улицу. У него появилась интересная идея, и ему не терпелось ее осуществить. Значит, изменилось еще что-то.