На других радиостанциях, если линия была занята, звонившим проигрывали какую-нибудь классику из стандартного набора записей фирмы «Касио», а вот у Ромарио их переключали на радио «Флип ФМ» — единственную станцию в Маниле, круглосуточно передававшую танцевальную музыку. И все потому, что она тоже принадлежала Ромарио.
— А тебе известно, — однажды спросил его Альфредо, — что радиоволны от «Флип ФМ» распространяются далеко в космос? Через несколько миллионов столетий они достигнут ушей новых слушателей — инопланетных существ.
Ромарио ничуть не смутился.
— Это замечательно, Фредо. Мне нравится долгосрочная стратегия, но в данный момент меня больше волнуют существа в Илокос-Норте. Перезвоню, когда мне удастся передать мало-мальски приличный сигнал на Северный Лусон.
— Ну вот и я, — прозвучал голос Ромарио, прорвавшись сквозь переделанные ритмы техноджаза или чего-то подобного. — Предлагаю пойти к японцам. Вчера вечером я здорово перебрал и чувствую себя просто отвратительно. Японская кухня пошла бы мне на пользу.
— Неужели?
— Странный ты малый. Да что тут такого? Японская кухня всем подходит.
Альфредо помолчал.
— Всем?
— Всем. Мне, тебе — всем.
— Все — это больше, чем двое. «Все» предполагает и других.
— Ну… — было слышно, как Ромарио перебирает какие-то бумаги. — Ну так как, паре? Как насчет японцев?
— Только ты и я, да?
Снова послышался шелест бумаг. — Ну…
— Ромарио! — Что?
— Ты, я и кто еще?
— Ну… Я буду с Сильвией. Альфредо прикрыл глаза:
— А Сильвия приведет…
— Не знаю. Да какое это имеет значение?
— …девушку.
— Нет, коробку с пончиками. Да, девушку! Она, вроде, работает в журнале Inquirer. Просто удивительно, что у такой красотки никого нет. Личико прямо ангельское, и к тому же умница. Любит книги.
— Ромарио… — перебил Фредо.
— Оп-па, — сказал Ромарио. — Мне пора. У меня сегодня еще одна встреча. Слушай, Фредо, и запоминай. Я пробуду на работе еще минут сорок, а потом отправлюсь в ресторан. Если надумаешь прийти, перезвони, я за тобой заеду. А если нет, то ты просто дурак, и очень скоро тебе не на ком будет ставить свои дурацкие опыты.
— Хорошо, — произнес Альфредо в уже замолкшую трубку.
— Это не рюкзак!
— Но уж точно не дипломат.
— …Отлично.
— И не какая-то там паршивая сумка.
— Но и не дипломат.
— Извини.
— Тебе не за что извиняться.
— Мне показалось, что ты слегка обиделся.
— Обиделся? Совсем нет.
— И бегущий человек — это тоже не ты. То есть я понимаю: ты думаешь, что это мог быть ты. Вроде того как пару недель назад мне приснилась кошка, а ты сказал, что этой кошкой мог быть Тотой. Это я понимаю. Кошка действительно чем-то напоминала Тотоя.
— Значит, бегущий человек не был похож на меня.
— Точно не был.
— Тогда, может быть, он напоминал кого-то другого?
— Вот об этом я как раз собирался сказать. Он чем-то был похож на моего отца.
— Угу. И чем же?
— Они оба погибли одинаково.
— Если только твой отец погиб, Сенте.
— Он погиб, и погиб именно так. Думаю, что он попал в ловушку. За ним погнались, а он, как и бегущий человек, не знал, что делать, поэтому его поймали. Я это так себе представляю.
— Гм…
— Ты тоже так думаешь?
— Это сложный вопрос. Судя по тому, что я о тебе знаю, возможно, что твой отец и погиб. И я предполагаю, что если он погиб, то все так и было.
— Ладно. Я думал, ты попросишь меня об этом рассказать.
— …Я не стал бы тебя об этом просить. То есть, по-моему, невозможно узнать, что случилось с твоим отцом, но, если подумать… все могло произойти именно так, как ты описываешь.
— Да.
— Все это очень печально.
— Печально?
— А ты так не думаешь?
— Это смотря для кого. Печально для него, потому что он перед смертью сильно перепугался. Но… — Но?..
— Не знаю. Тотою пару раз в неделю снится его мать, а она такая зараза! Ты когда-нибудь видел мать Тотоя?
— Нет.
— Вечно грязная, худющая, на лице десяток белых шрамов, и люди говорят, что у нее СПИД. Когда она умрет, то, скорее всего, попадет в ад, потому что пичкала наркотиками сестренку Тотоя, чтобы малышка выглядела больной. Однажды не рассчитала дозу, и та умерла. Кому же из нас лучше: мне или Тотою? Когда я смотрю на его мать, то думаю, что по крайней мере не увижу своего отца в таком состоянии. Он не валяется весь в дерьме где-нибудь под забором. В моей памяти он остался хорошим человеком, значит, он не в аду. Он в раю, и я когда-нибудь увижу его, если только не… В чем дело?
— …А что?
— Ты так на меня посмотрел… В чем дело?
— Разве я на тебя посмотрел?
— Ты посмотрел на меня как-то странно.
— Неужели?
— Да. Когда я сказал насчет рая и что снова встречусь с отцом.
— И что же в моем взгляде было… странного?
— Похоже, ты подумал, что я ошибаюсь.
— Насчет чего?
— Насчет того, что встречусь с ним снова.
— …Э…
— Ты думаешь, я ошибаюсь. Это видно по твоему лицу.
— …Нет.
— Нет? Тогда посмотри мне прямо в глаза и скажи: встречусь я с отцом в раю или нет?
— Ну…
— Почему ты не хочешь сказать?
— Не мне об этом говорить.
— Но ведь ты согласился со мной насчет того, как он мог погибнуть.
— Это разные вещи.
— Ничего больше не говори! И так ясно, о чем ты думаешь. Что-то я не пойму тебя, Фредо. Может, ты знаешь то, чего я не знаю?
— …И что же я такое могу знать?
— Выключи эту штуку. Мне что-то расхотелось играть в вопросы и ответы.
— Это не игра, Сенте. Я хочу, чтобы ты сам попытался ответить на свой вопрос. Так что же мне может быть известно?
— Я не уверен.
— Не спеши, подумай.
— Ты… ты думаешь, что я не встречусь с отцом в раю, а это значит, что либо я туда не попаду, либо…
— Сенте!
— Уже темнеет. Я сказал, что хочу закончить разговор до темноты. А сейчас уже темно.
— Тебе нужно найти Тотоя.
— Да, мне нужно его найти. Сегодня вечером мы идем за бесплатным супом. Мне надо спешить.
— Хорошо…
— Тогда дай мне, пожалуйста, деньги.
Альфредо вынул пленку из магнитофона, вставил ее в коробку и положил на пол. Его голове было мягко на ковре, левая нога упиралась в жесткий пластиковый плинтус, и бумаги с шуршанием разлетелись по полу, когда он раскинул руки.
Он подумал: извини Сенте.
Извини. Этот разговор об аде застал меня врасплох. Я мог бы лучше ответить на твои вопросы.
Дело в том, что галактики разбегаются в разные стороны, как точки на шарике, когда его надуваешь. У атома водорода только один протон. В капле воды сотни миллионов атомов водорода, а галактики состоят из сотен миллионов звезд.
Девять планет вращаются вокруг нашей звезды. Мы не центр Солнечной системы, а Солнечная система совсем не центр нашей галактики, которая в свою очередь не является центром разбегающейся Вселенной.
Мать Тотоя не отправится в ад, потому что она уже там. Твой отец не в аду, потому что там никого нет. Но он и не в раю, потому что там тоже никого нет. Когда шайка бандитов гонится за тобой по незнакомым улицам или ты врезаешься со скоростью двести миль в мостовую, летя вниз с небоскреба Легаспи, — после этого не происходит ровным счетом ничего.