Действующие лица и исполнители:
Егор Дмитриевич Глумов, молодой человек
Глафира КлимовнаГлумова, его мать
Нил Федосеич Мамаев, богатый барин, дальний родственник Глумова
Клеопатра Львовна Мамаева, его жена
Крутицкий, старик, очень важный господин
Иван Иванович Городулин, молодой, важный господин
Софья Игнатьевна Турусина, богатая вдова, родом из купчих
Машенька, ее племянница
Егор Васильевич Курчаев, гусар
Голутвин, человек не имеющий занятий
Манефа, женщина занимающаяся гаданием и предсказанием
Приживалки 2
Человек Мамаева
Человек Турусиной
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Глумов и Глафира Климовна за сценой.
* Глумов (за сценой). Вот еще! Очень нужно! (Выходя из боковой двери.) Делайте, что вам говорят, и не рассуждайте!
* Глумова (выходя из боковой двери). Зачем ты заставляешь меня писать эти письма! Право, мне тяжело.
* Глумов. Пишите, пищите!
* Глумова. Да что толку? Ведь за тебя не отдадут. У Турусиной тысяч двести приданого, она княжеская невеста или генеральская. И за Курчаева не отдадут; за что я взвожу на него разные клеветы и небывальщины!
* Глумов. Кого вам больше жаль: меня или гусара Курчаева? На что ему деньги? Он все равно их в карты проиграет.
* Глумова. Да если бы польза была!
* Глумов. Уж это мое дело.
* Глумова. Имеешь ли ты хоть какую-нибудь надежду?
* Глумов. Имею. Маменька, вы знаете меня: я умен, зол и завистлив, весь в вас. Что я делал до сих пор? Я только злился и писал эпиграммы на всю Москву. Нет, довольно. Над глупыми людьми не надо смеяться, надо уметь пользоваться их слабостями. Конечно, здесь карьеры не составишь. Но и здесь можно добиться теплого места и богатой невесты.Я сумею подделаться и к тузам и найду себе покровительство, вот вы увидите. Глупо их раздражать - им надо льстить грубо,беспардонно. Я начну с неважных лиц, с кружка Турусиной, выжму из него все, что нужно, а потом заберусь и повыше. Подите, пишите! Мы еще с вами потолкуем.
* Глумова. Помоги тебе бог! (Уходит.)
* Глумов (садится к столу). Эпиграммы в сторону! Примемся за панегирики. (Вынимает из кармана тетрадь.) Всю желчь, которая будет накипать в душе, я буду сбывать в этот дневник. Один, в ночной тиши, я буду вести летопись людской пошлости.
Входят Курчаев и Голутвин; Глумов встает и прячет тетрадь в карман.
* ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
* Глумов, Курчаев и Голутвин.
* Курчаев. Bonjour!
* Глумов. Очень рад; чему обязан?
* Курчаев (садясь к столу наместоГлумова).Мы за делом. (Указывает наГолутвина.) Вот, рекомендую.
* Глумов. Да я его знаю давно. Что вы его рекомендуете?
* Голутвин. Тон мне ваш что-то не нравится. Да-с.
Глумов. Это как вам угодно. Вы, верно, господа, порядочно позавтракали?
* Курчаев. Малым делом. (Берет карандаш и бумагу и чертит что-то.)
* Глумов. То-то, оно и видно. В чем дело? (Садится, Голутвин тоже.)
* Курчаев. Нет ли у вас стихов?
* Глумов. Каких стихов? Вы, верно, не туда зашли.
* Голутвин. Нет, туда.
* Глумов (Курчаеву). Не марайте, пожалуйста, бумагу!
* Курчаев. Нам эпиграмм нужно. Я знаю, что у вас есть.
* Глумов. Никаких нет.
* Курчаев. Ну, полно вам! Все знают.У вас на весь город написаны. Вон он хочет сотрудником быть в юмористических газетах.
* Глумов (Голутвину). Вот как! Вы писали прежде?
* Голутвин. Писал.
* Глумов. Что?
* Голутвин. Все: романы, повести, драмы, комедии.
* Глумов. Ну, и что же?
* Голутвин. Ну, и не печатают нигде, ни за что; сколько ни просил, и даром не хотят. Хочу за скандальчики приняться.
* Глумов. Опять не напечатают.
* Голутвин. Попытаюсь.
* Глумов. Да ведь опасно.
* Голутвин. Опасно? А что, прибьют?
* Глумов. Пожалуй.
* Голутвин. Да говорят, что в других местах бьют, а у нас что-то не слыхать.
* Глумов. Так пишите!
* Голутвин. С кого мне писать-то, я никого не знаю.
* Курчаев. У вас, говорят, дневник какой-то есть, где вы всех по косточке разобрали.
* Голутвин. Ну, вот и давайте, давайте его сюда!
* Глумов Дневника никакого у меня нет.
* Курчаев Разговаривайте! Видели его у вас.
* Голутвин. Ишь как прикидывается. А какие бы мы деньги за него взяли...
* Курчаев. Да, в самом деле, ему деньги нужны. "Будет, говорит, на чужой счет пить; трудиться хочу". Это он называет трудиться. Скажите пожалуйста!
* Голутвин. Материалов нет.
* Курчаев. Дайте ему материал, пусть трудится.
* Глумов (вставая). Да не марайте же бумагу!
* Курчаев. Ну, вот еще, что за важность!
* Глумов. Каких-то петухов тут рисуете.
* Курчаев. Ошибаетесь. Это не петух, а мой уважаемый дядюшка, Нил Федосеич Мамаев.
* Голутвин. А интересная он личность? Для меня, например?
* Курчаев. Очень интересная. Во-первых, он считает себя всех умнее и всех учит. Его хлебом не корми, только приди совета попроси.
* Голутвин. Ну вот, подпишите под петухом-то: новейший самоучитель!
Курчаев подписывает.
* Да и пошлем напечатать.
* Курчаев. Нет, не надо, все-таки дядя. (Отталкивает бумагу, Глумов берет и прячет в карман.)
* Голутвин. А еще какие художества за ним водятся?
* Курчаев. Много. Третий год квартиру ищет. Ему и не нужна квартира, он просто ездит разговаривать, все как будто дело делает. Потом поедет по лавкам пробовать икру, балык; там рассядется, в рассуждения пустится. Купцы не знают, как выжить его из лавки. (Глумову.) Да, вот еще, я и забыл сказать. Тетка в вас влюблена, как кошка.
* Глумов. Каким же это образом?
* Курчаев. В театре видела, все глаза проглядела, шею было свернула. Все у меня спрашивала: кто такой? Вы этим не шутите!
* Глумов. Я не шучу, вы всем шутите.
* Курчаев. Ну, как хотите. Я бы на вашем месте... Так вы стихов дадите?
* Глумов. Нет.
* Голутвин. Что с ним разговаривать! Поедем обедать!
* Курчаев. Поедем! Прощайте! (Кланяется и уходит.)
* Глумов (останавливая Курчаева). Зачем вы с собой его возите?
* Курчаев. Умных людей люблю.
* Глумов. Нашли умного человека.
* Курчаев. По нас и эти хороши. Настоящие-то умные люди с какой стати станут знакомиться с нами? (Уходит.)
* Глумов (вслед ему). Ну, смотрите! Маменька!
Входит Глумова.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Глумов и Глумова.
* Глумов (показывает портрет Мамаева). Поглядите! Вот с кем нужно мне сойтись прежде всего.
* Глумова. Кто это?
* Глумов. Наш дальний родственник, мой дядюшка, Нил Федосеич Мамаев.
* Глумова. А кто рисовал?
* Глумов. Все тот же гусар, племянничек его, Курчаев. Эту картинку надо убрать на всякий случай. (Прячет ее.) Вся беда в том, что Мамаев не любит родственников. У него человек тридцать племянников; из них он выбирает одного и в пользу его завещание пишет, а другие уж и не показывайся. Надоест любимец, он его прогонит и возьмет другого, и сейчас же завещание перепишет. Вот теперь у него в милости этот Курчаев.
* Глумова. Вот кабы тебе...
* Глумов. Трудно, но попробую. Он даже не подозревает о моем существовании.
* Глумова. А хорошо бы сойтись.
* Глумов. Да! Вот еще обстоятельство: я понравился тетке, Клеопатре Львовне, она меня где-то видела. Сблизиться с Мамаевым для меня первое дело. Дядя познакомит меня с Крутицким, с Городулиным; во-первых, это люди с влиянием; во-вторых, близкие знакомые Турусиной. Мне бы только войти к ней а дом, а уж я женюсь непременно.
* Глумова. Так, сынок, но первый-то шаг самый трудный.
* Глумов. Успокойтесь, он сделан. Мамаев будет здесь.
* Глумова. Как же это случилось?
* Глумов. Тут ничего не случилось, все это было рассчитано вперед. Мамаев любит смотреть квартиры, вот на эту удочку мы его и поймали.
Входит человек Мамаева
* Человек. Я привез Нила Федосеича.
* Глумов. И прекрасно. Получай! (Дает ему ассигнацию.) Веди его сюда.
Человек. Да, пожалуй, они рассердятся: я сказал, что квартира хорошая.
* Глумов. Я беру ответственность на себя. Ступайте, маменька, к себе; когда нужно будет, я вас кликну.
Человек Мамаева уходит.
Глумов садится к столу и делает вид, что занимается работой.
Входит Мамаев, за ним человек его.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Глумов, Мамаев и человек Мамаева
* Мамаев (не снимая шляпы, оглядывает комнату). Это квартира холостая.
* Глумов (кланяется и продолжает работать). Холостая.
* Мамаев (не слушая). Она недурна, но холостая. (Человеку.) Куда ты, братец, меня завел?
* Глумов (подвигает стул и опять принимается писать). Не угодно ли присесть?
* Мамаев (садится). Благодарю. Куда ты меня завел? я тебя спрашиваю!
* Человек. Виноват-с!
* Мамаев. Разве ты, братец, не знаешь, какая нужна мне квартира? Ты должен сообразить, что я статский советник, что жена моя, а твоя барыня, любит жить открыто. Нужна гостиная, да не одна. Где гостиная? я тебя спрашиваю.
* Человек. Виноват-с!
* Мамаев. Где гостиная? (Глумову.) Вы меня извините!
* Глумов. Ничего-с, вы мне не мешаете.
* Мамаев (человеку). Ты видишь, вон сидит человек, пишет! Может быть, мы ему мешаем; а все ты, дурак, виноват.
* Глумов. Не браните его, не он виноват, а я. Когда он тут на лестнице спрашивал квартиру, я ему указал на эту и сказал, что очень хороша; я не знал, что вы семейный человек.
* Мамаев. Вы хозяин этой квартиры?
* Глумов. Я.
* Мамаев. Зачем же вы ее сдаете?
* Глумов. Не по средствам.
Мамаев. А зачем же нанимали, коли не по средствам? Кто вас неволил? А вот теперь, чай, в должишках запутались? Из большой-то квартиры да придется в одной комнате жить; приятно это будет?
* Глумов. Нет, я хочу еще больше нанять.
* Мамаев. Как так больше? На этой жить средств нет, а нанимаете больше! Какой же у вас резон?
* Глумов. Никакого резона. По глупости.
* Мамаев. По глупости? Что за вздор!
* Глумов. Какой же вздор! Я глуп.
* Мамаев. Глуп! это странно. Как же так, глуп?
* Глумов. Очень просто, ума недостаточно. Что ж тут удивительного!
* Мамаев. Нет, однако это интересно! Сам про себя человек говорит, что глуп.
* Глумов. Что ж мне, дожидаться, когда другие скажут? Ведь уж не скроешь.
* Мамаев. Да, конечно, этот недостаток скрыть довольно трудно.
* Глумов. Я и не скрываю.
* Мамаев. Жалею.
* Глумов. Покорно благодарю.
* Мамаев. Учить вас, должно быть, некому?
* Глумов. Да, некому.
* Мамаев. А ведь есть учителя, да плохо их слушают - нынче время такое. Вот я вам расскажу случай. Гимназист недавно бежит чуть не бегом из гимназии; я его, понятное дело, остановил и хотел ему, знаете, в шутку поучение прочесть: в гимназию-то, мол, тихо идешь, а из гимназии домой бегом, а надо, милый, наоборот. Другой бы еще благодарил, что для него, щенка, солидная особа среди улицы останавливается, да еще ручку бы поцеловал; а он что ж?
* Глумов. Преподавание нынче, знаете...
* Мамаев. "Нам, говорит, в гимназии наставления-то надоели. Коли вы, говорит, любите учить, так наймитесь к нам в надзиратели. Это мальчишка-то, мне-то!
* Глумов. На опасной дороге мальчик. Жаль!
* Мамаев. А куда ведут опасные-то дороги, знаете?
* Глумов. Знаю.
* Мамаев. Отчего нынче прислуга нехорошая? Оттого, что свободна от обязанности выслушивать поучения. Прежде, бывало, я своих подданных во всякую малость поучал, от мала до велика. А нынче, после всего этого... Вы понимаете, после чего?
* Глумов. Понимаю.
* Мамаев. Нынче поди-ка с прислугой попробуй! Раза два ему метафизику-то прочтешь, он и идет за расчетом.
Глумов. Безнравственность!
* Мамаев. Я ведь не строгий человек, я все больше словами.
* Глумов. Да-с, после всего этого, я думаю, вам неприятно.
* Мамаев (строго). Не говорите, пожалуйста об этом, я вас прошу. Как меня тогда кольнуло насквозь вот в это место (показывает на грудь), так до сих пор словно кол какой-то...
* Глумов. В это место?
* Мамаев. Повыше.
* Глумов. Вот здесь-с?
Мамаев.Повыше, я вам говорю.
* Глумов. Извините, пожалуйста! Вы не сердитесь! Уж я вам сказал, что я глуп.
* Мамаев. Да-с, так вы глупы... Это нехорошо. То есть тут ничего дурного, если у вас есть пожилые, опытные родственники или знакомые.
* Глумов То-то и беда, что никого нет. Есть мать, да она еще глупее меня.
* Мамаев. Ваше положение действительно дурно. Мне вас жаль, молодой человек.
* Глумов. Есть, говорят, еще дядя, да все равно, что его нет.
* Мамаев. Отчего же?
* Глумов. Он меня не знает, а я с ним и видеться не желаю.
* Мамаев. Вот уж я за это и не похвалю, молодой человек, и не похвалю.
* Глумов. Да помилуйте! Будь он бедный человек, я бы ему, кажется, руки целовал, а он человек богатый; придешь к нему за советом, а он подумает, что за деньгами. Он, говорят, человек замечательного ума, я готов бы целые дни и ночи его слушать.
* Мамаев. Вы совсем не так глупы, как говорите.
* Глумов. Временем это на меня просветление находит, но большею частию я совсем не понимаю, что делаю. Вот тут-то мне совет и нужен.
Мамаев. А кто ваш дядя?
* Глумов. Чуть ли я и фамилию-то не забыл. Мамаев, кажется, Нил Федосеич.
* Мамаев. А вы-то кто?
* Глумов. Глумов.
* Мамаев. Дмитрия Глумова сын?
* Глумов. Так точно-с.
* Мамаев. Ну, так этот Мамаев-то - это я.
* Глумов. Ах, боже мой! Как же это! Нет, да как же! Позвольте вашу руку! (Почти со слезами.) Впрочем, дядюшка, я слышал, вы не любите родственников; вы не беспокойтесь. Я не посмею явиться к вам без вашего приказания; с меня довольно и того, что я вас видел и насладился беседой умного человека.
* Мамаев. Нет, ты заходи, когда тебе нужно о чем-нибудь посоветоваться.
* Глумов. Когда нужно! Мне постоянно нужно, каждую минуту. Я чувствую, что погибну без руководителя.
* Мамаев. Вот заходи сегодня вечером.
* Глумов. Покорно вас благодарю. Позвольте уж мне представить вам мою маменьку, она недалекая, но добрая, очень добрая женщина.
* Мамаев. Что ж, пожалуй.
* Глумов (громко). Маменька!
ВыходитГлумова.
ЯВЛЕНИЕПЯТОЕ
Те же иГлумова.
* Глумов. Маменька! Вот! (Указывая на Мамаева.) Счастливый случай привел к нам дядюшку, Нила Федосеича, которого вы так порывались видеть.
* Глумова. Да, батюшка братец, давно желала. А вы вот родных и знать-то не хотите.
* Глумов. Довольно, маменька, довольно! Дядюшка имеет на то свои причины.
* Мамаев. Родня родне рознь.
* Глумова. Позвольте, батюшка братец, поглядеть на вас! Жорж! а ведь не похож?
* Глумов (дергает ее за платье). Полноте, маменька, перестаньте!
* Глумова. Да что перестаньте! Не похож, совсем не похож.
* Мамаев (строго). Что вы шепчете? На кого я там не похож? Я сам на себя похож.
* Глумов (матери). Очень нужно толковать пустяки.
* Мамаев. Уж коли начали, так говорите.
* Глумова. Я говорю, что портрет на вас не похож.
* Мамаев. Какой портрет? Откуда у вас портрет?
* Глумова. Вот видите, у нас бывает иногда Егор ВасильичКурчаев. Он, кажется, вам родственник тоже доводится?
* Глумов. Такой отличный, веселый малый.
* Мамаев. Да: ну, так что ж?
* Глумова. Он все вас рисует. Покажи, Жорж!
* Глумов. Да я, право, не знаю, куда я его дел.
* Глумова. Поищи хорошенько! Еще он давеча рисовал, ну, помнишь. С ним был, как их называют? Вот что критики стихами пишут. Курчаев говорит: я тебе дядю буду рисовать, а ты подписи подписывай. Я ведь слышала, что они говорили.
* Мамаев. Покажи мне портрет! Покажи сейчас!
* Глумов (подавая портрет). Никогда, маменька, не нужно говорить таких вещей, которые другому могут вред сделать.
* Мамаев. Да вот, учи мать-то лицемерию. (Рассматривает портрет.) Ай да молодец племянничек!
* Глумов. Бросьте, дядюшка! И непохоже совсем, и подпись к вам не подходит: "Новейший самоучитель".
* Мамаев. Похоже-то оно похоже, и подпись подходит; ну, тебя не касается, это мое дело. Ты на меня карикатур рисовать не будешь?
* Глумов. Помилуйте! за кого вы меня принимаете! Что за занятие!
* Мамаев. Так ты вот что, ты непременно приходи ужо вечером. И вы пожалуйте!
* Глумова. Ну, я-то уж... я ведь. пожалуй, надоем своими глупостями.
Мамаев уходит, Глумов его провожает.
* Кажется, дело-то улаживается. А много еще труда Жоржу будет. Ах, как это трудно и хлопотно в люди выходить!
Глумов возвращается.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Глумова, Глумов и потом Манефа.
* Глумов. Маменька, Манефа идет. Будьте к ней внимательнее, слышите! Да не только внимательнее - подобострастнее, как только можете.
* Глумова. Ну, уж унижаться-то перед бабой.
* Глумов. Вы барствовать-то любите; а где средства? Так помогайте же мне, я вам говорю. (Заслышав шаги, бежит в переднюю и возвращается вместе с Манефой.)
* Манефа (Глумову). Убегай от суеты, убегай!
* Глумов (с постным видом и со вздохами). Убегаю, убегаю!
* Манефа. Не будь корыстолюбив!
* Глумов. Не знаю греха сего.
* Манефа (садясь и не обращая внимания на Глумову, которая ей частокланяется.) Летала, летала, да к вам попала.
* Глумов. Ох, чувствуем, чувствуем!
* Манефа. Была в некоем благочестивом доме, дали десять рублей на милостыню. Моими руками творят милостыню. Святыми-то руками доходчивее, чем грешными.
* Глумов (вынимая деньги). Примите пятнадцать рублей от раба Егорья.
* Манефа. Благо дающим!
* Глумов. Не забывайте в молитвах!
* Манефа. В оном благочестивом доме пила чай и кофей.
* Глумова. Пожалуйте, матушка.. у меня сейчас готово
Манефа встает, они ее провожают под руки до двери.
* Глумов (возвращается и садится к столу). Записать! (Вынимает дневник.) Человеку Мамаева три рубля, Манефе пятнадцать рублей. Да уж кстати весь разговор с дядей. (Пишет.)
* Входит Курчаев.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Глумов и Курчаев.
* Курчаев. Послушайте-ка! Был дядя здесь?
* Глумов. Был.
* Курчаев. Ничего он не говорил про меня?
* Глумов. Ну вот! С какой стати! Он даже едва ли знает, где был. Он заезжал, по своему обыкновению, квартиру смотреть.
* Курчаев. Это интрига, адская интрига!
* Глумов. Я слушаю, продолжайте!
* Курчаев. Представьте себе, дядя меня встретил на дороге и,..
* Глумов. И... что?
* Курчаев. И не велел мне показываться ему на глаза. Представьте!
* Глумов. Представляю.
* Курчаев. Приезжаю к Турусиной - не принимают; высылают какую-то шлюху-приживалку сказать, что принять не могут. Слышите?
* Глумов. Слышу.
* Курчаев. Объясните мне, что это значит?
* Глумов. По какому праву вы требуете от меня объяснения?
* Курчаев. Хоть по такому, что вы человек умный и больше меня понимаете.
* Глумов. Извольте! Оглянитесь на себя: какую вы жизнь ведете.
* Курчаев. Какую? Все ведут такую - ничего, а я виноват. Нельзя же за это лишать человека состояния, отнимать невесту, отказывать в уважении.
* Глумов. А знакомство ваше! Например, Голутвин.
* Курчаев. Ну что ж Голутвин? ' *
* Глумов. Язва! такие люди на все способны. Вот вам и объяснение!Я на знакомства очень осторожен - я берегу себя. И поэтому я вас прошу не посещать меня.
* Курчаев. Что вы, с ума сошли!
* Глумов. Дядюшка вас удалил от себя, а я желаю этому во всех отношениях достойному человеку подражать во всем.
* Курчаев. А! Теперь я, кажется, начинаю понимать.
* Глумов. Ну, и слава богу!
* Курчаев. Послушайте-ка вы, миленький, уж это не вы ли? Если мои подозрения оправдаются, так берегитесь!
* Глумов. Буду беречься, когда будет нужно; а теперь пока серьезной опасности не вижу. Прощайте!
* Курчаев. Прощайте! (Уходит.)
* Глумов. Дядя его прогнал. Первый шаг сделан.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Мамаев
Клеопатра Львовна Мамаева, его жена.
Крутицкий, старик, очень важный господин.
Иван Иванович Городулин, молодой, важный господин.
Глумов.
Глумова. Человек Мамаева
Зала; одна дверь входная, две по сторонам.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Мамаев и Крутицкий выходят из боковой двери
* Мамаев. Да, мы куда-то идем, куда-то ведут нас; но ни мы не знаем - куда, ни те, которые ведут нас. И чем все это кончится?
* Крутицкий. Я, знаете ли, смотрю на все это как на легкомысленную пробу и особенно дурного ничего не вижу. Наш век по преимуществу, легкомысленный. Все молодо, неопытно, дай то попробую, другое попробую, то переделаю, другое переменю. Переменять легко. Вот возьму да поставлю всю мебель вверх ногами, вот и перемена. Вот стоит стол на четырех ножках, и хорошо стоит, крепко?
* Мамаев. Крепко.
* Крутицкий. Солидно?
* Мамаев. Солидно.
* Крутицкий. Дай попробую поставить его вверх ногами. Ну, и поставили.
* Мамаев (махнув рукой). Поставили.
* Крутицкий. Вот и увидят.
* Мамаев. Увидят ли?
* Крутицкий. Ну, а не увидят, так укажут, есть же люди.
* Мамаев. Есть, есть! Как не быть! Я вам скажу, и очень есть, да не слушают. Вот в чем вся беда: умных людей, нас не слушают.
* Крутицкий. Мы сами виноваты: не умеем говорить, не умеем заявлять своих мнений. Кто пишет? Кто кричит? Мальчишки. А мы молчим да жалуемся, что нас не слушают. Писать надо, писать - больше писать.
* Мамаев. Легко сказать: писать! На это нужен навык. Вот я говорить я хоть до завтра, а примись писать- и бог знает что выходит. А ведь не дурак, кажется. Да вот и вы. Ну, как вам писать!
* Крутицкий. Нет, про меня вы не говорите! Я пишу, я много пишу.
* Мамаев. Да! Вы пишете? Не знал. Но ведь не от всякого же можно этого требовать.
* Крутицкий. Прошло время, любезнейший Нил Федосеич, прошло время. Коли хочешь приносить пользу, умей владеть пером.
* Мамаев. Не всякому дано.
* Крутицкий. Да, вот кстати. Нет ли у вас на примете молодого человека, поскромнее и образованного, конечно, чтобы мог свободно излагать на бумаге разные там мысли, прожекты, ну и прочее.
* Мамаев. Есть, есть именно такой.
* Крутицкий. Он не болтун, не из нынешних зубоскалов?
* Мамаев. Ни-ни-ни! Только прикажите, будет нем, как рыба.
* Крутицкий. Вот видите ли, у меня написан очень серьезный прожект, но ведь вы сами знаете, я человек старого образования...
* Мамаев. Крепче было.
* Крутицкий. Яс вами согласен. Излагаю я стилем старым, как бы вам сказать? Ну, близким к стилю великого Ломоносова.
* Мамаев. Старый стиль сильнее был.
* Крутицкий. Я согласен; но все-таки пожалуй, засмеют. Так вот, может ли он дать моему труду, как это говорится? Да, литературную отделку.
* Мамаев. Может.
* Крутицкий Ну, я заплачу ему там, что следует.
* Мамаев. Обидите, за счастье почтет.
* Крутицкий. Ну вот! С какой же стати я буду одолжаться! А кто он?
* Мамаев. Племянник, племянничек, да-с.
* Крутицкии. Так скажите ему, чтобы зашел как-нибудь пораньше, часу в восьмом.
* Мамаев. Хорошо, хорошо. Будьте покойны.
* Крутицкии. Да скажите, чтобы ни-ни! Я не хочу, чтобы до поры до времени был разговор; это ослабляет впечатление.
*.Мамаев. Господи! Да понимаю. Внушу, внушу.
* Крутицкии. Прощайте!
* Мамаев. Я сам с ним завтра же заеду к вам.
* Крутицкии. Милости просим. (Уходит, Мамаев его провожает.)
Выходят Клеопатра Львовна и Глумова.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Мамаева и Глумова.
* Мамаева. Молод, хорош собой, образован, мил! Ах!
* Глумова. И при всем при этом он мог погибнуть в безвестности, Клеопатра Львовна.
* Мамаева. А кто ж ему велел быть в безвестности! Уж довольно и того, что он молод и хорош собою.
* Глумова. Коли нет родства хорошего или знакомства, где людей-то увидишь? где протекцию найдешь?
* Мамаева. Ему не надо было избегать общества, мы бы его заметили, непременно заметили.
* Глумова. Чтобы заметным-то быть, нужно ум большой; а людям обыкновенным трудно, ох как трудно!
* Мамаева. Вы к сыну несправедливы, у него ума очень довольно. Да и нет особенной надобности в большом уме, довольно и того, что он хорош собою. К чему тут ум? Поверьте, что красивому молодому человеку, всегда и в люди выйти помогут, и дадут средства жить хорошо.
* Глумова. Какое у вас сердце-то ангельское!
* Мамаева. Нельзя красивому молодому человеку жить в бедности. Да нельзя!.. Мы этого не допустим, мы, женщины. Мы поднимем на ноги мужей, знакомых, все власти; мы его устроим. Надобно, чтобы ничто не мешало нам любоваться на него. Бедность! Фи! Мы ничего не пожалеем, чтобы... Нельзя! Нельзя! Красивые молодые люди так редки..
* Глумова. Кабы все так думали...
* Мамаева. Все, все. Мы вообще должны сочувствовать бедным людям., это наш долг, обязанность, тут и разговаривать нечего. Но едва ли вынесет чье-нибудь сердце видеть в бедности красивого мужчину, молодого. Рукава потерты или коротки, воротнички нечисты. Ах, ах! ужасно, ужасно!
* Глумова. Все правда, все правда, Клеопатра Львовна!.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Глумова, Мамаева, Мамаев.
* Мамаев. А, здравствуйте!
* Глумова. Я уж не знаю, кому на вас 'жаловаться, Нил Федосеич!
* Мамаев. А что такое?
* Глумова. Сына у меня совсем отбили. Он меня совсем любить перестал, только вами и грезит. Все про ваш ум да про ваши разговоры; только ахает да удивляется.
* Мамаев. Хороший мальчик, хороший.
* Глумова. Он ребенком был у нас очень удивителен.
* Мамаева. Да он и теперь почти дитя.
* Глумова. Тихий, такой тихий был, что удивление. Уж никогда, бывало, не забудет у отца или у матери ручку поцеловать; у всех бабушек, у всех тетушек расцелует ручки.
* Мамаев. Ну, прощайте, я еду, у меня дела-то побольше вашего. Я вашим сыном доволен. Вы ему так и скажите, что я им доволен. (Надевая шляпу.) Да, вот было забыл. Я знаю, что вы живете небогато и жить не умеете; так зайдите ко мне как-нибудь утром, я вам дам...
* Глумова. Покорно благодарим.
* Мамаев. Не денег - нет; а лучше денег. Я вам дам совет относительно вашего бюджета. (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Мамаева и Глумова.
* Глумова. Довольны, так и слава богу! Уж никто так не умеет быть благодарным, как мой Жорж.
* Мамаева. Очень приятно слышать.
* Глумова. Он не то что благодарным быть, он может обожать своих благодетелей.
* Мамаева. Обожать? Уж это слишком.
* Глумова. Нет, не слишком. Разумеется, матери много хвалить сына не годится, да и он не любит, чтобы я про него рассказывала.
* Мамаева. Ах, сделайте одолжение! я ему ничего не передам.
* Глумова. Он даже ослеплен своими благодетелями, уж для него лучше их на свете нет. По уму, говорит, Нилу Федосеичу равных нет в Москве, а уж что про вашу красоту говорит, так печатать, право, печатать надо.
* Мамаева. Скажите пожалуйста!
* Глумова. Какие сравнения находит!
* Мамаева. Неужели?
* Глумова. Да он вас где-нибудь прежде видал?
* Мамаева. Не знаю. Я его видела в театре.
* Глумова. Нет, должно быть, видал.
* Мамаева. Почему же?
* Глумова. Да как же? Он так недавно вас знает, и вдруг такое...
* Мамаева. Ну, ну! Что же?
* Глумова. И вдруг такое родственное расположение почувствовал.
* Мамаева. Ах, милый мальчик!
* Глумова. Даже непонятно. Дядюшка, говорит, такой умный, такой умный, а тетушка, говорит, ангел, ангел, да...
* Мамаева. Пожалуйста, пожалуйста, говорите! Я, право, очень любопытна.
* Глумова. Ангел, говорит, ангел; да ко мне на грудь, да в слезы...
Мамаева. Да, вот что... Как же это? ∙ Странно.
* Глумова (переменив тон). Уж очень он рад, что его, сироту, обласкали; от благодарности плачет.
* Мамаева. Да, да, с сердцем мальчик, с сердцем!
* Глумова. Да уж что говорить! Натура - кипяток.
* Мамаева. Это в его возрасте понятно и... извинительно.
* Глумова. Уж извините, извините его. Молод еще.
* Мамаева. Да в чем же мне его извинить? Чем он передо мною виноват?
* Глумова. Ну, знаете ли, ведь, может быть, в первый раз в жизни видит такую красавицу женщину; где ж ему было! Она к нему ласкова, снисходительна... конечно, по-родственному... Голова-то горячая, поневоле с ума сойдешь.
* Мамаева (задумчиво). Он очень мил, очень мил!
* Глумова. Оно, конечно, его расположение родственное... А ведь как хотите... близость-то такой очаровательной женщины в молодые его года... ведь ночи не спит, придет от вас, мечется, мечется...
* Мамаева. Он к вам доверчив, он от вас своих чувств не скрывает?
* Глумова. Грех бы ему было. Да ведь чувства-то его детские.
* Мамаева. Ну, конечно, детские... Ему еще во всем нужны руководители. Под руководством умной женщины он со временем... да, он может...
* Глумова. Поруководите его! Ему это для жизни очень нужно будет. Вы такая добрая...
* Мамаева (смеется). Да, да, добрая. Но ведь это, вы знаете, ведь это опасно; можно и самой... увлечься.
* Глумова. Вы, право, такая добрая.
* Мамаева. Вы, я вижу, очень его любите.
* Глумова. Один, как не любить!
* Мамаева (томно). Так давайте его любить вместе
* Глумова. Вы меня заставите завидовать сыну. Однако мне домой пора. Прощайте, Клеопатра Львовна!
* Мамаева (обнимает ее). Прощайте, душа моя, Глафира Климовна! На днях я к вам, мы с вами еще потолкуем о Жорже. (Провожает ее до двери.)
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Мамаева, потом Глумов.
* Мамаева. Какая болтушка! Ну, если б услыхал ее сын, не сказал бы ей спасибо. Он так горд, подходит ко мне с такой холодною почтительностью, а дома вон что делает. Значит, я могу еще внушить молодому человеку истинную страсть. А, мой милый! Теперь я буду смотреть за тобой. Как он ни робок, но истинная страсть должна же прорываться. Это очень интересно наблюдать, когда вперед знаешь, что человек влюблен в тебя.
ВходитГлумов, кланяется н останавливается в почтительной позе. Подите, подите сюда. Глумов робко подходит
* Что же вы стоите? Разве племянники ведут себя так?
* Глумов (целует ей руку). Здравствуйте, Клеопатра Львовна, с добрым утром.
* Мамаева. Браво! Как это вы осмелились наконец, я удивляюсь!
* Глумов. Я очень робок.
* Мамаева. Будьте развязнее! Чего вы боитесь? Я такой же человек, как и все. Будьте доверчивее, откровенней со мной, поверяйте мне свои сердечные тайны! Не забывайте. что я ваша тетка.
* Глумов. Я был бы откровеннее с вами, если бы...
* Мамаева. Если б что?
* Глумов Если б вы были старуха.
* Мамаева. Что за вздор такой! Я совсем не хочу быть старухой.
* Глумов. И я тоже не желаю, но мне было бы свободнее.
* Мамаева. Отчего же? Садитесь сейчас ко мне ближе и рассказывайте все откровенно, отчего вам было бы свободнее, если б я была старухой.
* Глумов (берет стул и садится подле нее). У молодой женщины есть свои дела, свои интересы; когда же ей заботиться о бедных родственниках! А у старухи только и дела.
* Мамаева. Отчего ж молодая не может заботиться о родных?
* Глумов. Может, но ее совестно просить об этом; совестно надоедать. У ней на уме веселье, забавы, развлечения, а тут скучное лицо племянника, просьбы. А для старухи это было бы даже удовольствием; она бы ездила по Москве, хлопотала.
* Мамаева. Ну, если б я была старуха, о чем бы вы меня попросили?
* Глумов. Да. если б вы были; а ведь вы не старуха, а напротив, очень молодая женщина.
* Мамаева. Все равно, все равно, говорите!
* Глумов. Нет, не все равно. Вот, например, я знаю, что вам стоит сказать только одно слово Ивану Иванычу, и у меня будет очень хорошее место.
* Мамаева. Да, я думаю, что довольно будет одного моего слова.
* Глумов. Ноя все-таки не буду беспокоить вас этой просьбой.
* Мамаева. Почему же?
* Глумов. Он не смеет отказать вам ни в чем. Потом, ему ваша просьба будет очень приятна; заставить вас просить - все равно что дать ему взятку.
* Мамаева. Все это вздор, фантазии! Так вы не желаете, чтоб я за вас просила?
* Глумов. Решительно не желаю. Кроме того, мне не хочется, быть у вас в долгу. Чем же я могу заплатить вам?
* Мамаева. А старухе чем вы заплатите?
* Глумов. Постоянным угождением. Потом, если старуха действительно добрая, я мог бы привязаться к ней, полюбить ее.
* Мамаева. А молодую разве нельзя полюбить?
* Глумов. Можно, но не должно сметь.
* Мамаева (про себя). Наконец-то!
* Глумов. И к чему же бы это повело? Только лишние страдания.
Входит человек.
* Человек. Иван ИванычГородулинс.
* Глумов. Я пойду к дядюшке в кабинет, у меня есть работа-с. (Кланяется очень почтительно.)
* Мамаева (человеку). Проси!
Человек уходит, входит Городулин.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
* Мамаева и Г о роду л и н.
* Городулин. Имею честь представиться.
* Мамаева (упреком). Хорош, хорош! Садитесь! Каким ветром, какой бурей занесло вас ко мне?
* Городулин (садится). Ветром, который у меня в голове, и бурей страсти, которая бушует в моем сердце.
* Мамаева. Благодарю. Очень мило с вашей стороны, что вы не забыли меня, заброшенную, покинутую.
* Городулин. Где он? Где тот несчастный, который вас покинул? Укажите мне его1 Я нынче в особенно воинственном расположении духа.
* Мамаева. Вы первый, вас-то и надобно убить, или что-нибудь другое.
* Городулин. Уж лучше что-нибудь другое.
* Мамаева. Я уж придумала вам наказание.
* Городулин. Позвольте узнать. Если вы решили задушить меня в своих объятиях, я апеллировать не буду.
* Мамаева. Нет, я хочу явиться к вам. просителем.
* Городулин. То есть поменяться со мной ролями?
* Мамаева. Разве вы проситель? вы сами там где-то чуть ли не судья.
* Городулин. Так, так-с. Но перед дамами я всегда...
* Мамаева. Полно вам болтать- то. У меня серьезное дело.
* Городулин Слушаю-с
* Мамаева. Моему племяннику нужно...
* Городулин. Что же нужно вашему племяннику? Курточку, панталончики?
* Мамаева. Вы мне надоели. Слушайте и не перебивайте! Мой племянник совсем не ребенок, он очень милый молодой человек, очень хорош собой, умен, образован.
* Городулин. Тем лучше для него и хуже для меня.
* Мамаева. Ему нужно место.
* Городулин. Какое прикажете?
* Мамаева. Разумеется, хорошее! У него отличные способности.
* Городулин. Отличные способности? Жаль! С отличными способностями теперь некуда деться. Такие все места заняты.
* Мамаева. Послушайте, вы меня выведете из терпения, мы с вами поссоримся. Говорите, есть ли у вас в виду место?
* Городулин. Для обыкновенного смертного найдется.
* Мамаева. И прекрасно.
* Городулин (нежно). Нам люди нужны. Позвольте мне хоть одним глазком взглянуть на этот феномен.
* Мамаева. Егор Дмитрич! Жорж! Подите сюда. (Городулину.) Я вас оставлю с ним на несколько времени. Вы после зайдите ко мне! Я вас подожду в гостиной.
Глумов входит.
Представляю вам моего племянника. Егор Дмитрия Глумов. (Глумову.) Иван Иваныч хочет с вами познакомиться. (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Городулин и Глумов.
* Городулин (подавая Глумову руку). Вы служите?
* Глумов (развязно). Служил, теперь не служу, да и не имею никакой охоты.
* Городулин. Отчего?
* Глумов. Уменья не дал бог. Надо иметь очень много различных качеств, а у меня их нет.
* Городулин. Мне кажется, нужно только ум и охоту работать.
* Глумов. Положим, что у меня за этим дело не станет, но что толку с этими качествами? сколько ни трудись, век будешь канцелярским чиновником. Чтобы выслужиться человеку без протекции, нужно совсем другое.
* Городулин. А что же именно?
* Глумов. Не рассуждать, когда не приказывают, смеяться, когда начальство вздумает сострить, думать и работать за начальников и в то же время уверять их, что я, мол, глуп, что все это вам самим угодно было приказать. Когда начальник пошлет за чем-нибудь, надо уметь производить легкое порханье, среднее между галопом, марш-марш и обыкновенным шагом. Я еще и половины того не сказал, что надо знать, чтоб дослужиться до чего-нибудь.
* Городулин. Прекрасно. То есть все это очень скверно, но говорите вы прекрасно; вот важная вещь. Впрочем, все это было прежде, теперь совсем другое.
* Глумов. Что-то не видать этого другого-то. И притом, все бумага и форма. Целые стены, целые крепости из бумаг и форм. И из этих крепостей только вылетают, в виде бомб, сухие циркуляры и предписания.
* Городулин. Как это хорошо! Превосходно, превосходно! Вот талант!
* Глумов. Я. очень рад, что <