— Привет, — сказал он.
— Привет! Ты постригся?
— Позвонила Марианне. ДНК не совпала.
Оливия заметила проходившего мимо соседа, обратившего внимание на мужчину у ее двери. Она шагнула в сторону и пригласила Стилтона войти. Он вошел, и девушка закрыла за ним дверь.
— Никаких совпадений?
— Не-а.
Оливия прошла на кухню. Стилтон последовал за ней, не снимая пиджак.
— Значит, волос не принадлежит жертве?
— Нет.
— Тогда он может принадлежать кому-то из убийц.
— Возможно.
— Джеки Берглунд, — отчеканила Оливия.
— Успокойся.
— Почему нет? Почему не она? У нее темные волосы, она была на острове в день убийства, и объяснение, почему она вскоре исчезла с острова, у нее дурацкое. Разве не так?
— Я воспользуюсь душем, — вот и все, что ответил Стилтон.
Оливия не знала, как реагировать, поэтому просто показала на дверь в ванную. Когда Том вошел в ванную, девушка все еще была растеряна. Просьба помыться в чужом душе для некоторых довольно интимна, для других же — пустяк. Оливии потребовалось время, чтобы свыкнуться с мыслью о Стилтоне, который стоял там и смывал с себя то, что он хотел смыть. Потом она стала думать о Джеки Берглунд. Мрачные мысли.
— Забудь о Джеки Берглунд, — раздался голос Стилтона.
— Почему?
Том принял долгий прохладный душ, размышляя о зацикленности Оливии на Джеки, и решил ей кое-что открыть. Оливия оделась и пригласила Стилтона на кухню выпить кофе.
— Дело было так, — начал он. — В две тысячи пятом убили молодую беременную женщину, ее звали Джилл Энгберг, и мне было поручено вести расследование.
— Это я уже знаю.
— Я рассказываю с самого начала. Джилл работала в эскорте. Вскоре мы выяснили, что она работала на Джеки Берглунд в «Ред Вельвет». Обстоятельства убийства навели нас на мысль, что убийцей мог быть кто-то из клиентов Джеки. Я очень активно разрабатывал эту версию, но все встало.
— Что значит «встало»?
— Кое-что произошло.
— Что?
Стилтон замолчал. Оливия выжидала.
— Что случилось? — спросила она.
— На самом деле случилось несколько вещей одновременно. От перенапряжения у меня развился психоз, помимо всего прочего, я был какое-то время на больничном, а когда вышел, оказалось, что меня отстранили от дела Джилл.
— Почему?
— Официально — потому, что мое тогдашнее состояние не позволяло вести дело об убийстве, что, возможно, было правдой.
— А неофициально?
— Мне кажется, кто-то просто не хотел, чтобы я продолжал вести расследование.
— Из-за чего?
— Из-за того, что я слишком приблизился к эскорт-деятельности Джеки Берглунд.
— То есть к ее клиентам?
— Да.
— Кто продолжил расследование?
— Руне Форс — полицейский, который…
— Я знаю, кто это. Но он не раскрыл убийство Джилл. Я читала об этом в одной…
— Да, не раскрыл.
— Но наверняка у тебя возникла та же мысль, что и у меня? Когда ты вел расследование?
— О сходстве с убийством на Нордкостере?
— Да.
— Ну да, возникла… Джилл, как и жертва на берегу, — вернулся к рассказу Стилтон, — ждала ребенка, и в обоих делах фигурировала Джеки. Может, Джилл тоже работала в эскорт-услугах? Мы ведь ничего о ней не знали. Поэтому я подумал, что, возможно, есть связь, что убийства мог совершить один и тот же человек с одинаковым мотивом.
— Каким?
— Убить проститутку, которая вымогала у него деньги, шантажируя беременностью. По этой причине мы взяли ДНК плода Джилл и сравнили с ДНК ребенка жертвы на берегу. Пробы не совпали.
— Это не исключает причастности Джеки Берглунд.
— Нет, и у меня возникла связанная с ней гипотеза, которую я долгое время разрабатывал. Она же находилась с двумя норвежцами на какой-то яхте. Я подумал, что сначала их, возможно, было четверо, включая жертву, а потом что-то произошло между ними, из-за чего трое убили четвертую.
— Но?
— Гипотеза ни во что не вылилась. Никого из них не удалось связать с убийством на берегу или с жертвой, личность которой мы так и не установили.
— Так, может, теперь удастся связать Джеки с береговым делом?
— С помощью заколки?
— Ну да.
Стилтон смотрел на Оливию. Она не сдавалась. Его все больше восхищали ее упорство, любознательность, способность…
— Сережка, — прервала девушка ход мыслей Стилтона. — Ты говорил, что вы нашли сережку в кармане пальто жертвы, на берегу, которая, очевидно, ей не принадлежала. Ведь так? Вам это показалось странным.
— Да.
— На ней были отпечатки пальцев?
— Только жертвы. Хочешь посмотреть?
— Она у тебя?
— Да, в фургоне.
Стилтон вытащил из-под одной из коек свою коробку с вещами. Оливия села напротив. Он открыл коробку и достал прозрачный пакетик с красивой миниатюрной серебряной сережкой внутри.
— Вот так она выглядит. — Стилтон протянул украшение Оливии.
— Почему она осталась у тебя?
— Она попала вместе с другими вещами, которые я забрал из офиса, когда меня отстранили; она лежала в ящике, откуда я все вытащил.
Оливия держала сережку в руке. Украшение было необычной формы. Оно походило на бант, сердечком сужающийся книзу, с висевшей на нем маленькой жемчужиной и голубым камнем в середине. Очень красиво. Оливия задумалась. Она точно видела подобное украшение. И не так давно.
— Можно я возьму ее до завтра?
— Зачем?
— Я… я буквально недавно видела что-то похожее.
«В бутике? — вдруг пришло ей в голову. — В бутике на Сибиллегатан?»
* * *
Метте Ольсетер сидела в помещении для следственных действий на Польхемсгатане с несколькими следователями из своей группы. Кто-то из них праздновал накануне, кто-то просто бездельничал. Они только что прослушали проводимый Метте допрос Бертиля Магнуссона. В третий раз. Все сходились в одном: отвечая на вопросы о телефонных разговорах, он лжет. Отчасти это чувство было продиктовано опытом. Ольсетер, как опытный дознаватель, могла уловить любой едва заметный нюанс в тоне допрашиваемого. Да и просто здравый смысл указывал на нелепость заявлений Бертиля. Зачем Нильсу Венту было ему звонить и молчать, как утверждал Магнуссон? Вент же наверняка понимал, что Магнуссон даже в своей самой невероятной фантазии не догадается, что молчащий на другом конце провода человек — пропавший двадцать семь лет назад Нильс Вент. В чем тогда смысл этих звонков? Для Вента?
— Он не молчал.
— Нет.
— Так что он сказал?
— Что-то, что Магнуссон не хочет раскрывать.
— О чем он мог говорить?
— О прошлом, — вставила свое слово Метте в рассуждения коллег.
Она исходила из того, что Вент действительно пропал на двадцать семь лет, а потом вдруг появился в Стокгольме и позвонил бывшему партнеру по бизнесу. И единственное, что их связывало, — прошлое.
— Поэтому если гипотетически предположить, что за убийством Вента стоит Магнуссон, то ключ к мотиву лежит в тех четырех звонках, — заключила Ольсетер.
— Шантаж?
— Возможно.
— И чем Вент мог шантажировать Магнуссона? Сегодня? — удивилась Лиза.
— Чем-то, что случилось в прошлом.
— А кто может знать об этом? Помимо Магнуссона?
— Сестра Вента в Женеве?
— Вряд ли.
— Бывшая сожительница? — предположил Буссе.
— Или Эрик Гранден, — сказала Метте.
— Политик?
— Он был членом правления «Магнуссон Вент Майнинг», когда Вент пропал.
— Мне связаться с ним? — спросила Лиза.
— Да, свяжись, пожалуйста.
* * *
Оливия ехала в метро. Всю дорогу от фургона она переваривала информацию, полученную от Стилтона. Она не совсем понимала, что он хотел сказать. Кроме того, что ей лучше держаться подальше от Джеки Берглунд. Когда он сам туда сунулся, его отстранили. Но Оливия не была полицейским. Она не вела официальное расследование. Ее никто не мог отстранить. Угрожать — бесспорно, и убить ее кота под капотом. Но не более того. Она обладает свободой делать то, что ей хочется.
А Оливия хотела этого. Приблизиться к Джеки Берглунд — убийце Элвиса. Попробовать заполучить от Джеки что-то, с чего можно взять пробу ДНК. Чтобы проверить, не принадлежал ли волос, найденный Гардманом на берегу, этой женщине.
Но как это сделать? Сама Рённинг едва ли может снова войти в бутик. Ей нужна помощь. Вот тут ей в голову пришла идея. Из-за которой ей придется сделать то, что делать ну совсем не хочется. Жутко не хочется.
* * *
Послышался шипящий звук. По полу промчался испуганный кот. Дело было в ветхой двухкомнатной квартире на Седерармсвэген в Щеррторпе. На третьем этаже, без имени на двери, почти без мебели в комнатах. Хорек стоял перед окном в одних трусах и взбадривался особым способом. В последнее время это случалось редко. Почти никогда. Сейчас он предпочитал вещества полегче. Но иногда ему нужно было заправиться как следует. Хорек посмотрел на улицу. Он по-прежнему жутко злился из-за того вечера у фургона. «Даже трехметровыми щипцами». Эта паршивая девица опустила его до уровня простого пустозвона, лузера. Отвратительное ощущение.
Но не случается такого, чтобы хорошая доза не смогла поднять из руин разрушенное эго. Хорьку понадобилось меньше десяти минут, чтобы прийти в себя. Его оживленное сознание уже нашло ряд объяснений унижению. Начиная с того факта, что девка просто понятия не имела, с кем общается, — с самим Его Величеством Хорьком, и заканчивая тем, что она просто идиотка. К тому же она косая. Сучка, которая решила, что может осадить Хорька!
Вот так намного лучше.
Когда в дверь позвонили, Хорек уже был в полной гармонии со своим эго. Ноги сами несли его. Под кайфом? Ну и что, он же классный парень. Он чуть не сорвал дверь с петель.
Сучка???
Хорек уставился на Оливию.
— Здравствуйте, — сказала она.
Хорек продолжал ошарашенно смотреть на нее.
— Я просто хотела извиниться. Я ужасно некрасиво себя вела в тот вечер, у фургона; я правда не хотела. Я была так шокирована тем, что они сделали со Стилтоном… ничего личного, правда. Я была полной идиоткой. Правда. Извините.
— Чего тебе, блин, надо?
Оливия полагала, что выразилась достаточно ясно, поэтому продолжила согласно своему плану:
— Это та самая квартира? Которая стоит пять миллионов?
— Минимум.
Рённинг как следует продумала стратегию. Она хорошо понимала, как действовать с этим мелким чудаком. Нужно просто найти подход.
— Я вот тут жилье ищу, — сказала она. — Сколько здесь комнат?
Хорек развернулся и вошел в квартиру. Он оставил дверь открытой, и Оливия восприняла это как приглашение войти. Она переступила через порог этой практически пустой двухкомнатной квартиры. Запущенной. С отошедшими в некоторых местах обоями. Пять лимонов? Минимум?
— Кстати, вам привет от Стилтона, он…
Хорек исчез. «Ускользнул через окно в спальне?» — подумала Оливия. Внезапно он опять появился.
— Ты еще здесь? — Хорек надел что-то вроде халата, а в руке держал пакет с молоком, из которого жадно пил. — Да что тебе нужно, черт возьми?
Да, не так-то все просто.
И Оливия решила действовать напрямик.
— Мне нужна помощь. Мне необходим образец ДНК человека, к которому я боюсь подходить, и еще я вспомнила о том, что вы говорили.
— О чем?
— О том, как вы помогали Стилтону в разных сложных ситуациях, выполняя роль его правой руки, не так ли?
— Все верно.
— И тогда я подумала: вдруг у вас есть опыт в таких вещах, вы же почти все можете?
Хорек залил в себя еще молока.
— Но, может, вы больше этим не занимаетесь? — спросила Оливия.
— Я занимаюсь почти всем.
«Он попался, — отметила Оливия. — Почти на крючке».
— Отважились бы сделать такую вещь?
— Что значит «отважились»?! О чем, черт побери, ты говоришь? Что за долбаная вещь?
Ох как он попался…
От метро у площади Ёстермальмсторг Оливия шла рядом с напустившим на себя немало важности господином — Его Величеством Хорьком, — человеком, готовым почти на все.
— Несколько лет назад я поднимался на К2, ну знаешь, четвертая вершина в Гималаях. Со мной были Йоран Кропп и несколько шерпов. Ледяной ветер, минус тридцать два градуса… тяжело.
— Вы добрались до вершины?
— Они — да, а я был вынужден помогать англичанину, который сломал ногу. Я нес его на спине до самого базового лагеря. Он, кстати, дворянин, у меня приглашение в его усадьбу в Нью-Гемпшире.
— Он разве не в Америке находится?
— Как, ты говоришь, назывался магазин?
— «Необычное & Привычное». Он вон там, впереди, на Сибиллегатан.
Оливия остановилась на приличном расстоянии от магазина. Она описала, как выглядела Джеки и что ей от нее нужно.
— Типа волос, да? — спросил Хорек.
— Или слюну.
— Или контактную линзу. Мы так взяли одного парня в Хальмстаде: он пропылесосил всю квартиру после убийства жены, а мы нашли его линзу в мешке в пылесосе, взяли анализ ДНК, вот он и попался.
— Не знаю, использует ли Джеки Берглунд линзы.
— Придется мне поимпровизировать.
Хорек припустил к магазину «Необычное & Привычное».
Его представление об импровизации было небесспорным. Он ворвался в магазин, увидел Джеки Берглунд, стоявшую вместе с покупательницей у вешалок, подошел к ней и дернул за прядь волос. Джеки вскрикнула и обернулась, а Хорек разыграл непомерное удивление:
— НИЧЕГО СЕБЕ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! Простите! Я думал, это та гребаная Неттан!
— Кто?!
Хорек махал руками, как типичный наркоман. Сейчас это выглядело совершенно естественно.
— Жутко сожалею! Извините! У нее такой же цвет волос. Сперла пакет кокса и рванула сюда! Она здесь не появлялась?
— Вон!
Джеки схватила Хорька за куртку и вытолкала к двери. Тот, недолго думая, выскочил на улицу, зажав в кулаке волосы. Джеки обернулась к слегка шокированной клиентке:
— Наркоманы! Они собираются там, в Хумлегордене, и иногда проходят мимо, пытаются что-нибудь украсть или испортить. Простите, пожалуйста.
— Ничего страшного. Он что-нибудь украл?
— Нет.
Что было не бесспорно.
* * *
Эрик Гранден просматривал план грядущих поездок. Семь стран и столько же дней. Он любил путешествовать. Летать. Находиться в непрерывном движении. Что не очень сочеталось с его должностью в МИДе, но пока никто не высказал претензий. К тому же он все время был на связи в «Твиттере». В этот момент позвонила Лиза Хедквист и предложила встретиться.
— Без вариантов.
Действительно, на встречу времени у него не было. Высокомерный тон Грандена ясно давал понять, что у него есть дела поважнее, чем разговоры с юной женщиной-полицейским. Так что Лизе пришлось задавать вопросы по телефону.
— Дело касается компании «Магнуссон Вент Майнинг».
— Что с ней не так?
— Вы же были членом правления…
— Тогда. Двадцать семь лет назад. Вы знаете об этом?
— Да. Были ли какие-то противоречия в правлении в то время?
— Касательно чего?
— Этого я не знаю. Были ли разногласия между Нильсом Вентом и Бертилем Магнуссоном?
— Нет.
— Абсолютно никаких?
— Насколько я знаю, нет.
— Но вы знаете, что Нильса Вента недавно убили здесь, в Стокгольме?
— Потрясающе глупый вопрос. Вы закончили?
— На данный момент — да.
Лиза Хедквист положила трубку.
Гранден продолжал держать мобильный в руке. Ему все это совсем не нравилось.
* * *
Все получилось гораздо проще, чем она ожидала. Всю дорогу до фургона Оливия пополняла запас аргументов и продумывала ответы на все вопросы против, а он лишь ответил:
— Оʼкей.
— Оʼкей?
— Где они?
— Здесь.
Оливия протянула пакетик с прядью Джеки Берглунд. Стилтон положил его в карман. Оливия не осмеливалась спросить, почему он так ответил. Оʼкей? Может, он загорелся береговым делом? Или просто хотел ей помочь? А с чего ему так себя вести?
— Класс! — все-таки произнесла девушка. — Когда, ты думаешь, она…
— Не знаю.
Стилтон понятия не имел, когда его бывшая жена снова сможет помочь. Он даже не знал, проявит ли она интерес. После ухода Оливии он позвонил.
Марианне заинтересовалась.
— Ты хочешь, чтобы я сравнила ДНК этого волоса с волосом на заколке?
— Да. Он, возможно, принадлежит кому-то из преступников.
«Даже для женщин используется форма мужского рода», — подумал Стилтон.
— Метте знает об этом? — спросила Марианне.
— Пока нет.
— Кто все оплачивает?
Стилтон уже думал об этом. Он знал, что анализ ДНК стоит дорого. Однажды он уже насобирал на него денег. Просил милостыню. Идти на подобное еще раз — это для него слишком. Поэтому он не ответил.
— Хорошо, — сказала Марианне. — Я позвоню.
— Спасибо.
Стилтон положил трубку. Вообще-то Рённинг должна все оплачивать, она же проявляет инициативу. Могла бы продать этот старый «мустанг». А у него есть дела поважнее.
Стилтон позвонил Хорьку.
* * *
Бертиль возвращался домой в сером «ягуаре», напряженный и нервный. Он по-прежнему не выяснил, чего добивался этот крупье. Аббас эль Фасси. Бертиль узнал его полное имя и адрес и попросил Ка Седовича установить слежку за его квартирой на Далагатан. На случай, если эль Фасси там появится. Бертиль также нанял людей вести наблюдение в аэропорту «Арланда». На случай, если он появится там. Скорее всего, этот тип возвращается в Швецию. С оригиналом записи. Что он будет с ней делать? Он знаком с Нильсом? Будет продолжать своего рода шантаж? Или он связан с полицией? Но, черт побери, он же крупье? Он же работал в «Космополе» почти всегда, когда они там играли. Бертиль ничего не понимал, из-за чего злился и нервничал.
Одно было хорошо. Что оригинал записи, вероятно, скоро окажется в Швеции. Он не остался в Коста-Рике, а значит, не попадет к местной полиции. Надо только позаботиться о том, чтобы он не попал в руки шведской полиции.
Тут позвонил Эрик Гранден.
— Полицейские с тобой разговаривали? — поинтересовался он.
— О чем?
— Об убийстве Нильса. Мне только что звонила одна наглая особа, хотела узнать, были ли разногласия между тобой и Нильсом, когда я сидел в правлении.
— Какие еще разногласия?
— Мне тоже интересно. Почему полицию это интересует?
— Не знаю.
— Неприятно.
— Так что ты ответил?
— Нет.
— Что не было никаких разногласий?
— Ведь не было же. Насколько я помню.
— Совершенно никаких.
— Ага, иногда думаешь, на каком вообще уровне находится шведская полиция.
Бертиль положил трубку.
* * *
Аке Андерссон сидел в торговом центре «Флемпанс» в компании маминого друга Хорька и его знакомого — мужчины с широким пластырем на затылке. Они ели гамбургеры. Вернее, он и Хорек. А мужчина пил молочный коктейль, ванильный.
С Аке хотел встретиться мужчина с коктейлем.
— Я мало что знаю, — сказал Аке.
— Но знаешь, кто это организует? Кто они? — спросил Стилтон.
— Не знаю.
— Но как ты узнаёшь, когда будет драка?
— По эсэмэс.
— Они присылают эсэмэс?
— Да.
— У тебя есть их номер?
— Какой?
— Тех, кто шлет сообщения. У тебя же есть мобильный, наверняка ты можешь посмотреть, от кого эсэмэска?
— Нет.
Стилтон сдался. Он попросил Хорька организовать встречу с Аке, чтобы выяснить, знает ли он что-то о боях в клетках. Имена. Адреса. Ничего этого мальчик не знал. Он получал эсэмэску и ехал туда или его забирали.
— Кто тебя забирает?
— Парни.
— Знаешь, как их зовут?
— Нет.
Стилтон окончательно сдался и втянул в себя остатки молочного коктейля.