Table of Contents
Тело смерти
Колосс Родосский
Стёклышко
Сумка
Ведьмина рука
Чип
Иосеф
Аукцион
Причастие
Ракета
Колыбель Европейской Цивилизациjи и Демократиjи
Последний диктатор Европы
Эйн ахава хутц меахава лэЭлохим…
Мирабель
Собор
Лепесток любви
Гела
Старший лейтенант
Апельсиновый Сок
Тело смерти
Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»
© Апельсиновый Сок, 2021
Посвящено Екатерине Ты***
«Когда тело найдут, позвонят тебе, свяжутся…»
«Открылись двери, жизнь — аукцион,
А вместо денег искорки в лицо».
«Медленно я руку поднял, раб агнца убил».
18+
ISBN 978-5-0053-4366-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Оглавление
Тело смерти
Колосс Родосский
Стёклышко
Сумка
Ведьмина рука
Чип
Иосеф
Аукцион
Причастие
Ракета
Колыбель Европейской Цивилизациjи и Демократиjи
Последний диктатор Европы
Эйн ахава хутц меахава лэЭлохим…
Мирабель
Собор
Лепесток любви
Гела
Старший лейтенант
Посвящено Екатерине Ты**
Колосс Родосский
Кто в силах предсказать беду,
Тот делает к ней первый шаг.
С ним время снова проведу,
Ему дам молнии зигзаг.
Чудесный, близкий, дорогой,
Сияет чудом надо мной,
В лучах как будто за печатью
Я наполняюсь благодатью…
Везде слышна его молитва,
Слова остры его, как бритва…
Его душа — кисть и палитра…
В которой боль моя раскрыта…
Когда наш бронзовый бог перед нами,
К нему мы тянемся руками,
Мы видим ясными глазами,
Он Колосс Родосский с лучами.
Под ним проходят кораблями
И плачут горькими слезами
Те, кто не принят небесами,
Но он для них лишь мертвый камень.
Он неподвижен, словно замер…
Увы, мы виноваты сами
Что взгляд его всегда печален,
Что он нам всем не отвечал…
Бог Солнца временем разбит,
Он среди нас, в огне горит,
То мимо проходя, блеснёт,
Сжигая взглядом и пройдёт,
То я ему пишу немного,
То пишет он наоборот…
Вопросы задаём друг другу,
Полны мы воздухом свобод,
И сильным обладая духом,
Сберечь друг друга мы смогли
От горя, страха и беды…
Он твёрд и зол, похолодало…
И жизнь его — сплошной обман,
Но Колосс Родосский отдал нам
Свой пьедестал, а сам упал.
Стёклышко
Холодное поле под слабым солнышком,
Я режу твой номер по запястью стёклышком,
Мне идти по полям, по лесам и равнинам
Испепеляя дистанции длинные.
Я режу твой номер и ною от боли,
Ведь ты далеко, где-то в царствии хвои,
Я верю, что встречи смогу я добиться…
Я жертвою льду положу себя ниц,
Чтобы ты превратила меня в горстку инея,
Чтобы им охладила ты ступни свои,
Чтобы остался для ног твоих коврик,
И почувствовал я, как ты по мне ходишь…
Я режу твой номер, ведь выйдя навстречу,
Я сделаюсь снежными крыльями вечности.
Когда тело найдут, позвонят тебе, свяжутся,
Ты знай, что не к раю душа моя тянется…
Ты знай, что в холодный свой путь я отправился,
К тебе продвигаюсь я…
Ты мне очень нравишься.
Сумка
Сумка луи виттон
Содержала косметику и кошелек,
В ней также лежали боян с дерьмом,
Два пакетика с солью для ванн, гондон
И с кодеином сироп.
Сумка была изготовлена
Дизайнером Вирджилом Абло,
Стоила пять тысяч долларов,
Хотя и дизайн ее был говно.
В ней также лежала палочка,
Которую кинул бойфренд
Носителю сумки в варежку,
Его господин и клиент.
Ему предлагали не раз принять
На себя золотые дожди,
Ему приходилось не раз отсосать,
Отдавая себя другим.
Этот парень хотел стать певцом,
Чтобы спеть малолеткам о правде,
Чтобы маме свей доказать, дескать, он
Может вечность познать на радио.
Но за сумку его молча грохнули,
Пожелал кто-то сумку отнять,
И, как сука, убит он пулей в мозг был,
Ренессанс с понтом кончился, ****ь…
Он лежит в саркофаге из мрамора,
Малолетки несут цветы,
Не ожить ему, fuck him, no charity…
Fuck all that, из-за сумки покинул он бренный наш мир…
Ведьмина рука
Я провела тебя туда
Где нет берега
Где я, там и ведьмина рука
Истерика
Не дай мне себя опустошить
Стою на льду
В райском саду мы будем жить
Или в аду
И помнит тихий ангел
Когда печаль меня взяла
Змея падшей тенью поманила меня в салки
И я пошла
Уже не горько, просыпаясь в этой башне
Искать свой ключик
Ведь так и не явились ни мой стражник
Ни паж ни лучник
Чип
В той едкой дымке утром красками по покрывалам
Летает спектрами, рисует сочным ярко-алым,
Прикосновений след не вымысел, но я соврала,
В местах твоих все очень искренне, я пробивала.
Не отказав твоим неровным смыслам, я избрала,
А ты едва неробко выстрелив, поймал астралы,
Порвал все чистое и громкое, вонзал кинжалы,
Как первородное дорог твоих, призвав к началу…
Тюрьма, сноровка и короткая мольба звучала,
Ты явно плотское игрой взманил, гроза кончалась,
Один глоток сдавил висок двоим нам, кровь вскипала,
И нечто в кровь мы влив, таинственно сдержали чары.
В руках держать тебя, как чистое тепло в печали,
За веру выстоять, и в знаке болью одичали,
Не первой искрой и не дальними кострами чаек
Над пеной мысленно я в клетку вряд ли заключаю.
Я начинаю то, что льется по тебе ручьями,
И прозревают твои части в моем теплом чае,
Твои глаза закроются, и с совестью прощаясь,
Все видно изнутри тебя, молись же о пощаде.
Молись же о пощаде, мой призрак беспощаден,
Горит он в ритме, хитро ритмом дай поуправляю,
Я ритм твой учащаю, в тебя свой чип вживляю,
И снова это тебе делать долго начинаю…
Иосеф
На колеснице по Млечному пути
Как херувим, Реувен летит…
Эхуд йехуда эш бин Яаков бнэй ликнот
Им штей эшериот кесеф агарот…
В сердце гниющем
Антропоктония
И ишемия
(его колесница арба).
Был непослушным
Агорафобия…
Сорок четыре
(юz, sатана).
…Министром финансов был он
В герцогстве Вюртемберг.
Убил же Агасфер в небе ночном.
Встретил в петле свою смерть.
И похоронен был в волчьей норе
На Палестинской земле.
В белой праще.
Иосеф, леhитраот!
Ты навсегда исчез.
А ты слишком добрым был с ним, Реувен, —
Надо тебе быть гораздо грубее —
И не спускать свой якорь…
Юноша был лицедей и здодей,
Против него был Яхве…
Аукцион
Красивый взгляд, фактура, сладость
Глаза горят, Меркурий, зависть
Зарницы спят, амур стреляет на смерть
Блестит фаянс обскурой властных клавиш
Вершину в Альпах мы предпочитаем
Шаги инфанты и причуды вальса
Морские амфоры и этюды Брамса
Из амбассады вниз влекут жеманством
Открылись двери, жизнь аукцион
А вместо денег искорки в лицо
Открылись двери, жизнь аукцион
А вместо денег искорки в лицо
Люблю торги за настоящие шедевры,
Молю богиню Кали, восхищаясь жертвой,
Адью, волки, едва ли подчиняясь Зверю,
Гербу и скипитру обманчиво измените
Свою я выстрелю заманчивую цену
Испуган пристав, озадачена богема
Торгуя мистикой, изящество лишь время
Для герцогини настоящей дело пальчика и тени
Открылись двери, жизнь аукцион
А вместо денег искорки в лицо
Открылись двери, жизнь аукцион
А вместо денег искорки в лицо
Причастие
Холод ночью усилился
Мы похоже не одни
На окне словно изморозь
И душа скоро вырвется
Дышим кротко, нам страшно
Но открылись врата
Возвышаются башни
Над просторами зла
Покажи мне последний раз
Как друг друга мы любим
Мы купались с тобою в мечтах
И похоже не будем
Искажение полностью
Захватило амбиции
Ты сказал что я солнышко
Взяв лучи мои в пригоршню
Розы плачут и ждут тебя
А меня оплакивают
Ты спросил не боюсь ли я
За любовь умирать свою…
Засыпаем обнявшись
Наша ночь последняя
Знаем что будет дальше
За окном стало ветрено
Прижимаешь меня к груди
Я почти без сознания
Но ты шепчешь слова любви
Словно делишься тайною
Говоришь что венчались мы
В день Святого Георгия
Чтобы в горе и в радости
Оставалась с тобою я
Повторяю в слезах одно
Почему, почему же
Поцелуй стал причастием
А фатой стала стужа
И звезда будет кольцами
Поцелуй стал причастием
Говоришь мне не бойся
Даже если так страшно мне
Ракета
Farewell people
Shy a little
Catching skittle
Picking needle
Free your deamon
That’s not simple
Wanna hear me
I’m a missile
Air-to-surface
Lovely missile
Shy a little
You’re the kisser
Я ракета
Свет рассвета
Песня спета
Делай это
Серцеедов
Пируэты
Бью конкретно
Я победа
Я ракета
Я идея
Ты планета
Ждешь ответа
Колыбель Европейской Цивилизациjи и Демократиjи
Мирно принять своjу смерть не успеет министр,
Пир левой хартиjи, нефть и в Америке бизнес,
Выборным правом теперь не случится фашизму,
Украден флаг, перемены позициj и чистки.
Могильный бархат больных и террор большевизма,
Огненным пламенем в тюрьмы режима и к виселицам,
Проклятая земля геноцид задушила, воинствуя.
Против была и погибла в случившихся кризисах.
Денежный транш воскресит ружьем атеиста,
Крестится даже воспитанный раб телевизора,
Этика каждого — гнить против инакомыслия,
Преданно в марше поjти в сети убийцы.
В церкви раскается лишь глубоко согрешивший,
Греческий мрамор и пантеон стали Римскими.
Плебс допускают свободно, чтоб падал он ниже,
Вещи и камни расходный материал реваншизма.
Дети читают с падре Законы Всевышнего,
Не укради из кармана чужого, но позаимствуй.
В тех, кто в цепи, плюнь, слюной лишь бы не подавиться.
Мы все прокуроры и судьjи высшей юстиции…