СОСТОЯНИЕ ВОПРОСА
В последние десятилетия человечество всего Мира особенно проявляет интерес к проблеме современного изменения климата, в частности потепления. Так, в 1979 и 1990 гг. прошли Всемирные конференции по климату, в 1980-х гг. организован ряд международных научных семинаров по Программе ООН окружающей среде (ЮНЕП) и Всемирной метеорологической организации (ВМО). В 1992 г. была принята Рамочная Конвенция ООН об изменении климата (Рио-де-Жанейро). В 1997 г. представителями 84-х стран мира подписан Киотский протокол, направленный на решение данной проблемы. С 1988 г. началась деятельность Межправительственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК). Результаты многолетних исследований данной организации не раз освещались в литературе (Оценки …, 1992, 1993; Изменение климата…, 2001; Изменение климата…, 2007 г.).
В одних из последних докладов МГЭИК (Изменение климата…, 2001; Изменение климата…, 2007 г.) указывается, что средняя годовая температура в течение XX века увеличилась на 0,6 – 0,2 ͦ С, а одиннадцать из двенадцати лет периода с 1995 по 2006 г. попали в число двенадцати самых теплых лет по результатам инструментальных измерений глобальной приземной температуры с 1850 гг. Рост температуры наблюдается по всему земному шару, причем он более значительный в высоких северных широтах. Также в течение XX века, увеличилось количество выпадающих осадков особенно в средних и высоких широтах северного полушария. На изменение (потепление) климата в XX веке указывают и другие литературные источники: Борзенкова, (1999); Будыко, Ефимова, Строкина, (1999); Ваганов, Шиятов, Мазепа, (1996); Груза, Ранькова, (2004); Ефимова и др., (2004); Израэль, (2005); Кокорин, Грицевич, Сафонов, (2004); Хапаев, (1976); Briffa и др., (1995); Dale, (1997).
На фоне меняющихся климатических условий наблюдается увеличение глобального и среднего уровня моря (в среднем ежегодно на 1-2 мм), повсеместное отступление неполярных ледников, подтаивание в некоторых частях полярных, субполярных и горных районах вечной мерзлоты, сдвиги в сторону полюса и вверх по высоте над уровнем моря границ произрастания растений и животных и т.д. (Изменение климата….., 2007).
Эти же авторы считают что, весьма вероятно, наблюдаемое с середины XX столетия повышение глобальных средних температур большей частью вызвано наблюдаемым повышением концентраций антропогенных парниковых газов. Так, атмосферная концентрация углекислого газа увеличилась на 31 ± 4 % (с 280 млн.-1 за период с 1000 по 1750 год до 368 млн.-1 в 2000 году), метана - 151 ± 25 % (с 700 млрд.-1 до 1750 млрд.-1 ) и озона на 17 ± 5 % (с 270 млрд.-1 до 316 млрд.-1) (Изменение климата…, 2001).
Помимо прямых (инструментальных) методов наблюдений за климатом, которые ведутся в различных регионах мира в среднем с 1850 гг. существуют и косвенные. Они включают исторические сведения, годичные кольца деревьев, озерные отложения, споро-пыльцевой спектр, палеопочвы и др. В рассматриваемом аспекте наиболее информативным источником с достаточно высоким разрешением являются древесно-кольцевые серии (Шиятов, 1986). С использованием данного метода были выявлены изменения в климате (как потепление, так и похолодание) и в прошлом. Причем не только в нашей стране (Адаменко, 1986; Шиятов, 1986; Наурзбаев, Ваганов, 1996; Ваганов, Шиятов, 1998; Шиятов, Мазепа, 2007; Хантемиров, 2009), но и за рубежом (Jacoby et al., 1985; Briffa et. al, 1992). Тем не менее, наблюдаемое в XX веке изменение климата значительно превышает предполагаемые естественные тренды.
Согласно ряду сценариев выбросов на последующие два десятилетия проекция потепления составляет почти 0,2 ͦ С за десятилетие. Даже если бы концентрации всех парниковых газов и аэрозолей остались постоянными на уровнях 2000 года, произошло бы, как ожидается, дальнейшее потепление около 0,1 ͦ С за десятилетие (Изменение климата…, 2007).
Вполне очевидно, что прогнозируемое изменение климата планеты в будущем будет закономерно усиливать наблюдаемые в XX веке изменения в природных процессах и экосистемах мира. Поэтому, человечеству необходимо изучать не только климат прошлого, но и его влияние на природные экосистемы (их отдельные компоненты) для прогнозирования и осуществления рационального и эффективного природопользования в будущем.
Наиболее перспективными, для проведения подобных исследований являются экосистемы высокогорных и высокоширотных районов. Данные природные объекты, как правило, не подвержены влиянию антропогенных факторов и поэтому, изучая их можно получить наиболее надежные и достоверные результаты (Шиятов, 1964).
Верхние и полярные пределы распространения древесной растительности и происходящие в них динамические процессы, не случайно, в последние десятилетия привлекают внимание исследователей всего мира: Hustich, 1958; Brink, 1959; Fonda and Bliss, 1969; Kuramoto and Bliss, 1970; Franklin et al, 1971; LaMarche, 1973; Denton and Karlen, 1977; Dunwiddie, 1977; Gorchakowsky и Shiyatov, 1978; Kullman, 1979, 1981, 1986, 1991, 2001, 2003, 2007; Payette and Lajeunsse, 1980; Vale, 1981; Houstone, 1982; Kearney, 1982; Ågren et al., 1983; Шиятов, 1983, 1993, 2005, 2009; Agee and Smith, 1984; Daly, Shankman, 1985; Payette, Gargon, 1979; Payette, Filion, 1985; Scott, et.al., 1987; Scuderi, 1987; Wardle, Coleman, 1992; Jakubos, Romme, 1993; Shiyatov, 1993; Little et al., 1994; Weisberg, Baker, 1995; Taylor, 1995; Woodward et.al., 1995; Rochefort, Peterson, 1996; Hessl and Baker, 1997; Lloyd, 1997, 2003; Lloyd and Graumlich, 1997; Kullman, Engelmark, 1997; Körner, 1998, 2003; Моисеев и др., 2004; Holtmeier, Broll, 2005, 2007; Харук и др., 2008; Kullman, Öberg, 2009.
Общеизвестно, что верхняя граница леса – важный библиографический рубеж в горах, чутко, реагирующий на изменение условий среды и поэтому, имеющая индикаторное значение (Горчаковский, Шиятов, 1985). В XX веке увеличение сомкнутости лесов и смещение по высотному градиенту их верхней границы распространения отмечено в России (Шиятов, 1962, 1967, 1983, 2000, 2009; Шиятов, Мазепа, 2007; Моисеев и др., 2004, 2007, 2008 и др., Бартыш, 2008; Капралов, 2006), в США (Hessl, Baker, 1997; Agee и Smith, 1984; Rоchefort и Peterson, 1996; Woodward et al, 1995; Franklin et al., 1971; Taylor, 1995; Lloyd, 2003 и др.), в Канаде (Scott et al., 1987; Brink, 1959; Kearney, 1982 Payette, Filion, 1985 и др.), в Швеции (Kullman, Engelmark, 1997; Kullman 1979, 1997; Kullman, Öberg 2009), в Новой Зеландии (Wardle, Coleman, 1992) и т.д.
Анализ литературных источников показал, что мнения исследователей о факторах, положительно влияющих на динамику верхней границы древесной растительности весьма неоднозначны. Так, часть исследователей (Dunwiddie, 1977; Kearney, 1982; Hessl, Baker, 1997; Jacubos and Romme, 1993; Taylor, 1995; Woodward et al., 1995, Körner, 1998, 2003) считает, что экспансии леса благоприятствует изменение средних, минимальных температур и количество осадков в летний период, т.к. от этих показателей зависит интенсивность физиологических процессов у древесных видов в наиболее важный период их жизненного цикла, другие авторы (Little, Peterson, 1994) – теплая весна и влажное лето, и увеличение количества осадков (Agee и Smith, 1984).
По мнению группы исследователей (Lavoie, Payette, 1992; Weisberg, Baker, 1995; Kullman, Engelmark, 1997) форма роста (стланиковая, многоствольная, одноствольная) и выживание древесных пород на своих верхних и полярных пределах распространения во многом зависят от условий, складывающихся в холодное время года (мощность снежного покрова, температура воздуха и скорость ветра), определяющие термический режим почв и степень повреждения снежной абразией частей растений, находящихся выше уровня снега.
Ряд авторов (Harsch et al., 2009) провели анализ 166 публикаций, посвященных изучению динамических процессов на верхних пределах распространения древесных видов в различных высокогорных регионах мира. По их данным в большинстве литературных источников наиболее существенные изменения в растительности наблюдались в тех регионах, где в последнем столетие отмечалось более значительное увеличение температур холодного периода года.
Л. Куллман и Л. Оберг (Kullman, Öberg, 2009), повторно обследовав описанные в начале XX века древостои в высокогорьях Скандинавии, установили, что верхняя граница групп деревьев высотой более 2 м выходит на самые высокие позиции в более многоснежных районах. Причем с 1915 года продвижение наблюдалось в наибольшей степени на вогнутых и защищенных от ветров участках склонов.
В нашей стране одним из наиболее перспективных объектов для изучения пространственных сдвигов верхних пределов древесной растительности является Уральский хребет (Урал). Это объясняется относительной доступностью объектов изучения и значительной протяженностью Уральских гор с севера на юг, что позволяет наблюдать динамику растительных сообществ в различных климатических зонах (Шиятов, 1964).
Началом изучения природы высокогорий Урала условно можно считать середину XIX века. В это время в литературе появляются первые и достаточно эпизодичные упоминания о растительности верхних рубежей древесной растительности (Ковальский, 1853; Гофман, 1856; Семенов, 1865). Так, один из участников экспедиции, снаряженной императорским географическим обществом 1847, 1848 и 1850 гг. М. Ковальский (1853) писал: «На всем протяжении Уральских гор, от 61 градуса широты до берегов моря, то есть на том пространстве, которое было исследовано экспедицией, леса не представляют большого разнообразия. В южной части покрыты преимущественно хвойным лесом; ель, пихта и лиственница наиболее встречаются; реже кедр и сосна. Лиственница поднимается наивыше на склонах гор. Из других родов деревьев попадаются только березовые рощи, и то редко. Приближаясь к северу, разнообразие хвойных лесов быстро уменьшается и, наконец, остается только одна лиственница». Также автор в своей работе приводит данные о высотном расположении верхней границы леса в некоторых районах Урала.
Начиная с появления первых упоминаний и описаний границы леса, вплоть до середины XX века в литературе в основном приводятся факты снижения верхнего предела лесов относительно уровня моря (отмирание отдельных деревьев или целых лесных массивов) на Южном Урале (Тюлина, 1931), Северном (Федоров, Иванов, 1886; Шенников, 1923; Корчагин, 1940), Приполярном (Городков, 1926; Сочава, 1930) и Полярном (Ковальский, 1853; Шухов, 1914; Сукачев, 1922; Игошина, 1931; Андреев и др., 1935). Так, например, М. Ковальский пишет: «На широте 66 ͦ 40΄, на западной стороне Урала, в тех местах, где уже на голой тундре не видно никакого дерева, даже порядочного кустарника, экспедиция нашла довольно большое пространство, покрытое остатками, погибшего березового леса. Эти остатки, почти сгнившие, не давали уже никакой надежды на его возрождение». Большинство из выше перечисленных авторов наблюдаемые явления в растительности связывают непосредственно с ухудшением климатических условий.
С появлением работ Б.А. Тихомирова (1941), В.С. Говорухина (1947), В.Б. Куваева (1952) и др. сложившееся мнение многих исследователей о снижение верхней границы леса на Урале приобретает достаточно неопределенный характер.
Б.А. Тихомиров (1941) проанализировав по отдельным пятилетиям приросты по высоте и диаметру у взятых 60 модельных деревьев в высокогорьях Южного Урала, сделал вывод о том, что с 1930 по 1940 гг. процессы роста несколько активизировались. По мнению автора, увеличенный прирост деревьев свидетельствует об улучшении климатических условий.
В.С. Говорухиным (1947) подмечено наличие благонадежного подроста в редколесьях тундры, обильное плодоношения крайних северных деревьев, продвижение кедра и пихты в область северных хвойных лесов, а также тайги в лесотундру и редколесий в тундру. Автор отмечает, что на границе горных лесов он встречал 300 – 400-летние деревья ели, далеко расположенные относительно друг друга, между которыми обильно появляется молодое поколение извилистых берез и елей.
На основе проведенных исследований в горах Приполярного Урала В.Б. Куваев (1952) констатирует продвижение древесной растительности вверх по склонам.
Большой вклад, в том числе методологический, в изучение верхней границы леса и ее динамики внесли П.Л. Горчаковский и С.Г. Шиятов.
П.Л. Горчаковский (1954) указывает, что наиболее надежные выводы о смещении верхних пределов лесов можно сделать на основе изучения естественного возобновления в подгольцовых древостоях и выше границы леса и состояния древесных пород (прироста, конкретных причин отмирания).
Этот же автор (Горчаковский, 1954) отмечает продвижение верхней границы леса по высотному градиенту на Южном и Северном Урале. Такой вывод он делает на основе обнаружения им хорошего возобновления на верхней границе леса и выше ее на 100 – 150 м на тех участках склонов, где сформировался мелкоземистый субстрат. В качестве доминирующих древесных пород в этом процессе автор указывает березу извилистую, лиственницу Сукачева и ель сибирскую. Продвижение растительности в горы П.Л. Горчаковский связывает непосредственно с потеплением климата.
С.Г. Шиятов (1962) указывает на наличие под пологом изреженных древостоев молодого поколения лиственницы, возраст которого не превышает 40 – 45 лет на Полярном Урале. По мнению автора, поднятие отдельных участков лесных массивов вверх по склонам началось в 20-х годах ХХ столетия.
Этот же автор (Шиятов, 1962) отмечал, что наиболее ярко климатические смены выражены и хорошо прослеживаются в местах, где те или другие растительные сообщества находятся в условиях, крайних для их существования. Где даже незначительные изменения комплекса климатических факторов (или даже одного ведущего) вызывает заметное изменение в направлении динамики растительного покрова. Растительные сообщества, произрастающие на своих верхних пределах, не подвержены существенному антропогенному влиянию и дают возможность проследить закономерности формирования древостоев в их естественном виде (Шиятов, 1964).
С.Г. Шиятов (1964) указывает, что за последние 450 лет происходило неуклонное улучшение климатических условий и поднятие границы леса в горы (в 1630 – 1690 гг., 1780 – 1850 гг., 1920 – 940 гг.), не смотря на отдельные периоды ее снижения. Продолжительность одного цикла, оказывающего наиболее сильное влияние на возрастную структуру древостоев, составляет примерно 140 – 160 лет. В состав цикла входят как периоды потепления (60 – 70 лет), так и похолодания (70 – 80 лет).
П.Л. Горчаковский впервые для Урала рассчитал изменение высоты верхней границы леса в зависимости от географической широты местности. Он установил, что в Южной части Северного Урала более низкое положение верхней границы леса наблюдается на западных склонах – по сравнению с восточными, при этом разница составляет 80 – 100 м. По его мнению, это связано с тем, что западные склоны более увлажненные, там позднее сходит снеговой покров, и они подвергаются воздействию более сильных ветров. Поэтому, на западном макросклоне преобладают березовые и еловые мелколесья, местами пихтовые, на восточном лиственничные и кедровые (Шиятов, 2010).
Особое внимание П.Л. Горчаковский и С.Г. Шиятов (1985) уделяют вопросам фитоиндикации условий среды и природным процессам в высокогорьях (снежный покров, ветровая ситуация и др.). В данной работе авторы указывают, что широко используемое специалистами понятие «верхняя граница леса» строгого и общепринятого определения до сих пор не имеет. В некоторых исследованиях полностью отсутствует описание, о какой границе идет речь, и на основе каких признаков проводилось ее выделение. Основываясь на опыте собственной работы и анализе литературных источников, авторы предлагают собственное определение: «верхняя граница леса представляет собой границу между элементарными территориальными единицами растительности, т. е. между лесными и нелесными фитоценозами. Используя приведенные выше понятия «экотон» и «граница», верхнюю границу леса можно определить как совокупность границ между самыми верхними лесными и примыкающими к ним нелесными фитоценозами. Соответственно экотон верхней границы леса – это совокупность фронтальных экотонов между самыми верхними лесными и примыкающими к ним нелесными фитоценозами».
П.Л. Горчаковский и С.Г. Шиятов (1985) указывают, что целесообразно различать несколько категорий верхних пределов древесной растительности (верхняя граница отдельных деревьев, верхняя граница групп деревьев, верхняя граница островных мелколесий и верхняя граница сплошных лесов), экологических типов верхней границы леса (термический, ветровой и эдафический) и физиономических (устанавливаются в зависимости от состава и структуры лесных сообществ на их верхнем пределе).
Исследованиями последних лет выявлены значительные изменения в составе, структуре и высотном положении верхней границы древесной растительности в высокогорьях Урала (Шиятов, 2000, 2009(а), 2009(б); Шиятов и др., 2001, 2005, 2007; Shiyatov, Moiseev, Tchechlov, 2001; Shiyatov, Tchekhlov, 2001; Шиятов, Мазепа, 2002, 2007; Мазепа, 2001, 2002; Kharuk et al, 2002; Shiyatov, 2003; Moiseev, Shiyatov, 2003; Капралов и др., 2006, 2007; Шиятов, Фомин, 2007; Капралов, 2007; Мазепа, Дэви, 2007; Нагимов и др., 2008; Моисеев и др., 2008(а), 2008(б), 2010; Кошкина, 2008; Бартыш, 2008; Горяева, 2008; Дэви, 2008; Devi et al, 2008; Фомин, 2008; Мазепа, Шиятов, 2009; Галако, Касимов, 2009). Причем, все выше перечисленные авторы работ, наблюдаемые изменения в растительности связывают непосредственно с улучшением климатических условий.
С.Г. Шиятов (1982) в 1976 г., сопоставив современную лесную растительность на верхнем пределе ее произрастания с растительностью, изображенной на видовых снимках (15 шт.), сделанных Л.Н. Тюлиной в 1927 – 1930 гг. в различных точках массива Иремель (Южный Урал), сделал вывод, что на отдельных участках склонов верхняя граница мелколесий продвинулась выше в горы до 40 – 60 м по вертикали и до 500 – 600 м по склону.
С.Г. Шиятов и др., (2001) с использованием описанного выше метода установили, что в течение последних 100 лет в пределах подгольцового и нижней части горно-тундрового поясов национального парка «Таганай» (Южный Урал) происходило энергичное возобновление древесной растительности (особенно ели сибирской) под пологом редколесий и парковых лесов, а также ее расселение на территориях, которые раньше были заняты луговыми и тундровыми сообществами. На пологих склонах, где имеется мелкозем или почвенный покров, верхняя граница мелколесий продвинулась выше в горы до 60-80 м по вертикали и до 500 – 600 м по склону. По мнению авторов при продолжении столь быстрого продвижения верхней границы леса в горы, в ближайшие 50 лет горно-тундровые сообщества могут практически полностью исчезнуть на территории парка.
П.А. Моисеев и др. (2004) сопоставили изменение климата и количество деревьев ели сибирской, появившихся в подгольцовых древостоях Южного Урала (г. Дальний Таганай и м. Иремель) в последние 200 лет. Наиболее многочисленные поколения ели появились в 1809–1816, 1821–1827, 1839–1845, 1850–1867, 1875–1887, 1891–1896, 1900–1904, 1911–1918, 1923–1932, 1944–1952, 1958–1966, 1975–1995 – х гг. Показано, что формирование этих поколений было связано с периодом улучшений термических условий теплового периода года в течение 5 – 7 лет до и после появления деревьев и холодного периода в год их появления, а также с периодами увеличения мощности снегового покрова на конец апреля 27 – 32 год роста.
Д.С. Капралов (2007) с использованием картографических и фотографических материалов, полученных в ходе полевых работ 1973 (С.Г. Шиятов) и 2006 гг. (Д.С. Капралов), установил значительное продвижение участков лесной растительности выше в горные тундры массива Иремель. По данным автора за исследуемый период (33 года) еловые и березовые редколесья поднялись вверх по склонам района исследований на 21 м, а горизонтальное смещение границы в целом по массиву составило 60 м. В результате произошедших изменений протяженность верхней границы леса сократилась с 32,66 до 31,93 км.
Капралов и др., (2006) провели оценку качественных и количественных изменений в составе, структуре и высотном положении мелколесий на верхнем пределе их произрастания на Тылайско-Конжаковско-Серебрянском массиве (Северный Урал) с использованием описательных, фотографических и картографических материалов, полученных в 1956 и 2005 гг. Было установлено, что за 50 лет протяженность верхней границы леса в целом по массиву сократилась на 1,2 км (с 70,99 до 69,79 км). Произошло поднятие верхней границы мелколесий с доминированием всех видов деревьев в среднем на 41 м, а величина горизонтального сдвига составила 113 м. Показано, что наиболее активно расселялась береза извилистая.
В.А. Галако и А.К. Касимов (2009) провели сравнительное изучение возрастной и морфологической структуры дендроценозов ели сибирской вдоль высотного градиента в пределах подгольцового пояса на северо-западном склоне Тылайского Камня (Северный Урал). Сделан вывод о том, что молодые поколения деревьев ели в верхней части зоны верхней границы леса появились преимущественно в теплый период климата 1940 – 1970 гг.
П.А. Моисеев и др. (2010) на этом же горном массиве (что и приведенные выше авторы) на основе анализа состава и возрастной структуры древостоев верхней границы леса установили, что с середины XIX столетия произошло существенное (около 100 м высоты) поднятие верхнего предела произрастания древостоев различной сомкнутости, хотя их формирование началось еще в конце XVIII в. Безлесные пространства в восточной части массива в конце XVIII – начале XIX вв. стала заселять Larix sibirica, в западной – в середине XIX в. Picea obovata, в южной – в конце XIX в. Betula tortuosa. Кроме того, сделан вывод, что благоприятные изменения, обусловливающие экспансию леса, произошли, как в летний (удлинение вегетационного периода), так и в зимний (увеличение температуры воздуха и количества осадков) периоды. Наиболее вероятным объяснением выявленных различий в составе древостоев и особенностях их динамики между изученными участками этого горного массива авторы считают неодинаковую требовательность древесных видов к мощности снежного покрова и степени промерзания почвы.
С.Г. Шиятов и В.С. Мазепа (2007) приводят обобщенные результаты многолетних исследований, начатых еще в 1960 – х гг. и продолжающихся до настоящего времени, по влиянию изменения климата на состав, структуру, продуктивность и пространственное распределение лесотундровых сообществ, произрастающих в экотоне верхней границы древесной растительности на восточном макросклоне Полярного Урала (бассейн р. Соби). Авторы установили, что на заложенных ими постоянных высотных профилях за последние 40 лет фитомасса, густота и полнота древостоев на большинстве выделов увеличились в 2 – 5 раз, а на отдельных выделах, почти безлесных в 1960 гг., эти показатели увеличились еще больше. На многих склонах произошло продвижение верхней границы распространения редин, редколесий и сомкнутых лесов выше в горы. Верхняя граница редколесий поднялась в среднем на 26 м, а сомкнутых лесов – на 35 м. Горизонтальный сдвиг этих границ составил в среднем 290 и 520 м, соответственно.
С.Г. Шиятов (2009) качественно и количественно оценил пространственно-временные изменения в составе, структуре и распределении лесотундровых, лесных и кустарниковых сообществ, произрастающих в экотоне верхней границы древесной растительности на территории от р. Бол. Ханмей на севере до р. Макар-Рузь на юге и от ж.д. станции Собь на западе до пос. Харп на востоке (Полярный Урал) при помощи метода сравнения изображений на исторических и современных ландшафтных фотографиях, сделанных с одних и тех же точек. Общее количество пар разновременных фотоизображений представленных в данной работе составило 217 шт.
В настоящее время сотрудниками лаборатории дендрохронологии ИЭРиЖ УрО РАН для Полярного Урала создана Интернет – ориентированная база данных ландшафтных фотоснимков, сделанных с одних и тех же точек в разное время, включающая 3643 снимка. Сайт базы находится по адресу https://ulp.ipae.uran.ru/. Дальнейшая эксплуатация Интернет – ориентированной базы данных будет пополняться фотоснимками по всем высокогорным провинциям Урала.
Харук и др. (Kharuk et al., 2002) при сравнении космоснимков 1963 и 1999 гг. рассчитали, что на Полярном Урале за исследуемый временной интервал верхняя граница леса смещалась на 4 м за каждые 10 лет.
Нами обнаружено всего два соответствующих тезиса (Шиятов, 1974, 1981) по Приполярному Уралу, которые в основном имеют описательный характер.
В первом тезисе (Шиятов, 1974) автор приводит сведения о начальных этапах деградации древесной растительности на верхней границы леса в районах г. Неройки и г. Народной (угнетение и отмирание подроста, слабое семеношение и снижение годичного прироста древесины у взрослых деревьев). Подмечено, что до 1950 – 1960-х гг. древесная растительность активно наступала на горные тундры Приполярного Урала, особенно на многоснежных местопроизрастаниях. Свидетельством этого явилось появление молодого (до 40 – 60 лет) поколения деревьев как на ранее безлесных участках, так и под пологом редколесий и криволесий.
Во втором тезисе С.Г. Шиятов (1981) приводит конституционную и экологическую характеристику верхней границы леса в районе г. Неройки общей протяженностью 31, 56 км. По данным автора по протяженности преобладает лиственничный экотон (19,39 км, или 61,3 %), затем следует березовый (8,59 км, или 27,2 %) и на последнем месте – кедровый (3,64 км, или 11,5 %).
Несмотря на столь масштабные (особенно, в последние годы) исследования динамики верхней границы леса на Урале, район Приполярного Урала в этом плане до настоящего времени остается слабоизученным.