У многоцветного, многоголосного и многоликого движения, каким, безусловно, является антиглобализм, не так уж много выявленных исторических корней. Возможно, дело в многократно отмеченной нами мифологичности движения, возможно, антиглобалистское движение действительно уникально и не может быть соотнесено с социальными движениями прошлого. В пользу последнего предположения говорит тесная диалектичная связь антиглобализма и развития информационных технологий, в частности, интернета, с распространением которого часто связывают окончательную победу глобализации. Исторических аналогов распространения интернета и появления киберпространства действительно не существует. Однако у любого мифа, а мы рассматриваем антиглобалистское движение не только как реальный социальный процесс, но и как миф и бренд, всегда существуют исторические корни. Другое дело, что в мире победившего постмодерна[3] эволюционирует не только сам миф, но и его «исторические» корни, так что наше внимание к данному сюжету в любом случае оправдано. Перечисляя в хронологическом порядке, к предысториям антиглобализма относятся:
- утопический коммунизм как вера в возможность построения идеального общества («к гармоничному и справедливому миру»);
- луддизм как движение против механизации производства и за сохранение рабочих мест («против негуманного прогресса»);
- анархизм как движение против государственной власти в любом проявлении («за императив прав человека»);
- марксизм как идеология борьбы с эксплуатацией человека человеком («против рыночного фундаментализма»);
- хиппизм (пацифизм) как движение против войны и социальных институтов, за свободу творчества и саморазрушения («нет войне, свободу воображению»);
- постмодернизм как философия отрицания метанарративов и симуляции действительности («…»).
В разное время в истории антиглобализма могут выдвигаться разные исторические связки, в той или иной мере присутствующие в движении. Так, в философском смысле можно сказать, что антиглобализм отрицает цинизм классического постмодерна, являясь, по сути, романтическим представлением о способности рядового человека изменить окружающий мир путем простых действий на улице, в повседневной жизни или в интернете.
В поколенческом смысле, учитывая социальный состав участников первых антиглобалистских акций в Сиэтле и Праге, можно сказать, что это был бунт против системы, созданной архитекторами мира транснациональных корпораций и финансовых рынков - поколением 1968 года. Именно 1968 год и студенческие выступления в США, Франции и Германии могут быть с полным основанием названы предтечей антиглобалистского движения, а первые антиглобалисты – сытыми детьми богатых родителей, возненавидевшие, по выражению С. Ильина, «скучный капитализм».[4] В дальнейшем все оказывается не так просто.
Рождение антиглобализма: три даты.
1997. Символическое рождение.
«В стриптиз-баре глобализации государство уже разделось почти донага, оставив при себе лишь последнюю, необходимейшую свою функцию - функцию подавления. В условиях, когда его материальная база разрушена, суверенитет и независимость аннулированы, а политическое лицо стерто, национальное государство превращается просто в службу безопасности при мегакорпорациях.» Хлесткие цитаты из статьи в Le Monde diplomatique в 1997 году означали выход на мировую идеологическую сцену «мифического и легендарного» субкомманданте Маркоса – лидера крестьянского восстания сапатистов (Zapatists) в мексиканском штате Чьяпас. Восстание началось в 1994 году, на следующий день после подписания договора по НАФТА, означавшего резкое изменение правил игры в Мексике, и самого начала отличалось определенным флером интеллектуальности. Сапатисты смогли выдержать натиск правительственных войск и создать на территории штата, а также нескольких прилегающих территориях систему крестьянского самоуправления.[5] Отличительной особенностью восстания стали тесные международные связи крестьянского движения как с левыми организациями Центральной и Латинской Америки, так и с левыми европейскими организациями. Летом 1996 года в Лакадонском лесу – резиденции Маркоса – прошла первая международная встреча представителей левых организаций, договорившихся о координации своих действий. По подсчетам самих участников, в ней участвовало более 3 000 активистов из 42 стран. На встрече создается сеть INAC - Intercontinental Network of Alternative Communication (испанская аббревиатура – RICA), ставшая впоследствии основой для формирования многочисленных организаций поддержки сапатистского движения. Появление в 1997 году в европейской прессе программного документа «Четвертая мировая война уже началась» вывело сапатистское движение в лидеры символической борьбы с «планетарной властью корпораций». Маркос провозгласил начало неолиберализмом четвертой мировой войны - войны за передел мира, вызванной распадом СССР. Основные положения статьи, представленной в виде семи символических фигур: знака доллара, треугольника, круга, квадрата, пятиугольника, бесформенной фигуры и знака очага сводились к представлению неолиберализма как идеологии, угрожающей существованию мира и призывам к созданию очагов сопротивления неолиберализму из людей, «выброшенных современностью»: женщин, детей, стариков, молодежи, туземцев, экологов, гомосексуалистов, лесбиянок, ВИЧ-инфицированных, рабочих и «всех тех, кто не вписывается в новый мировой порядок».[6] Идеи Маркоса принесли ему множество поклонников во всех странах мира, в том числе среди людей, инкорпорированных современным обществом,[7] а множество общественных, преимущественно левых организаций провозгласили борьбу с неолиберализмом своей целью. Символическое рождение антиглобализма состоялось.
Первая крупная антиглобалистская акция, как считается, прошла в 1999 году в Сиэтле, США. Но между 1997 и 1999 годом, преимущественно в Европе, произошли события, подготовившие создание действительно глобальной сети противников неолиберальной глобализации.
PGA – People’s Global Action – сетевая организация нового типа, сыгравшая роль «спускового крючка» для того, что впоследствии получит от журналистов название «антиглобалистского движения», организует в течение 1998 – 1999 годов серию акций протеста против ВТО в Женеве и Бирмингеме. 18 июня 1998 года одновременно в 40 странах мира проходит организованный PGA «Всемирный карнавал против капитализма». Акция доказывает высокую степень эффективности сетевой координации политических действий организаций, входящих в PGA.
Механизм работы PGA был прост и гениален: впервые в истории он опирался на интернет и электронную почту, в частности, механизмы подписки на рассылки электронных сообщений. Процедура приема новых членов была предельна упрощена: на электронный адрес отправлялось сообщение о желании той или иной организации вступить в PGA, после чего в следующем сообщении на адрес отправителя приходил общий список всех организаций, вступивших в сеть PGA. Никаких формальных процедур приема, рекомендаций и проверки состоятельности организаций не проводилось. В организации могло состоять 20 или 150 виртуальных организаций, но для общего списка в 500 – 700 организаций из 50-70 стран мира это представлялось совершенно неважным. В работе первой конференции PGA принимали участие и первые российские организации, в частности, «Хранители радуги» (радикальные экологи) и «Студенческий революционный комитет» (студенческие профсоюзы).[8] Через механизмы почтовой рассылки проходила и организация непосредственно антиглобалистских акций: желающие принять участие в проведении крупной акции сообщали о своем желании, опорные центры движения в городах проведения акции формировали логистические маршруты следования участников к месту проведения, сообщали приблизительные места размещения, количество продуктов и снаряжения. Используя такие механизмы, организаторами удалось в десятки раз сократить затраты на проведение мероприятий, переложив транспортные расходы на плечи локальных организаций, используя труд общественных активистов, и используя для размещения прибывающих местные сквоты (захваченные пустующие дома и строения), а также доступные нежилые помещения из муниципальных фондов.
1999. Сиэтл. Протестное рождение.
В нужном месте в нужное время.
"Братья и сестры! Центральный рабочий Совет Сиэтла... рад воспользоваться посещением русским пароходом "Шилка" этого порта для того, чтобы послать вам наш братский привет и выразить вам нашу чистосердечную надежду на успех ваших усилий превратить Россию в свободную республику, отвечающую условиям политической и промышленной демократии".
В феврале 1919 года в Сиэтле прошла пятидневная забастовка, в которой приняло участие около 60 000 промышленных рабочих, протестовавших против американского вмешательства в дела Советской России. Через 80 лет, в ноябре – декабре 1999 года, в Сиэтле прошла 50 000 антиглобалистская демонстрация против открытия в городе сессии ВТО и навязывания ведущими западными странами своих правил всему остальному миру.
Всемирная торговая организация, созданная на основе ГАТТ в 1995 году,[9] практически сразу после своего рождения стала объектом постоянных нападок со стороны антиглобалистских организаций, которые после 1997 года росли как на дрожжах.
Основными вопросами раунда ВТО в Сиэтле были дальнейшая либерализация мирового рынка товаров и услуг (в том числе переговоры по ВСТУ - Всеобщему соглашению о торговле услугами), и институализация инвестиционного процесса по линии Север-Юг – между развитыми и развивающимися странами (в том числе путем продолжения переговоров по МСУ - Многостороннему соглашению по инвестициям). Замысел администрации Клинтона перед проведением раунда ВТО заключался в обеспечении режима наибольшего благоприятствования американской экономики путем достижения окончательной договоренности с ЕС по поводу дотирования сельскохозяйственной продукции, открытия дороги свободному передвижению капиталов в странах третьего мира, созданию комиссии по регулированию трудового законодательства. Отдельным вопросом было снятие ограничений на продажу ГМП – генетически модифицированных продуктов.[10] Совокупная цена вопросов была крайне велика, фактически, принятие полного пакета предложений в Сиэтле фактически означало торжество неолиберальной модели глобальной экономики под патронажем США.
Проведение очередного раунда переговоров ВТО с Сиэтле совпало с системным кризисом в американском профсоюзном движении. Активное встраивание руководства американских профсоюзов, и, прежде всего, АФТ-КПП в систему государственной власти США, торжество концепции «делового юнионизма» привело утрате авторитета профсоюзных лидеров в рабочей среде и резкому снижению, как уровня социальных гарантий, так и общего количества членов в ведущих профсоюзах. После 1994 года новая команда лидеров АФТ-КПП во главе с Д. Суини предприняли ряд мер,[11] которые привели к увеличению численности АФТ-КПП и повышению значимости профсоюзов в американской политике. Возможность организовать акции протеста фактически стала для АФТ-КПП подарком, позволяя одновременно блокировать принятие нежелательных решений, провести кампанию по развитию общественных связей и придать гласности соглашения и механизмы ВТО, к тому времени во многом остававшиеся на периферии общественного внимания. Цели ВТО в Сиэтле автоматически становились объектом критики со стороны европейских фермеров, которые лишались своих доходов, и со стороны стран третьего мира, которым угрожало не только принятие ВСТУ, но и новая политика регулирования трудового законодательства.[12]
Главными организаторами «битвы за Сиэтл» выступили АФТ-КПП и две коалиции - "Народ за справедливую торговлю / Сеть оппозиции ВТО" (НЗСТ) и "Сообщество прямых действий" (СПД). АФТ-КПП вместе с НЗСТ и другими НСД инициировали проведение массовой демонстрации с требованием - "Нет - новому раунду переговоров ВТО!". В рамках НЗСТ действовала большая группа сторонников сопротивления ВТО. Она установила сотрудничество со многими местными и национальными профсоюзами США и организовала множество "teach-ins" в Сиэтле по злободневным проблемам антинародной деятельности ВТО.[13] «Teach-ins» в Сиэтле позволили переломить общественное мнение в пользу антиглобалистов прямо перед началом раунда.[14] Кроме того, в Сиэтл съехались представители общественных организаций из 55 стран мира, среди которых выделялась делегация Европейского фермерского союза во главе с Жозе Бове,[15] и группы мексиканских танцовщиц, присланных субкомманданте Маркосом из Чьяпаса.
30 ноября, в первый день акции, демонстранты смогли заблокировать улицы и сорвать открытие сессии ВТО, не пропустив ни генерального секретаря ООН, ни государственного секретаря США. АФТ-КПП во главе с Д. Суини организовала сидячую забастовку, к демонстрации присоединились прихожане методистской церкви. Вокруг отеля «Шератон» начались стычки демонстрантов с полицией, применившей водометы, пластиковые пули и слезоточивый газ. К следующему дню в городе было введено чрезвычайное положение, сессия была открыта, однако продолжавшиеся столкновения привели к внутреннему разброду среди участников сессии. Несколько сот участников демонстраций было арестовано, что привело к еще большему накалу страстей, и переключило внимание прессы с «неистовых коммунистов» на жестокость действий полиции. Необходимость координации действий и работы со СМИ в недружественной обстановке Сиэтла вызвала к жизни крупнейший антиглобалистский проект – сеть независимых информационных агентство Индимедиа, которые в течение 2000 года были созданы более чем в 50 странах, в том числе и в России.[16] Результатом Сиэтла стал срыв раунда ВТО, на котором не было принято ни одного крупного соглашения, и появление новой политической силы – антиглобалистов. Одновременно появился и миф об антиглобалистах как хулиганах, бесчинствующих на улицах, громящих витрины и дерущихся с полицией.
Состоялось протестное рождение антиглобализма: рождение мифа и бренда сопротивления неолиберальной глобализации с хулиганским оттенком.
Нет особого смысла в подробном описании дальнейших событий. После «битвы в Сиэтле» телезрители наблюдали похожие сцены в Гетеборге и Давосе, в Вашингтоне и Праге, в Квебеке и в Ницце, в Генуе и Брюсселе. Полицейские службы разных государств, вроде бы готовые к акциям протеста, раз за разом проигрывали очередные «битвы», в основном благодаря тактике уличной борьбы, применяемой антиглобалистами с редкой изобретательностью. В Генуе акции антиглобалистов совершенно затмевают темы встречи, особенно после первой смерти во время проведения антиглобалистских акций - от полицейской пули погибает сын местного профсоюзного активиста Аньели, а движение получает своего мученика.
«Свобода воображения» образца 1999 – 2002 гг. выражалась в тактике мелких групп, разделении демонстрантов на «цветные колонны» по степени миролюбия, использовании подручных средств – от хоккейных клюшек до масок для подводного плавания, тактике «карнавального сопротивления». В ходе одной из акций антиглобалисты даже «изобрели» средневековую катапульту, с помощью которой к полиции возвращались брошенные газовые гранаты. Военные аналитики назвали такую тактику «swarming», «роение». Ее главной особенностью является отсутствие единого центра управления, по которому можно было нанести удар. В отличие от партизанской тактики, с которой часто сравнивают уличную тактику антиглобалистов, основной целью тактики антиглобалистов является «принуждение к диалогу», выход на переговорный процесс с противостоящей стороной, а не насильственный захват власти.
С другой стороны, эффективной блокады мероприятий крупных международных структур, как то произошло в Сиэтле, более не происходило. Мероприятия проходили, решения принимались, в речах участников стали появляться фразы вроде «социально ответственной глобализации» (В. Путин в Генуе), стали происходить встречи участников официальных мероприятий с участниками акций протеста (В. Гавел в Праге), лидеров антиглобалистского движения специально приглашают на мероприятие ВТО в Мексике. Параллельно организаторы крупнейших встреч на уровне «восьмерки», Всемирного экономического форума, Всемирной торговой организации стали выбирать места, наименее доступные для проникновения демонстрантов. Таковыми стали удаленные от цивилизации канадские городки, столицы стран с авторитарным режимом. Однако даже высокогорный Давос не дал надежной защиты от проникновения антиглобалистов. «Охота на мировую закулису», организованная антиглобалистами, привела к тому, что одна из сессий МВФ была даже перенесена в интернет, [17] а Фидель Кастро предложил лидерам «восьмерки» проводить свои встречи на орбитальной станции в космосе.
Именно в это время на первый план в масс-медиа, и в планировании антиглобалистских мероприятий выходит вопрос о применении насилия.[18] Здесь отдельно существует вопрос о тактике анархистских групп из Black Block, признающих и использующих насилие, и вопрос о тактике полицейских провокациях, снятых одной из телекомпаний во время генуэзских событий. Заметим лишь, что выяснение того, «кто первый начал», не способно дать нам в руки ключ к пониманию движения антиглобалистов. Очевидно, что тактика ненасильственного сопротивления, широко применяемая зелеными, отнюдь не предполагает в качестве ответной меры физическое убийство зеленых, как произошло в эпизоде с кораблем «Rainbow Warrior», взорванном французскими спецслужбами. Так же и блокирование улицы сидящими людьми не предполагает автоматического применения против них слезоточивого газа и пластиковых пуль. Хулиганские действия создали антиглобалистскому движению соответствующую репутацию, и вряд ли организаторы акций заранее настраивались на использование насилия и погромы, в ином случае последние были бы на порядок более масштабными. Более того, начиная с Праги, организаторы акций уделяли особое внимание недопущению провокаций и погромов. Не имея возможности не допустить такие акции вообще, организаторы постарались заранее разделить участников на колонны разного цвета, для которых заранее определялась разная тактика поведения. При такой стратегии потенциальные участники могли сами определить степень столкновения с полицией, на которую они готовы были пойти. В дальнейшем в антиглобалистском движении складывается парадоксальная ситуация: с одной стороны, раскрутка движения, бренда антиглобализма привела к тому, что потенциальными участниками движения становились все более авторитетные и мощные организации, с другой, репутация хулиганов явно тянула движение назад.
В этот период резко расширяется организационный спектр антиглобалистского движения. Во Франции появляется организация ATTAC (в переводе с французского – Действие за налог Тоббина в помощь гражданам),[19] быстро расширяющая свою численность и влияние внутри Франции (более 35 000 активистов в 2002 году), и связи в других странах, в том числе и в России.[20] На сегодня ATTAC, по сути, стала одним из центров интеллектуальной активности движения, пытаясь преобразовать требования антиглобалистского движения в политические формулы ЕС и других наднациональных структур. В Великобритании из первоначально экоанархистской организации Reclaim the Streets!, которая «прославилась» захватом делового центра Лондона и высадкой марихуаны на Трафальгарской площади, выделяются организации «Globalize Resistance» и «Drop the Debts». В США развитие получает студенческая организация Direct Action Network, вначале выступавшая против продажи в кампусах свитеров с университетской символикой, сшитых компаниями, использующими детский труд в странах третьего мира («sweat shops»). В Италии складывается движение "Tute Bianche", «Белые халаты», сыгравшее важную роль во время проведения генуэзского саммита восьмерки. Оформляются и радикальные организации (Ya Basta)[21], в антиглобалистское движение включаются крупные профсоюзные объединения, как международные - Международная Конфедерация Свободных Профсоюзов (МКСП), так и национальные – например, CUT (Единый центр трудящихся Бразилии, один из организаторов Всемирного социального форума в Порту-Аллегри), COSATU (Конгресс профсоюзов Южной Африки) или KCTU (Конфедерация профсоюзов Южной Кореи). Новые времена – новые флаги, и крупные организации, вошедшие в антиглобалистское движение, получающие бонусы за счет схемы «самораскрутки» бренда антиглобализма, стали нуждаться в выработке позитивной программы антиглобализма, коренном изменении имиджа движения. Логичным шагом на таком пути стало проведение в 2001 году в бразильском городе Порту-Аллегри анти-Давоса – Всемирного Социального Форума.
2001 год. Порту-Аллегри. Социальное рождение.
Те же и там же.
Вообще, традиция проведения левых социальных форумов в Латинской Америке вполне успешна. В 1990 году в Сан-Пауло произошло объединение левых партий Латинской Америки в т.н. «Форум Сан-Пауло». При этом в Форум, благодаря его гибкой структуре, вошли партии всего левого спектра – от умеренных (Социалистическая партия в Аргентине) до радикальных (Фронт национального освобождения Сальвадора, компартия Кубы). Целью участников Форума стали поиски альтернатив неолиберальному пути развития экономики и перехода к социализму в Латинской Америке. К 1999 – 2003 году партии Форума стали правящими в Чили, Венесуэле, Аргентине, Бразилии, ведущими оппозиционными партиями в Мексике, Уругвае, и т.д. В Бразилии левые организации стали определять политику многих муниципальных образований, в том числе и в Порту-Аллегри, где, в частности, была реализована система общественного самоуправления и общественного контроля над распределением муниципального бюджета. Город стал идеальным местом для проведения собрания противников неолиберальной модели мирового развития, форум – идеальной организационной моделью такого собрания. Прозванный журналистами «антиДавосом», Порту-Аллегри в одночасье приобрел мировую известность, став центром «антиглобалистского туризма», подобно тому, как Чьяпас стал центром «туризма революционного». Если в Первом Социальном Форуме, который прошел в Порту-Аллегри в феврале 2001 года, приняло участие менее 1000 человек, которые не сумели даже выработать совместное заявление,[22] то Второй Социальный Форум, состоявшийся там же год спустя, начался с марша, в котором участвовало более 30 000 человек, и привел к появлению итоговой хартии, где были зафиксированы общие требования участников Форума. Хартия называлась "Призыв общественных движений в Порту-Аллегри против неолиберализма, войны и милитаризма, за мир и социальную справедливость". В Третьем Социальном Форуме, который прошел в январе 2003 года, приняло участие уже более 100 000 человек, среди которых были лидеры нескольких государств.[23] Порту-Аллегри уже нельзя было отнести к «зеркальным» мероприятиям, характерным для антиглобалистского движения предыдущих лет, несмотря на сознательное совмещение дат проведения Порту-Аллегри и Всемирного Экономического Форума в Нью-Йорке, и даже педалирование противопоставлений двух форумов.[24] В случае Второго Социального Форума впервые отчетливо понятны стали источники финансирования мероприятия: мэр города и парламент находятся в руках ПТ – Партии трудящихся Бразилии, которая использовала авторитет Форума в целях предвыборной кампании своего лидера Лулу да Силва, в итоге с третьей попытки занявшего кресло президента Бразилии. Порту-Аллегри стал «по-антиглобалистски» респектабельным мероприятием, с бейджами участников и приглашением «звезд» антиглобалистского мира, в частности, «гуру» антиглобалистов, лингвиста и публициста Ноама Чомски. Чомски зафиксировал и политическую формулу водораздела глобализации: «На одной стороне - власть, на другой – население. Мы - за глобализацию в интересах населения всего мира; они - за особую форму глобализации в интересах предпринимателей". «Мировая закулиса» признает свое поражение – темой Давоса 2003 года становится "Строительство доверия" ("Building Trust") – тема, совершенно нехарактерная для Давоса прежних лет. В это же время в програмных документах крупнейших ТНК появляются понятия «социальная ответственность», «социально ответственные инвестиции». Организаторы мероприятия публикуют результаты опроса, в котором приняло участие 36 000 человек из 47 стран: " Из всех категорий только руководители неправительственных организаций (НПО) заслуживают доверия в глазах большинства граждан (56%); за ними идут руководители ООН и духовные лидеры (41% и 42%) ". " Наименьшим доверием пользуются руководители в США ". В 1998 году Джон Аркилла из RAND Corp., указав на ряд схожих признаков, сравнил возрастание роли организаций третьего сектора с рождением национальных государств в начале Нового времени. Возможно, начало именно такого процесса мы наблюдаем сегодня. [25]
В любом случае, социальное рождение антиглобализма состоялось.
И его сразу используют по-новому. Сразу после Порту-Аллегри с открытым письмом к лидерам держав обращается генеральный секретарь ООН Кофи Аннан. Его тактика понятна: ООН приобретает социального союзника. Союзник опасен, у него странная репутация, но он является крайне удобным средством давления на развитые странами с целью выколачивания денег, он позволяет сместить акцент с критики неэффективных структур ООН в сторону критики непрозрачных и неподвластных ООН институтов – наследников Бреттон-Вуда. Лидеры мировой экономики, по словам Аннана, должны конкретными делами доказать, что их оппоненты ошибаются, утверждая, будто нищета и деградация стран Востока и Юга - результат глобализации. Конкретные дела сводятся к увеличению финансирования программы помощи развивающимся странам до 0,7% ВВП стран «большой семерки», что должно привести к снижению нищеты вдвое к 2015 году в странах Востока и Юга. Инициатива Аннана остается без ответа, как без ответа остается вопрос о политическом будущем антиглобалистского движения.
Как уже упоминалось выше, антиглобализм может быть представлен как бренд, окружающий разные сущности и служащий для «раскрутки», продвижения последних. При этом организации, использующие бренд антиглобализма в своих целях, могут исповедовать несовпадающие или даже прямо противоположные ценности и идеалы. Здесь уместно вспомнить определения бренда в маркетинге, которые, как нам кажется, могут дать ключ к пониманию сущности международных процессов, связанных с понятием антиглобализма. Бренд в маркетинге часто понимается как некий фирменный знак: при этом знак существенно отличается от сообщения (message), несмотря на то, что в знаке существенно меньше содержания, он является не менее важным, так как указывает на нечто важное, апеллирует к ценностям, лежащим в основе сообщения. Эволюция антиглобализма также проходит по классической схеме реакции потребителя на новый бренд (см. схему ниже):
Законы маркетинга, опирающиеся на работу с обществом как с массой потребителей, хорошо работают в ситуации антиглобалистов. Ирония вполне постмодернистского движения антиглобалистов заключается не только в том, что последние по своей сути предельно глобализированы, особенно в том, что касается использования информационных технологий. Антиглобалисты, провозглашая одной из своих целей борьбу с обществом потребления, вербуют себе сторонников и формируют общественное мнение, используя методы маркетинга и брендинга. Медийные стратегии антиглобалистов не отличаются изощренностью, но они достаточно просты и надежны, чтобы добиваться результата. Движение полностью ориентировано на общественное мнение. Информационные сети Индимедиа и Альтернета публикуют пособия по работе со СМИ, пособия по проведению уличных манифестаций, пособия по созданию и распространению новостей. Фактически, движение внутри себя проводит постоянный обучающий процесс, превращая своих активистов в журналистов – любителей. Самоорганизующаяся армия журналистов, хакеров и хулиганов с идеалистическими взглядами – вполне адекватная, хотя и не полная, характеристика современного антиглобалистского движения.
В перспективе на рынке мировой политики вырисовывается новая конфигурация борьбы за глобальное управление и новый миф антиглобализма: антиглобализм за глобальное управление.[26] Антиглобалисты, по сути, на сегодня являются единственным международным социальным движением, выступающим за создание механизмов глобального управления. Несмотря на кажущуюся парадоксальность конструкции, она вполне очевидна. Достаточно ввести в конструкцию третий элемент, придающий ей устойчивость – интернет. Как социальные явления, антиглобализм и интернет появились в последние десять лет. Идея мирового правительства существовала на протяжении всей осмысленной человеческой истории. Антиглобализм как социальное движение эксплуатирует и базируется на возможностях интернета. Само движение стало возможным только за счет порядкового снижения стоимости коммуникаций, к которому привело появление интернета. Связь двух этих явлений более чем очевидна. Однако интернет столь же очевидно связан и с другим понятием – понятием глобального управления. Только с развитием интернета как первого в мировой истории подлинно глобального явления становится действительно возможным появление действительно эффективного глобального управления. Эффективное управление подразумевает возможность пиринговой (точка-точка) коммуникации между субъектами глобального управления, в том числе гражданами глобального государства. Такую возможность и представляет интернет. Ключевым вопросом глобального управления является вопрос представительства. Существует три основных варианта решения проблемы представительства при глобальном управлении: корпоративный, национальный и гражданский. До появления интернета и антиглобалистов соперничали первые два варианта, в предельном упрощении соответствующие институтам Бреттон-Вуда и ООН. Антиглобалисты открывают возможность для реализации третьего варианта. Первые два варианта, между тем, недостаточно демократичны и либеральны. Демократическое управление обществом, ограничивая возможности национального государства, существенно ограничивается, в свою очередь, транснациональными корпорациями и информационным манипулированием общественным сознанием, сводящими на нет идею императива прав человека, низводя его до уровня массы, материала. Абсолютный либерализм, приближающийся в интернете к либертарианству, и исповедуемый интеллектуальной частью антиглобалистов, как раз и предполагает императив прав человека, личности.[27] Не только по отношению к национальному суверенитету, что очевидно, но и по отношению к транснациональным структурам власти. Такое возможно только в сетевом обществе, с горизонтальной (само)организацией социума, элементы которого мы можем наблюдать в движении Open Source и на таких интернет-проектах, как Livejournal.com. Очевидно, что на сегодня предпосылок развития событий в этом направлении просто нет, так как ресурсы, контролируемые правительствами и корпорациями, слишком велики, и они обязаны противодействовать реализации модели гражданского глобального управления. Еще раз повторим, что объективных тенденций, приближающих реализацию третьего варианта, в краткосрочной перспективе не существует, только катастрофичный сценарий, и это еще раз сближает антиглобалистские и террористические организации, может дать шанс на реализацию вышеописанной модели. В среднесрочной перспективе в такой конфигурации на одной стороне оказываются ООН и антиглобалисты, (в некоторых вариантах с реформированным ЕС), на другой – ВТО, МВФ и глобальный агрессор США. Социальная глобализация, или глобализация народов, противостоит неолиберальной глобализации, или глобализации капитала. Именно формирование такой черно-белой картины в общественном мнении могло бы стать идеальным развитием событий для стратегов и идеологов умеренного крыла антиглобалистского движения. Однако уже в обсуждениях и резолюциях Порту-Аллегри, помимо традиционного набора «мир-труд-май» (осуждение милитаризма, право на труд и рабочая солидарность), прослеживается попытка движения сформулировать ответ на принципиально новый вызов для антиглобалистского движения – обвинение в связях с мировым терроризмом. Теракт 11 сентября 2001 года стал, как считают некоторые аналитики, началом конца антиглобалистского движения. И если надуманность обвинений антиглобалистского движения в организации терактов, прозвучавшие во многих СМИ сразу после 11 сентября, была очевидной, то проявление новой мировой силы, сходной с антиглобалистами в неприятии неолиберального, мондиалистского, американизированного пути развития, наносит ощутимый удар по перспективам антиглобалистского движения. В стране, живущей с ощущением постоянной угрозы теракта с применением любых видов оружия, никаким антиглобалистам из Black Block просто так по улицам передвигаться не дадут. Ужесточение политики безопасности при пересечении границ, превалирование интересов (над) национальной безопасности, равно в США и ЕС, существенно усложняет проведение любых «зеркальных» мероприятий. На практике антиглобалисты оказываются для полицейских служб удобной мишенью для проведения «тренировочной» антитеррористической деятельности,[28] тем более что террористические и антиглобалистские сети похожи, например, в методике организации акций.
С другой стороны, вызов терроризма может использоваться как дополнительный аргумент сил, заинтересованных в институализации и «облагораживании» антиглобалистского движения, вплоть до отказа от самого бренда антиглобализма, или его перепозиционирования.[29] Если нельзя бунтовать на улицах – добро пожаловать в кабинеты! Как уже упоминалось выше, здесь у антиглобалистского движения может появиться множество союзников – от отдельных национальных государств до ООН и международных профсоюзов. Вполне «по-антиглобалистски» выглядят последние инициативы Джорджа Сороса – от осуждения в своих книгах «безудержного капитализма» до проекта - аналога «Open Source» для научных журналов, поддержки инициатив Тоббина и предложений по введению прозрачной процедуры дачи взяток для транснациональных корпораций при операциях в развивающихся странах. Уместно будет еще раз напомнить, что Бразилия отныне возглавляется президентом – антиглобалистом – Лулу да Силва очевидно собирается выстроить на мировой арене имиджа транслятора между миром Порту-Аллегри и Давосом. Другой конфигурацией, которую предложил да Силва, стал союз «трех серебрянных миллирадов» - Китая, России, Бразилии, Индии и ЮАР, в целях противостояния негативным последствиям глобализации. Фактически становится возможен союз социальных движений в странах золотого миллиарда, государственной политики стран трех серебрянных миллиардов, ООН и международных НПО в общем информационном пространстве анти-глобализации. Можно вспомнить и продолжающиеся попытки вписать антиглобалистскую риторику во внешнюю политику России, как на уровне МИДа, так и напрямую через администрацию Президента.[30]
Одним из вероятных сценариев развития антиглобалистского движения может стать его раскол де-факто на умеренное и радикальное крыло. Частично такой раскол происходит уже сегодня. Умеренное крыло, во главе с лидерами Attac и лидерами ряда латиноамериканских стран, ставит себе задачей «этическую корректуру» современного капитализма, «гуманизацию» глобализации,[31] а радикальные силы выступают за социалистическую революцию, отрицая глобализацию как процесс. Attac, в частности, предлагает начать взимание налога Тоббина со стран еврозоны, а в дальнейшем р