А.В. Беляков, кандидат юридических наук, действительный член общества «Нижегородский краевед»
В «Начале неоконченной автобиографии» П.И. Мельников-Печерский с большим удовольствием и симпатией вспоминает имя деда по матери – Павла Петровича Сергеева (1763–1824): «Он пользовался уважением и был избираем дворянством в исправники в продолжение тридцати шести лет и ничего не нажил, когда по тогдашним нравам исправники в два или три трехлетия наживали по две, по три сотни душ» [1, с. 349].
Павел Петрович Сергеев – из коренных нижегородцев. Происходил он из старинного небогатого рода Сергеевых. Несмотря на то, что дан развернутый анализ литературы о П.И. Мельникове-Печерском [2, с. 73–87], специальных исследований по нижегородскому роду Сергеевых не обнаружено.
Предки П.П. Сергеева были на военной службе («конно, людно и оружно»). Нижегородскими историками выявлено, что члены семьи Сергеевых находились в алфавитах первых десятен (1581, 1606, 1607, 1622 гг.) [3, с. 86], представляя служилую элиту города, правда, далеко от первых мест. Однако, как отмечают документы начала XVII в., «за нижегородцем Дружинкой Яковлевым сыном Сергеевым закреплено поместье в д. Ветчаг, двор, пашни, леса 29 четей, к тому же земля добрая. Окладу ево 5 рублев дано. Порука по нем в службе и деньгах окладчик Масюра Соловцов, Плахида Доможиров, Иван Сколков». Через два десятилетия отмечается, что пятидесятские Первуша и Иван сыновья Сергеева проживают в каменном городе в своих домах. Члены семьи Сергеевых замечены в списках последних десятен (1664 г.) [4, с. 669, 766–783].
П.П. Сергеев появился на свет в 1763 г. поздним ребенком у родителей. Его единственный брат Николай Петрович был старше Павла на более чем 10 лет. Павлу не было и пяти лет, когда Николай Петрович с 1768 г. начал служебную деятельность секретарем воеводской канцелярии Курмышского уезда (затем в 1770-х гг. следует служба в Вятской провинции Казанской губернии, позднее – служба в Сибири). В 1818 г. он возвращается с женой Александрой Кузьминичной в Нижегородскую губернию, в уездный город Лукоянов, восстанавливавшийся после пожара. Он – коллежский регистратор, что соответствовало по Табелю о рангах чину сухопутного капитана.
Не менее сложной, но более успешной, чем у брата, представляется служебная деятельность П.П. Сергеева. В основу краткой его биографии положены документы Центрального архива Нижегородской области из фондов Дворянского собрания, канцелярии губернатора, губернского, наместнического правления и городского магистрата. Отдельные документы прямо связаны с личностью П.П. Сергеева. В частности, «Дело корнета Павла Петрова сына Сергеева» (с 1789 по 1795 г. включительно), сформированное для оформления статуса дворянина П.П. Сергеевым на основе документов за период с октября 1776 г. по декабрь 1795 г. [5, лл. 1–17]. Сюда же относится отдельный блок документов по указу Казенной палаты «Об отдаче бывшем судьей Зубовым судье Сергееву две весовые гири» [6], а также и известное «дело Кузьмы Алексеева» [7]. В фондах ЦАНО содержится также объемное дело «О спорном владении крестьянами поручиком Иваном Юрьевым и надворной советницей Надеждой Степановной Сергеевой» [8]. По служебной деятельности в ежемесячных сводках о происшествиях по особо важным делам (эпидемия, пожары, ограбления в особо крупных размерах, конокрадство, фальшивомонетничество) и десятках рапортов губернатору фигурирует фамилия Сергеева. Его продвижение по государственной службе с 1790 г. фиксируют адрес-календари и месяцесловы – общепринятые в России источники служебной информации [9, с. 573].
«Дело корнета Павла Петрова сына Сергеева» открывается 10 февраля 1789 г. прошением Павла Сергеева в Дворянское собрание Нижегородской губернии о внесении его имени в Родословную книгу на основании грамоты, подписанной дюжиной высших офицеров императорской конной гвардии, среди которых: генерал-полковник Карл Голштейн, генерал-лейтенант Семен Мещерский, генерал-майор Андрей Беклемищев, генерал-майор Василий Черкасов, генерал-майор Егор Раков, обер-секретарь Военной коллегии Иван Петров, секретарь коллегии прапорщик Иван Башкиров. Этот документ скреплен печатью Военной коллегии. В нем отмечалось, что «сия грамота выдана за ревностную службу корнета Сергеева на государевой военной службе, в которой проявил себя наилучшим образом. Грамота дана по ее предъявлении в губернское Дворянское собрание для утверждения статуса дворянина и внесения его фамилии во Вторую книгу Дворянской родословной в первом поколении, заслуженной успехами в военном деле» [5, л. 3].
В документе отмечено, что службу Павел Сергеев проходил в придворной конюшенной конторе берейторским[1] учеником с октября 1776 г. (с 13 лет – прим. авт.) не без участия большой семьи из старинного дворянского рода Кроминых и представителя его пятого поколения Петра Борисовича, «которому велено быть постоянно в канцелярии Правительствующего Сената», имевшего в Княгининской округе более 240 душ крепостных [10, лл. 131–139]. Постоянно находясь в столице, Петр Борисович при посредничестве двоюродного брата – Козьмы Петровича Кромина – также постоянно проживавшего там, определившегося в столице на службу секретарем Военной коллегии. Козьма Петрович имел возможность оказать содействие в определении на будущее по профессии военнослужащего несовершеннолетнего Павла Сергеева. Кстати, Козьма Петрович успешно определил военную и полицейскую карьеру одного из своих сыновей, бывшего в свите Его императорского Величества (Евграфа Козьмича) и внука – Павла Евграфовича, в последующем – генерал-майора, героя Отечественной войны 1812 г. Павел Петрович был утвержден в чине корнета 24 октября 1783 г. По истечении последующих 5 лет в октябре 1788 г. он пишет рапорт с прошением об оставлении службы по болезни и выходит в отставку.
С 24 января 1789 г. П.П. Сергеев служит судьей при запасной соляной конторе. В указе Казенной палаты Нижегородского наместничества отмечалось, что «бывший судья Зубов передает судье Сергееву 2 гири, при помощи которых определяется вес товара». Должность словесного судьи была предназначена «для разбирательства споров и ссор между поставщиком и покупателем» [6, л. 2]. Выданный впоследствии П.П. Сергееву аттестат директором «нижегородских запасных соляных магазейнов» при нижегородском магистрате Петром Прокудиным подтверждает, что «за два года Павел Сергеев исправлял службу добропорядочно. Под его смотрением была соль в количестве 1 млн 804 тыс. 732 пудов для ее отправления в различные губернии. При нем отправлено в губернии 97 тыс. 958 пудов. Дополнительно, 586 пудов в руки частных лиц. Недостачи не обнаружено и начету не достоин» [5, л. 11].
31 декабря 1791 г. П.П. Сергеев был избран дворянским заседателем Балахнинского земского суда, а позже был произведен в титулярные советники. В присвоении чина помогли дружба и содействие высоких титулованных особ, ходатайствующих за него. В грамоте, скрепленной печатью Сената, отмечалось: «За ревностную военную службу и службу дворянским заседателем Балахнинского земского суда, мы: сенатор и кавалер Иван Щербатов, сенатор и кавалер Петр Потороев, сенатор и кавалер Семен Ивашевич, сенатор и кавалер Александр Давыдов рекомендуем к присвоению чина «титулярный советник» Павла Сергеева» [5, л. 5].
Немаловажное обстоятельство в жизни нашего героя случилось в Балахне. Здесь Павел Петрович нашел свою вторую половину в лице Надежды Степановны, дочери коллежского регистратора Степана Федоровича Ключарева, балахнинского помещика, оставившего в приданое своей дочери несколько десятков душ крепостных крестьян в деревнях Оленево и Жеребцы. В 1794 г. в этом браке рождается первая дочь Александра, а в 1796 г. вторая – Анна. В формуляре о прохождении службы о своем имущественном положении П.П.Сергеев пишет, что «имущество, свой дом, имеет в губернском городе Нижнем Новгороде» [5, л. 5об]. Собранные документы переданы предводителю дворянства Д.В. Улыбышеву, который ходатайствует по Сергееву о внесении его фамилии по установленной форме в губернское дворянское собрание [5, л. 12].
Следует также иметь в виду, что по прохождении с отличием службы дворянским заседателем, где он более половины срока исполнял обязанности капитан-исправника земского суда Балахнинского уезда, слух о замечательном исполнителе дошел до губернского дворянского собрания. Указом по наместническому правлению от 1 декабря 1794 г. П.П. Сергеев определен приставом дворянской коммерческой конторы [5, л. 11]. 1 декабря 1795 г. ему была выдана грамота о пожаловании статуса дворянина. Пункт 15 Табели о рангах предполагал «воинским чинам, которые дослужились до обер-офицерства не из дворян и их детям, которые рождаются в обер-офицерстве, присваивается дворянское достоинство». Приказом по наместничеству было постановлено «внести Сергеева и его детей на основе статьи 78 в книгу Дворянской родословной во Вторую часть» [5, л. 17об].
Однако администрация Балахны не желала расставания с молодым капитан-исправником: Павлу Петровичу было вновь предложено с конца 1795 по 1798 г. исполнять обязанности земского исправника Балахнинского уезда. К 1798 г. ситуация сложилась таким образом, что князь П.С. Трубецкой, с которым у П.П. Сергеева были неплохие отношения еще по военной службе в конной гвардии, был избран предводителем Дворянского собрания Нижегородского уезда. Он предложил П.П. Сергееву возможность прохождения службы по должности земского исправника Нижегородского уезда, и тот с удовлетворением принял это приглашение.
С1798 по 1819 гг. П.П. Сергеев служит в команде предводителя дворянства Нижегородского уезда князя П.С. Трубецкого (1760–1817) [11, л. 137]. Давайте разберемся, в чем состояла суть службы земским капитан-исправником, или, как говорил наш герой – земским комиссаром. 7 ноября 1775 г. выходит «Учреждение для управления губернией», предусматривавшее, в том числе, и создание сельской полиции в виде так называемого нижнего земского суда, состоящего, как правило, из четырех–пяти человек. Нижнему земскому суду передавалась в подчинение земская полиция (или благочиние) во главе с капитаном-исправником, выбираемого дворянством уезда на три года, с последующим утверждением в должности губернатором. Земскому начальству поручалось отправлять службу «с доброхотством и человеколюбием к народу, с осторожною кроткостию без ослабления во всех делах и с непрестанным бдением, дабы везде установленный порядок всеми и каждым в уезде сохранен был в целости» [12].
Капитан-исправнику в уезде конкретно предписывалось особо проявлять бдительность за тем, «дабы никто в противность подданического долга и послушания, в уезде ничего не предпринимал и не учинил», а в уезде никто бы «беглых людей не принимал, не держал и не укрывал». Он обязывался уведомлять начальство о воровских скопищах, не теряя времени прикладывать «все возможное старание воров имать», а крестьян-ослушников приводить «в послушание». В то же время земский исправник должен был всякому обиженному давать «судейское покровительство», самочинно не налагая «пени или наказания», действуя исключительно через нижний земский суд. Последний являлся в уезде не только исполнителем распоряжений высших властей и судебных инстанций, но и сам мог проводить по уголовным делам предварительное следствие и вообще «иметь бдение, дабы в уезде сохранены были благочиние, добронравие и порядок» [12].
Опорой исправников были десятские, пятидесятские и сотские, выбираемые крестьянскими обществами, и это считалось их полицейской повинностью. Не все с должным уважением относились к этому, желая не исполнять данную повинность. Губернское правление приказывало исправнику главных виновников, «сделавших непослушание и возмущение», арестовать и поступить с ними «по всей строгости законов», отослав в земскую расправу [13, с. 95].
На уездные суды и исправников налагались и другие полицейские функции. По санитарной части они должны были иметь «смотрение за болезнями», возникновением язв и в случае их распространения, оказывать «попечение и старание о излечении и сохранении человеческого рода». Они были обязаны неусыпно смотреть за исполнением дорожной повинности, противопожарной безопасностью, заботиться о хлебных запасах и прокормлении нищих.
По завершении выборов на утверждение в должности в 1798 г. П.П. Сергееву запомнилось выступление в губернском дворянском собрании гражданского губернатора Е.Ф. Кудрявцева о служении императору и высокой чести к исполнению государственной службы. Запомнились и слова из текста «Присяги (клятвенного обращения) выборного члена уездного суда Российской империи»: «Служить без пристрастия и корысти, по совести. Еще меньше по дружбе и вражде. Служить государю не щадя живота своего. Быть готовым ответить за службу перед Богом и своими согражданами» [14, л. 110].
Нижегородский уезд – это ядро губернии. Должность исправника в нём – высокая должность (даже по меркам губернского центра). В борьбе за первенство в период службы случались конфликты П.П. Сергеева с нижегородскими полицмейстерами (среди них – командир батальона внутренней службы Макар Попов, Б.Г. Булыгин, П.И. Прокудин, П.Г. Сорокин, Е.С. Бабушкин, В.С. Смирнов). Запомнилась ему и первая неделя в должности исправника с неожиданным визитом военного губернатора И.М. Ребиндера с требованием о снятии, так называемой полицейской повинности с ямщиков, которых не устраивала не только повинность, но и плата за проезд. На что Сергеев возразил военному губернатору, что он обязан руководствоваться установленными государем положениями. О конфликте было доложено гражданскому губернатору [15, лл. 1–2], который поддержал Сергеева. Исполняя свои обязанности, он чувствовал поддержку как со стороны властных структур (вице-губернатор, предводитель уездного дворянства), так и со стороны своих товарищей дворянских заседателей: Ф.Е. Еремеева, А.Д. Дорохова, М.В. Акулова, выборных от Печерской и Алистеевской волости. Ему подчинялись сотские, пятидесятские от крестьянства.
Оперативная обстановка в уезде была сложной, что усиливалось близостью к Макарьевской ярмарке. Совершалось много насильственных преступлений, особенно вблизи водных путей. Постоянно совершались ограбления крестьян, мещан, так и кражи из церквей, домов состоятельных людей, конокрадство, фальшивомонетчество. Из рапортов и ведомостей нижегородскому губернатору о происшествиях только по уезду за 1809 г. мы узнаем, что с февраля по октябрь было совершено шесть убийств, из них пять – раскрыты. Известный специалист по истории органов внутренних дел России Н.В. Варадинов отмечал, что «если в 1804 году наиболее частые ограбления по стране были в Нижегородской губернии, то они еще более увеличились в 1813 году, приняв невиданные размеры. Война, неурожай породили дезертирство, бродяжничество, грабежи, число которых приняло громадные размеры (и в том числе болезни, рекрутские наборы, эпидемии)» [16, с. 594]. В первый послевоенный период от невиданной с давних пор «простудной горячки» от пленных французов заразилось более 800 жителей села Богоявление, о чем было доложено рапортом от 2 февраля 1813 г. лично губернатору А.М. Руновскому [17, лл. 1–38] и заведено по этому факту специальное «Дело о простудной лихорадке в селе Богоявление Нижегородского уезда», начато 10 февраля-окончено 12 марта 1813 г.
Известно, что П.П. Сергеев по должности исправника осенью 1809 г. усмирял мордовский бунт и производил дознание о «Кузьке-Боге». В Нижегородском уезде проживало в 48 селениях 25 тыс. 317 человек из племени мордвы-терюхан. Лжепророк Кузьма Пеляндин получил с детства определенные навыки в общении с раскольником Алексеевым, другом его отца, и Кузьма взял в гражданском обращении фамилию этого раскольника. В Центральном архиве Нижегородской области хранится «Дело Кузьмы Алексеева» на 75 листах, сформированное из дел нижнего земского суда Нижегородского уезда к 17 января 1810 г. [7] – времени начала работы Уголовной палаты уездного суда. Убористый, каллиграфический почерк Сергеева мы видим на множестве страниц текста.
Дело открывается с обращения председателя дворянского собрания Нижегородского уезда князя П.С. Трубецкого гражданскому губернатору А.М. Руновскому о том, что происходят ложные слухи, призывающие к ослаблению христианской религии. Новокрещенные из мордвы привносят к слухам разврат и сутяжничество [7, л. 1]. В свою очередь П.П. Сергеев информирует вице-губернатора И.А. Шишкова о волнении 12-тысячного взрослого населения мордвы с активным участием более 4 тыс. человек, отмечая необходимость получения санкции на арест К. Алексеева [7, л. 2]. В ордере на арест, подписанном губернатором А.М. Руновским, отмечалась необходимость выяснения, в чем суть предсказаний, заявленных К. Алексеевым. Предписывалось узнать, для чего был сход населения окрестных селений в деревню Большое Сескино? Кузьму Алексеева необходимо было взять под стражу, а крестьян успокоить и строго предупредить их об ответственности за повторение схода.
Также в деле содержится рапорт исправника Сергеева губернатору, написанный 20 сентября 1809 г.: «Кузьма распространяет разные слухи среди крестьян. Так, 12 сентября он информирует, что через пять дней – в пятницу, возможно, будет конец света и предлагает придти к нему без дополнительного оповещения. Не стоит производить сельскохозяйственные работы. О смысле пророчества мной его еще документального материала не собрано. 17 сентября взял под стражу Кузьму Алексеева и нескольких его сообщников. 19 сентября мордовское население Б. Сескино и окрестных селений совершили обряд моления, говоря, что не отрицают законы христианские, но привносят некоторые мордовские обряды. Я им запретил моление и взял нескольких сообщников Кузьмы Алексеева. Не все крестьяне из мордовского населения согласны с Кузьмой Алексеевым. Для дальнейшего пополнения информации по предписанию ожидаю от его сиятельства князя Г.А. Грузинского (губернский предводитель дворянства – прим. авт.) Кузьму Алексеева, для продолжения дознания, нахожусь я в Терюшевской волости, в селе Сарлеи» [7, лл. 34–35].
В деле имеется как минимум 9 сообщений исправника П.П. Сергеева лично губернатору А.М. Руновскому. Здесь так же содержится письмо губернатора министру внутренних дел и письмо из МВД с благодарностью «за надлежащее исполнение служебных обязанностей». Принято определение Нижегородской палаты уголовного суда по делу Кузьмы Алексеева. Обвинение почти полностью основано на информации, собранной П.П. Сергеевым. По определению уголовной палаты Кузьма Алексеев был выслан в Иркутскую губернию [18, с. 26].
Конечно, дело получило определенный резонанс и отразилось на судьбе П.П. Сергеева. Он в решении сложного вопроса проявил знания, военный опыт, умение договариваться, способности аналитической деятельности и знание законодательства. Характер и мужество в решении локального конфликта, что характерно для незаурядной, талантливой личности во всей ее многогранности. Он был поднят в Табели о рангах. Чин коллежского асессора, к которому был представлен в 1801 г., ему был повышен до ранга надворного советника [19, л. 38].
Однако дело Кузьмы Алексеева этим не кончилось. Через 50 лет архивное дело используется в писательских кругах. Возможно, кто-то из соперников П.И. Мельникова-Печерского, еще работавшего чиновником особых поручений в МВД, использовал этот исторический факт из родословной знаменитого писателя в стремлении досадить ему. В «Отечественных записках» за 1866 г. была напечатана повесть о «Кузьке-Боге», в которой действительные факты были перепутаны с множеством нелепейших выдумок. Читаем финальные аккорды этого повествования: «Разбить религиозность мордвы было поручено нижегородскому капитану-исправнику, которому для этих целей были отданы в полное распоряжение все обыватели окружных русских селений. И вот капитан-исправник с большим количеством чиновников и двух тысяч обывателей вооруженных топорами и дубинами, кроме множества сотских и других сельских начальников сформировал войско и вступил в село, к главному отряду присоединилось много дворян. Впереди ехало двадцать человек, за ним экипаж запряженный тройкой лошадей с кучером и лакеем на козлах, далее следовали экипажи с чиновниками. Далее колонна по четыре человека в ряду. И вот они уже достигли середины лесной дороги. Исправник не заметил, что передовая конница и экипаж наткнулись на груду мусора лежавшего поперек дороги <…>. В одно мгновенье множество мордвы выскочило из укрытий и облепило карету. Человек десять разъяренных фанатиков окружили экипаж, в котором ехал исправник, вытащили его оттуда, скрутили ему руки, повели к известным двум дубам, которые были согнуты, и разорвали его. Собранные части разорванного исправника с ругательствами и проклятиями были отнесены и брошены в ближнее болото, где мордва и затоптала их» [20, с. 503–504]. «Между прочим, – отмечал Павел Иванович, – там напечатано, что мордва в 1809 году разорвала нижегородского исправника, то есть моего дедушку, как древляне Игоря, на деревьях. Но после того как моего дедушку разорвали, он прожил 15 лет и скончался в 1824 году. Никакого открытого восстания мордвы против властей не было, если и было неповиновение, то лишь помещику графу Сен-Прист» [1, с. 351].
Надо отметить, что П.П. Сергеев после этого еще 10 лет служил исправником. В 1819 г. он не стал выставлять свою кандидатуру на очередных выборах в дворянском собрании. Подводило здоровье, и он предложил на выборах исправника кандидатуру Ф.Г. Шебалина, родственника П.П. Сергеева, двоюродного брата Н.С. Сергевой [21, лл. 1–18]. После грозных событий войны 1812 г. верховная власть, заботясь о раненных офицерах, решила ими пополнить полицейские кадры. Это было осуществлено именным указом от 26 марта 1813 г. Офицерам, пожелавшим служить в полиции, в награду за их пролитую кровь на поле брани, сохранялись должностные оклады и пенсии [22]. Это подтверждалось указом 5 мая 1816 г., а указом 17 февраля 1819 г. отставным офицерам, получившим ранения и решивших занять должности земских исправников, сохранялись воинские звания [23; 24]. Участник Отечественной войны 1812 г. в составе нижегородского ополчения, кавалер ордена Анны III класса, освобождавший от войск Наполеона центральную Европу, лишь в 1815 г. вернувшийся на Родину в звании штабс-капитана, Федор Герасимович Шебалин достойно заменил П.П. Сергеева.
Надворный советник П.П. Сергеев последний период жизни провел в Балахне, купив отдельный дом напротив Троицкой церкви. «К 1820 году дедушка ослеп, оставил службу, переселился в город Балахну, купил там дом и доживал свой век», – отмечал его внук [1, с. 351]. Умер он 14 сентября 1824 г. в возрасте 61 года. Отпевали Сергеева в местной Благовещенской церкви, – сообщает нам краевед из Балахны Ю.В. Задорожнова [25]. После деда остались деревни в Семеновском уезде, поступившие в распоряжение Анне Павловне и ее сестре Александре Павловне. В ЦАНО имеется объемное дело «О спорном владении крестьянами поручиком Иваном Юрьевым и надворной советницей Надеждой Степановной Сергеевой» [8]. Чувствуя ответственность за семьи двух дочерей, вдова прошла по инстанциям, в том числе в Москве и Санкт-Петербурге, защищая собственность на имущество, доставшееся ей от родителей.
В 1802 г. у Надежды Степановны был опыт меценатства с безусловной инициативой мужа, определенный в письме на имя Главы Дворянского собрания губернии Петра Сергеевича Трубецкого, в котором отмечалось: «Имею надобность занять в дворянской кассе 1 тыс. руб. на организацию в Нижнем Новгороде дворянского военного училища, предоставив взять поручительство вдове ныне покойного князя Леона Леоновича Грузинского его супруге Прасковье Евграфовне <…> за недвижимость в качестве заклада на покрытие расходов, о чем ранее завещал покойный князь Леон Грузинский» [26, л. 6]. В конечном счете, инициатива князя Грузинского, князя П.С. Трубецкого, П.П. Сергеева, а также К.М. фон Ребиндера по созданию военного училища в Нижнем Новгороде не привела к искомому результату: на его создание было необходимо 30 тыс. руб. Мы знаем, что значительно позднее было создано Аракчеевское кадетское училище. Тех же денег хватило на создание гимназии в Нижнем Новгороде.
В Балахнинском филиале ЦАНО сохранились данные о смерти ближайших родственников П.И. Мельникова-Печерского. Анна Павловна скончалась от чахотки 25 июня 1835 г. в 39 лет, Надежда Степановна – 23 мая 1837 г. в возрасте 67 лет, днями позже скончался и отец писателя [25]. В именном фонде П.И. Мельникова-Печерского в ЦАНО сохранилась переписка Павла с родителями, бабушкой, братом. Короткую жизнь офицера прожили и два его брата: Николай в возрасте 25 лет погиб на Кавказе, Федор – в 40 лет под Брестом. Павел рано оказался один, потому так рано и повзрослел.
Источники и литература
1. Мельников П.И. Начало неоконченной автобиографии // Собрание сочинений в восьми томах. Т. 1. М., 1976. С. 347–354.
2. Селезнева Л. П. П.И. Мельников-Печерский: материалы к библиографии (2013–2018) // Нижегородский краевед: сборник научных статей. Выпуск 4 / сост. и науч. ред. Ф.А. Селезнев. Нижний Новгород, 2018. С. 73–87.
3. Чеченков П.В. Алфавиты «старые» к десятням разрядного архива как источник изучения нижегородского дворянства // Материалы VI Межрегиональной архивоведческой конференции «Человек и документ». Нижний Новгород, 2011. С. 73–86.
4. Материалы по истории Нижегородского края конца ХVI – первой четверти ХVII вв. / Сост. А.В. Антонов. Ч. 2. М., 2015. 959 с.
5. Центральный архив Нижегородской области (далее – ЦАНО). Ф. 639. Оп. 126. Д. 9984.
6. ЦАНО. Ф. 116. Оп. 33. Д. 1640.
7. ЦАНО. Ф. 2. Оп. 4. Д. 77-а.
8. ЦАНО. Ф. 5. Оп. 44. Д. 37.
9. Русское служилое дворянство второй половины XVIII в. (1764–1795) / Сост. В.П. Степанов. СПб., 2003. 829 с.
10. ЦАНО. Ф. 639. Оп. 125. Д. 6555.
11. ЦАНО. Ф. 639. Оп. 124. Д. 604.
12. Учреждение об управлении губерниями: Указ Ее императорского Величества от 7 ноября 1775 г. // Полное собрание законов Российской империи (далее – ПСЗ РИ). Собр. I. Т. XX. № 14392.
13. Снежневский В.И. Опись журналов Нижегородского наместнического правления с 1781–1783 // Действия НГУАК. Т. III. Отд. II. Нижний Новгород, 1898. С. 89–192.
14. ЦАНО. Ф. 639. Оп. 124. Д. 706.
15. ЦАНО. Ф. 5. Оп. 40. Д. 245.
16. Варадинов Н. В. История Министерства внутренних дел. Часть II. Кн. 2. СПб., 1862. 604 с.
17. ЦАНО. Ф. 5. Оп. 42. Д. 505.
18. Юрченков В. «Дело Кузьмы Алексеева» // Весна народов: Этнополитическая история Волго-Уральского региона: сборник документов / науч. ред. К. Мацузато. Саппоро, 2002. С. 2–54.
19. ЦАНО. Ф. 639. Оп. 124. Д. 704.
20. Красовский П.М. Кузька – мордовский бог // Отечественные записки. 1867. Т. 169. Кн. 1. С. 485–510.
21. ЦАНО. Ф. 639. Оп. 124. Д. 604.
22. О оставлении пансионов, пожалованных от военной службы чиновникам, при определении их в должности по части полицейской: Указ Его императорского Величества от 26 марта 1813 г. // ПСЗ РИ. Собр. I. Т. ХХХII. № 25361.
23. О замещении мест, показанных в приложении к сей записке, раненными офицерами: Указ Его императорского Величества от 5 мая 1816 г. // ПСЗ РИ. Собр. I. Т. ХХХIII. № 26255.
24. Об определении отставных за ранами от военной службы офицеров на места земских исправников, которые служат от короны, с сохранением военных чинов: Указ Его императорского Величества от 17 февраля 1819 г. // ПСЗ РИ. Собр. I. Т. XXXVI. № 27682.
25. Рабочая Балахна. 2016. 20 марта.
26. ЦАНО. Ф. 639. Оп. 124. Д. 816.
Опубликовано: «Нижегородский краевед»: сборник научных статей. Выпуск 5 / сост. И науч. Ред. Ф.А. Селезнев. – Нижний Новгород: Центр краеведческих исследований ИМОМИ ННГУ им. Н.И. Лобачевского, 2020. С.124-136.
[1]Берейтор – специалист по обучению лошадей и верховой езде. Объездчик верховых лошадей. При дворе может быть важной персоной. Так, фаворит императрицы Анны Иоановны Эрнест Бирон вышел из берейторов.