Публикация подготовлена при поддержке РГНФ (грант N01–01–00067а)
Вопросы народонаселения Сибири относятся к актуальным не только в исторической, но и в географической, демографической, социологической и других науках. Постоянно к ним обращались и обращаются сибиреведы, отметим труды Л.М. Горюшкина, Е.И. Соловьевой, В.В. Воробьева, В.И. Пронина, В.А. Зверева, Н.М. Дмитриенко и др.
Данные об общей динамике и соотношении сельского и городского населения региона хорошо известны и не раз приводились
во многих обобщающих и специальных работах. Можно констатировать, что лучше исследовано сельское и слабее городское население, что вполне объяснимо, учитывая аграрный характер экономики региона и преобладание сельского населения в его составе. К числу интересных, как нам представляется, относится вопрос о развитии сети городов Сибири в конце XIX — начале XX в., т.е. с 90-х гг. XIX в. — времени строительства Сибирской ж.д.
На протяжении второй половины XIX в. в регионе не было учреждено ни одного нового города и доля городского населения практически не росла, составляя в 1863 г. 7%, в 1897 г. — 7,3%, а в Тобольской и Томской губ. она даже снизилась, соответственно с 7,5 до 6,1% и с 7,0 до 6,6%. [1, c. 55]. Абсолютные показатели численности городского населения в то же время, разумеется, росли. Но сельское население росло быстрее городского.
Дальнейшее хозяйственное освоение региона было невозможно без роста старых и появления новых городов. Они были необходимы не только как центры промышленности и опорные пункты транспортного освоения, но и крайне важны для самого сельского населения. Большие аграрные районы, иногда достаточно богатые, были слабо связаны с рынком. Города были необходимы как центры скупки зерна, прочей с.-х. продукции, центры продажи с.-х. техники, опорные пункты организации переселенческого движения.
В начале XX в. (до 1917 г. включительно) статус города в Сибири получили 9 населенных пунктов — Новониколаевск, Бодайбо, Боготол, Тайга, Татарск, Славгород, Камень, Барабинск, Черемхово. Хотя в литературе начиная с дореволюционных изданий обращалось внимание на то, что Сибирская ж.д. повлияла на рост старых и возникновение новых городов, но даже в энциклопедиях даются противоречивые сведения о времени возникновения ряда городов и получении ими статуса города. Это, например, относится к Бодайбо, Тайге, Татарску, Славгороду и др. [2, c. 705–706; 3]. Конечно, разнобой в датах отчасти объясняется тем, что некоторые населенные пункты неоднократно меняли свой статус, т.е. из городов превращались в промышленные поселки и села и вновь становились городами.
Весьма противоречивы данные о численности населения ж.д. станций, промышленных поселков, новых городов, так как его учет
был поставлен весьма слабо. Да и само население в подобных пунктах было очень подвижно.
Строительство, а затем эксплуатация Сибирской ж.д., как известно, привели к появлению новых станционных пунктов. Старые города и отдельные села вдоль магистрали также получили новый импульс в своем развитии. Наиболее успешно развивались те центры, которые были многофункциональны, т.е. в них развивался не только транспорт, но и промышленность, торговля. Самый яркий пример, конечно, Новониколаевск, который формировался как многофункциональный центр и стремительно вошел в число крупных городов Сибири. По нашим подсчетам, как минимум 18 населенных пунктов вдоль Сибирской ж.д. со временем стали городами. Помимо Новониколаевска в дореволюционный период стали городами Боготол, Тайга, Татарск, Барабинск, Черемхово. Но многие ж.д. станции городами стали уже в советское время. Правда, в крупные города они не превратились, оставшись в группе малых городов (Макушино, Иланский, Тулун, Усолье-Сибирское и др.). Импульс будущим городам Заводоуковску и Называевску дала Омск-Тюменская ж.д., Чесноковке (ныне — Новоалтайск), Рубцовску, Черепаново — Алтайская ж.д., Славгороду — Кулундинская ж.д. и т.д.
Возникновение и рост Анжеро-Судженска, Кемерова (ранее Щегловск), Ленинск-Кузнецкого, Черемхово связаны с угольной отраслью, а Бодайбо — с золотопромышленностью. Для ряда населенных пунктов градообразующую роль сыграла и обрабатывающая промышленность — мукомольные, лесопильные, кирпичные и другие предприятия (Новониколаевск, Татарск, Усолье-Сибирское, Черемхово и т.д.). Торговая функция была также значима для формирования новых центров. В Западной Сибири — это прежде всего скупка зерна, сливочного масла и других с.-х. продуктов, продажа с.-х. техники и оборудования для маслозаводов, в Восточной Сибири — торговля лесом.
В некоторых случаях города формировались в центре аграрных районов, а в качестве будущего города выступало какое-либо село, расположенное более удобно в транспортном отношении по сравнению с десятками прочих сельских пунктов. Так, на Алтае крупные торговые центры в начале XX в. сформировались в селах Камень, Славгород, Усть-Чарышская Пристань. Камень и Усть- Чарышская были большими пристанями на Оби, а Славгород — ко-
нечной станцией Кулундинской ж.д. В этих центрах в значительных масштабах скупалось зерно, но одновременно развивались и другие виды торговли, открывались промышленные заведения — мукомольные, лесопильные, кирпичные, кожевенные, пивоваренные и др., в Камне и Усть-Чарышской Пристани были открыты отделения петербургских банков. Славгород был преобразован в город в 1914 г., Камень — в 1915 г. Усть-Чарышскую Пристань также планировалось преобразовать в город Александровск (в память об императоре Александре III), но это преобразование так и не произошло [4, c. 94].
Борьба каждого населенного пункта за изменение статуса, т.е. получение прав города, нередко растягивалось на годы и не всегда было результативной. Об упорной борьбе населения Новониколаевска за получение статуса города и наделение его землей написано достаточно. Также боролись за получение статуса города жители Камня, Змеиногорска, Усть-Чарышской Пристани, Тайги, Усолья- Сибирского и прочих населенных пунктов, не все из которых стали городами. При этом инициатива чаще всего шла снизу, от самих жителей, особенно, как правило, активность в данном вопросе проявляли купцы и предприниматели из других сословий.
Как известно, в дореволюционной России не было законодательно оформленного критерия статуса города. В частности, в отличие от большинства европейских стран, не играла значения численность населения. Нередко внегородские торгово-промышленные центры превосходили по числу жителей и экономическому развитию официальные города и одновременно многие официальные города не отвечали критериям города. На это обращали внимание В.И. Ленин, П.Г. Рындзюнский, Я.Е. Водарский и другие исследователи. В Сибири картина была аналогичной. По данным переписи 1897 г., из 43 городов в 14 население не превышало 2 тыс. чел. В то же время имелось 155 населенных пунктов с населением свыше 2 тыс. жителей в каждом, в их числе: Новониколаевск — 8,5; Зыряновск — 5,7; Тулун — 4,7; Боготол — 4,1 тыс. чел. и т.д. [5, c. 7–8, 100–103]. К моменту преобразования в города такие крупные поселки и села имели, как правило, значительное число жителей, больше чем отдельные старые города. В год изменения статуса Боготол имел 7 тыс. чел. (1911 г.), Татарск — 9 тыс. (1911 г.), Славгород — 10 тыс. (914 г.), Камень — 23 тыс. (1915 г.) и т.д. [6, c. 116–122].
События 1917 г. и гражданской войны, разумеется, замедлили рост городов, многие в тот период потеряли значительную часть населения. Некоторые старые города в советский период теряли городской статус, другие, напротив, приобретали. (Вторая группа была более многочисленна). Но решающее значение все же имели объективные закономерности. Формирование сети городов было неразрывно связано с транспортной сетью и развитием промышленности, а во многих случаях и с административным делением.
Примечания
1. Пронин В.И. Население Сибири за 50 лет (1863–1913 гг.) // История СССР. 1981. N 4.
2. Сибирская советская энциклопедия. Сиб. краевое изд-во. Б.м., б.г. Т. 1.
3. Города России: Энциклопедия. М., 1994.
4. Нижнее Причарышье: Очерки истории и культуры. Барнаул; Усть-Пристань, 1999.
5. Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Города и поселения в уездах, имеющие 2000 и более жителей. СПб., 1905.
6. Краев Ф.М. География Томской губернии. Томск, 1916.
Н.П. Паршукова