Он взглянул на те семь окон третьего этажа, где располагалась его комната.
– Вы собираетесь войти? – спросил убийца, заставив Лэша почувствовать себя сопливой размазней.
– Заткни свою пасть, пока я не вырезал тебе язык.
Лэш вынул из ножен на поясе свой охотничий нож и двинулся вперед по постриженной траве, притаптывая мягкий газон новыми военными ботинками.
Он должен был заставить мелкого лессера найти ему одежду, но то, что было на парне, Лэшу не нравилось. Убийца явно одевался в Таргете[58]. Дешевка.
Он подошел к входной двери особняка, поднес руку к коробке безопасности... и помедлил, прежде чем ввести код.
Год назад у него умерла собака. От старости.
Это был породистый ротвейлер, родители подарили его, когда Лэшу исполнилось одиннадцать. Им не нравилась порода, но ребенок был непреклонен, и они купили ему этого годовалого щенка. В первую ночь дома Лэш пытался проколоть ему ухо английской булавкой, но Король укусил его так сильно, что клыки пронзили руку насквозь.
С тех пор они были неразлучны. И когда старая собака сдохла, Лэш рыдал как девчонка.
Он протянул ладонь и ввел код, а затем положил левую руку на дверной замок. Свет, льющийся сверху, блеснул на лезвии ножа.
Ему хотелось бы, чтобы пес был все еще жив. Он хотел внести в новую жизнь хоть часть предыдущей.
Лэш вошел в свой дом и направился в гостиную.
***
Когда Джон Мэтью подошел к двери в кабинет Рофа, он был так же расслаблен, как игрок в гольф во время грозы, и вид короля еще больше усилил его тревогу. Мужчина сидел за своим элегантным столом, с хмурым лицом, постукивая пальцами по столу, его взгляд не отрывался от телефонной трубки, будто он только что получил плохие новости. В очередной раз.
Джон убрал спрятанное в руке подальше и тихо постучал по дверному косяку. Не поднимая глаз, Роф спросил:
– Как дела, сынок?
Джон ждал, когда король посмотрит на него, и когда тот поднял на него глаза, осторожно показал знаками: «Куина выгнали из семьи».
– Да, и я слышал, они подослали к нему Хранителей чести. – Роф откинулся на спинку стула, тонкие ножки скрипнули. – Его отец... типичный представитель глимеры.
Тон предполагал, что этот комплимент был из разряда «он подтирка для задницы».
«Он не может жить у Блэя вечно, но ему некуда пойти».
Король покачал головой.
– Окей, я знаю, к чему ты ведешь, и сразу отвечу «нет». Даже если бы наш особняк был обычным домом, а это не так, Куин убил ученика, и мне плевать что, по вашему мнению, Лэш это заслужил. Я знаю, ты говорил с Рейджем и рассказал ему о случившемся, но теперь твой друг не только вылетит из программы – его будут судить. – Роф наклонился в сторону и посмотрел куда-то за спину Джона. – Ты уже разбудил Фьюри?
Джон посмотрел через плечо. В дверях стоял Вишес.
Брат кивнул.
– Он одевается. Зи тоже. Ты уверен, что не хочешь, чтобы этим занялся я?
– Эти двое были преподавателями Лэша, а Зи стал свидетелем того, что произошло позже в клинике. Родители Лэша хотят говорить с ними и только с ними, и я обещал, что парни появятся у них в доме как можно скорее.
– Окей. Держи меня в курсе.
Брат ушел, и Роф положил локти на стол.
– Послушай, Джон, я знаю, Куин твой друг, и мне жаль, что так сложились обстоятельства. Мне хотелось бы помочь ему, но я не могу.
Джон надеялся, что ему не придется прибегать к этому аргументу, но: «Как насчет Безопасного Места?»
– Там есть женщины, которые чувствуют себя неуютно рядом с мужчинами. Особенно те, кто когда-то подвергся насилию.
«Но он мой друг. Я не могу просто сидеть, сложа руки, зная, что ему некуда идти, что у него нет работы, нет денег…»
– Все это не имеет значения, Джон. – Слово тюрьма повисло в воздухе. – Ты сам признал, что он совершил действие, приведшее к смерти одного из участников конфликта. Верным решением было просто разнять вас. А не доставать нож и резать горло своему двоюродному брату. Разве Лэш пришел к вам с оружием? Нет. Ты можешь с уверенностью утверждать, что парень собирался убить тебя? Нет. Это было неприемлемое применение силы, а родители Лэша обвиняют Куина в нападении с намерением убийства, и по старому закону в преднамеренном убийстве.
Преднамеренном убийстве?
– Медицинский персонал утверждает, что Лэша реанимировали, после того как доставили в клинику. Его родители допускают, что он погиб в результате нападения лессеров и рассматривают это как причинно-следственную связь. Если бы не Куин, Лэш не оказался бы в клинике и его не похитили бы лессеры. Таким образом, это преднамеренное убийство.
«Но Лэш там работал. Так что мог запросто оказаться в клинике в ту ночь».
– Да, но не на больничной койке, не так ли? – Роф барабанил кончиками пальцев по тонкой поверхности стола. – Это серьезное дерьмо, Джон. Лэш был единственным сыном своих родителей, оба из которых – выходцы из семей основателей. Это не закончится добром для Куина. И Хранители чести – это наименьшая проблема в этом плане.
Наступила тишина, Джон чувствовал, как свело легкие. Все это время он знал, что они, в конечном итоге, зайдут в тупик. И то, что он рассказал Рейджу, не поможет спасти его друга. И, конечно же, он был готов на все, чтобы избежать того, что собирался сделать, но внутренне уже был к этому готов.
Джон подошел к двойным дверям кабинета и закрыл их, а затем вернулся к столу. Его руки дрожали, когда он взял файл, что держал при себе, и положил этот козырь поверх бумаг на столе короля.
– Что это?
Желудок Джон ухнул куда-то вниз, он медленно подвинул медицинскую карту ближе к королю.
«Это мое. Тебе надо прочитать лишь первую страницу».
Роф нахмурился и взял увеличительное стекло, которым пользовался при чтении. Открыв папку, он склонился над отчетом, детально описывающим терапевтический сеанс Джона с Хэйверсом. Было ясно, когда король дошел до самой главной части, потому как напряглись его тяжелые плечи под черной футболкой.
О, Боже... подумал Джон, его сейчас вырвет.
Через некоторое время король захлопнул папку и положил увеличительное стекло на бумаги. В тишине он складывал обе вещи так, чтобы они лежали в идеальном порядке – ручка лупы из слоновой кости вровень с нижним краем файла.
Когда Роф наконец поднял голову, Джон посмотрел ему прямо в глаза, хотя чувствовал себя так, словно каждый дюйм его тела был покрыт грязью. «Вот почему Куин это сделал. Лэш прочел мой файл, потому что работал у Хэйверса, и он собирался всем об этом рассказать. Всем и каждому. Так что вряд ли это можно назвать обыкновенной дракой двух вспыльчивых юнцов».
Роф снял очки и протер глаза.
– Господи... Иисусе. Теперь я понимаю, почему ты не спешил рассказать мне об этом. – Он покачал головой. – Джон... Мне так жаль, что это произош…
Джон топнул ногой, чтобы привлечь внимание короля. «Ты узнал об этом только из-за ситуации с Куином. В противном случае я никогда бы этого не сделал».
Затем быстрыми, отрывистыми движениями рук, потому что он должен был как можно скорее покончить со всем этим дерьмом, Джон показал знаками: «До того, как Куин достал нож, Лэш прижал меня к стене душевой, и начал стаскивать с меня штаны. Мой друг сделал то, что сделал не только потому, что хотел, чтобы Лэш держал язык за зубами, понимаешь? Я... Я замер и... Я замер...»
– Ладно, сынок, все хорошо... тебе не обязательно продолжать.
Джон обхватил себя руками, прижав к телу дрожащие руки. Крепко сжав веки, он не решался посмотреть на Рофа.
– Джон? – произнес король спустя какое-то время. – Сынок, посмотри на меня.
Джон с трудом открыл глаза. Роф был таким мужественным, таким сильным, настоящим лидером всей расы. Признаться подобному человеку в том, что с тобой произошло такое позорное насилие, было практически равносильно тому, чтобы пережить это еще раз.
Роф постучал по файлу пальцем.
– Это меняет все. – Король протянул руку и поднял трубку. – Фритц? Эй, приятель. Послушай-ка, я хочу, чтобы ты забрал Куина из дома Блэйлока и привез его ко мне. Скажи, это королевский указ.
Когда разговор закончился, глаза Джона начало жечь, словно в преддверии рыданий. В панике он схватил папку, повернулся и побежал к двери.
– Джон? Сынок? Пожалуйста, не уходи пока.
Джон не остановился. Он просто не мог. Он покачал головой, вырвался из кабинета, и бросился бегом в свою комнату. Заперев дверь, он пошел в ванную, встал на колени перед унитазом, и его вырвало.
***
Куин чувствовал себя горой, стоя над спящим Блэйлоком. Парень спал в той же позе, что и в детстве: голова укутана в одеяло, покрывало натянуто до самого носа. Его огромное тело напоминало горный массив, вырастающий из плоской поверхности постели, а не маленький бугорок, как в те времена, когда он еще был претрансом – а вот положение тела осталось все тем же.
Они через столькое прошли... все, что было впервые, они попробовали вместе: пить, курить, водить машину, заниматься сексом после превращения. Не было ничего, чего они бы не знали друг о друге, ни единой сокровенной мысли, которую бы они не обсудили.
Ну, возможно, это было не совсем так. Он знал, что есть вещи, которые Блэй никогда не примет и не поймет.
Не попрощаться с другом – равносильно преступлению, но иначе было нельзя. Туда, куда он направлялся, Блэю было не место.
На западе существовало сообщество вампиров, он читал об этом на одном из форумов в сети. Эта группа отделилась от массовой вампирской культуры лет двести назад, и образовала свой анклав вдалеке от столицы расы города Колдвелла.
Там не было глимеры. Большинство из живущих там, на самом деле, находились вне закона.
Он полагал, что может отправиться туда однажды ночью, дематериализовываясь по двести километров за раз. Он будет истощенным, когда доберется туда, но, по крайней мере, окажется среди себе подобных. Изгоев. Головорезов. Дезертиров.
Когда-нибудь полиция расы его поймает, но он ничего не потеряет, если постарается этого избежать. Он уже был опорочен практически во всех смыслах этого слова, и те обвинения, что ему предъявят, хуже его жизнь уже не сделают. Но он мог бы, хотя бы ненадолго ощутить вкус свободы, прежде чем его схватят и запрут в клетке.
Он беспокоился только о Блэе. Парню придется туго одному, но с ним хотя бы будет Джон. И Джон обязательно за ним присмотрит.
Куин отвернулся от своего друга, перекинул через плечо вещевой мешок, и тихо пошел к двери. Он без труда исцелился, быстрое восстановление было одним из тех наследий, которого семья не могла его лишить. После операции не осталось ничего, кроме стежка на боку, синяки почти исчезли, даже на ногах. Он чувствовал себя сильным, и, хотя ему скоро нужно будет кормиться, он был в отличном состоянии для путешествия.
Дом Блэя был огромным зданием, выдержанном в античном стиле, но с современными дополнениями, и значит, широкое ковровое покрытие коридора вело на черную лестницу, а это очень кстати. Направляясь в подземный тоннель, который начинался в подвале дома, Куин передвигался тихо, словно призрак, стараясь не издавать ни звука.
Когда он спустился в подвал, там было чисто, как в аптеке, и, почему-то пахло Шардоне. Или, может, это был запах побелки, которую регулярно наносили на каменные стены?
Тайный вход в туннель располагался в дальнем углу с правой стороны помещения, его скрывала подвижная книжная полка. Можно просто одним движением руки потянуть том про Сэра Гавейна и Зеленого Рыцаря на себя, и защелки отпирались, в результате чего полка втягивалась внутрь стены и открывался…
– Ты такой дебил.
Куин подпрыгнул, как олимпиец. Там в туннеле, на шезлонге, как будто загорая, развалился Блэй. На его коленях лежала книга, на нее падал свет от настольной лампы, что стояла на маленьком столике, а ноги укрывало одеяло.
Парень спокойно поднял стакан апельсинового сока, как будто произнося тост, а затем сделал глоток.
– Привееееет, Люси.
– Что за хрень? Ты уселся здесь и меня поджидаешь, так что ли?
– Да.
– А кто тогда лежит в твоей постели?
– Подушки и одеяло. А у меня здесь маленьких охлаждающий сеанс. И книга классная, кстати. – Он сверкнул обложкой «Сезон в чистилище». – Мне нравится Доминик Данн. Хороший писатель. Прикольные очки.
Куин посмотрел за спину своего друга в глубину тускло освещенного туннеля, который исчезал где-то в бесконечной темной дали. Прямо как мое будущее, подумал он.
– Блэй, ты же знаешь, я должен уйти.
Блэй поднял вверх руку, в которой был телефон.
– На самом деле, ты не можешь. Просто я получил смс от Джона. Роф хочет тебя видеть, и пока мы разговариваем, сюда едет Фритц.
– Черт. Я не могу пойти…
– Два слова: Королевский. Указ. Ты решил бежать, а не просто скрыться от глимеры, но ты в списке текущих дел короля. Это означает, что Братья будут следовать за тобой по пятам.
Они бы сделали это в любом случае.
– Послушай, все движется к тому, что эта хрень с Лэшем закончится королевским судом. Вот о чем писал Джон. И они собираются куда-то меня отправить. На долгие, долгие годы. Поэтому я собираюсь на какое-то время исчезнуть.
Читай: до тех пор, пока смогу скрываться.
– Ты бросаешь вызов королю?
– Да, да, именно это я и делаю. Мне нечего терять, и, возможно, пройдут годы, прежде чем меня найдут.
Одеяло съехало с коленей Блэя, он встал. На нем были джинсы и свитер, но почему-то казалось, что он были одет в смокинг. Такой уж был Блэй: элегантный даже в повседневной одежде.
– Если ты уходишь, я иду с тобой, – сказал он.
– Я этого не хочу.
– Мне пофигу.
Представив себе то место, куда он собирался, полное преступных элементов, Куин почувствовал, как стало тяжело в груди. Его друг был таким преданным, искренним, благородным и чистым. И хотя он был уже взрослым мужчиной, в нем все же оставалась какая-то детская, полная оптимизма невинность.
Куин перевел дух и с трудом выдавил из себя слова:
– Я не хочу, чтобы ты знал, где я в конечном итоге осяду. И я не хочу тебя больше видеть.
– Я не верю, что ты это серьезно.
– Я знаю... – Куин откашлялся и заставил себя продолжить. – Я знаю, как ты ко мне относишься. Я видел, как ты смотрел на меня... тогда, когда я был с этой цыпочкой в раздевалке А&F. Ты смотрел не на нее, ты смотрел на меня, и все потому, что отчаянно меня хочешь. Разве не так? – Блэй отшатнулся назад, как будто они собирались драться на кулаках. – И Куин ударил еще больнее. – Ты уже давно меня хочешь и думаешь, я этого не замечаю? Ну, вообще-то я заметил. Поэтому не смей идти за мной. Все это дерьмо между нами заканчивается здесь и сейчас.
Куин отвернулся и пошел прочь, оставляя своего лучшего друга, парня о котором он беспокоился больше всего на свете, даже больше, чем о Джоне, в том холодном туннеле. Одного.
Это был единственный способ спасти жизнь парня. Блэй был из тех благородных идиотов, которые последуют за своим любимым человеком куда угодно и даже бросятся вслед за ним с Бруклинского моста. И если не представляется возможным отговорить его от подобной глупости, значит, надо разорвать с ним все отношения.
Куин шел быстро, все увеличивая скорость, направляясь прочь от света. Когда туннель свернул вправо, Блэй и тусклое свечение лампы исчезли в темноте, стальная клетка глубже ушла в землю.
Все время пока Куин шел, у него перед глазами ясно и четко стояло лицо Блэя. С каждым шагом, полностью раздавленное выражение лица его лучшего друга вело Куина вперед подобно маяку.
Оно останется в его памяти. Навсегда.
Достигнув конца туннеля, Куин ввел защитный код, вышел в сад, располагавшийся примерно в миле от дома, и осознал, что все-таки у него было что терять... он опустился на уровень, ниже которого, казалось, опуститься уже невозможно. Он разбил сердце Блэя, растоптал его остатки своими грязными ботинками, и испытываемые им сейчас сожаление и боль были просто невыносимыми.
Когда он вышел в заросли сирени, все неожиданно поменялось для него. Да, он был порочным по рождению и по обстоятельствам. Но это не значит, что он должен становиться еще хуже.
Он достал телефон, батарея слева на экране показывала лишь одно деление, и написал Джону, где находится. Он не был уверен, что его номер все еще обслуживался…
Джон ответил немедленно.
«Фритц подберет тебя там через десять минут».
Глава 27
Кормия сидела на полу в своей спальне особняка Братства, перед начатой накануне конструкцией. В руках она держала коробочку зубочисток, а рядом с ней стояла миска с горохом. Сейчас она ее не трогала. Она уже, Бог знает сколько времени, открывала и закрывала крышку коробочки... открывала и закрывала.
Кормия долгое время теребила крышку, медленно, очень медленно, водя по козырьку большим пальцем.
Она больше не Первая Супруга, и значит не было причин оставаться на этой стороне. Она больше не выполняла никаких официальных должностных обязанностей, и, следовательно, должна вернуться в Святилище, где вместе со своими сестрами приступит к медитациям, молитвам и службе Деве-Летописеце.
Ей нет места – ни в этом доме, ни в этом мире. И так было всегда.
Переключив внимание с коробочки на выполненную конструкцию, Кормия окинула взглядом все звенья и задумалась об Избранных и их обязанностях, начиная с ведения духовных календарей для поклонения Деве-Летописеце, летописей с Ее высказываниями и историей Ее жизни... заканчивая рождением Братьев и будущих Избранных.
Представив себя, снова живущей в Святилище, она почувствовала, что просто возвращается обратно, но не домой. Как ни странно – а это должно было беспокоить ее больше всего – она не стала Первой супругой… и это совершенно ее не расстраивало.
Кормия бросила коробку с зубочистками на пол. Когда она упала, крышка соскочила, и кучка светлых палочек беспорядочно высыпалась наружу.
Дисгармония. Бардак. Хаос.
Она подобрала их, избавляясь от беспорядка, и решила, что должна сделать то же самое со своей жизнью. Она поговорит с Праймэйлом, упакует свои немногочисленные одеяния и уйдет.
Когда она убрала последнюю зубочистку в коробку, раздался стук в дверь.
– Войдите, – сказала она, не вставая.
Фритц просунул голову в комнату.
– Добрый вечер, Избранная, я принес Вам сообщение от Госпожи Бэллы. Она спрашивает, не присоединитесь ли Вы к ней на Первую Трапезу у нее в комнате?
Кормия прокашлялась.
– Я не уверена…
– Позвольте сказать, – пробормотал дворецкий. – К ней еще раз заходила Доктор Джейн. Как я понял, осмотр вызвал некоторое беспокойство. Возможно, присутствие Избранной сможет успокоить будущую мамэн?
Кормия взглянула на доджена:
– Еще один осмотр? Ты хочешь сказать, еще один после вчерашнего?
– Да.
– Передай, что я сейчас приду.
Фритц благоговейно склонил голову.
– Благодарю Вас, госпожа. Я обязательно сообщу ей, затем вернусь, чтобы приготовить для Вас еду. Это не займет много времени.
Кормия быстро приняла душ, высушила и уложила волосы и облачилась в чистую мантию. Выйдя из комнаты, она услышала стук ботинок и посмотрела с балкона. Внизу в фойе она увидела Праймэйла, он вышагивал по выложенной на полу мозаичной яблоне. На нем были черные кожаные штаны и черная рубашка, а волосы, это прекрасное, мягкое обилие цветов, ярко блестели в свете ламп, контрастно выделяясь на обтянутых темной тканью плечах.
Будто ощутив ее присутствие, он остановился и посмотрел наверх. И Кормия тут же попала в плен его сияющих, как цитрины, глаз.
Она видела, как их свет постепенно тускнел.
Кормия отвернулась первой, ей пришлось это сделать, потому что в их паре брошенной была она. Повернувшись, она увидела, как из-за угла коридора со статуями вывернул Зейдист. Его глаза были черными, когда он взглянул на нее, и ей даже не пришлось спрашивать о состоянии Бэллы. Мрачное выражение его лица сказало само за себя.
– Я побуду с ней, – сказала она Брату. – Она попросила меня об этом.
– Я знаю. Я рад. Спасибо тебе.
Повисло молчание, и Кормия посмотрела на кинжалы в ножнах, сложенных крестом на груди Брата. У него было еще оружие, подумала она, хотя и не могла его видеть.
У Праймэйла не было ничего. Ни кинжалов в ножнах, ни неровностей под одеждой.
Ей стало интересно, куда же он направлялся. Не на Другую сторону, это точно – он был одет согласно обычаям этого мира. Куда же тогда? И зачем?
– Он внизу и ждет меня? – спросил Зейдист.
– Праймэйл? – Когда Брат кивнул, она сказала: – Эм... Да, да, он внизу.
Странно было ощущать себя единственной, кто знал, где он... и единственной кого могли о нем спросить.
Она снова подумала о том, что он был безоружен.
– Позаботься о нем, – сказала она требовательно и резко. – Пожалуйста.
Странное выражение скользнуло по лицу Зейдиста, и он кивнул.
– Да, я так и сделаю.
Когда Кормия поклонилась и развернулась, чтобы уйти, тихий голос Зейдиста заставил ее замереть на месте:
– Ребенок почти не двигается. С прошлой ночи.
Кормия посмотрела через плечо, жалея, что может помочь столь малым:
– Я совершу обряд очищения. Мы делаем так на Другой стороне, когда... Я очищу комнату.
– Не говори ей, что знаешь.
– Не скажу. – Кормии захотелось протянуть ему руку. Вместо этого, она просто сказала: – Я позабочусь о ней. Ступайте выполнять свои обязанности.
Склонив голову, Брат сбежал вниз по лестнице.
В вестибюле внизу, Фьюри потер грудь, а затем потянулся, пытаясь избавиться от боли где-то глубоко внутри. Он с удивлением осознал, насколько тяжело было видеть, что Кормия отвернулась от него.
Необычайно горько, он бы даже сказал.
Он подумал об Избранной, с которой встретился на рассвете. Разница между ней и Кормией была очевидна. Селена жаждала стать Первой Супругой, ее глаза сияли, и когда они остались в комнате одни, она смотрела на него так, будто он был призовым быком. Потребовалась вся его воспитанность, чтобы просто остаться с ней в одном помещении.
Она не была дурной женщиной и вполне хороша собой, но ее реакция... черт, она была готова запрыгнуть к нему на колени и заняться всем, что душа пожелает, прямо там, в комнате. Она также заверила его, что более чем готова служить ему и своим традициям... так как «каждая частичка ее тела неимоверно этого желает».
Без сомнения, она имела в виду секс.
А сегодня вечером придет еще одна.
Господи. Боже. Мой.
На лестнице показался Зейдист. Он быстро спускался, держа в руках ветровку.
– Пойдем.
Увидев нахмуренные брови близнеца, Фьюри подумал о том, что у Бэллы явно не все в порядке.
– Бэлла…
– Не намерен обсуждать это с тобой. – Зи пересек вестибюль, и, проходя мимо Фьюри, даже не взглянул на него. – Мы встретились ради дела, ты и я.
Фьюри нахмурился, а затем последовал за ним, топот их ботинок сливался, словно шел один человек, а не два. Даже с протезом Фьюри всегда шагал так же широко как Зи, так же при ходьбе переходил с пятки на носок, так же двигал руками.
Близнецы.
Но их сходство были лишь биологическим, не так ли? Следуя тропой своих судеб, они всегда шли в противоположных направлениях.
Оба которых были неправильными.
Что-то в нем изменилось, и Фьюри вдруг увидел все совершенно в ином свете.
Черт подери, все это время он истязал себя из-за похищения Зи... все эти годы он жил в холодной тени вездесущей трагедии своей семьи. Он страдал, черт возьми... он тоже страдал, и его мучения длятся до сих пор. И хотя он уважал святость отношений его близнеца с Бэллой, что-то щелкнуло у Фьюри в мозгу, закрылась некая дверь, как будто он стал им абсолютно чужим человеком. Враждебно настроенным незнакомцем.
Когда они вышли во двор, он застыл как вкопанный.
– Зейдист.
Зейдист продолжал молча идти к Эскалейду.
– Зейдист.
Его близнец остановился, положил руки на его бедра, но не обернулся.
– Если ты о себе и том дерьме с лессером, то можешь не утруждаться извинениями.
Фьюри поднял руку и ослабил воротничок на рубашке.
– Я не об этом.
– О красном дымке я тоже не хочу слышать. И о том, что тебя выкинули из Братства.
– Повернись, Зи.
– Зачем?
Последовала долгая пауза. Тогда сквозь стиснутые зубы он процедил:
– Ты никогда меня не благодарил.
Зи повернул голову.
– Прошу прощения?
– Ты. Ни разу. Не сказал. Мне. Спасибо.
– За что?
– За то, что я спас тебя. Черт побери, я спас тебя от этой шлюхи, Госпожи, и того, что она с тобой вытворяла. И ты ни разу меня за это не поблагодарил. – Фьюри подошел к своему близнецу, его голос срывался на крик. – Я искал тебя целый чертовый век, вытащил твою задницу из дерьма и спас твою гребаную жизнь…
Зейдист подался вперед, направив на Фьюри палец, словно пистолет.
– Ты хочешь, чтобы я отплатил тебе за свое спасение? И не надейся. Я никогда не просил тебя ни об одном чертовом одолжении. Во всем виноват ты и твой комплексе доброго самаритянина.
– Если бы я не нашел тебя тогда, у тебя бы сейчас не было Бэллы!
– Если бы ты меня не нашел, ее жизни сейчас ничего бы не угрожало! Ты хочешь благодарности? В таком случае лучше погладь себя по спинке сам, потому что я на данный момент таким желанием не горю.
Слова поплыли в ночном воздухе, как будто ища других слушателей.
Фьюри моргнул, а затем услышал, как изо рта вырвались слова, которые он хотел сказать уже давно.
– Я похоронил наших родителей сам. Я был единственным, кто позаботился об их телах, которые пропахли дымом горящего…
– Я никогда не знал их. Они были чужими для меня, так же как и ты, когда появился…
– Они любили тебя!
– Настолько, что прекратили меня искать! Да пошли они! Ты думаешь, я не знал, что он прекратил поиски? Я вернулся и выяснил, что произошло до того, как ты сжег дом. Я знаю, как далеко зашел отец, прежде чем сдался. И ты думаешь, мне есть до него дело? Он отпустил меня!
– Ты был более реальным для них, чем я! Ты был повсюду в нашем доме, ты был для них всем!
– Сейчас разрыдаюсь, мать твою, Фьюри, – отрезал Зи. – Не пытайся разжалобить меня своими рассказами. Ты хоть представляешь, какой жизнью я жил?
– Из-за тебя я потерял свою чертову ногу!
– Это ты решил прийти за мной! Если все прошло не так, как ты планировал, не смей винить в этом меня!
Фьюри ошеломленно задохнулся.
– Ты неблагодарный ублюдок. Ты неблагодарный ублюдок... Ты хочешь сказать мне, что предпочел бы остался с Госпожой? – Когда Зейдист ничего не ответил, Фьюри покачал головой. – Я всегда думал, что жертвы, на которые я пошел, стоили того. Безбрачие. Паника. Физические увечья. – Его гнев нарастал. – Я не говорю о том, сколько раз ты выносил мне мозг своими просьбами вытрясти из тебя дерьмо, избивая тебя почти до смерти. А теперь ты говоришь мне, что предпочел бы остаться рабом крови?
– Так вот в чем все дело? Ты хочешь, чтобы я зашелся от благодарности за твой саморазрушительный спасательный подвиг? – Зи тихо и жестко рассмеялся. – Неважно. Ты думаешь, я веселюсь, когда вижу, как ты куришь и пьешь, загоняя себя в раннюю могилу? Думаешь, мне нравится то, что я увидел тем вечером в том переулке? – Зи грязно выругался. – Идет оно к черту, я в эти игры не играю. Проснись, Фьюри. Ты убиваешь себя. Прекрати искать себе оправдания и постоянно лгать, и посмотри на себя, в конце концов.
На каком-то подсознательном уровне Фьюри понял, что это столкновение между ними двумя должно было произойти уже давно. Его близнецу было что сказать.
И ему тоже.
Он снова покачал головой.
– Я думаю, что имею право хоть на каплю благодарности. Моя собственная семья всю жизнь меня не замечала.
Снова последовало молчание.
Тогда Зи коротко выплюнул:
– Ради бога, Фьюри, слезь с креста. Это место пригодится кому-нибудь другому.
Пренебрежительный тон вызвал у Фьюри новую вспышку гнева, и он, не задумываясь, размахнулся и врезал Зи по лицу. Его кулак опустился на челюсть близнеца со звуком топора, врезающегося в дерево.
Тело Зи развернуло, и он приземлился на капот машины Рейджа, словно брезентовая тряпка.
Когда брат поднялся, Фьюри принял боевую стойку и тряхнул костяшками пальцев. Через пару секунд, они сойдутся в яростном споре, в котором главными аргументами будут не слова, а кулаки, и так будет продолжаться, пока один из них не рухнет.
Но куда, черт возьми, их это приведет?
Фьюри медленно опустил руки.
В этот момент в ворота особняка въехал Мерседес, за рулем которого сидел Фритц.
В свете фар Зейдист поправил куртку и спокойно подошел к Эскалэйду со стороны водительской двери.
– Если бы не обещание, данное Кормии, я бы разбил твое лицо в мясо.
– Что?
– Садись в эту гребаную машину.
– Что ты сказал ей?
Зи сел за руль, его черный взгляд резал ночь, как нож.
– Твоя девчонка беспокоится, поэтому взяла с меня обещание, что я позабочусь о тебе. И в отличие от некоторых, я держу свое слово.
Ооххх.
– А теперь садись, – Зи громко хлопнул дверью внедорожника.
Фьюри выругался и подошел к машине. В это время Мерс остановился и с заднего сидения вылез Куин. Он посмотрел на особняк. Его глаза были размером с блюдца.