Затем «контрас» выступали перед запуганными горожанами с речами. Они не критиковали сандинистов и не строили из себя «борцов за свободу». Рефрен всех выступлений был одним и тем же – ФДН будет бороться до победного конца и безжалостно уничтожать всех, кто встанет на пути.
Закончив «митинг», «контрас» занялись любимым делом – грабежом и охотой на женщин, в том числе несовершеннолетних девушек. Потом Майк Лима утверждал, что покупал у местных жителей курятину, бобы и пиво за награбленные в банке деньги, таким образом якобы истратив 430 тысяч кордоб. Пока основная часть отряда пьянствовала, другие «контрас» после упорного сопротивления захватили стоянку дорожных строителей и уничтожили там несколько грузовиков и шесть грейдеров.
Штаб батальона был взят благодаря счастливой случайности – одна из пущенных бандитами из РПГ гранат угодила в склад боеприпасов, и он вместе с защитниками штаба взлетел на воздух. Правда, надежды Морено на пополнение боеприпасов тоже не сбылись.
Бандиты ушли из города, причинив ущерб на 2 миллиона долларов и убив 47 местных жителей, в том числе женщин и детей. С тех пор события 18 октября 1983 года известны в никарагуанской истории как «резня в Пантасме». По пути в Гондурас на отряд Майка Лимы насел батальон сандинистов, от которого бандиты едва смогли удрать за границу.
С точки зрения ЦРУ, акция Лимы была крупнейшим успехом «контрас» на тот день. Сам Морено вспоминал: «Я тогда был золотым парнем для ЦРУ»[1074]. Но с пропагандистской точки зрения это был полный провал. Теперь правительство Никарагуа возило иностранные делегации в разрушенную Пантасму, чтобы каждый мог убедиться, что на самом деле представляют собой «борцы за свободу».
Зверства «контрас» возмутили даже американских конгрессменов, которых успокаивал Кларридж как куратор «проекта». Он признал, что бойцы ФДН убивают мирных жителей (после Пантасмы отрицать это было невозможно), но сказал, что все убитые – сандинистские функционеры, вроде судей, врачей, руководителей кооперативов. И вообще, по словам Кларриджа, на войне без жертв не обходится.
Тем не менее ЦРУ опять решило подправить изрядно подмоченный имидж ФДН. В первую очередь американцы приказали всем «контрас», особенно командирам, поменять боевые клички, которые сами по себе уже точно определяли истинную суть «борцов за свободу» – Палач, Дьявол, Аттила, Месть, Примитивный, Змей, Койот и т. д. ЦРУ приказало немедленно «ликвидировать этот дурацкий зоопарк»[1075]. Так, Змей стал Рубеном, а Палач – Иваном. Американцы попытались было даже прекратить постоянное воровство денежных средств в штабе Бермудеса, но решили, что, ликвидировав коррупцию, они ликвидируют и сам штаб. Поэтому все осталось как прежде.
10 октября 1983 года «пираньи» атаковали порт Коринто и уничтожили пять цистерн с нефтью и бензином (причем одна из цистерн принадлежала американской компании «Экссон»). Погибло более трех миллионов галлонов столь ценного для Никарагуа топлива. В огне сгорели также партии предназначенных на экспорт кофе и морепродуктов. Из Коринто пришлось срочно эвакуировать 23 тысячи жителей, более 10 человек были ранены[1076].
Саму операцию задумал и организовал Кларридж. Две «пираньи» вечером вошли в канал, соединявший порт с океаном. Задачей катеров было уничтожение голландского портового крана, самого большого и современного в Коринто. Одна из «пираний» села на мель. Высыпавшие на пирс люди, принявшие катер за обычное мирное судно, приветливо махали руками, предлагая помощь. Как только «пиранья» освободилась, оба катера подошли к пирсу и открыли огонь из 25‑миллиметровых спаренных пушек по людям рядом с краном. Кран был выеден из строя и не работал до тех пор, пока не пришли запасные части из Голландии. Потом «пираньи» развернулись и пошли обратно в направлении океана, обстреливая все, что им попадалось по пути[1077].
Позднее Кларридж подчеркивал, что у экипажей‑де не было приказа уничтожать нефтехранилища. Тем самым шеф латиноамериканского подразделения ЦРУ задним числом пытался снять с себя ответственность за возможную гуманитарную катастрофу, которой Коринто избежал просто чудом. Так или иначе, Кларридж назвал уничтожение нефтехранилищ «чертовски колоритной импровизацией»[1078].
Правительство Никарагуа объявило о причастности США к террористической атаке на Коринто. Мексика прекратила поставки нефтепродуктов в этот порт. Отныне снабжение Никарагуа нефтью взял на себя Советский Союз – все‑таки была вероятность, что США не осмелятся уничтожать советские танкеры, в то время как с мексиканскими они, конечно, не церемонились бы.
19 октября 1983 года Рейган фактически признал причастность США к нападению на Коринто. Один из репортеров спросил, нормально ли в свете атаки на Коринто то, что ЦРУ участвует в таких атаках и даже планирует их, и не считает ли президент, что у американского народа есть право получить всю информацию о тайной войне против Никарагуа. Рейган и не собирался оправдываться: «Я думаю, что тайные операции всегда были частью политики любого правительства… Я не буду комментировать возможную связь тподобной деятельности (имелась в виду атака на Коринто – прим. автора) со специфическими операциями, которые проводятся там (в Никарагуа), но верю, что страна, считающая, что сможет защитить свои интересы с помощью тайных операций, вправе их проводить…»[1079]
Американцы все время утверждали, что опасения Никарагуа относительно возможной агрессии со стороны США представляют собой «паранойю» сандинистского режима и служат оправданием для «милитаризации» страны.
Но 25 октября 1983 года большинство никарагуанцев убедились, чего стоят все мирные заверения США. В этот день 7600 десантников и морских пехотинцев США без всякого объявления войны напали на крошечный остров Гренада в Карибском море (население – 100 тысяч человек). С марта 1979 года Гренадой управлял прогрессивный режим Мориса Бишопа, ликвидировавший проституцию и сокративший безработицу. Бишоп поддерживал хорошие отношения с Кубой и Никарагуа, чего было уже достаточно, чтобы он стал смертельным врагом США.
Кубинские строители расширяли на Гренаде единственный аэропорт Пойнт Салинас. Решение об этом было принято еще до прихода прогрессивного правительства к власти, причем финансировал проект МВФ, хотя американцы в 1981 году пытались заблокировать выделение фондом соответствующих средств. США приводили формально неполитические причины – мол, расходы на строительство аэропорта в виде кредита ухудшат платежный баланс Гренады. Но МВФ пришел к заключению, что Гренада, наоборот, сможет заработать много валюты за счет современного аэропорта. Тем не менее Вашингтон все же добился сокращения кредита на треть, из‑за чего Гренада и обратилась за содействием к Кубе. В Пойнт Салинас прибыло несколько сотен кубинских строителей. Американцы, как и в случае с Никарагуа, сразу же стали бездоказательно утверждать, что под личиной строителей скрываются кубинские войска. Помимо кубинцев в строительстве аэропорта участвовали компании из Великобритании, Ливии и Алжира.
Американцы тайно поддерживали на Гренаде оппозицию, но никаких шансов мирно прийти к власти у нее не было.
14 октября 1983 года на Гренаде произошел военный переворот, и Бишоп был отстранен от власти. Гренаду охватили массовые демонстрации, Бишоп вырвался на свободу и объявил, что не уйдет в отставку. После этого 19 октября 1983 года он был убит по приказу лидера переворота, бывшего заместителя премьера Бернарда Коарда. На острове сохранялось спокойствие, кубинцы переворот осудили, население охватила апатия – Бишоп был очень популярен в стране.
Американцы решили оккупировать остров под предлогом спасения примерно 600 американских студентов‑медиков, учившихся в университете недалеко от аэропорта Пойнт Салинас. Ни до переворота, ни после никто студентам не угрожал, и помощи они ни у кого не просили.
Чтобы придать своей агрессии против Гренады видимость законности, Рейган организовал обращение к США от имени марионеточной Организации восточнокарибских государств, куда входили прозападные режимы, полностью зависящие от американской помощи. Ямайка (где американцы с помощью экономического бойкота и подрывной деятельности недавно свергли прогрессивное правительство Майкла Мэнли) выразила готовность принять участие в интервенции, чтобы придать ей «международный» характер. Карибский контингент численностью не превышал батальона – в нем насчитывалось 300 человек. Они прибыли на Гренаду после того, как весь остров уже был захвачен десантниками и морской пехотой США.
Операции по захвату Гренады дали название «Вспышка ярости» (Urgent Fury). Но эта «вспышка» была тщательно подготовлена – уже в марте 1983 года Рейган стал высказывать публичные угрозы в адрес Гренады, которая якобы, как и Никарагуа, превращается в «советско‑кубинскую военную базу».
Отборным американским войскам (некоторые из них недавно тренировались в Гондурасе) противостояли около 1500 гренадских ополченцев, вооруженных устаревшим оружием и деморализованных последними событиями на острове. При захвате аэропорта Пойнт Салинас американцы открыли огонь по кубинским рабочим (722 человека), и те стали отстреливаться.
Огромное неравенство сил быстро решило исход дела. Американцы потеряли 19 человек убитыми и 116 ранеными. Были убиты 25 и ранены 59 кубинцев. Погибли 67 гренадцев – в том числе 21 пациент клиники для душевнобольных, которую разбомбила американская авиация, – 358 получили ранения.
Генеральная Ассамблея ООН 108 голосами против девяти (Антигуа и Барбуда, Барбадос, Доминика, Сальвадор. Израиль, Сент‑Винсент и Гренадины, Ямайка, Сент‑Люсия, США и сама Гренада, где американцы установили марионеточный режим) осудила американскую агрессию как «наглое нарушение международного права»[1080]. 27 стран предпочли воздержаться. Когда Рейгана спросили, как он мог бы прокомментировать фактическую изоляцию США в ООН, тот ответил, что голосование в Генеральной Ассамблее «ничуть не испортило мне завтрак».
История, как всегда, хотя и с опозданием, поставила все на свои места – 29 мая 2009 года аэропорт Пойнт Салинас был официально назван именем Мориса Бишопа.
Рейган был полностью удовлетворен жесткостью, с которой действовали военные США, и их быстрой победой. Теперь, как считали и в Пентагоне, и в ЦРУ, «вьетнамский синдром» наконец преодолен и можно взяться за более внушительную цель – Никарагуа.
Кларридж выразил такой подход наиболее наглядно – он приклеил на свою машину наклейку «На очереди – Никарагуа» («Nicaragua next»).
Понимали новую обстановку и в Манагуа. Именно после агрессии против Гренады в столице и других крупных городах стали формироваться отряды гражданской обороны и строиться бомбоубежища.
В Национальном руководстве СФНО разгорелись споры относительно тактики, которую следовало применять при нападении США на Никарагуа. Борхе считал, что с учетом огромного технического превосходства американцев, особенно в авиации, частям СНА, милиции и добровольцам нужно при начале агрессии оставить крупные города, уйти в горы и перейти к партизанской войне. Он ссылался на примеры операций Сандино и войны во Вьетнаме: «В горах мы будем непобедимы, и горы станут могилой захватчиков‑гринго»[1081]. Именно об этом открыто предупредил в свое время посланника госсекретаря Эндерса Байардо Арсе.
Братья Ортега, напротив, полагали, что наибольший урон американцам можно нанести именно в городских боях, тем более что поддержка СФНО сильна именно среди горожан. Если же отойти в горы, то население будет деморализовано. К тому же, в отличие от времен Сандино, американцы наверняка установят жесткую морскую блокаду Никарагуа, и партизанские части в горах будут отрезаны от любых видов снабжения. «Решающие битвы против сил вторжения разыграются в городах тихоокеанского побережья, а не в горах. При поддержке Советского Союза и Кубы мы строим армию, способную отразить вторжение. В горы мы уйдем, только если проиграем войну и потеряем власть, – и тогда опять станем партизанским движением, которое со временем будет ликвидировано. Сильнейшая наша социальная опора – горожане тихоокеанского побережья, а не жители гор. Наконец, технически невозможно взять в горы танки, орудия и самолеты, которые нам даст СССР. Мы должны превратить каждый город в братскую могилу для тысяч империалистов»[1082].
Следует признать, что в этом споре были, несомненно, правы братья Ортега. Ведь именно в городских боях американцам было бы труднее всего применить авиацию – свое главное преимущество.
Национальное руководство СФНО решило также несколько изменить тактику в пропагандистском противоборстве с США. До Гренады во время антиамериканских демонстраций в никарагуанских городах было принято сжигать флаги США. Братья Ортега предложили, чтобы вместо флагов сжигали чучело Рейгана, проводя четкую разницу между американским народом и президентом США, которого в этом самом народе очень многие не любили. Национальное руководство СФНО единогласно поддержало это предложение.
Сандинисты перешли в контрнаступление и на дипломатическом фронте. Никарагуа представила в октябре 1983 года четыре проекта договоров, призванных снизить напряженность в Центральной Америке, включая договор о ненападении между Никарагуа и США, Никарагуа и Гондурасом, а также многосторонний договор о недопущении любого иностранного вмешательства в гражданскую войну в Сальвадоре.
Госдепартамент США отверг все мирные инициативы Манагуа, но администрация Рейгана явно проигрывала пропагандистскую войну даже в самих США. 20 октября 1983 года палата представителей конгресса опять проголосовала за прекращение всех тайных операций против Никарагуа. Причем конгрессмен Майкл Барнс, только что вернувшийся из Никарагуа, фактически открыто назвал лживой версию, что «контрас» якобы нужны для того, чтобы побудить сандинистов сесть за стол переговоров с США. «Это миф, что тайные операции предназначены для того, чтобы принудить никарагуанцев занять место за столом для переговоров. Проблема в том, что никарагуанцы уже там. Никарагуа постоянно пытается начать переговоры с администрацией Рейгана. Не Никарагуа не хочет вести переговоры. Это мы не хотим. Никарагуа давно демонстрирует свою готовность учесть нашу заботу о безопасности при единственном условии – что мы тоже будем готовы учесть их заботу о безопасности. Есть только одна вещь, которая не является для никарагуанцев предметом переговоров, – это их революция. И здесь мы приближаемся к истинной цели тайных операций. Они предназначены для того, чтобы уничтожить никарагуанскую революцию»[1083].
Однако сенат, где господствовали республиканцы, 3 ноября 1983 года одобрил продолжение финансовой поддержки «контрас». Обеим платам пришлось образовать согласительную комиссию, и под давлением администрации конгресс все же решил выделить на «борцов за свободу» 24 миллиона долларов на срок до июня 1984 года.
Кларридж, по его собственным словам, понял, что продлить финансирование в 1984 году не удастся. Тем более что в октябре 1984 года в США должны были пройти президентские выборы, и шансы кандидата демократов Гэри Харта оценивались высоко. Для ЦРУ поражение Рейгана было бы равносильно катастрофе, и американская разведка начала подыскивать альтернативные источники финансирования «контрас».
Одной из возможностей была операция «Стадо слонов». Так сотрудники ЦРУ на своем жаргоне называли поставки «контрас» лишнего оружия из арсеналов Пентагона. Согласно американскому законодательству, если оружие или оснащение вооруженных сил США признавалось «избыточным», то это оружие теряло денежную стоимость, и его можно было «подарить» кому угодно. Таким образом «контрас» получили, например, самые современные приборы ночного видения стоимостью до 25 тысяч долларов каждый.
Были и другие варианты. По просьбе ЦРУ Пентагон попросил у Израиля оружие советского производства, захваченное при нападении на Ливан летом 1982 года. Израильтяне согласились и не задавали лишних вопросов[1084]. По словам Кларриджа, американцы получили от Тель‑Авива «целую Организацию Объединенных Наций в смысле оружия». Правда, столь нужных американцам АК‑47 было мало, зато «контрас» перепало несколько тысяч винтовок «маузер», которые производились для вермахта в Чехословакии в годы войны, шведские автоматы калибра 9 мм и несколько советских винтовок СКС. Передали израильтяне и несколько советских 120‑миллиметровых минометов, которые не годились для маневренной войны, но были использованы «контрас» для обстрела никарагуанской территории из Гондураса.
Кларридж был возмущен, когда конгресс осудил и такие операции. В последний момент из‑за опасений взрыва возмущения на Капитолийском холме Пентагон все же решил не передавать «контрас» оружие из арсеналов национальной гвардии некоторых американских штатов.
После Гренады американцы снова бросили крупные силы ФДН в наступление. Цель была прежней – отбить и удержать хотя бы небольшую часть никарагуанской территории. На этот раз ЦРУ сделало ставку на бывшего капитана элитных частей национальной гвардии (Школа пехотной подготовки) Уго Вильягру. После падения Сомосы Вильягра успел отсидеть в костариканской тюрьме за вооруженное нападение на радиостанцию. В конце 1983 года именно Вильягра как «свежее лицо» должен был стать фактически главным полевым командиром «контрас» в Никарагуа. ЦРУ сняло для Вильягры специальный дом, где был оборудован штаб со всеми средствами коммуникации. После «освобождения» части никарагуанской территории этот штаб предполагалось немедленно перебросить через границу.
Но к схватке готовились и сандинисты. Именно после Гренады они стали раздавать населению автоматы. Были резко ускорены темпы проведения аграрной реформы, причем теперь помимо кооперативов землю получали и крестьяне‑частники. Обычно вместе с собственной землей они получали автомат или винтовку для ее защиты. Теперь каждый город, каждое предприятие было опорным пунктом, и Пантасма уже не могла повториться.
В декабре 1983 года Вильягра бросил главные силы ФДН на населенный пункт Ванблан прямо рядом с границей. Другие тактические группировки «контрас» атаковали Сан‑Хосе‑де‑Бокай, Эль‑Куа, Ла‑Вихию и Килали. Но ни в одном случае им не удалось сломить оборону милиции и пограничников – все атаки контрреволюционеров были успешно отбиты[1085].
Тогда главный куратор «контрас» в Гондурасе Раймонд Доти решил полностью заменить командование ФДН, избавившись от Бермудеса, его заместителя Санчеса и палача Лау. Было понятно, что погрязшие в коррупции, разврате и заказных убийствах лидеры «контрас» не могли мотивировать своих бойцов на сколь‑нибудь успешные действия. Однако Бермудес пожаловался на Доти прямо в Лэнгли, и его оставили в покое. Зато главного претендента на кресло главкома – Вильягру – отправили в Майами и посоветовали держать язык за зубами.
Никарагуа ответила на Гренаду и очередное наступление «контрас» самым неблагоприятным для американцев способом. В стране была смягчена цензура печати, несколько сотен кубинских специалистов были отправлены домой. 4 декабря 1983 года провозгласлили общую амнистию для всех «контрас», за исключением бывших офицеров национальной гвардии. Амнистированным обещали землю по закону об аграрной реформе. Если же покинутые бывшими контрреволюционерами земли уже успели передать другим людям, правительство было готово выплатить денежную компенсацию.
Уже через 10 дней после амнистии более сотни крестьян вернулись из Гондураса и были поселены вблизи Окоталя и Эстели.
31 января 1984 года последовал самый страшный удар для американцев и их марионеток среди никарагуанской легальной оппозиции – было объявлено о проведении парламентских и президентских выборов. Это лишало администрацию Рейгана весомого аргумента – теперь было сложно выставить сандинистов сторонниками тоталитаризма. США решили сорвать выборы. Сделать это планировалось выдвижением заранее неприемлемых условий для участия в выборах буржуазной оппозиции. Предполагалось, что сандинисты отвергнут эти условия, в ответ на что буржуазные партии станут бойкотировать выборы, и их можно будет раскритиковать как «нелегитимные».
Буржуазная оппозиция в 1982‑1983 годах уже перестала скрывать свои тесные отношения с Вашингтоном. КОСЕП и буржуазные политические партии приглашали на свои заседания американских дипломатов и сами активно посещали посольство США в Манагуа. В 1981 году по указке американцев был образован легальный оппозиционный политический блок правых сил – Демократическое координационное движение, или, как его кратко называли по‑испански, «Координадора». Заметим, что левые силы в Сальвадоре, Гватемале или Гондурасе не могли и мечтать о какой‑либо легальной деятельности.
В марте 1982 года (когда «контрас» впервые перешли к активным боевым действиям) «Координадора» фактически предъявила сандинистам ультиматум, содержащий требования, при выполнении которых правые были согласны участвовать в политической жизни страны. Среди них было немедленное заключение договора о ненападении с США и аналогичных договоров с центральноамериканскими странами, прекращение всеми странами поддержки повстанческих движений в регионе и возобновление американской экономической помощи Никарагуа. Ничего неприемлемого для сандинистов в этом не было – Манагуа уже давно предлагала Вашингтону нормализовать отношения.
Но далее буржуазная оппозиция призвала к «контролируемому разоружению» в Центральной Америке под наблюдением не ООН, а Организации американских государств (ОАГ), где господствовали американцы. Причем целью такого «разоружения» была полная ликвидация вооруженных сил, предлагалось сохранить только полицию. Лучший подарок для «контрас» трудно было и представить. Но самым неприемлемым для сандинистов условием было начало переговоров с «контрас» под эгидой все той же ОАГ, которая затем следила бы за соблюдением достигнутых договоренностей[1086]. Фактически никарагуанское правительство лишалось в собственной стране суверенных прав.
Все дальнейшие шаги «Координадоры» были самым тесным образом скоординированы с американцами. На следующий же день после оккупации Гренады буржуазная оппозиция снова выступила с требованием начать «процесс национального примирения», который может быть возможен только на базе возвращения к «истинным целям революции» 1979 года. Как только сандинисты объявили о проведении выборов президента и парламента, «Координадора» предсказуемо потребовала, чтобы выборы прошли под контролем именно ОАГ.
Но КОСЕП уже 23 марта 1984 года призвал все буржуазные партии бойкотировать выборы в любом случае. Поразительным образом этот призыв совпал с очередной активизацией диверсионной деятельности ЦРУ против Никарагуа.
24 марта 1984 года в Коста‑Рике разбился самолет ДС‑3, который привез оружие группировке Пасторы. Пока ФДН приходил в себя после поражения в декабре 1983 года, именно Пасторе весной 1984‑го отводилась роль лидера главной ударной группировки контрреволюции.
Чтобы дать Пасторе время для нанесения главного удара, США (с подачи Кларриджа) решили перейти к актам самой настоящей войны против Никарагуа. Рейган был недоволен слабой активностью «контрас» и приказал ЦРУ усилить подрывную войну против Никарагуа. Кларридж предложил заминировать с моря все крупные никарагуанские порты и тем самым вызвать экономический и военный коллапс Никарагуа в кратчайшие сроки. Шеф латиноамериканских операций ЦРУ вспоминал, что додумался до установки морских мин, потягивая джин со льдом и покуривая сигару в своей квартире[1087]. «Приближался сезон экспорта в Никарагуа, и, заблокировав их судоходство хотя бы ненадолго, мы сделали бы достаточно, чтобы устроить им экономические трудности… Я до сих пор удивляюсь, почему я не додумался до этого раньше». Кларридж даже возмущался, что многие, в том числе и конгрессмены, считают мины «негуманным» оружием. «На самом деле морскими минами было убито меньше людей, чем любым другим оружием, которое мы изобрели на протяжении столетий… Мины не элегантны, зато дешевы и эффективны… Конечно, я знал, что Агентство (ЦРУ) накопило изрядный запас как раз тех мин, которые мне требовались»[1088]. Мины были сделаны из обрезков канализационной трубы (то есть замаскированы под кустарное производство), обращение с ними не требовало особых навыков, и каждая «пиранья» могла нести по две штуки.
В ЦРУ прекрасно отдавали себе отчет, что согласно Уставу ООН такие действия приравниваются к боевым и не могут быть осуществлены без формального объявления войны. Но Кейси и Кларридж успокоили Рейгана – всю ответственность за минирование возьмут на себя «контрас». Президент США лично одобрил минирование, причем его посвятили в самые мелкие подробности предстоявшей операции[1089].
5 января 1984 года начальника пресс‑службы ФДН Чаморро разбудил в два часа ночи заместитель резидента ЦРУ в Тегусигальпе и передал пресс‑релиз, составленный на отличном испанском языке. Именно из этого документа один из лидеров ФДН узнал, что ФДН, оказывается, приступил к минированию никарагуанских портов. Пресс‑релиз требовалось срочно зачитать на радиостанции «контрас», чтобы опередить информацию, которую могли бы передать в эфир сандинисты.
Мины были размещены специальным отрядом ЦРУ в гаванях Пуэрто‑Сандино, Коринто (Тихий океан) и Эль‑Блуфф (на Атлантике).
Они были разработаны управлением ЦРУ по изготовлению боевой спецтехники (Weapons Group) при содействии специалистов ВМС США. Некоторые не имели аналогов в мире. Например, одна из мин представляла собой трехметровый цилиндр, начиненный 150 килограммами взрывчатки С‑4. Эта мина была снабжена магнитометром, который улавливал магнитные волны от проходящих мимо больших стальных судов. После этого электрический разряд вызывал взрыв. Другие мины были закамуфлированы под камни, и их детонацию вызывали волны от проходивших рядом кораблей. Были и контактные мины, а также мины, приводившиеся в действие от акустических волн (то есть от шума, издаваемого кораблями)[1090]. Всего американцы установили 75 мин.
Первая установка была произведена 7 февраля 1984 года в нефтеналивном порту Пуэрто‑Сандино. Две «пираньи» вошли на рейд, установили четыре мины и обстреляли из 25‑миллиметровых пушек нефтехранилища в порту. Однако «пираньи» наткнулись на плотный заградительный огонь советских 23‑миллиметровых зенитных установок, и один из катеров был поврежден. Второй «пиранье» пришлось взять первую на буксир, и вертолеты ЦРУ обеспечили им прикрытие отхода с воздуха.
25 февраля 1984 года у Эль‑Блуффа были обстреляны с «пираний» два никарагуанских рыболовецких судна.
25‑го же в 10:00 был поврежден, подорвавшись на двух минах, рыбацкий траулер «Песката 23». Семь человек оказались раненными, двое пропали без вести. В 12:43 затонул после подрыва на мине траулер «Песката 15» после подрыва на мине. Были ранены два моряка. Сами «контрас» хвалились, что в результате их действий потерпели урон четыре никарагуанских патрульных судна, переоборудованные из рыболовных траулеров[1091]. 1 марта акустическая мина подорвала большой голландский корабль‑землечерпалку на рейде Коринто. Голландские специалисты оценили ее мощность в 220 фунтов взрывчатки.
Газеты многих стран, в том числе и американские, сразу начали писать о причастности к минированию США, так как полагали, что мины устанавливаются с подводных лодок, которых не было у стран региона.
Американцы попросили Пастору на всякий случай тоже взять на себя ответственность за минирование никарагуанских портов, что он и сделал 1 марта. Пастора объявил целью минирования прекращение военных поставок в Никарагуа из СССР и других социалистических стран: «Берега Никарагуа являются военной зоной, и мы не несем ответственности за гибель гражданских лиц в этой зоне»[1092].
7 марта от американской мины пострадал панамский корабль (на самом деле английский сухогруз под панамским флагом) с грузом лекарств, продовольствия и запчастей. После этого Никарагуа направила США ноту протеста, которая была проигнорирована.
Помимо минирования американцы продолжали обстрел никарагуанских портов с катеров. 7 марта была обстреляна гавань атлантического порта Сан‑Хуан‑дель‑Сур, который как раз намеревался захватить Пастора.
20 марта 1984 года ЦРУ изрядно испугалось – у Пуэрто‑Сандино подорвался на мине советский танкер «Луганск» Новороссийского морского пароходства, перевозивший в Никарагуа 250 тысяч баррелей нефти. Советскому кораблю в определенной степени повезло, так как взрыв произошел под сухим трюмом. Тем не менее пятеро советских моряков были ранены, причем двое из них – серьезно. Танкер отремонтировали, и 25 марта он отправился обратно.
21 марта 1984 года министр иностранных дел СССР А. А. Громыко вручил ноту протеста временному поверенному в делах США в Москве. Советское правительство возложило на США всю ответственность в связи с подрывом «Луганска».
ФДН (слишком явно связанный с американцами) немедленно отрекся от этой акции, а Пасторе было уже все равно.
27 марта на минах подорвалось никарагуанское судно, занимавшееся ловом креветок. В этот же день было повреждено норвежское судно под либерийским флагом с грузом патоки. 30 марта было повреждено японское судно, перевозившее велосипеды, запасные части и строительные материалы.
У Никарагуа не было минных тральщиков, и траление портов проводили обычные рыбацкие суда с помощью сетей. При этом их постоянно обстреливали «пираньи» ЦРУ. Помощь в тралении обещали французы, но американцам удалось помешать выполнению этого обещания[1093].
По просьбе никарагуанцев в страну прибыла группа экспертов ВМС СССР (12 офицеров), чтобы оценить возможность продолжения судоходства и дать рекомендации по борьбе с минной опасностью. Именно советские офицеры и предложили переоборудовать в тральщики рыболовецкие сейнеры. Правда, советские специалисты решили, что мины кустарного производства, а это подкрепляло американскую версию о том, что мины ставят «контрас». Но, в любом случае, после визита советских моряков подрывов больше не было.