Добро и зло в ершалаимских главах романа
В романе «Мастер и Маргарита» писатель продолжает вечную тему борьбы добра и зла. Причем делает это своеобразно – перед нами появляются два романа. В одном автор описывает события 20-30-х годовХХ века, в другом – события библейских времен. Булгаков представляет вниманию двуединое пространство. Оно состоит из романа Мастера о Понтии Пилате и романа о Мастере. Эти романы, с одной стороны, противопоставлены друг другу, а с другой стороны, в них представлена единая история человечества, состояние нравственности за последние две тысячи лет.
Перенесемся в далекий Ершалаим, во дворец прокуратора Иудеи Понтия Пилата. Перед нами оригинальная версия тех событий, о которых рассказывает нам Евангелие. Главные герои ершалаимских глав — пятый прокуратор Иудеи Понтий Пилат и нищий бродяга Иешуа Га-Ноцри, который пришел в мир с учением о добре. Но его истину современники не приняли, и Иешуа был приговорен к позорной смертной казни — повешению на столбе. Именно эти образы и будут в центре исследования. 
Булгаковский Иешуа Га-Ноцри – это художественное осмысление евангельского образа Иисуса Христа.Но писатель подчеркивает существенную разницу между своим персонажем и Христом. Иешуа не знает о своем божественном происхождении, он простой человек. Автор в данном случае сосредоточен на человеческой сущности Богочеловека, не отвергая и божественного его начала: в финале Иешуа представляет собой высшую божественную силу, по поручению которой Левий Матвей предстает перед Воландом с просьбой о награде Мастера покоем.
Иешуа в романе предстает перед читателем, прежде всего, нравственно прекрасным человеком, незаслуженно пострадавшим, но опору в самом себе и в своей истине, которой он остался верен до конца. Самое удивительное понимание добра в романе — это истина Иешуа. Он всех называет «добрыми людьми», даже Марка Крысобоя, к которому, кажется, совсем неприменимы представления о гуманности. Иешуа считает «добрым» и прокуратора, прощает его. Причем прощать настолько естественно для Иешуа, что это не выглядит жертвой, а предстает как естественное свойство его натуры, живущей вне законов зла. Доброта и готовность к прощению – эти качества являются определяющими образ Иешуа как образ, несущий доброе начало.
Понтий Пилат — реальная историческая личность. Прокуратором Иудеи Понтий Пилат был в 26–36 гг. н.э. «Булгаковский Понтий Пилат значительно облагорожен по сравнению с прототипом. М. Булгаков в своем романе разворачивает глубинный евангельский сюжет сомнений, страха, и предательства Пилатом Иисуса»,- отмечает Л.М. Яновская.
Соглашаясь с этим утверждением, отметим, что в изображении М. Булгакова – это сложный и драматичный персонаж, внутри которого идет борьба добра и зла. Он двойственен по своему положению. С одной стороны, является вершиной политической власти в Ершалаиме, но с другой стороны, он всего лишь чиновник кесаря, его собственные карьера и жизнь зависят от единственного слова императора.
«Это подневольное положение порождает политическую трусость, которая называется «пилатчиной»: это - отказ от доброй воли, совершение поступков против человеческой совести»,-утверждает П.Р. Абрагам. Пилат не только сразу же понимает невиновность Иешуа Га-Ноцри, но и пытается его спасти, предлагая своему арестанту солгать и опровергнуть показания доносчиков. И все-таки, проявляет малодушие: из-за трусости и боязни немилости императора Тиверия, Пилат идет против своих убеждений, голоса человечности и совести. Совершается непоправимая трагическая ошибка – Иешуа казнят. Могущество Понтия Пилата оказывается мнимым. Он трус, верный слуга кесаря. В этом смысле он явно выразитель злого начала в романе.
Но прокуратор пытается хотя бы частично искупить свою вину перед невинным бродячим философом. По приказу Понтия Пилата страдания Иешуа были сокращены: его пронзают копьем, чтобы сократить его мучения. Прокуратор даже мстит за смерть Иешуа убийством Иуды, но и это не помогло ему приблизиться к истине Иешуа.
В.В. Петелин отмечает «два плана в развитии действия, которое отражает борьбу живущих в Пилате двух начал. И то, которое можно определить как духовный автоматизм, обретает над ним на какое-то время фатальную власть, подчиняя все его поступки, мысли и чувства. Он теряет над собой власть». Сначала видим явное падение человеческого, но потом впоследствии замечаем и возрождение в его душе человечности и сострадания, доброго начала. Понтий Пилат совершает над самим собой беспощадный суд. Он грешен. Его душа переполнена добром и злом, ведущих между собой неотвратимую борьбу. Но внимание Булгакова привлекает не грех, а то, что за этим следует – страдание, раскаяние, искренняя боль.
Интересно мнение Л.М. Яновской о том, что «совершая зло под давлением обстоятельств, которым не смог противостоять, Пилат мучается из-за совершенного им зла «двенадцать тысяч лун», и то, что его совесть пробудилась, не может не вызвать к нему сочувствия».
Существует и другая оценка поступка героя. В.А. Чалмаев считает: «Даже после прощения Пилат не может освободиться от мысли о «прошлой казни», ищет подтверждение тому, что ее не было. Тем не менее, он уже неотделим от Иешуа. Он вечно будет воплощением «пилатчины», ухода от своей совести. Понтий Пилат получил свое наказание за трусость – бессмертие вечной вины».Отсюда осуждение как естественная реакция на действия Понтия Пилата. Однако стоит ли торопиться с осуждением героя, ведь в последней главе романа по просьбе Мастера и Маргариты Понтий Пилат получает освобождение и прощение, и вместе с Иешуа уходит по лунной дорожке. Мне почему мне всё-таки ближе оценка Л.М. Яновской, которая более точно, на мой взгляд, отражающей замысел самого писателя, избегающего категоричности.
Понтий Пилат и Иешуа ведут дискуссию о добре и зле. Иешуа верит в добро, в предопределенность исторического развития, ведущего к единой истине. Пилат убежден в неискоренимости зла в человеке. Может быть, ошибаются оба? Путь по лунной дорожке стал итогом в споре Пилата и Иешуа, который навечно их сблизил; так зло и добро слились воедино в человеческой жизни.
Итак, в ершалаимских главах романа Иешуа – носитель добра, символ нравственной стойкости и человечности. А Понтия Пилата нельзя отнести ни к носителям зла, ни к носителям добра, потому, что он соединяет в себе оба начала, что также вполне может определять человеческую сущность. Образы Понтия Пилата и Иешуа дают возможность понять, что добро не всегда торжествует на земле, а борьба этих двух начал не всегда заканчивается победой добра.