Но там, где все горды развратом,
Понятия перемешав,
Там правый будет виноватым,
А виноватый будет прав…
И честный человек слабеет,
Так все кругом развращено.
Когда судья карать не смеет,
С преступником он заодно.
Однако, так как речь идет о бесчеловечном и унижающем достоинство обращении, поэтому необходимо иметь ввиду, что «… статья 2 Пакта в совокупности со статьей 7 требует действенной защиты от нарушений последнего положения. В силу характера принудительного возвращения до его производства должна иметься возможность действенного рассмотрения решения о высылке при наличии достаточного риска пыток с целью предотвратить непоправимый ущерб для данного лица и не допустить того, чтобы процедура пересмотра была пустой формальностью, лишенной смысла. Отсутствие любой возможности эффективного независимого пересмотра решения о высылке в случае автора, соответственно, равносильно нарушению статьи 7, рассматриваемой в совокупности со статьей 2 Пакта » (п. 11.8 Соображений КПЧ от 25.10.06 г. по делу «Альзери против Швеции»).
«… государство-участник обязано обеспечить, чтобы его следственный аппарат был организован таким образом, чтобы он сохранял возможность расследования в максимально возможной степени уголовной ответственности всех соответствующих должностных лиц как своего государства, так и иностранных государств, за действия в нарушение статьи 7, совершенные на территории под его юрисдикцией, и предъявления соответствующих обвинений. То, что государство-участник не обеспечило этого в данном случае, равноценно нарушению обязательств государства-участника по статье 7, рассматриваемых в совокупности со статьей 2 Пакта » (п. 11.7 Соображений КПЧ от 25.10.06 г. по делу «Альзери против Швеции»).
4. Таким образом, постановление Перевезенцевой Т.В. об удалении N. из судебного заседания подлежит отмене по основаниям, предусмотренным п. 1 ст. 398.15, п. 1 ст. 389.16 УПК РФ, так как Перевезенцева Т.В. не доказала, что N. не выполняла законные распоряжения председательствующей (ч. 4 ст. 7 УПК РФ, ч. 2 ст. 42 УК РФ, ч. 1 ст. 17.3 КоАП РФ).
Также постановление Перевезенцевой Т.В. подлежит отмене по основаниям, предусмотренным п. 1 ст. 389.15, п. 2 ст. 389.16 УПК РФ, так как она не учла, что она является Особо Опасным Преступником, которая наделила себя правом игнорировать и извращать подлежащие применению нормы действующего законодательства, что должно было существенно повлиять на выводы суда.
Не учла Перевезенцева Т.В. и то, что ст. 258 УПК РФ не предусматривает удаление из судебного процесса защитников и поэтому постановление Перевезенцевой Т.В. подлежит отмене как по основаниям, предусмотренным п. 1 ст. 389.15, п. 2 ст. 389.16 УПК РФ, так и по основаниям существенного нарушения ст. 258 УПК РФ, что является основанием для отмены постановления в силу п. 2 ст. 389.15, ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ, поскольку была существенно нарушена процедура судопроизводства, в результате чего было нарушено конституционное право N. на доступ к правосудию, гарантированное ч.ч. 1, 2 ст. 46 Конституции РФ во взаимосвязи с правом на получение квалифицированной юридической помощи, защищаемое ст. 48 Конституции РФ.
Подлежит постановление отмене и по основаниям, предусмотренным п. 2 ст. 389.15, ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ в связи нарушением права на информацию о правах и порядке их осуществления, гарантированного ч. 1 ст. 11, ч. 2 ст. 243 УПК РФ, что существенно повлияло на создание Перевезенцевой Т.В. конфликта интересов (ч. 2 ст. 3 Закона «О статусе судей в РФ) и основания её отвода в связи с прямой заинтересованностью (ч. 2 ст. 25 УК РФ) в исходе дела (ч. 2 ст. 61 УПК РФ).
Так как Перевезенцева Т.В. со своими подельниками лишила N. возможности на получение квалифицированной юридической помощи, поэтому её постановление подлежит безусловной отмене по основаниям, предусмотренным ч. 1 ст. 75, п.п. 1, 3 ч. 2 ст. 75, п. 2 ст. 389.15, п. 4 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ в их нормативном единстве.
Так как Перевезенцева Т.В. со своими подельниками лишила сторону защиты возможности принесения реплик на доводы прокурора и этим нарушила процедуру судопроизводства в части справедливого разбирательства дела на основе состязательности и равноправия сторон, что предусмотрено п. 1 ст. 14 Пакта, п. 1 ст. 6 Конвенции, ч. 3 ст. 123 Конституции РФ, ч.ч. 1, 3, 4 ст. 15, ч. 1 ст. 243 УПК РФ, поэтому в связи с нарушением этой процедуры её постановление подлежит безусловной отмене по основаниям, предусмотренным п. 2 ст. 389.15, ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ. Особо акцентирую внимание на этом пункте: лишение стороны защиты возможности комментировать заключение прокурора является существенным нарушением принципа состязательности и равноправия стороны и существенно влияет на законность и обоснованность выносимого судом решения.
А так как Перевезенцева Т.В. в связи со своим противоправным поведением подлежала безусловному отводу, поэтому постановление об удалении стороны защиты из судебного заседания подлежит отмене по основаниям вынесения решения незаконным составом суда, что предусмотрено п. 2 ст. 389.15, п. 2 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ.
Так как Перевезенцева Т.В. действовала противоправными способами, поэтому её постановление подлежит отмене как по основаниям нарушения принципа законности, предусмотренного п. 3 ст. 389.15, п. 1 ч. 3 ст. 389.18 УПК РФ, ст. 3 УК РФ, так и по основаниям существенного несоблюдения процедуры судопроизводства в части вынесения законного, обоснованного и мотивированного решения, предусмотренного ч. 4 ст. 7 УПК РФ, что является основанием для его отмены в силу п. 2 ст. 389.15, ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ.
Так как решение Перевезенцевой Т.В. является несправедливым в следствии чрезмерной суровости, не отвечающей обстоятельствам дела, поэтому её постановление подлежит отмене по основаниям, предусмотренным п. 4 ст. 389.15, ч. 2 ст. 389.18 УПК РФ.
Так как Перевезенцева Т.В. не разъяснила порядок обжалования её постановления, поэтому оно подлежит отмене по основаниям несоблюдения процедуры судопроизводства (п. 2 ст. 389.15, ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ), обязывающую Перевезенцеву Т.В. разъяснять право на обжалование и порядок осуществления этого права, что предусмотрено ч. 1 ст. 11, ч. 3 ст. 15, ч. 2 ст. 243, п. 8 ч. 2 ст. 437 УПК РФ в их нормативном единстве.
4.1 Перевезенцевой Т.В. были заявлены отводы и в обоснование своих доводов N. сослался на соответствующие доказательства и норма права. Перевезенцева Т.В. в вынесенных постановлениях об отказе в удовлетворении отводов доводы N. в полном объеме не отразила, чем цинично нарушила его право на выражение своего мнения, гарантированное N. ст. 19 Всеобщей декларации, п.п. 1, 2 ст. 19 Пакта, п. 1 ст. 10 Конвенции, ч.ч. 1, 3 ст. 29 Конституции РФ, право на справедливое разбирательство дела, гарантированное ст. 10 Всеобщей декларации, п. 1 ст. 14 Пакта, п. 1 ст. 6 Конвенции, ч. 1 ст. 46 Конституции РФ, составной частью которого является право на представление доказательств, гарантированное п. 4 ч. 4 ст. 47 УПК РФ, в результате чего было нарушено право N. на разбирательство дела компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона, гарантированное ст. 8 Всеобщей декларации, п. 1 ст. 14 Пакта, п. 1 ст. 6 Конвенции, то есть судом и судьей, к подсудности которых дело отнесено законом (ч. 1 ст. 47 Конституции РФ), то есть не подлежащих отводу по основаниям, предусмотренным п.п. 1, 3 ч. 1 ст. 61, ч. 2 ст. 61 УПК РФ, ст. 63 УПК РФ в значении Определения КС № 733-О-П от 17.06.08 г. Фактически к рассматриваемым правоотношениям необходимо применить основания для отмены вынесенных постановлений, перечисленные в п. 4.
4.1.1 Так как в силу ч. 3 ст. 49 Конституции РФ; ч. 3 ст. 14 УПК РФ: «Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого», - а доводы N. и его защиты об основаниях отвода опровергнуты так и не были, поэтому они имеют большую юридическую силу, в связи с чем постановления об отказе в удовлетворении заявленных отводов подлежат отмене, поскольку выводы «юристов» не соответствуют фактическим обстоятельствам (п. 1 ст. 389.15 УПК РФ), не подтверждаются достоверными доказательствами, «рассмотренными» в судебном заседании (п. 1 ст. 389.16 УПК РФ) и суд в нарушение п. 2 ст. 307 УПК РФ, п. 6 ППВС РФ № 1 от 29.04.96 г. «О судебном приговоре» (п. 3 ст. 389.16 УПК РФ), Подельники не указали в постановлениях основания, по которым были приняты одни доказательства и отвергнуты другие (БВС СССР. 1965. № 3.с. 37; 1959. № 5. С. 15; 1961. № 1. С. 8; 1964. № 4. С. 25; 1957. № 3. С. 6; БВС РФ. 2008. № 4.с.19; 2008. № 11. С. 7, 8). Подлежат постановления Перевезенцевой Т.В. отмене и по основаниям существенного нарушения уголовно-процессуального закона (п. 2 ст. 389.15 УПК РФ), что выразилось в нарушении гарантированного УПК РФ права (ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ) на представление доказательств (п. 4 ч. 4 ст. 47, ч. 2 ст. 86 УПК РФ) в условиях состязательности и равноправия сторон (ч.ч. 1, 4 ст. 15 УПК РФ). К несоблюдению процедуры судопроизводства (п. 1 ст. 389.17 УПК РФ), которые повлияли на законность, обоснованность и мотивированность (ч. 4 ст. 7 УПК РФ) вынесенных постановлений следует отнести злостное неисполнение Перевезенцевой Т.В. своих обязанностей по созданию необходимых условий осуществления права защиты на представление доказательств (ч. 3 ст. 15 УПК РФ) и наглое нарушение Перевезенцевой Т.В. порядка исследования доказательств на предмет их относимости, допустимости, достоверности и достаточности, что предусмотрено ст.ст. 17, 85, 87, ч.ч. 1, 2, 4 ст. 88, ст. 240 УПК РФ.
4.1.2 К несоблюдению процедуры судопроизводства (ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ) относится и отказ Перевезенцевой Т.В. исполнять свои обязанности по разъяснению права на заявление отвода, предусмотренные ч. 1 ст. 11, п. 5 ч. 4 ст. 47, ч. 2 ст. 243, п. 9 ч. 3 ст. 259, ст. 266 УПК РФ в их нормативном единстве. Якобы разъяснение Перевезенцевой Т.В. права на заявление отвода не наполнено правовым содержанием, то есть конституционно-правовым смыслом понятий личной, прямой, косвенной и иной заинтересованности правоприменителя в исходе дела (ч. 2 ст. 61 УПК РФ), в результате чего было невозможно заявить отвод по данным основаниям, так как мы вкладывали разный смысл в применяемые понятия, хотя «осуществляемое законодателем правовое регулирование - в силу конституционных принципов правового государства, верховенства закона и юридического равенства - должно отвечать требованиям определенности, ясности и непротиворечивости, а механизм его действия должен быть понятен субъектам соответствующих правоотношений из содержания конкретного нормативного положения или системы находящихся в очевидной взаимосвязи нормативных положений, поскольку конституционное равноправие может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования правовой нормы всеми правоприменителями» (абзац 6 п. 6.1 мот. части Постановления КС № 5-П от 24.03.15 г.). Перевезенцева Т.В. не оглашала не только требования ст. 61 УПК РФ, но о ст. 63 УПК РФ в значении Определения КС № 733-О-П от 17.06.08 г. она вообще нигде даже не упомянула, как ею не разъяснялся порядок заявления отводов, предусмотренный ч. 2 ст. 64 УПК РФ, в результате чего она вообще лишила сторону защиты права на заявление отводов по основаниям, ставшим ей известными после ранее заявленных отводов. Отказ разъяснять право на заявление отводов со ссылками на подлежащие применению нормы действующего законодательства, а также разъяснять порядок осуществления права является безусловным основанием для отмены постановлений об отказе в удовлетворении отводов по основаниям как нарушения самого права на заявление отводов (п. 5 ч. 4 ст. 47 УПК РФ), так и процедуры судопроизводства, предусмотренной ч. 1 ст. 11, ч. 3 ст. 15, ч. 2 ст. 243, п. 9 ч. 3 ст. 259, ст. 266 УПК РФ в значении разъяснений Конституционного Суда РФ, выраженных в абзаце 2 п. 7 Постановления КС № 1-П от 25.01.01 г. То есть оспариваемые постановления подлежат отмене по основаниям существенных нарушений УПК РФ (п. 2 ст. 389.15), предусмотренных ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ.
4.2 Но к чему приводит неразъяснение порядка осуществления какого-либо права? Я повторяю: неразъяснение порядка осуществления права приводит к невозможности реализации права. Если мы говорим о праве на заявление отвода, то в какой момент это право должно быть реализовано? Это право должно быть реализовано в момент, когда жертве стало известно о принятии дела судьей, подлежащего отводу. То, что судья обязан заявить себе самоотвод при наличии основания для этого – это прямо предусмотрено не только в ч. 1 ст. 62 УПК РФ, но и в ч. 2 ст. 3 Закона «О статусе судей в РФ». Перевезенцева Т.В., Гурская С.Н. и Миронов Н.С. наглядно показали, что для них ни УПК РФ, ни Закон «О статусе судей в РФ» в рассматриваемой части – не писаны, хотя «в случае возникновения конфликта интересов судья, участвующий в производстве по делу, обязан заявить самоотвод или поставить в известность участников процесса о сложившейся ситуации. Под конфликтом интересов понимается ситуация, при которой личная заинтересованность (прямая или косвенная) судьи влияет или может повлиять на надлежащее исполнение им должностных обязанностей и при которой возникает или может возникнуть противоречие между личной заинтересованностью судьи и правами и законными интересами граждан, организаций, общества, муниципального образования, субъекта Российской Федерации или Российской Федерации, способное привести к причинению вреда правам и законным интересам граждан, организаций, общества, муниципального образования, субъекта Российской Федерации или Российской Федерации» (ч. 2 ст. 3 Закона «О статусе судей в РФ»).
Несмотря на то, что я процитировал ч. 2 ст. 3 Закона «О статусе судей в РФ», но такое требование содержит с ч. 1 ст. 10 Закона «О противодействии коррупции», которую необходимо рассматривать в нормативном единстве с п.п. 1, 2, 4 ст. 3, которые предполагают в качестве основных принципов противодействия коррупции признание, обеспечение и защиту основных прав и свобод человека и гражданина; законность; неотвратимость ответственности за совершение коррупционных правонарушений. А ч. 6 ст. 11 Закона «О противодействии коррупции» вообще предполагает: «Непринятие лицом, указанным в части 1 статьи 10 настоящего Федерального закона, являющимся стороной конфликта интересов, мер по предотвращению или урегулированию конфликта интересов является правонарушением, влекущим увольнение указанного лица в соответствии с законодательством Российской Федерации». Фактически к рассматриваемым правоотношениям необходимо применить основания для отмены вынесенных постановлений, перечисленные в п. 4.
5. Поскольку при вынесении преступных постановлений об отказе в удовлетворении отводов и удалении из процесса N. и его защиты был цинично нарушен принцип презумпции невиновности, то есть доводы стороны защиты о преступной деятельности стороны обвинения так никто и не опроверг, поэтому все решения ОПC Перевезенцевой Т.В. не имеют преюдициального значения до того момента, пока не будут в полном объеме и в установленном законом порядке рассмотрены наши доводы, а дело подлежит возобновлению ввиду вновь открывшихся обстоятельств, которые должны были быть учтены при вынесении оспариваемых решений и существовали на момент их вынесения. То есть производство по делу подлежит возобновлению ввиду вновь открывшихся обстоятельств наряду с тем, что в ходе разбирательств были допущены существенные нарушения, повлиявшие на исход дела, что предусмотрено п. 6 ст. 14 Пакта в значении Определения КС № 1276 от 09.06.15 г., п. 2 ст. 4 Протокола № 7 к Конвенции в значении § 20 Решения ЕСПЧ от 17.02.15 г. «По вопросу о приемлемости жалобы № 28727/11 «Ольга Борисовна Кудешкина против Российской Федерации».
6. Что касается подсудности дела, то оно должно быть рассмотрено, как минимум, Московским областным судом, поскольку Балашихинский горсуд подлежит безусловному отводу по основаниям личной и прямой заинтересованности председателя суда в исходе дела и поэтому к рассматриваемым правоотношениям надлежит применить Постановление ЕСПЧ от 03.02.11 г. по делу «Игорь Кабанов против РФ». Личная и прямая заинтересованность действующего под видом председателя Балашихинского горсуда Ковальского Юрия Феликсовича выразилась в том, что он утвердил правила поведения в суде, содержащие коррупциогенные признаки, препятствующие Жертвам осуществлять фундаментальные права на сбор информации любыми средствами и способами по своему выбору при наличии публичных правоотношений и отсутствии каких-либо признаков злоупотребления правом в действиях самих Жертв в условиях эффективных средств правовой защиты. И напротив, эти правила позволяют подконтрольным председателю Балашихинского горсуда «судьям» на основании правил, установленных председателем суда, осуществлять Беззаконие и Произвол, злоупотреблять правом и должностными полномочиями и причинять Жертвам, пришедшим в суды г. Балашиха, безосновательно вред. При этом какие-либо правила должны устанавливаться во исполнение законов, как это предписано, например, ч. 2 ст. 3 ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан РФ» и они должны их конкретизировать с целью их правильного применения, а не извращать и искажать для целей, не имеющих ничего общего с подлежащими применению законами, но для причинения вреда Жертвам и незаконного освобождения от ответственности причинителей вреда. А поскольку правоприменитель обязан понимать правовые последствия своих действий и предвидеть эти последствия (ч. 2 ст. 25 УК РФ), поэтому представляющего опасность для обществ и Правосудия Ковальского Ю.Ф. надлежит привлечь к уголовной ответственности наряду с Перевезенцевой Т.В., Гурской С.Н. и Мироновым Н.С., как организатора (ч. 3 ст. 33 УК РФ).
6.1 В связи с тем, что «… реальное обеспечение прав и свобод граждан правосудием (п. 1 ст. 6 Конвенции, статьи 2, 18 Конституции РФ) предполагает безусловную обязанность суда исследовать и оценивать все возможные варианты их защиты, поскольку правосудие по самой своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости (ст. 14 Пакта)», а суд в нарушение ст. 12 ГПК РФ [ч. 1 ст. 11, ч. 2 ст. 243 УПК РФ] не разъяснил N. его право ходатайствовать о назначении и проведении соответствующей антикоррупционной экспертизы, без чего не представлялось возможным установить законность требования о прекращении видеозаписи публичных правоотношений, что имело существенное значение для правильного разрешения дела (Определение ВС РФ от 23.05.17 г. по делу № 19-КГ17-10), поэтому с целью установления правомерности требований «судей», «прокуроров» и «приставов» о запрете ведения видеозаписи во время открытого судебного заседания при установлении публичных правоотношений, когда органы власти должны осуществлять свою деятельность транспарентно и прозрачно и эта деятельность относится к сфере повышенного публичного интереса, регламентированного законодательством о противодействии коррупции, необходимо назначить антикоррупционную экспертизу (п.п. 2, 2.1 ст. 6 ФЗ «О противодействии коррупции»). На разрешение экспертов необходимо поставить следующие вопросы:
1) Отвечают ли правила поведения граждан в Балашихинском горсуде в части запрета на осуществление видеозаписи публичных правоотношений требованиям законодательства о противодействии коррупции?
2) Если право на сбор информации средствами и способами по своему выбору гарантировано законом, то имеет ли правоприменитель право запретить Жертве подчиняться закону, а самому нагло над законом глумиться?
3) Кто при публичных правоотношениях злоупотребляет правом: Жертва, которая руководствуется законом или правоприменитель, который без объяснения причин игнорирует те нормы права, которыми Жертва руководствуется и с преступной целью нарушения прав Жертвы и норм законов, на которые Жертва ссылается, применяет то, что не является основанием для запрета на осуществление Жертвой права?
6.2 В силу ч. 2 ст. 77 КАС РФ, предусматривающей разрешение вопросов публичных правоотношений, суд обязан назначить экспертизу, если это «необходимо для проверки заявления о фальсификации представленного доказательства». Члены ОПС Перевезенцевой Т.В. для достижения преступной цели незаконного отказа в удовлетворении отводов сфальсифицировали в них основания для отвода, что привело к тому, что Перевезенцева Т.В. присвоила себе право на рассмотрение дела, которое она в силу личной и прямой заинтересованности рассматривать не имеет права. Мало того, Перевезенцева Т.В. и Гурская С.Н. вообще не рассмотрели мои доводы о том, что поскольку они совершали преступления, то я по этой причине считаю их конченными Мразями и уже в связи с этим они обязаны были сами устраниться от дела по основаниям п. 1 ч. 1 ст. 61, ч. 1 ст. 62 УПК РФ. Но поскольку в любом случае в вынесенных Перевезенцевой Т.В. постановлениях доводы об основаниях отводов сфальсифицированы, поэтому это должно устанавливаться в предусмотренной для этого законом процедуре: процедуре уголовного судопроизводства, предусматривающей установление именно фальсификации доказательств посредством правовой экспертизы. На разрешение экспертов необходимо поставить следующие вопросы:
1) Является ли сокрытие в официальном документе обстоятельств, имеющих значение для дела – фальсификацией документа?
2) Отражены ли в постановлениях Перевезенцевой Т.В. все доводы стороны защиты об основаниях отвода, то есть сфальсифицированы ли основания отвода?
3) Рассмотрены ли Перевезенцевой Т.В. все доводы об основаниях её отвода в установленном законом порядке, то есть полно, всесторонне и объективно?
6.3 При этом изначально мы должны понимать, что «… статья 17, при условии, что она относится к группам или отдельным лицам, стремится поставить не в состоянии вывести из Конвенции права и которая позволит им заниматься какой-либо деятельностью или совершать действия, направленные на уничтожение прав и свобод, закрепленных в Конвенции; никто не должен быть в состоянии полагаться на положения Конвенции для выполнения действий, направленных на уничтожение прав и свобод... Это положение, которое является отрицательным в объеме, не может быть истолковано a contrario, как позволяющее лишать физическое лицо основных прав человека, гарантированных статьями 5 и 6 Конвенции (…). Суд отмечает, что в данном случае заявитель не воспользовался Конвенцией для того, чтобы оправдать или совершать действия, противоречащие правам и свободам, изложенным в ней, но он жаловался, что был лишен гарантий, предоставленных статьей 6 Конвенции. Таким образом, нет необходимости в применении статьи 17 Конвенции» (§ 40 Постановления от 05.03.13 г. по делу «Варела Хейс против Испании»).
6.4 Также напоминаю, что вопросы функционирования судебной системы относятся к сфере общественного интереса, обсуждение которых, как правило, пользуется высокой степенью защиты по статье 10 (§ 165 Постановления от 24.06.16 г. по делу «Бака против Венгрии») и «свобода выражения мнения имеет еще большее значение, когда речь идет о распространении взглядов, в которых оскорбляется, возмущается или оспаривается установленный порядок » (§ 56 Постановления от 15.03.11 г. по делу «Отеги Мондрагон против Испании»), а также «использование в ходе судебного разбирательства саркастических, полемических и запальчивых выражений, не превышающих "границы нормальной, гражданской и законной критики", не рассматривается Европейским судом в качестве злоупотребления правом на защиту» (Постановление от 04.02.03 г. по делу «Дюранже и другие против Франции»).
6.5 Необходимо учитывать и что «более широкое понятие соразмерности, заложенное в выражении "необходимо в демократическом обществе", требует существования разумной связи между принимаемыми властями мерами и целью, которую они пытались этими мерами достичь, другими словами, должны быть рациональные основания полагать, что подобные меры могут привести к ожидаемому результату» (§ 246 Постановления от 15.10.15 г. по делу «Перинчек против Швейцарии»).
«Если внутригосударственные власти нашли баланс между различными правами и интересами в соответствии с критериями, установленными в прецедентной практике Европейского Суда, Европейскому Суду потребуются веские основания, чтобы подменить позицию внутригосударственных судов своей собственной точкой зрения (§ 198 (v) Постановления от 15.10.15 г. по делу «Перинчек против Швейцарии»)… если внутригосударственные власти неправильно установили баланс между двумя правами, в частности, если они не уделили должного внимания важности или содержанию одного из этих прав, свобода собственного усмотрения государства является узкой » (§ 199 там же).
7. Что касается права на самостоятельное обжалование, то оно прямо предусмотрено ч. 1 ст. 389.1 УПК РФ, которая предусматривает право обжалования выносимых судебных решений, «лицам в той части, в которой обжалуемое судебное решение затрагивает их права и законные интересы». В абзацах 2, 3 п. 3 мот. части Определения КС № 234-О-П от 16.01.07 г. разъяснено: «… рассмотрение дела без участия лиц, о правах и обязанностях которых принято решение, ограничивает конституционное право таких лиц на судебную защиту, является отступлением от гарантированных статьями 19 (часть 1) и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации принципов равенства всех перед законом и судом, осуществления судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон, - в таком случае искажается сама суть правосудия, безусловно предполагающая при разрешении спора по существу реальную возможность участвующих в деле лиц высказать свою позицию перед лицом независимого и беспристрастного суда (…). Исходя из того, что в силу универсальности названных принципов приведенная правовая позиция распространяется на все виды судопроизводства, Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 17 ноября 2005 года N 11-П пришел к выводу, что отсутствие возможности восстановления пропущенного процессуального срока на обращение о пересмотре в порядке надзора акта арбитражного суда для лиц, пропустивших его по не зависящим от них обстоятельствам, противоречит Конституции Российской Федерации, ее статьям 17 (части 1 и 2), 18, 45 (часть 1), 46 (части 1 и 2), 55 (часть 3) и 123 (часть 3), и не согласуется с пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод».
7.1 Так как Иванова И.А. и я являемся защитниками N. в силу закона, что объяснено выше, поэтому как игнорирование «судом» и стороной обвинения нас, как защитников, так и не рассмотрение самого вопроса о допуске нас в качестве защитников N. нарушает наши фундаментальные права: 1. индивидуально и совместно с другими, поощрять и стремиться защищать и осуществлять права человека и основные свободы на национальном и международном уровнях (ст. 1 Декларации о праве);2. создавать неправительственные организации, ассоциации или группы, вступать в них и участвовать в их деятельности» («b» ст. 5 Декларации о праве); 3. участвовать в управлении своей страной, защищаемое ст. 8 Декларации о праве; 4. присутствовать на открытых слушаниях, разбирательствах и судебных процессах с целью сформировать свое мнение об их соответствии национальному законодательству и применимым международным обязательствам (п. 3 «b» ст. 9 Декларации о праве); 5. предлагать и предоставлять квалифицированную в профессиональном отношении правовую помощь или иные соответствующие консультации и помощь в деле защиты прав человека и основных свобод (п. 3 «с» ст. 9 Декларации о праве); 6. при этом участвовать в разбирательствах мы имеем право посредством Интернет-технологий, а поэтому лишение Ивановой И.А. и меня этой возможности нарушает наше право пользоваться благами научного прогресса, защищаемого п. 1 ст. 27 Всеобщей декларации, что объяснено выше.
7.2 Также необходимо ясно понимать, что «Право на судебную защиту относится к основным неотчуждаемым правам и свободам и одновременно выступает гарантией всех других прав и свобод, в силу статьи 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации оно не может быть ограничено ни при каких обстоятельствах. Право на судебную защиту предполагает конкретные гарантии эффективного восстановления в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости; из статьи 46 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 19 (часть 1), 47 (часть 1) и 123 (часть 3), закрепляющими равенство всех перед законом и судом, право каждого на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом, и принцип осуществления судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон, следует, что конституционное право на судебную защиту - это не только право на обращение в суд, но и возможность получения реальной судебной защиты в форме восстановления нарушенных прав и свобод в соответствии с законодательно закрепленными критериями, которые в нормативной форме (в виде общего правила) предопределяют, в каком суде и в какой процедуре подлежит рассмотрению конкретное дело, что позволяет суду (судье), сторонам, другим участникам процесса, а также иным заинтересованным лицам избежать правовой неопределенности в этом вопросе. По смыслу приведенных правовых позиций и исходя из взаимосвязанных положений статей 1, 2, 18, 45 и 118 Конституции Российской Федерации, обязывающих Российскую Федерацию как правовое государство создать эффективную систему гарантирования защиты прав и свобод человека и гражданина посредством правосудия, неотъемлемым элементом нормативного содержания права на судебную защиту, имеющего универсальный характер, является правомочие заинтересованных лиц, в том числе не привлеченных к участию в деле, на обращение в суд за защитой своих прав и свобод, нарушенных неправосудным судебным решением. Разрешение судом вопроса о правах и обязанностях лиц, не привлеченных к участию в деле, не позволяет считать судебное разбирательство справедливым, обеспечивающим каждому в случае спора о его гражданских правах и обязанностях закрепленное статьей 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом. Лицо, не привлеченное к участию в деле, в отношении которого вынесено судебное решение, нарушающее его права и свободы либо возлагающее на него дополнительные обременения, во всяком случае должно располагать эффективными средствами восстановления своих нарушенных прав, как того требует статья 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Из этого исходит в своей практике Европейский Суд по правам человека, который неоднократно указывал на то, что данная статья гарантирует доступность на национальном уровне средств правовой защиты для осуществления материальных прав и свобод, установленных Конвенцией, независимо от того, в какой форме они обеспечиваются в национальной правовой системе; средства правовой защиты должны быть "эффективными" в том смысле, что они должны предотвращатьпредполагаемое нарушение или его прекращать, равно как и предоставлять адекватную компенсацию за уже произошедшее нарушение (…)» (абзацы 3 – 5 п. 2 мот. части Постановления 1-П от 20.02.06 г.).
Также «… суд первой инстанции, рассматривающий дело по существу на основе непосредственного исследования всех известных доказательств, обязан верно определить состав лиц, участвующих в деле, т.е. имеющих интерес в его исходе, с учетом конкретных обстоятельств данного дела, с тем чтобы - исходя из конституционных положений о равенстве граждан перед законом и судом, гарантиях судебной защиты прав и свобод и об осуществлении судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон - этим лицам были предоставлены в равном объеме процессуальные права, такие как право быть своевременно извещенным о времени и месте рассмотрения дела, право участвовать в судебном разбирательстве, заявлять отводы суду, выступать с заявлениями и ходатайствами, связанными с разбирательством дела, давать объяснения (…). Данную обязанность суд реализует как на основании прямого указания процессуального закона, его смысла, так и на основании возникшей в ходе рассмотрения дела необходимости, обусловленной задачами гражданского судопроизводства, сформулированными в статье 2 ГПК Российской Федерации, причем независимо от того, инициировано ли соответствующее процессуальное действие лицами, участвующими в деле, поскольку из части второй статьи 12 ГПК Российской Федерации следует, что именно суд, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществляет руководство процессом, создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства при рассмотрении и разрешении гражданских дел. Так, в силу части первой статьи 43 ГПК Российской Федерации третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований относительно предмета спора, могут быть привлечены к участию в деле по инициативе суда. Как следует из части второй статьи 364 ГПК Российской Федерации, разрешение судом первой инстанции вопроса о правах и обязанностях лиц, которые не были привлечены к участию в деле и тем самым лишились возможности активно участвовать в гражданском процессе и влиять на его ход и развитие, т.е. нарушение правила об обязательном процессуальном соучастии, является безусловным основанием для отмены судебного решения судом кассационной инстанции, который обязан устранить нарушение норм процессуального права независимо от доводов жалобы, поданной лицами, участвующими в деле, в защиту своих собственных интересов и не согласных с решением суда относительно их прав и обязанностей (в том числе при отсутствии жалобы лица, не привлеченного к участию в деле) (абзацы 3, 4 п. 3 мот. части Постановления № 1-П от 20.02.06 г.)… Разрешение судом вопроса о правах и обязанностях лиц, не привлеченных к участию в деле, относится к существенным нарушениям норм процессуального права …» (п. 4 мот. части там же).
7.3 Таким образом, поскольку «реализация права пользоваться помощью адвоката (защитника) на той или иной стадии уголовного судопроизводства не может быть поставлена в зависимость от усмотрения должностного лица или органа, в производстве которого находится уголовное дело, т.е. от решения, не основанного на перечисленных в уголовно-процессуальном законе обстоятельствах, предусматривающих обязательное участие защитника в уголовном судопроизводстве» (абзац 3 п. 3 мот. части Определения КС № 255-О от 08.02.07 г.), и вопрос о допуске к участию в деле избранных Жертвой защитников носит уведомительный характер, при этом сам недопуск защитников нарушает права этих защитников, поэтому на состоявши