1. Илбис түһэрии - обряд вселения духа кровожадности на воина. Возле каждого поселения ставился «кыргыс сэргэтэ»-«коновязь духа войны». в данном случае сэргэ не отвечает своему прямому значению «коновязь», скорее его можно перевести как «ритуальный столб». по описаниям, он внешне и по размеру не отличается от обычных коновязей, только имел в головной части по две, иногда по три ромбовидной формы остроконечника, цельновыразенные из того же столба, которые назывались «муос». Воины становились вокруг ритуального столба, обряд проводил шаман. Камлание шамана начиналось с обращения к божеству Илбис Хаан и духам войны и кровопролития Илбис Кыыһа и Оһол уола, которые «предугадывая приближение брани,… вселяют в сражающихся раздор, разжигают страсти и пыл, чем устраняют возможность примирения. Они помогают побеждающей стороне скорее завершит победу; помогают, вселяясь в виде огней в острия орудий войны, придавая им большую разительность и интенсивность [4, 24; 25].
Обряд «илбис түһэриитэ» всегда сопровождался ритуальным кровопролитием, убийством. «В старину… перед выступлением в поход воины копьем или стрелами пронизывали какого-нибудь мальчика или старика и окрашивали оружие его кровью, вселяя в себя дух кровопролития. Затем устраивали камлание шамана, который низводил с верхнего мира Илбис Кыыһа которую угощали сердцем и печенью убитого» [3, 29].
Цель обряда «илбис түһэриитэ» -психологическое воздействие на участников мистерии, отвечает основным каноном шаманизма. Впрочем, последовательная смена психологического состояния человека, начиная от периода внутренней, неопознанной тревоги, кончая внезапным потрясением, характерна не только для сибирского шаманизма.
2. Сэби хааннааһын - окропление свежей кровью боевого оружия, также оно проводилась каждым сражением. Ритуальное жертвоприношение служило надежным грантом, предзнаменованием удачи: окровавленное оружие, по представлениям древних, должно было само находить живое. Жертвой вполне мог стать и незадачливый воин «У одного воина в ночевке сгорел лук. Решив, что такого воина опасно держать у себя, застрелили его из лука. Кровью же его все воины намазали свое оружие (илбистэрин хааннаабыттар)» [5, 455].
3. Сэт оҥоруу - старинный обычай. Когда публично высказывалось презрения над чувствами врага, демонстрировалось злорадство над его горем и используется в крайне оскорбительных томах. Этим провоцировалось неизбежное вооруженное столкновение. Обряд «сэт оҥоруу» можно расценивать как своеобразную форму вызова [3, 123].
Слово «сэт» считается заимствованным из монгольского языка и обозначает «неблагополучие, невзгода, худое последствие». В целом, «сэт оҥоруу» переводится как «делать, сделать, произвести сэт». Существовало несколько способов «сэт оҥоруу»:
1) Проведение полного обряда с участием нескольких лиц, с определенной атрибутикой и сценарием.
2) Камлание шамана с целью нанесения кровного морального оскорбления противнику посредством нейтрализации его духов-покровителей.
) Отправление гонца с конкретным указанием как себя вести при нанесении оскорбления «жестикуляция, точная дословная передача» [7,2178].
Согласно в военном аспекте смысл «сэт оҥоруу» заключается в том, что взяв на себе функции Высшей Силы и совершив акт веры от его имени, человек наказывает противника преступивших нормы «сэт».
4. Кэп туонуу - согласно старинному военному обычаю, поверженный враг был обязан высказаться перед смертью. Он перечислял всех своих прямых предков, излагал причины враждебного отношения к победителю, восхвалял его силу и доблесть, признавал свои ошибки, высказывал свое последнее слово (желание, завещание), которое победитель исполнял [6,133].
5. Кырыыс - можно было бы отнести к вредоносной магии. Особенность действия состоит в том, что «кырыыс» может совершить любой, не обязательно служитель культа. Перед тем, как того-то проклясть, совершают некоторые приготовления, отдаленно напоминающие отправление обряда. «Проклинают при наличии шкуры старого любимого, почти священного жеребца. Расстелив эту шкуру, садятся верхом на череп этого же коня, притом одной ногой должны упереться на колено. Тесемки зимней шапки завязываются, сама она висит на спине. Проклинают после того, как трижды прокричат по-вороньи. Обязательно разводится огонь. Произносят «кырыыс», использовав все средства, или удостоверившись, что на этом свете никак невозможно достичь цели. Как правило, проклятие произносят старики, не обязательно специальные люди. Не имеет права на «кырыыс» человек, у которого часто умирают дети. В результате проклятия у противника наступает «сэт». Если человеку свыше предназначена полная жизнь, ни проклятие, ни шаман его не донимает. Чаще всего достигает цели проклятие глубокоуважаемого старика. Могут проклинать женщины и старушки. При проклятии обращаются и к верхним, и к нижним божествам [4, 26].
В иных случаях проклятие произносили перед гигантской лиственницей, растущей на выступах особо почитаемых мест. Считалось, что именно в таких лиственницах обитают большие и мелкие духи (иччи). Перед действием кору лиственницы с четырех сторон обчищают, затем разжигают костер и этим угощают огонь. Не заходя с солнечной стороны, опускаются перед лиственницей на одно колено, шапка должна быть одета передом назад., только после этого произносят текст.
Без всякого сомнения, кырыыс и анда5ар оказывали сильное эмоциональное и идеологическое воздействие, как и вся религиозная обрядовая практика. Несмотря на то, что в обрядах кырыыс и анда5ар явственно проступают элементы гомеопатической и контагиозной магии, их содержание значительно глубже и подписывается целостной системой
шаманизма [2, 170; 171; 172].
6. Нөрүөн көрсүһүү - так называли ритуальное единоборство. Этот обычай был едва ли не обязателен перед каждым сражением. До начала сражения устраивалось единоборство двух отборных воинов, выдвигаемых из каждого стана. На виду у всех они пробовали свои силы в рукопашном бою или в стрельбе из луков. Так же называлась соревнование двух витязей на празднике ысыах. Военные игрища отражена в трудах Г.В.Ксенофонтова «Эллэйада» на разделе преданий Борогонских, Таттинских, Кангаласких, Баягантайских групп якутов. Существовала особая специализированная группа ысыахов, посвященная военной удаче, победе. Ысыахи такого характера называли «Саргы Ыһыаҕа». Идеологические представления, связанные с Саргы Ыһыах, соответственно, имели своим объектом божества, покровительствующие военной удаче.
По мнению С.И.Боло, соревнования на ысыахе в древности были подлинным смотром боевых сил, так как лучшие воины, соревновались в меткости стрельбы из лука (дала мэндэтии). В умении увертываться от стрел, в силе и ловкости, в искусном употреблении батаса, копья и т.п. действительно на ысыахе специально приглашали наиболее достойные и именитые воины. Таким образом, якутский традиционный кумысный праздник ысыах в древности имел некоторые обрядовые признаки военного характера, и был тесно связан с хозяйственной стороной жизни, на ысыахе поклонялись только светлым божествам. К ним имел право обращаться только Айыы ойууна. Айыы ойууна преподносил светлым божествам «Үрүҥ илгэ»-молочные изделия, в часности кумыс. Кровавые жертво приношения посвящались божествам и духам темных сил, поэтому на ысыахе не было принято проводить обряды жертвоприношение. Вместе стем, на ысыахе устраивались военные игрища, труниры воинов с обязательным кровопролитием, часто со смертельным исходом [1, 27; 28].
7. Тэллэх булунуу - так назывался древний воинский обычай, связанный с религиозным воззрением. Любая из воюющих сторон преследует достижение своих положительных результатов, но, отправляясь в поход, каждый воин допускал возможность худшего. В этом случае, как программа-минимум, ставилась задача уничтожения хотя бы одного противника. В этом просматривается яркая религиозная направленность обычая. Дух погибщего, не уничтожившего ни одного противника, воина преследовал и наказывал бог войны Илбис-Хаан. С другой стороны, обряд несет и моральную нагрузку. Воин, если он убил противника, ощущал некоторое моральное удовлетворение, осозновая, что погибает не напрасно. Отнесение обычая «тэллэх булунуу» к кровной мести, как это сделал не на самом ярком примере С.А.Токарева, полностью не расскрывает ни формы, ни содержание обычая.