Быть может, Карл X и желал этой ошибки либералов. Он убедил себя, что попытка с министерством Мартиньяка не удалась, что с этими людьми нельзя иметь дело, и через восемь дней после закрытия сессии, 8 августа, он образовал новое министерство. Главой его был князь Жюль Полиньяк, бывший посланник в Лондоне, а членами — высшие чины правления Виллеля и другие старинные приверженцы партии ультра; это было вполне реакционное министерство и выражало собой последние искренние убеждения Карла X. Все это были люди посредственные, как и сам король, но самым односторонним из них был стоявший во главе князь. Характеристикой его может служить то, что он затруднялся принести присягу на верность хартии, потому что она, в принципе, признает свободу совести. Сильно разгорелась борьба партий при известии об этих назначениях. Заседания палаты возобновились 4 марта и король сообщил ей из новостей иностранной политики об удовлетворении, полученном от дея Тунисского, который нанес истинно варварское оскорбление французскому консулу во время аудиенции, ударив его опахалом по лицу. О делах внутренних он выразился туманно: хартия ставит свободу под охрану короны и обязанность его относительно народа передать ее неприкосновенно преемнику своему. Окончил он, в волнении уронив даже шляпу на пол, такой угрозой: «Ежели бы преступные происки поставили преграду моему правлению, у меня достанет решимости преодолеть их ради поддержания общественного спокойствия…» Этот оборот речи не смягчили и заключительные слова о доверии и любви французов к их королю. В ответном адресе Палаты, после преувеличенной, несправедливой фразы приличия, которую события скоро опровергли («на счастье французского народа, трон Карла X поставлен столетиями на высоту, недосягаемую для бурь»), в заключении без обиняков говорилось, что совместное действие правительства и народа, которое конституция ставит непременным условием для правильного хода дел — оно и есть душа конституционализма — что теперь его нет. «Несправедливое недоверие к чувствам и мнениям Франции составляет отличительную черту настоящего правительства». Он принят был большинством 221 против 181 голоса. На другой день заседания палаты были отсрочены, а 16 мая 1830 года она распущена, после того как колеблющихся членов правительства заменили более энергичными: между ними был и Пейронне, бывший министр юстиции кабинета Виллеля.
Князь Жюль Полиньяк. Литография с портрета XIX в.
Алжирская экспедиция
Ясного плана и установившихся стремлений еще не было, а из-за границы и даже из самодержавной России ободряющих известий не приходило. Полиньяк не пользовался особенным доверием при иностранных дворах, так как, не зная хорошо положения Европы, как он не знал и своего отечества, он носился с невозможными проектами переустройства карты Европы. Несомненно, что все планы, как, например, присоединение Голландии к Пруссии, Бельгии и Рейнских земель к Франции, разделе Турции и подобные нелепости, никуда не годились. Зато теперь он задумал экспедицию на дея Тунисского — 107 военных кораблей, 38 000 человек десанта на 400 транспортных судах. Король и министр надеялись на чудодейственное влияние всего этого на выборы. Действительно все шло хорошо и легко. Единомышленник Полиньяка, генерал Бурмон бывший военный министр, достиг алжирского берега 13 июня; 4 июля взята приступом цитадель, 5-го осадили город. Дей удалился в Неаполь, как частный человек. Казалось, все удалось и можно было надеяться, что североафриканский берег, с седьмого столетия покоренный исламом, теперь возвращен будет христианству и западной культуре.
Бомбардировка Алжира французским флотом. 3 июля 1830 года