Всем нам знакомы выражения типа: «Извините, я забыла сказать, что…», «Простите, но это никуда не годится!». Или такая ситуация: на Аничковом мосту в Петербурге молодые люди останавливают прохожего вопросом: «Простите, подскажите, где находится Малая Садовая? Мы что‑то потерялись, никак не можем сообразить…»
Слова «простите», «извините» в этих обращениях являются простой формой вежливости, языковым клише. Как правило, ими сопровождаются просьбы, когда одна сторона занимает более слабую позицию, нуждается в помощи, зависит от доброй воли и «пожертвования» от другой (пожертвования временем, терпением, знаниями, комфортом и др.). Просьба о прощении всегда, даже в случае формальной вежливости, несет в себе хотя бы намек на признание своей слабости по отношению к Другому. Это признание является одним из барьеров к тому, чтобы просить прощения: мы испытываем страх оказаться во власти Другого, который может отказать, посмеяться и еще больше принизить просящего.
Обычно просьбу о прощении связывают с чувством вины. И само чувство вины, и просьба о прощении как возможность освобождения от него воспитываются, формируются за время социализации.
Относительно природы вины у психологов нет единого мнения: одни считают, что она имеет биологическую, генетическую основу, другие видят в ней продукт воспитания и культуры.
Нет единого мнения и о том, в каком возрасте она возникает. Например, психолог М. Кляйн полагает, что чувство вины появляется уже у младенца на основе смешанных чувств к матери в самые первые месяцы жизни[23]. Некоторые исследователи ведут начало формирования чувства вины от первой ситуации, когда взрослые говорят ребенку о необходимости попросить прощения за свой проступок. Обычно поначалу человек еще не только не испытывает чувства вины, но и считает себя правым, не понимает, почему он должен просить прощения. Часто в этих случаях ребенку предлагают встать на место другого. Ему сообщают о том, что он сделал что‑то неправильно: «Извинись, потому что бабушка расстроилась», «Проси прощения, видишь, из‑за тебя Миша плачет!», «Ты меня стукнул, мне больно. Попроси прощения, скажи, что больше так не будешь».
Итак, ребенок делает по отношению к другим людям что‑то такое, чего, по их мнению, он делать не должен. Родители или другие взрослые говорят ему об этом. В зависимости от поступка, от особенностей семейных установок, характеров взрослых это послание ребенку, которое можно условно назвать «Ты виноват!», будет обладать разной степенью мягкости/строгости.
Таким образом, в основе чувства вины лежат реальные или воображаемые ожидания окружающих человека людей. Если человек знаком с этими ожиданиями и понимает, что нарушил их, то в детстве он скорее будет испытывать стыд или страх, а во взрослом возрасте, как правило, более глубокое нравственное чувство – чувство вины.
Из аудиодневника учительницы 5‑го класса: «Вчера у нас было маленькое ЧП: в класс с физкультуры прибежала Лариса и стала плакать навзрыд. У меня никак не получалось выяснить, что случилось. Я ей сказала: „Успокаивайся, одевайся, мой руки, а потом расскажешь“. Когда она успокоилась и уже села делать уроки, я подошла к ней: „Лариса, может быть, расскажешь, что произошло?“ Она опять начала плакать, от нее ничего нельзя было добиться. Однако я выяснила, что Лариса обиделась на Катю. На уроке физкультуры Федор Денисович предложил классу разделиться на команды. Лариса должна была попасть в ту, где была Катя. Катя решила, что Лариса со своими слабыми физическими данными испортит картину соревнований, и стала ее выгонять. Ларису это обидело до глубины души, и она убежала. Не хочется, чтобы после этого случая Лариса отказалась ходить на физкультуру. Я поговорила с ее мамой, попросила, чтобы она сгладила ситуацию. Потом поговорила с Катей, но она своей вины не чувствовала, поэтому я попросила ее папу, чтобы он рассказал все маме, а мама поговорила бы с Катей о том, что нельзя ранить других людей».
Переживание чувства вины связано с развитием личности человека, с формированием моральных установок и норм поведения. Психолог Д. Осьюбел выдвинул три предпосылки формирования чувства вины: признание принятых моральных ценностей, их освоение и способность к самокритике, развитая настолько, чтобы уловить противоречия между этими усвоенными ценностями и реальным поведением[24].
Вина помогает нам внимательнее относиться к положению других людей, избегать нанесения ущерба окружающим. Ее избыток превращается в комплекс вины – переживание, разрушающее своего носителя. Такой человек чувствует вину даже в тех ситуациях, к которым не имеет никакого отношения. Ощущение виновности становится устойчивым состоянием или даже чертой личности. Как правило, раскаяние, просьба о прощении приносят ему лишь временное облегчение, после которого наступает новый виток самообвинений.
Из аудиодневника учительницы 2‑го класса: «Катя пришла в нашу школу в этом году. Меня поражает ее закрытость. Она боится поднять глаза, не может смотреть прямо в глаза. Она все время чувствует себя виноватой, словно что‑то сделала неправильно, что‑то сказала не так, не так села. В ней видна зажатость и неуверенность в себе. И несамостоятельность. Катя все делает по образцу. Она понимает материал, но может подать его только тогда, когда я держу ее за руку. Самостоятельность ее пугает. Когда нужно выбрать самой, она отказывается: „Я не знаю!“».
Некоторые психологи считают, что в основе чувства вины лежит страх перед наказанием. Если человека часто порицали или наказывали в детстве, со временем у него появятся установки и представления, даже мысленное нарушение которых вызывает чувство вины.
Например, такие искаженные представления наблюдаются у обладателей «комплекса отличника». Для таких учащихся главное – получить самую высокую отметку по предмету.
Одна женщина вспоминала: она всегда знала, что должна учиться только на «отлично», потому что однажды, еще в начальной школе, когда она получила четверку и мама за обедом сообщила об этом отцу, он на нее так посмотрел, что она была готова «провалиться от стыда под землю». В тот момент моя собеседница поняла, что никакие другие отметки, кроме пятерок, домой приносить нельзя.
Другая яркая история, связанная с комплексом отличника. На заочном отделении факультета психологии РХГА училась молодая женщина, она получала второе высшее образование. В ее арсенале уже имелись два красных диплома – школьный и вузовский. Она исправно посещала лекции и хорошо готовилась к семинарским занятиям.
На третьем курсе по одному из предметов она неожиданно выбрала минимальный объем заданий, который не мог быть оценен выше чем «удовлетворительно». Свой выбор она объяснила так: ей захотелось получить хотя бы одну тройку в жизни. Она рассказала, что раньше думала, что отметка – это самое главное в учебе, а те, кто не учится на «отлично» – глупые, недоразвитые люди. Внезапно она открыла для себя, что в ее нынешней группе много умных, глубоких людей, которые рассуждают иначе, чем она, и в учебе стремятся не к получению пятерок, а к чему‑то другому. Первую тройку в своей жизни наша героиня обрела как отказ от сложившихся установок.
Промежуточным звеном, предтечей чувства вины является стыд. В отличие от вины стыд ориентирован на мнение окружающих. Стыдно бывает перед другими людьми, а вину мы чувствуем перед собой. Поэтому иногда вину называют «внутренним стыдом», а стыд – тревогой за свою репутацию. Психолог Е. П. Ильин определяет стыд как «реакцию на оценку себя глазами других»[25], которая сопровождается переживанием смущения. Стыд и вина соседствуют друг с другом, и часто бывает сложно отделить одно от другого.
Из аудиодневника учительницы 2‑го класса: «Аня раньше выкрикивала на уроках, перебивала товарищей, сейчас делает это значительно реже… Я часто говорила ей: „Стыдно перебивать“. Она краснела, улыбалась виновато. Было видно, что не со зла, не специально, не хотела обидеть».
Случай из исследования Н. Менх [26] (рассказывает взрослый мужчина): «В детстве я каждое лето ездил к бабушке в деревню, и мы с ребятами часто ходили купаться на озеро. Мне было тогда лет десять, но плавать я не умел, да и до сих пор не умею. Моя соседка хорошо плавала, и я решил как‑то увязаться за ней. На полпути стал тонуть. Девочка схватила меня и дотянула до берега. Дома я побоялся рассказать об этом родителям. Девочку не поблагодарил. Мне было стыдно. Лето прошло, я уехал, больше мы не виделись. До сих пор чувствую свою вину перед ней».
Обида – еще одно чувство, рука об руку с которым идет вина. Психологи считают, что невыраженная обида может переходить в вину, и иногда обида появляется как защитная реакция на неосознанное чувство вины. Два эти чувства – вина и обида – нередко дополняют друг друга и приносят страдания человеку, в душе которого они поселились.
Из аудиодневника учительницы 6‑го класса: «У Оли появилась страшная обида на мальчиков. Мы выступали у первоклашек с баснями, а ее партнеры, которых она сама выбрала, Гриша и Миша, не выучили слова. Оля знала свой текст и осталась не у дел. Я сказала: „Знаешь, это не только вина мальчиков, но и твоя вина как диспетчера: ты не собрала их, не организовала“. Думаю, в следующий раз они или не будут объединяться вместе или выступят лучше всех».
Интересно, что в этом отрывке дневника учительница рассказывает, как заменила обиду девочки чувством вины, переключив ее внимание с того, что не сделали мальчики, на то, чего не сделала она сама.
Рядом с обидой всегда присутствует чувство вины, хотя оно может быть в разной степени осознанным, выраженным и по‑разному направленным. Именно поэтому, когда мы стараемся освободиться от одного из этих чувств, приходит освобождение и от другого.
Итак, как мы поняли, в нашей культуре установлена норма и правило, помогающее исправить ситуацию в том случае, если люди осознанно или неосознанно наносят друг другу ущерб и отношения между сторонами грозят ухудшиться или уже испортились, – это просьба о прощении.