В данной главе мы будем исследовать типичные сказочные мотивы: дети в темнице, беда и противодействие, волшебные дары. Данные мотивы связаны с композиционным членением сказки, о котором мы говорили в начале нашего исследования. Затем перейдем к исследованию устойчивых мотивов, связанных с системой образов в сказке. Мы последовательно рассмотрим следующие образы:Баба Яга, Кощей Бессмертный, герой, Царь-девица.
Перед тем, как перейти непосредственно к анализу сказочных мотивов выявим,какие существуют в литературоведении определения данного понятия[7].
Условно можно выявить следующие определения мотива:
1) мотив – элемент темы (понятой читателем как характеристика предмета изображения или высказывания);
2) мотив – элемент текста, то есть авторское словесное обозначение отдельного события или ситуации;
3) мотив – элемент событийного ряда или ряда ситуаций, то есть входит в состав фабулы (или сюжета).
В рамках данного исследования под мотивом будем понимать элемент сюжета.
Дети в темнице
С первых же слов сказки – «В некотором царстве, в некотором государстве» слушатель сразу охвачен особым настроением, настроением эпического спокойствия. Но это настроение обманчиво. Далее в сказку вводят какую-нибудь семью, например, три брата или царь с дочерью. Семья живёт счастливо и спокойно. Вдруг происходят маленькие, незаметные события. События иногда начинаются с того что кто-нибудь из старших отлучается из дому: «Дочка, дочка!.. мы пойдём на работу»[8].
Дети или жена, иногда беременная, остаются одни, без защиты. Этим создаётся почва для беды. Та же самая ситуация может создаться если уходят не старшие, а младшие. Они уходят в лес за ягодами, девушка уходит в поле, чтобы принести братьям завтрак.Старшие каким-то образом знают, что детям угрожает опасность. Отец или муж, уезжая сам или отпуская дитя, сопровождает эту отлучку запретами. Запрет естественно нарушается и этим вызывается какое-нибудь страшное несчастье, например, непослушных детей которые пошли к пруду околдовывает ведьма. Вместе с несчастьем появляется интерес, события начинают развиваться.
Пока что нам важен один запрет: запрет выходить из дому. Например, «Этот мельник, когда пойдёт за охотой, и наказывает: «Ты, девушка никуда не ходи»».[9]Когда отец уговаривает дочь «даже на крыльцо не выходить», «не покидать высокого терема» и пр., то здесь сквозит не простое опасение, а какой-то более глубокий страх.Страх этот так велик, что иногда детей даже запирают, запирают тоже не совсем обыкновенным образом. «Выкопали преглубокую яму, убрали её, разукрасили словно палаты, навезли туда всяких запасов, чтобы было что и пить и есть; после посадили в ту яму своих детей, и поверх посадили потолок, закидали землёй и заровняли гладко-нагладко».[10]Сказка здесь с поразительной точностью сохранила память о мероприятиях, которые действительно в прошлом применялись к царским детям.
Д. Д.Фрэзерв «Золотой ветви» показал сложную систему табу, которая окружала царей или верховных жрецов и их детей. Вождю или царю приписывалась магическая власть над природой и от его благополучия зависит благополучие народа, поэтому тщательно охраняя царя, магическим образом охраняли благополучие всего народа. Он приводит примеры: «Король Лоанго прикреплён к своему дворцу, который ему запрещено покидать», «Царь – фетиш бенингов, почитаемый своими подданными как божество, не должен был покидать своего дворца» и т.д.Если подобные монахи пытались уйти, их побивали камнями. [11]
Беда и противодействие
Какая-либо беда – основная форма завязки. Из беды и противодействия создаётся сюжет. Формы этой беды чрезвычайно разнообразны. Вслед за посажением в столб или темницу обычно следует похищение. Основной похититель девушек – змей. Но змей выступает в сказке два раза. Он появляется молниеносно, уносит девушку и исчезает. Герой отправляется за ним, встречает его, и между ними происходит бой.
Другой вид сказочного начала не содержит беды.Например, сказка начинается с того, что царь объявляет всенародный клич, обещая руку своей дочери тому, кто на летучем коне допрыгнет до её окна. Это – один из видов трудных задач. Данная задача может быть объяснена только в связи с изучением волшебного помощника (например, волшебный клубок, указывающий правильную дорогу) и фигурой старого царя, а помощник обычно добывается в конце сказки. Таким образом, середина сказки объяснит нам её начало.
Обычно к концу сказки беда обращается во благо. Похищенная царевна благополучно возвращается с женихом, изгнанная падчерица возвращается с богатыми дарами и также часто вслед за тем вступает в брак.
Волшебные дары
Давая в руки героя волшебное средство, сказка достигает вершины. С этого момента конец уже предвидится.
Волшебные предметы по своему содержанию имеют различное происхождение. Основные группы: это – предметы животного происхождения, растительного происхождения, предметы, в основе которых лежат орудия, предметы многообразного состава, которым присваиваются самостоятельные силы, и предметы, связанные с культом мёртвых.
Такова картина предметов со стороны их состава. Как историческая категория в целом они возводятся к тем же корням, к которым возводится помощник, составляя лишь разновидность его. Весь ход сказки, то обстоятельство, что волшебные предметы подарены ягой (или её эквивалентами), царями зверей, найдены в лесу и т.д., убеждают в стройности и цельности сказки, в её исторической ценности и осмысленности. Яга и её дары представляют собой две стороны одного целого, и сказка эту связь сохранила очень полно.
Система образов
Образная система или система образов - множество художественных образов, находящихся в определенных отношениях и связях друг с другом и образующих целостное единство художественного произведения. Система образов играет важнейшую роль в воплощении темы и идеи произведения.[12]
Баба Яга
Баба-Яга, лесная старуха-волшебница или ведьма, — популярный фантастический образ в восточнославянской сказочной традиции. Чаще всего она встречается в сказках, где главными персонажами являются маленькие дети или Иван-царевич, разыскивающий или добывающий свою невесту и «заморские» диковинки. В образе Бабы-Яги отпечатались многовековые культурные напластования, и он по-прежнему остается для исследователей одним из самых загадочных и вызывающих споры.
В разных местных традициях имя Бабы-Яги может иметь различные варианты и огласовки: в белорусских и украинских говорах — Баба-Юга и Баба-Язя, в русских — Баба-Ягабова, Ега-биха, Егибиниха, Яга-Ягинишна и подобные. Близкие Бабе-Яге персонажи с именами, однокоренными восточнославянским, встречаются также в сказках поляков (Jedsibaba), словаков (Jezibaba), чехов (Jezinka). В славянских языках само слово «яга» и его производные связаны с понятием опасности, мучений и ужаса, злобы. Нередко в сказках Баба-Яга именуется также ведьмой или колдуньей, что связано с мифологической основой ее образа.
В народном сознании Баба-Яга представлялась злой столетней старухой. Кроме того, в сказках она изображается уродливой и безобразной. Неприглядность Бабы-Яги связана, прежде всего, с ее необычной ногой. Как правило, о старухе говорится: «Баба-Яга костяная нога». Собственно, указание на костяную ногу в текстах сказок выступает как постоянный эпитет Бабы-Яги, рифмующийся с ее именем. Иногда формульное описание Бабы-Яги имеет продолжение: «Баба-Яга костяная нога, морда глиняная». В некоторых сказках нога Яги представляется не костяной, а деревянной или железной.По причине костеногости Баба-Яга в сказках никогда не ходит: она либо летает, либо лежит, то есть, согласно мифологическим представлениям, проявляет себя не как живое существо, а как мертвец. Подчас ее принадлежность к миру мертвых прослеживается в определении ее ноги как разложившейся: «Одна нога гна, другая назёмна».
Обычное воображение поражают и другие черты внешности Бабы-Яги. Попадая к ней, герой чаще всего видит ее лежащей на полу, печи или полатях, растянувшейся при этом из угла в угол. Не только нога, но и прочие части тела Бабы-Яги изображаются в сказках необычными: «А уней голова лежит в одном углу избы, а ноги в другом», «Лежит баба-яга, костяная нога из угла в угол, нос в потолок врос», «Баба-Яга из угла в угол перевертывается: одной губой пол стирает, а носом трубу затыкает». Нос Бабы-Яги иногда представляется железным или таким длинным, что «на крюку висит».
Образ Бабы Яги слагается из ряда деталей. Эти детали, сложенные вместе из разных сказок иногда не соответствуют друг другу, не совмещаются, не сливаются в единый образ. В основном мы можем выделить три формы Яги в сказках:
1) Яга – дарительница.
К ней герой приходит сам, от неё он получает коня, волшебный клубок и др.
2) Яга – похитительница.
Она похищает детей и пытается их изжарить, после чего следует бегство и спасение.
3) Яга – воительница.
Она прилетает к героям в избушку.
Весь ход развития сказки, в особенности начало (отправка в страну мёртвых) показывает, что Яга имеет какую-то связь с царством мёртвых.
Кощей Бессмертный
Кощей Бессмертный — один из наиболее ярких сказочных персонажей, производящий неизгладимое впечатление на слушателя, особенно в детской аудитории. Сюжеты, в которых присутствует этот образ, всегда заставляют сопереживать главному герою — Ивану-царевичу, беспокоиться за его судьбу, так как его противник силен, могуществен и, как кажется, неуязвим. Кроме того, с обыденной точки зрения образ Кощея в сказках воспринимается как однозначно отрицательный.
С позиции же носителя мифологического сознания это определение следовало бы поставить в кавычки. Собственно, образ Кощея Бессмертного — это один из вариантов образа противника героя, без которого не могло бы состояться испытание, переводящее героя в новый этап его сказочного бытия. Образ Кощея, как и Бабы-Яги, имеет мифологическую основу, восходящую к глубокой древности.
Именование этого персонажа заслуживает внимания. Сказочники называли его «Кащей», «Кащ», «Каща». В украинских сказках имя Кощей имеет такие огласовки, как «Костей» или «Костий», и особенно созвучным оказывается со словом «кости», что, вероятно, наряду с очевидной связью этого персонажа с идеей смерти, послужило основанием для поздних изображений этого персонажа, например в экранизациях сказок, в виде худого, похожего на скелет человека.
Не менее интересны и значимы эпитеты, сопровождающие имя персонажа, а нередко воспринимающиеся как его неотъемлемая часть. Это определения «поганый», «бездушный», «бессмертный». Все они с точки зрения мифопоэтического сознания позволяют квалифицировать Кощея как существо, принадлежащее «иному» сказочному миру Определения «бездушный» и «бессмертный» называют отличительные признаки Кощея, которые отражают мифологическую природу его образа и — более узко — его потустороннее происхождение.
На восприятие Кощея Бессмертного как представителя «иного» мира, мира смерти, указывают характеристики его местопребывания. Царство Кощея находится очень далеко: герою приходится отправляться в «прикрай свету, в самый конец» его. Туда из всех путей ведет самый длинный, сложный и опасный: герой изнашивает железные сапоги, железный сюртук и железную шляпу, съедает три железных хлеба; ему приходится преодолевать многочисленные препятствия, обращаться к помощникам за советом и подмогой, вступать в борьбу с коварным противником и даже погибать и воскресать.
Жилище Кощея Бессмертного изображается в сказке как дворец, замок, большой дом, «фа-терка — золотые окна». Здесь находятся несметные богатства — золото, серебро, скатный жемчуг, которые герой после победы над противником забирает из его царства. По мнению исследователей, золотая окраска предметов в мифопоэтическом сознании воспринимается как признак потустороннего мира. То же касается и образа стеклянных гор, где, согласно некоторым текстам сказок, расположен дворец Кощея Бессмертного.
Герой
В волшебной сказке необычными характеристиками, восходящими к мифологическим представлениям, наделяются не только персонажи типа Бабы-Яги, Кощея Бессмертного, Змея Горыныча, но и главный герой повествования, имеющий как будто исключительно человеческую природу. В русских сказках самым распространенным именем главного героя является имя Иван. В традиционной культуре оно зачастую воспринимается как нарицательное. Большее значение с точки зрения архаических представлений имеют эпитеты и прозвища, сопровождающие имя героя и подчас указывающие на его мифологическую природу.
В прозвищах героев нашли отражение их социальное положение (Иван-царевич, Иван — крестьянский сын, Андрей Стрелец), внешние и внутренние качества (Олешка — Коротенька Ножка, мальчик-с-пальчик, Ивашко-Медвежье Ушко, Иванушка-дурачок), обстоятельства рождения (Иван-Покати-Горох, Световик, Вечорка, Полуночка и Зорька).
В народной волшебной сказке – два основных типа героя. Один из них – эпический, его делают героем «благородное» происхождение, юношеские подвиги и красота (например, Иван-царевич).Другой - «низкий», «не подающий надежд». Он занимает низкое социальное положение, плохо одет, презираем окружающими, на вид ленив и простоват, но неожиданно совершает героические подвиги либо получает поддержку волшебных сил и достигает сказочной цели. Второй тип героя - сугубо демократический – особенно характерен для волшебной сказки.
В международном фольклоре есть несколько видов героя, «не подающего надежд». Для сказок североамериканских индейцев, например, характерен образ «грязного мальчика» - бедного сиротки гонимого соплеменниками.
«Низким» героем является и «лысый паршивец» в сказках тюркских и монгольских народов.
Появление этого «низкого» героя в сказках ряда народов Востока выражает их исторически сложившуюся культурную общность, на основе которой возникла близость фольклорных образов и мотивов.
Итак, мы установили, что образ «низкого» героя имеет социально-бытовую основу и дополнен чертами мифологического происхождения. Ряд особенностей этого образа, внешне сближающих его с некоторыми образами первобытных народов, шаманских сказани, христианских легенд, находит объяснение в первобытных образах и верованиях. Зола и сажа, плохая одежда – средство ввести в заблуждение злых духов, которые могут не обратить внимания на грязного и дурно одетого человека и оставят его в покое. В календарном и свадебном обрядах у некоторых народов существовал обычай обсыпаться золой. Печь, у которой возится золушка и на которой лежит запечник, напоминает о связи очага с культом предков. Вместе с тем сидеть за печью или в золе считалось унижением.
Царь-девица
Царь-девица — один из самых ярких и непростых женских сказочных персонажей. Образ Царь-девицы изображается в сказке с помощью средств и элементов разных жанров. С одной стороны, героиня выступает в повествовании как типичный сказочный персонаж; с другой — она наделена рядом черт эпической богатырши. Кроме того, в образе Царь-девицы есть признаки, позволяющие отнести ее к существам мифологической природы и раскрывающие наиболее архаичный пласт сюжета.
В именовании героини, как правило, присутствует слово «девица»: девица-поленица, Царь-Девка, девица Марья Краса Долга Коса, девка Синеглазка. Устойчивое включение в имя понятия «девица» указывает на важность данной характеристики. Возрастной статус героини закономерно обусловливает отведение ей в сказке роли потенциальной «невесты». Многие имена героини включают в себя также понятие «богатырши»: девица-поленица, Усоньша-богатырша, Вифлеена-богатырша. Они указывают на богатырскую природу образа, что сближает героиню с былинными женскими персонажами. Имя Царь-девица свидетельствует об определенном статусе героини в сказочной «социальной» иерархии: она глава некоего царства.
Внешний облик героини отражает самые разнообразные по времени возникновения и происхождению представления о женском персонаже подобного типа. Некоторые характеристики внешнего облика Царь-девицы содержатся в ее имени: эпитеты «красная» и «прекрасная», сопровождающие его и указывающие на красоту героини, являются скорее спецификой сказочного портрета.
Заключение
В данной работе мы придерживаемся точки зрения, что отдельные элементы сюжета, мотивы волшебной сказки, унаследованные от первобытного фольклора, восходят к родовому быту и связаны с первобытным мировоззрением.
Проведя исследование, можно сделать следующие выводы:
1) идея демократического равенства и вера в неограниченные возможности человека из народа пронизывает сказку;
2) сказка – самый демократический жанр фольклора;
3) герой волшебной сказки – социально обездоленный крестьянский сын, бедняк, младший брат, сирота, пасынок и т.п.
4) превращение «низких» черт в «высокие» или обнаружение «высокого» в «низком» в финале сказки – своеобразная форма идеализации обездоленного.
На наш взгляд, поставленные перед началом исследования цель и задачибыли достигнуты. Мы доказали, что исторические истоки образной системы волшебной сказки взаимосвязаны с мифом и обрядами, а образная система строится по определенным законам.