ЖИВУ ДУШОЮ
Санкт-Петербург, 2014
Светлой памяти моих родителей
Ирины Фатинской и
Константина Аккуратова
ТЕПЛО ЗЕМЛИ
1. * * *
Не усомнись в моей любви,
Не усомнись в моем богатстве,
Неси все горести свои,
И мы разделим их по-братски.
Тебе отдам я голос свой,
А ты свои протянешь руки,
И снизойдет на нас покой
Взамен печали и разлуки.
Когда же наш с тобой покой
Покажется страшней разлуки,
Я помашу тебе рукой
И улыбнусь, коль хватит духу.
Ты заскучал в моей тиши,
Уюте, нежности и боли.
Беги, мой друг, живи, спеши, –
Опять стремись ко мне с любовью.
2. * * *
Королевич рядом жил,
На соседней лестнице.
Песни пел, людей будил
От душевной плесени.
Странно на меня смотрел,
Понимал – не наш удел,
Рядом девочка была,
Что его б не отдала!
3.* * *
То ли осень, то ли весна,
Снег последний похож на первый,
Снова сразу земля видна,
И без листьев стоят деревья.
Завтра зелень оденет лес,
А по осени ржой и патиной
Обернется наряд с небес,
Только чем за него заплатим мы?
То ли ты, то ли все же я,
Кто-то путает наши карты,
И сменяет весну азарта
Осень странности бытия.
Я прислушиваюсь к себе, –
Метрономом одно и то же,
Что мы можем в своей судьбе?
Что могу я? И что ты можешь?
4. * * *
Мой друг хотел меня любить,
Он так хотел со мною быть,
Он на руках меня носил,
Часами под окном стоял,
Но своеволие моё
Сбивало с голоса его.
Он должен был меня убить,
А я должна была смотреть
В его глаза, чтоб не забыть,
Запомнить эту смерть.
И я запомнила её, –
Ведь я не вышла за него.
5. СЕНТЯБРЬ
Вот и месяц моей души,
Тихий, теплый, полувоздушный,
Краски к осени притушил,
Жар убавил, уже ненужный.
В небе – стая на вираже,
Лебединая песня тает,
Только странно, что на душе
Не смеркается, а светает.
Снова месяц моей любви,
Так по жизни уж получалось,
Но, что думалось – на двоих,
Только в строчках моих осталось.
Листья в золоте и в крови, –
Снова поиски равновесия,
И не может помочь, увы,
Предстоящее равноденствие.
Это месяц моей судьбы,
Как непросто его явленье,
Ускользающего мгновенья
Мы заложники и рабы.
В этой тающей красоте
Мне опять не найти покоя,
Вот и гонит меня к черте,
Как волну – к полосе прибоя.
6. * * *
Мне стало тихо и спокойно,
Когда я встретила тебя,
И мне подумалось невольно:
«Теперь уже – до декабря».
Как будто на лету с разбега
Ушла под воду в глубину,
Остался где-то шумный берег,
И ветер гонит вслед волну,
Но шума я уже не слышу,
Волна пройдет над головой,
И даже от тебя завишу
Я как-то странно – стороной.
Как будто исполняю волю
Того, кто выше нас с тобою.
7.* * *
Движение души навстречу, –
Вот я смотрю в твои глаза,
Ты не берешь меня за плечи,
И не смущаешь тихой речью,
Ты даже слова не сказал.
Но сердце, что с душою рядом,
Забилось резче от того,
Что под твоим спокойным взглядом
Мне больше ничего не надо,
Не нужно больше никого.
8. * * *
Снег в апреле лег и не растаял,
Словно время повернуло вспять,
И деревья выглядят устало,
Разуверясь что-нибудь понять.
У тебя потухшие глаза,
Не спеши загадывать желанье.
Ты ведь знаешь, невозможно «за»
И тогда же «против» обещанье.
Ветки покачнутся в серебре,
Губы тронет теплая улыбка, –
Мы с тобой еще не в декабре,
Равновесье невозможно зыбко.
9. * * *
Любовь рождается на грани,
На грани встреч и ожиданий,
Неясной веры и сомнений,
Переходя от света к тени,
И снова обращаясь в свет,
Когда не нужен нам ответ.
На грани снега и дождя,
Когда люблю я не тебя,
А только мысли о тебе,
Где в неуверенности сила, –
Молю, чтобы она простила
Тебе уверенность твою.
10. * * *
Ты – взрыв кометы, я – тепло земли,
Ты – ветер странствий, я – вода желанья,
Но связаны с тобою расстояньем,
Которое преодолеть смогли.
Ты – сотворенье, я – лишь повторенье,
Ты – Млечный путь, я – тайна бытия,
Но невозможно жизни продолженье
Без нас с тобой – тебя или меня.
Я – твой двойник, твое второе я,
Я – лунный лик от твоего огня,
И потрясенное мое лицо,
Быть может, отражение твое.
11 * * *
И не пугает безнадежность,
И понимаю я, что нежность
Давно вся отдана другим, –
Но не завидую я им.
Что в памяти у них осталось, –
Любовь твоя или усталость?
Кому-то вспомнится ещё
Ладонь твоя или плечо,
Но не узнать твоей души,
Хоть сотни писем напиши,
Хоть проживи с тобою рядом
Пол жизни, не постигнуть взглядом
Ни дна, ни даже очертанья, –
Душа видна на расстоянье.
12. * * *
Душа видна на расстоянье,
Когда пространство или время
Сотрут обманы осязания
И выправят дефекты зрения.
Все ежедневные обманы
Собою растворит разлука,
Доверчивой я вряд ли стану, –
Но все-таки, ладонью руку
Я протяну. Одновременно
И в суете и на кресте
Ты виден мне. Не слепит сцена
И лучше вижу в темноте,
И то, возможно, что тебе
Неясно в собственной судьбе.
13. * * *
Нельзя судьбе противоречить,
Она сильнее нас с тобой,
И обстоятельства той встречи
Уже сулили непокой,
Разлуку, боль, непониманье,
Биение сердец не в такт.
Ружье, стрелявшее в финале,
Маячило весь первый акт.
14. * * *
Замечаю всё чаще
Твой нелюбящий взгляд,
Как осадок горчащий,
О котором молчат.
И упрятав поглубже
Все вопросы в ночи,
Мы с тобою не дружим, –
Мы с тобою молчим.
У постели с любовью
Слишком тонкая связь, –
Мы не рядом с тобою
Жили, а сторонясь
То ли собственной тени,
То ли божьих очей,
Два отдельных растения, –
Я – ничья, ты – ничей.
Не вписалась в систему,
Не пришлась ко двору,
Странной птицею эму
Я с тобой говорю.
Потеряли имение,
Что упало к ногам, –
То ли мы не ко времени,
То ли время не к нам.
Вот и нет меня у тебя,
Вот и нет тебя у меня,
А мы жили друг друга любя,
Грелись у одного огня.
15. БОЛЬ
Давай померяемся болью,
Чья кровь сильней стучит в виски,
А губы – судорогой сводит,
Чей голос глуше от тоски,
И чье бессилие сильнее,
Чей гнев не выплеснуть до дна...
Одно нас в небе солнце греет,
Одна в ночи стоит луна,
И мы с тобою не поймем,
Где боль, а где ее источник, –
Я камень кину в водоем,
Волна у ног качнет листочек.
16. * * *
Жизнь длиннее одной любви,
Остается воспоминанье,
И разлукою расставанье
Ты, пожалуйста, не зови.
То вода, то огонь в крови,
То безумье, то тишь в природе,
Мы послушны своей погоде,
И часам, что стучат в груди, –
Жизнь длиннее одной любви.
17.. * * *
Упрекая тебя вольно иль невольно,
Я стою у опустевшего вокзала.
Боль твоя была моею болью,
Только вот моя – твоей не стала.
Невозможно равновесье в этом мире,
Шар земной качается, летя.
Я живу одна в твоей квартире,
Мой портрет – в квартире у тебя.
Люди существуют друг для друга
Даже в одиночестве своём,
Ведь снаружи замкнутого круга
Млечный непрозрачный водоём.
18. * * *
Опавшая листва в темнеющей воде,
Холодный ветер, кроны словно корни,
Все мысли возвращаются к себе,
И цвет земли сменяется на черный.
Ты говоришь, что осень коротка,
Пургою лютой обернутся грозы,
А чем же обернутся наши слезы,
Твоя, к виску прижатая рука?
Неровный свет бледнеющей луны
Не помогает обрести участье, –
Мы не нужны друг другу и нужны,
Как целого разбившиеся части.
Твоя улыбка тает на губах,
Как в небе звезды тают незаметно...
А я в привычных вроде бы вещах
Вдруг обретаю новые приметы.
19. * * *
Мы с тобою лежали рядом,
Было тихо, уютно, тепло,
Только этого было мало,
Просто чья-то душа не лежала, –
И любви не произошло.
А случилось то, что случается,
Когда твари земные встречаются,
Или водные, иль небесные. –
Ничего такого чудесного,
Что бы стоило вспоминать.
Не искрили сердца и души,
И ничто не могло разрушить
То невидимое стекло,
Что когда-то нас облекло, –
И мне страшно, что навсегда.
20. ДРУГАЯ ЛЮБОВЬ
Я в любовь играть не умею,
Пепел старый по свету развею,
И уйду горемыкою в дол,
Где трава оросит мой подол,
Ветер северный тронет за плечи,
И увижу, ещё не отмечен,
Путь наверх по отвесному краю –
Видно, снова в любовь я играю.
Меняются стили, меняется мода,
Но дело, как видно, не в том, –
Тяжелою страстью горит Квазимодо,
А Гамлет – совсем о другом.
21. * * *
Мне в жизни очень повезло,
Спасибо, Господи, за чувство, –
Постель всего лишь ремесло,
Любовь – высокое искусство
Существованья на краю,
Меж двух стихий, в черте прибоя,
Где я то становлюсь тобою,
То возвращаюсь в жизнь свою.
И лишь пока живет волна,
Свободная от всех условий,
Нам жизнь – дана, любовь – дана
На грани острых скал и моря.
22. * * *
В твоем высоком государстве
Я лишь бумаги белый лист.
Забудется твоё гусарство,
А вспомнится, что – лицеист.
И нам останется в ненастье,
В глуши осенней и тиши, –
Тебе – украденное счастье,
А мне – касание души!
23.* * *
Душа, душою, о душе…
И больше ничего не надо,
Какая может быть награда,
Когда всё сказано уже.
Мы так закружены в судьбе,
Всё так неясно, странно, зыбко,
Я в мыслях обращусь к тебе, –
Ты отвечаешь мне улыбкой…
Волшебно всё во сне моём,
И сад, и листья, и ограда, –
И мы с тобой одни вдвоём,
И больше ничего не надо.
24. * * *
Душа моя из снега и тумана,
И света, падающего из окна.
Ну, а любовь, на самом деле, рана,
Как испытание на прочность от огня.
Из той любви не выкроить удачи,
Семейных радостей, любовных нег.
Существовать ей выпало иначе, –
И безнадежен мой любой побег.
Она диктует мне свои законы,
Здесь всё не так, как у других людей.
Пустынна и безвидна эта зона,
И нету сталкера, чтоб рассказать о ней.
25. * * *
Театр длился много дней,
Мы честно роли исполняли,
Но ночь обратно расставляла
Акценты – было ей видней.
Моя осенняя любовь
Не знала ни весны, ни лета.
Но я б опять пошла на это,
Когда бы дали выбор вновь.
Опять монета на ребре,
Но искра не скользнет меж нами, –
Тепло струит нагретый камень,
И снова осень на дворе.
26. * * *
Осенняя любовь легка,
Она прощанье и прощенье,
Она скорее поклоненье,
Чем просто – сердце и рука.
Она как будто волхованье,
Молчанье уст, улыбка глаз,
И всё внутри, не напоказ.
Она, возможно, обещанье
На встречу там, не за горой,
На зыбкую возможность чуда.
А здесь мы врозь ещё, покуда
И я жива, и ты – живой.
27. * * *
Проходит осень, листья заметая,
И Рождество уже не за горой, –
Как хорошо, что я уже другая,
Как тяжело, что ты уже другой!
28. * * *
Ты был чужим, а стал родным
За день, улыбку, взгляд один.
Как будто стало – два крыла,
И я б тогда летать смогла.
Я думала у нас своё
Получится житье-бытье,
Но каждый шел своим путем –
Ничем не поступаясь в нем,
Чужое было то крыло,
И мне оно не помогло.
За жизнь одну, за век один
Ты был родным, а стал чужим.
29. * * *
Я и ты,
Сколько дней и ночей,
Мы не можем с тобой
Объясниться в любви.
Что стоит
Между нами стеной,
Между мной и тобой
И молчать нам велит?
Как тебе
Не уйти от меня,
Так и мне от тебя, –
Что нам делать с тобой?
Жизнь прошла,
Но ответа все нет,
Только солнечный свет
Лунным отблеском стал!
ДВА ГОРОДА
1. * * *
Какое счастье – летний дождь,
И снег зимой и ночи белые,
И чаек на Неве галдеж, –
Ну что я с этим всем поделаю.
Как пахнет теплая парная,
От зелени совсем хмельная,
Земля моя после дождя,
Как бы от счастья замирая,
Навстречу солнышку летя.
И если все же непогода
Души меня настигнет вдруг,
Держи меня, моя природа,
Не выпускай меня из рук,
Осенним золотом играя,
Где краска подойдёт любая,
И позолотою дворцов,
Меня обратно возвращая
Под эту тень, под этот кров.
2. * * *
Невозможно подделать воздух этой земли,
Вкус антоновских яблок, белой ночи свеченье,
Фото в платьице белом, что всю жизнь берегли,
Что, теряя контраст, обретает значенье.
Не могу передать ощущенье покоя,
Что меня обнимает в родной стороне,
Что-то в сердце моем происходит такое,
Что сказать не могу и понятно лишь мне.
3. ЗНАК БЛОКАДЫ
К.В.! Простите за беспокойство, и
разрешите просить Вас сохранить
этот кусок хлеба до обеда завтра.
Я сам все съем сегодня.
Записка сослуживца, декабрь 41-го
Военно-морской музей, Ленинград
Знак Блокады, как знак беды,
Искорёжившей наше детство,
Никуда от неё не деться,
От пронзительной той зимы.
До сих пор стучит метроном,
Крест прожектора за окном,
Вечно точкой разрыва прерван
Завывающий авиагром.
И на пол уронив горбушку,
Я целую ее, подняв,
Как в блокаду, не понарошку,
Машинально к губам прижав.
Этот жест не придуман мною,
Он в крови у людей застыл
Ледяною смертной зимою
На пороге общих могил.
4. ПАМЯТИ МАМЫ
Моя мама вышла из роддома
В первый день блокады Ленинграда.
Балерина, неумеха в доме,
Знавшая лишь танцы да наряды.
Как сумела княжеская дочка
Не погибнуть в этом блоке ада?
Никогда я не узнаю точно
Чем оплачен этот «Знак блокады».
Для меня то время – неизживно
За года, недели или месяцы!
А в июне, на «Дороге жизни»
Повезло – с бомбёжками не встретились.
И живу, спасенная любовью
Материнской, что других сильней,
И к ее склоняюсь изголовью
В благодарной памяти своей!
5. ЛЕТНИЙ САД
А.В.
Пойду по Неве и увижу, как в раме,
Ворота и вход, как всегда, чуть прикрыт.
Здесь маленький остров с прямыми углами,
Зеленый и тихий, спокойно лежит.
И домик Петра, и Крылов, и ограда,
И липы до неба, вода и гранит, –
Всё было площадкою детского сада,
Где прежний мой голос в листве прозвенит.
А если пройду по Фонтанке вдоль сада,
По узкой дорожке из каменных плит, –
То вспомнится облик того Ленинграда,
Который теперь навсегда позабыт,
Суровый и строгий, как в годы блокады, –
Свод неба прожекторами прошит,
Из тысячедневного выплывший ада,
И лишь метроном, словно сердце, стучит.
Потом по аллее вдоль длинного ряда
Фигур, что украсили северный вид, –
Где стольких мгновений коснуться бы надо,
Да сердце от прикосновений болит.
Какую ещё попрошу я награду,
Не помня ни горя, ни детских обид? –
Услышать твой голос поблизости, рядом,
Понять – этот голос со мной говорит!
6. СВЯТКИ
Белый снег лежит на земле,
Белый день клонится к закату,
Не жалею я о тепле,
Что пришло, то и будет свято.
То и выживет подо льдом,
Словно озимь, давая всходы
По весне. К нам придет потом
И протянется через годы,
И останется на душе.
Ведь не зря эти дни «святыми»
Называли всегда в России –
Дни у года на рубеже.
.
7. ПОДАРОК
Каналов плавные изгибы
Заполоняются листвой,
И я с тобой, и мы могли бы
Стоять над этою водой.
Смотреть, как рябь морщинит арки
И вертикальных окон строй.
Какие от судьбы подарки?
Всего один, зато какой!
Мне город был судьбой подарен
И с ним я выжила в беде.
Он был почти смертельно ранен,
Но всё же выстоял в борьбе.
Листва плывет, качаясь, дальше,
И растворяется в воде,
А город мой, мгновеньем раньше,
Дарован был ведь и тебе.
8. * * *
Москва избыточна, а Питер — скуп,
Он избирателен, бесчеловечен,
Но потому, наверное, и вечен...
Жить в этом городе — тяжелый труд!
Но стоит только посмотреть вокруг,
И больше ничего тебе не надо,
Какая может быть еще награда, —
Твой город птицей вылетает с рук.
Он на мгновенье на воду присел,
Но путь его — небесные просторы.
Не для Земли уже твой вещий город,
И ждет его совсем иной удел!
9. * * *
Петербургу идет непогода,
Наводнение, лунные блики,
Парапетов тугие обводы
И безумные чаячьи крики,
И тумана сквозное свеченье,
Словно город парит в небесах,
Красотой золотого сеченья
Повергая соперников в прах,
Солнце в дымке и низкие тучи,
Что над городом вечно живут,
И всегда ожидающий случай,
Что нарушит покой и уют,
Снегопады, дожди, звездопады,
Как с иными пространствами связь.
И чужды мишура и наряды,
Словно сфинксу – смятенье и страсть.
10. МОЙ ГОРОД
На шершавом граните твоих площадей
Что осталось от прожитой жизни моей?
Что же тянет меня возвращаться сюда, –
Как тогда ведь не будет уже никогда.
Этот город по нраву мне и по душе,
Что найду я еще у себя в багаже?
Этот город к лицу мне, к походке моей,
Даже к взгляду суровому из-под бровей.
Этот город по росту мне и по судьбе,
Доверяю я больше ему, чем себе.
Трудно жить иногда, но спокойней дышать,
Вот поэтому и возвращаюсь опять.
Странно город любить, понимаю сама,
Если символ его – бастион и тюрьма.
11. * * *
Кто задумал в этом месте этот город,
Над тяжелой неспокойною водой,
Подарил ему свой облик и свой норов,
Наделил его бессмертною душой,
Кто вселил в него уверенность и силу,
Невозможность и немыслимость судьбы?
В этом городе есть что-то от мессии,
И на плоских берегах его два шпиля, –
Две протянутые вечности руки.
12. ИЗ СВЯТОГО ГОРОДА НА СВЯТУЮ
ЗЕМЛЮ – И ОБРАТНО
Как из одиночной камеры
В теплые родные руки,
Как из глухого леса
К людям в деревню,
Как из осаждённого города
На большую Землю, –
Вот так я лечу туда.
Как из раскалённой пустыни
В прохладную комнату,
Как из подземной пещеры
На солнечный свет,
Как из душного подвала
На свежий воздух, –
Вот так я возвращаюсь обратно.
13. * * *
Облака плывут на Голаны,
Средиземное море у ног.
Ну и на фиг мне дальние страны,
Эти камни и этот песок.
Я солёной водою умоюсь,
Полежу на горячем песке,
И вернусь в свой умеренный пояс,
Где граница опять на замке.
14. ТЕРАКТ
Он подался вглубь автобуса,
А по мне – удар волны…
Из интервью, Иерусалим, 2003г.
В переполненном автобусе
Жарко от горячих тел.
Парень, вроде бы от робости,
Как-то странно посмотрел.
Что же, дело молодое,
Искра вспыхнула в ответ,
И стоят в молчанье двое, –
То ли да, а то ли нет.
Но попятился внезапно
Парень, побелев лицом;
У него не будет завтра –
Грохот взрыва стал концом.
И потом, придя в сознание,
Не забыть ей этот взгляд,
Невозможность понимания, –
И его рывок назад!
15. * * *
В этом райском просторе
Город тот не один,
Где прогулку на море
И поход в магазин
Совместить очень просто,
Не составит труда.
Ах, Израиль, ты не остров,
Ты любовь и беда.
Ты – полынь-лебеда,
Что ни делай – всё клин.
Навсегда, навсегда –
Я одна, ты один.
16. * * *
По каналу Грибоедова
От Аларчина иду,
Забываю про победу я,
А вернее – про беду.
Не уехала из города
С мужем и его родней,
И теперь я вроде ворога
Для семьи своей родной.
И теперь я вроде ворога,
Не прошусь и на постой.
Все, кто были прежде дороги, –
За невидимой чертой.
17. * * *
Отец и мать, родители мои,
Радетели земного совершенства,
Вся жизнь моя, от самого младенства,
Заключена в объятии двоих.
Любовь и смерть, сомнение и страх,
Предательство и горечь откровенья
Качаются на вечности весах,
Выравнивая звёздные мгновенья.
И как смогла вперёд предугадать я,
И объяснить небесные знаменья,
Когда таинственен момент зачатья,
Непредсказуем миг рожденья.
18. * * *
Этот город меня не отпустит –
Ни на час, ни на день, ни навек.
Я уеду, но тоненький кустик
Никуда из-под сомкнутых век
Не исчезнет. И контур заката
За высокой и тонкой иглой,
Что, как ангел легка и крылата,
Будет так же стоять предо мной.
Белый снег, что косою линейкой
Зачеркнул и мосты и дома,
Положил мне тетрадь на коленки
И опять меня сводит с ума.
И опять, как в далёкие годы,
Что ушли навсегда в забытьё,
Я блаженное чувство свободы
Ощущаю в плену у него.
19. ПАМЯТИ ДРУГА
Погода в городе моём
Меняется всечасно, –
То хлынет проливным дождём,
То снова в небе ясно.
Всегда недолго до беды
От солнечной поры.
Ты смотришь на него с воды,
А я смотрю с горы.
Ты памятью о нём живёшь,
А я живу надеждой,
Что он меня удержит.
И тот непоправимый шаг,
Которым часто так грешат
Поэты и влюблённые,
Как этот ангел золотой,
Останется всегда за мной,
Меня удержит на краю,
Где я давно уже стою
И не могу дышать.
20. * * *
Нынче было удивительное лето,
Подкупающее детской простотой.
У природы ни вопросов, ни ответов, –
Равновесье между небом и землёй.
Как отдушина – покой и безмятежность
Вместо вспышек и высоких скоростей.
И природа поменяла страсть на нежность,
Словно стала и мудрее и добрей.
Запоздала что-то царственная осень,
Зацепился где-то невод золотой,
И у жизни ни ответов, ни вопросов –
А затишье, как всегда перед бедой.
21. * * *
Оставь, твой старый дом разрушен,
К нему разбиты все пути.
Людей, тобой любимых, души
Ты не сумеешь там найти.
Твой адрес стерт из обихода
Их нынешнего бытия.
Они живут с другим народом,
И ты ни Бог им, ни судья.
Они нашли свои пенаты,
Свою страну и дом родной,
Они ни в чем не виноваты, –
Теперь тебе идти одной.
22. ЗИМНЯЯ ЗАРИСОВКА
А.Г.
Зимой, когда над городом туман,
Деревья, как коралловые ветки.
Земля внизу, лишённая расцветки,
Лишь довершает созданный обман.
И фонари, светящиеся рыбы,
Плывут вдоль улиц ровными рядами.
А небо пеленой висит над нами,
Чтобы продлить иллюзию могли бы.
И словно бы обещанною манной,
Планктоном снег спускается с небес.
И город полон тайны и чудес,
А не банальным светом и туманом.
23. ПО ГОРОДУ
Я иду по городу, по родному городу,
Где теперь не встретить близких мне людей,
Нет и телефона с шестизначным номером,
Что застрял соринкой в памяти моей.
Я иду по городу, странному, холодному,
Растворился воздух тех далёких лет,
Старые кварталы выглядят по-новому,
Словно стал чужим родной мне человек.
Только вот душа на место возвращается
Лишь под этим небом, хмурым и седым, –
Острова плотами на воде качаются,
И скрипят мосты, привязанные к ним.
24. СЕРДЦЕ ГОРОДА
Этот город, суровый и строгий,
Не приемлет бравады и лжи, –
Не смотри на его новостройки,
Сердце города к ним не лежит.
Сердце города камнем одето
И омыто студеной водой,
Словно всплыло однажды из Леты, –
Город-Сфинкс, ты доволен собой?
По твоим площадям и проспектам
Время шествует, а не бежит, –
Но являет суровых поэтов,
И обтачивает гранит.
Не покинуть его добровольно,
Если дышится с ним в унисон, –
Сердце города – краеугольно,
И на каждом краю – бастион.
25. ВСТРЕЧА
Снится мне одно воспоминанье,
Вынимая душу из меня, –
Южный город, каменные зданья,
Время – ближе к середине дня.
Подошел и, словно в Ленинграде,
Сумку взял тяжелую из рук,
На меня отсутствующе глядя.
Был мне муж, сегодня – просто друг.
Мы сейчас с тобой домой поедем,
Только этот дом уже не мой, –
Там другие окна и соседи,
Воздух – неподвижный и немой.
Все условности гроша уже не стоят
Перед тем движением души.
Впереди – решенье непростое:
Век живи, живи и не дыши.
Кто я? Я не знаю. Я – кретинка,
Что ловлю остатки от огня.
Хайфа. Остановка возле рынка.
Мы – чужие. Середина дня.
26. * * *
В Петербурге больше благородства,
Чем в иных изысканных столицах, –
Я благодарю своё сиротство
За возможность снова здесь родиться.
Он горит болезненным румянцем,
Тонет в море, под ветрами стынет, –
Что же царь нашёл под Ниеншанцем,
Что в него поверил, как в святыню.
Возвратившись к своему порогу
В сотый раз, наверное, пойму, –
Этот город послан нам от Бога,
Чтобы мы поверили ему.
27. ОКНО
Подул внезапно налетевший ветер,
Заволновалась под мостом река.
Какое счастье ненавязчиво заметить, –
Вода в Неве немного высока.
Опять стою над этою водою,
Шары на спусках, Ростры – наверху.
И вспоминаю за своей бедою
Какую-то из детства чепуху…
И в снег и в дождь над городом висело
Мое окно и стыло от ветров.
Все было, только не было веселья
В том самом угловом из всех углов.
Внизу лежал Дворцовый, весь в заплатах,
А слева Ростра в новеньких лесах.
Послевоенный быт был скуп на запах,
Зато богат на лозунги и страх.
Окно теперь на брендах и банкнотах,
Что ходят в развалившейся стране.
А жизнь моя, как тоненькая нота,
Молитвой прозвенела в тишине.
Дворцовый мост, дворцовая охрана,
Переворот дворцовый, просто Зимний…
И луч блеснет на город без изъяна,
Что стоил миру миллионы жизней.
ЖИВУ ДУШОЮ
1. ЖИВУ ДУШОЮ
Вокруг меня слова, слова
Стоят стеною,
От них кружится голова
И сердце ноет.
В непонимании своем
Чего я стою,
И чем жива я в мире сем,
Коль не душою.
Все говорят, мол, жизнь права,
У всех – устои,
А мне случайные слова
Дороже вдвое.
Страх оставляя на потом,
Как перед боем,
Я за своим поводырем
Иду – душою.
Молитвою живет один,
Другой – расчетом,
Кому-то сердце господин,
Кому – работа.
Пришедшая сюда огнем,
Уйду – водою,
Живу не телом, не умом,
Живу душою.
2. * * *
Там, где живут поэты, не живут
Простые смертные, без чуда и призванья,
Там счастье по ночам не подают,
А днём не подают чины и званья.
Там одинока узкая кровать,
Столы и стены нищи и убоги,
Там трудно жить и холодно дышать,
Но невозможно не услышать Бога.
3. * * *
Несовместима жизнь поэта
С обычною земной судьбой, -
Но кто же думает об этом,
Вступая в тот неравный бой,
Когда за слово платят кровью,
Испытывая боль и страх.
Но, так оплаченное слово,
Не растворяется в веках.
И пусть стихи несовершенны,
И не придет им свой черед.
Но, моментальный и мгновенный,
Тот снимок может наперед
Предупредить теченье жизни,
Что впереди водоворот.
Пусть опыт тот никем не признан,
Мир не последний день живет,
И прорастая в чьих-то душах,
Чужим оживлены огнем,
Они себя заставят слушать,
Забыв об авторе своём.
4. * * *
Неопределённость выражений,
Непереводимость языка,
Кровь и пот ушедших поколений,
Голос, пронесённый сквозь века.
Не легенды, мифы и былины,
Лишь язык, что мудростью богат,
Только он, великий и единый,
Нам и мать, и нянька, и уклад.
Вечные раздумья и сомнения –
До поры – до времени, пока…
Так и существует население:
И казнить, и миловать – века.
Осуждать кого-либо не в праве я,
Но хочу заметить для сравнения, –
Для любимых ищем оправдания,
Остальным находим обвинения.
5. * * *
Телу – страсть и губы цвета крови,
А душе – улыбка и глаза,
Меж любовью нашей и любовью
Вышней протянулась полоса,
Где, послушны нашему дыханью,
Струны невесомые дрожат,
И слова меняют очертанья,
Если прозвучали невпопад.
Телу – страсти и земное тленье,
Соловьев и скрипок голоса,
Танец сабель и сирены пенье,
А душе – стихи и небеса.
6. * * *
Я начала писать иначе,
Когда, потери обозначив,
Тот год пришёл и не ушёл,
Остался в памяти навечно,
Пройдя по линии сердечной,
Как равнодушный дырокол.
7. * * *
Когда бессильны все слова,
Да просто не хватает их,
И холодеет голова,
Внезапно возникает стих.
Но, как без дерева листва,
Красива, но недостоверна,
Так без мелодии слова,
Как человек, лишенный нервов.
Вибрация ж струны уводит
Слова в другое измеренье,
Где непослушно рифмы бродят,
Теряя прежнее значенье.
Мысль изреченная – есть ложь, –
И только стих ей по размеру,
Дыхание, когда поешь.
Определяет чувствам меру.
8. * * *
Пытаясь беседовать с Богом,
Мы рвём беспощадно сердца
В стремленье наивно-убогом
Понятными стать до конца.
Оплачено былью и болью
Всё то, что в стихах говорим,
А путь, что лежит пред тобою,
Единствен и неповторим.
Ты – Моцарт, ты – солнечный гений,
У Бога воруешь свой стих,
Оплаченный каждым мгновеньем
Трагических жизней других.
9. * * *
Стихи рождаются на грани,
На грани сна, на грани яви,
Где полусвет и полутьма,
И не уверена сама,
Что верны знаки препинанья.
Они, как древнее гаданье,
Все – получувство, полузнанье,
Теней условная игра,
Когда размытые края
Вдруг обретают очертанье.
Стихосложение – спасенье,
Они мне – крест и воскресенье,
Когда качается земля,
И не предчувствую сама
Дальнейшее телодвиженье.
Стихи мои – лишь оправданье,
Соломинка в час умиранья,
Знак возвращения тепла
И веры – может быть земля
Еще отсрочит расставанье.
10. * * *
Стихи, как сны, внезапны и случайны,
Из ниоткуда – снова в никуда,
Как откровение, молитва, тайна,
Летучий снег, бегущая вода.
11. * * *
Одиночество поэта непонятно
Окружающим и любящим его.
Он не может возвратиться к ним обратно
Из далекого удела своего.
И уходит самовольно и до срока
По ступеням, по непрожитым годам.
Все поэты безнадежно одиноки,
Но послушны и теченьям и ветрам,
Бегу времени, случайным поворотам,
Свету острому таинственной звезды, –
А земные не близки от них заботы,
И земные непонятны им труды.
Одиночество Ахматовой и Блока
Неужели не подсказывает нам,
Как поэты в этом мире одиноки.
Бесконечно. Да, возможно, что и там.
12. * * *
Стих, как письмо, не написать,
Его возможно лишь услышать,
И молча ты стоишь опять
У края раскаленной ниши,
Под тем таинственным лучом,
Сосредоточившись душою,
Н