Любовь в аварийном режиме
Пролог
Глаза, как океан
Billie Eilish – ocean eyes
Февраль 2012г.
– Нет, я никогда не женюсь второй раз!
Я обернулась. Та уверенность, что прозвучала в голосе сидящего напротив брюнета, не оставила меня равнодушной.
– Не зарекайся, – прошептала тихо, но музыка на площадке так некстати затихла.
– Что, прости? – впервые за вечер обратился ко мне тот самый подающий большие надежды художник, чья выставка захватила внимание всего города.
Однокурсники вцепились в меня взглядами. Рома, уже второй час подряд поддакивающий Владилену Волконскому – ох, и постарались же родители, сердито нахмурил брови. Да, я помнила, что он просил быть вежливым с этим парнем и его тонким устройством души. Ведь с помощью Волконского наша группа могла выиграть конкурс для серьезного издания и получить пропуск в большой мир журналистики сразу после экзаменов. Но что мне выжать-то из затянувшегося скучного монолога об искусстве? Для победы я искала яркие, терпкие детали, а не вот это все.
– Никогда не говорите никогда! – заявила я, задрав выше подбородок.
Рома пнул под столом мою ногу. Смолчать следовало? Ну, со сдержанностью и чувством такта у меня всегда имелись проблемы. Может, поэтому и брала неплохие интервью, выворачивая людей наизнанку.
Мужчина сел, облокотился на колени и сузил глаза, рассматривая откровенно и без церемоний. Он был дьявольски хорош собой, не поспоришь. Я вдохнула глубже, чтобы удержать пульс от забега с препятствиями.
– Давай без прелюдий, сразу на «ты», – ухмыльнулся, и уголки век исполосовали тонкие морщинки.
Сколько ему было? Вроде бы тридцать исполнилось? А в глазах будто груз семи прежних жизней отразился.
Что ты прячешь за этими бравадами о высоком, а?
Я согласно кивнула.
– Итак, – он хлопнул в ладоши и обратился ко всем, но взгляда от меня не отвел, – кто, о чем хочет спр-росить?
Его «р-р» звучало так звонко и интересно. Будто когда-то у него был дефект речи, который со временем исправили, но остался след.
Все оживились, на фоне загремели голоса, а мой язык неожиданно онемел. В голове роились десятки вопросов, но я так и застыла с приоткрытым ртом. Никогда не чувствовала ничего подобного. Как зачарованная маятником, под его взглядом молча ловила каждое слово. Тайком рассматривала зачесанные назад густые волосы, которые он то и дело терзал ладонями, блестящую сережку в носу, щетину на щеках. И думала о том, сильно ли она колется.
Боже.
Надеялась спрятать глаза в обивке дивана, но остановилась на рукаве его куртки со следами краски. Затем с интересом отметила татуировку между большим и указательным пальцем левой ладони, а после – широкий кожаный браслет, который мужчина сжимал каждый раз, как ему задавали личный вопрос.
Прошел час или пять минут, а Волконский по-прежнему смотрел – даже пялился – на меня. Лишь изредка отвлекался на ребят и официанта. Подмечал каждое мое нервное движение, каждый угловатый жест. Я не знала, куда деться, кусала губы, чем только сильнее забавляла его.
Он явно издевался, провоцировал меня, и я раз за разом проигрывала ему, отводя глаза. Это была какая-то извращенная игра, которая волновала слишком сильно. И она вышла за рамки, когда его взгляд открыто поселился в разрезе моего платья.
– Почему ты развелся? – спросила я, чтобы стереть ухмылку с его губ.
И повисла тишина. Даже Света перестала смеяться.
Наваждение отпустило меня, я собралась, вернула безучастное выражение лица. То была ерунда какая-то, временное помутнение рассудка. Мне незачем его бояться.
– Твоя главная картина. Та, что с вырванным из груди сердцем. Ты написал ее сразу после разрыва с женой. Так почему ты развелся?
Скулы Волконского напряглись, губы вытянулись прямой линией. Он вновь потер коричневый браслет, а я сумела разглядеть часть татуировки на тыльной стороне ладони – римские цифры. И что бы это значило?
– Соня! Наш гость предупреждал, что не говорит…
– Да брось, Ром! Мы все здесь собрались, чтобы узнать это. Только так мы выиграем. Только это всех интересует! Потому что он молчит и защищает свою жену, которая…
– Хватит.
Я вздрогнула и сжалась от голоса Волконского. Посмотрела на него и поняла, что все же перегнула. Нервы ни к черту.
– Извините, – быстро засобиралась, бросила телефон в сумочку, – мне лучше уйти. Не знаю, что на меня нашло.
Избегая смотреть на мужчину, попрощалась с ребятами и выскочила в темный коридор. Со мной творилось что-то неладное: ноги подкашивались, покалывало глаза, руки тряслись и не попадали кнопкой в замок сумки. Я на ходу накинула пальто и уже дернула на себя массивную дверь, чтобы выбраться из этого бара.
– Постой!
На плечо легла тяжелая рука. Не хотела оборачиваться.
– Я могу тебя подвезти.
Какого дьявола все-таки обернулась?
Свет лампы упал на лицо мужчины, что оказался неожиданно близко. Его глаза: не разглядела их раньше из-за тусклого освещения в главном зале. Его глаза были откровенно синего цвета, как бушующий океан. Сразили меня. С моей-то любовью к тропам сравнение вышло до смеха банальным, но только вспомните «Девятый вал»! Влекущие, глубокие. Я утонула.
– Ты сказал, что живешь здесь недалеко, а мне в Радужный, за город, – еле выдавила слова и тяжело сглотнула, потому что он не отрывал взгляда от моих губ.
– Значит, нам не по пути?
Спросил серьезно, но глаза лучились.
– Не по пути.
Едва ответила, он притянул меня и поцеловал. Просто прижался губами, не двигался, а мой мир уже сошел с ума. Дьявольская невесомость!
Спустя миг он решил отступить, но я обвила его шею руками. Усмехнулся мне в губы, и я почувствовала привкус кофе на языке. Про какие к звездам бабочки в животе твердили все книжки, если у меня там зрел целый вулкан?
Потом была машина: отодвинутое переднее сидение, тесные объятия, неразборчивый шепот. Очнулась я в лифте отеля. Смутилась немного, но его нетерпеливые поцелуи на моей шее заставили позабыть обо всем.
Бутылка вина, которую презентовал менеджер гостиницы, так и осталась неоткрытой, зато простыни смяли мы знатно. Все, что происходило ночью, навсегда отпечаталось в памяти. Потому что такого со мной не случалось никогда. Я ушла за все пределы, улетела в космос и возвращаться не желала.
Утро ворвалось в сознание слишком внезапно. Именно сегодня после трех необычайно пасмурных недель, как на грех, засияло солнце. Разбудило меня, пробравшись в окна. А так хотелось еще немного поблуждать в стране грез.
Я потянулась. Перевернулась на другой бок и замерла. Место рядом оказалось пустым, я испугалась. Дышала через раз, пока собралась с силами открыть глаза.
Дьявол! Выдохнула, увидев его на закрытой лоджии. Он стоял в тонкой белой майке, руки спрятаны в карманах джинсов. Смотрел неотрывно вдаль.
– Доброе утро, – пропела я, выглянув на балкон.
Он бросил взгляд через плечо. Сердце пропустило два удара. Волконский повернулся ко мне, осмотрел с ног до головы, скрестил на груди руки. Я знала, как выглядела сейчас, замотанная в белоснежную простынь, за которой угадывались все изгибы. Я знала, что и без макияжа могла привлечь внимание – пухлые губы, длинные волнистые волосы, пушистые ресницы. Я знала себе цену и сейчас пользовалась всеми доступными средствами, чтобы обезоружить мужчину напротив, опять затянуть в омут кровати и еще долго не отпускать.
– Доброе утро, соня, – произнес он низким тягучим голосом, от которого по телу во все стороны разбежались мурашки.
Я хотела шагнуть к нему. Да что уж там, подбежать, подлететь! Но в дверь громко постучали. Удивленно посмотрела на Волконского, а тот хитро подмигнул.
Накинув белый халат, обнаружила, что в номер привезли завтрак. Точнее, обед, судя по настенным часам, которые показывали почти полдень. Я уселась на кровать и только собралась разделить пиршество на две порции, когда мой мужчина мечты прошел мимо, надевая куртку и забирая со стола телефон.
– Ты ешь, я не голодный, уже спускался на завтрак, – выдал он первое, что мне не понравилось.
Оперся на письменный стол и обжег взглядом.
– Мне нужно уехать на пару дней. – А вот и второе.
Третье будет?
– Я вернусь в субботу. Могу забронировать номер на вечер, если ты свободна. Аня, верно?
Тотальный расстрел моих волшебных чувств. Я быстро свалилась с кудрявых облаков на землю. Еще и сверху привалило. Значит, соня из его уст – то было не имя, а констатация моего режима.
Не нашла сил возразить. Лишь кивнула, так и застыв с ножом в руке.
– Хотя в субботу в студии благотворительный вечер. Если и вырвусь, то на пару часов. Ты как?
Я? Я не знала. Вроде бы простой вопрос. Так почему я позабыла все слова? Обычно болтала без умолку, держала в запасе тысячи колких фраз, на ходу сооружала тяжелые оплеухи из ответов. А сейчас заикалась.
– Н-но я думала, мы…
Он склонил голову чуть набок и снисходительно улыбнулся.
– Солнце, никаких «мы». Выглядишь, будто троих детей мне уже мысленно родила, а я тут тебя обламываю.
Я громко выдохнула, сжав кулаки.
– Мы провели вместе ночь, – сквозь зубы прорычала я, будто это объясняло все то, что сейчас творилось на душе.
– Ты подумала, одна ночь все изменит? Я же говорил, что не женюсь второй раз. Мне было хорошо с тобой, но ничего больше.
Тело натянулось струной. С грохотом отбросила приборы на стол.
– Я тебя услышала, – после короткой паузы ответила холодным, как железо, тоном.
Мечтала, чтобы он убрался скорее. Чтобы исчез и не увидел подступающих слез. Губы против воли задрожали, но я до скрипа стиснула зубы.
Черты его лица вдруг смягчились. Он подошел ближе, коснулся пальцами моего подбородка.
– Так что насчет субботы?
Синие, как океан, глаза смотрели на меня с желанием. Он облизал сухие губы.
– Этого мало, – произнесла чуть тише.
– Что?
Я выстрелила взглядом в упор.
– Никогда не буду твоей, – подавилась на слове, – любовницей.
Он усмехнулся.
– Помнишь, что сказала мне вчера? Никогда не говори никогда.
Волконский ушел, и я бросилась в душ. Терла кожу до красных пятен, чтобы избавиться от той грязи, в которой запачкал меня. И ведь не врал, не давал обещаний. Трижды за ночь разрушил и потом собрал, что мне еще было нужно?
Сказка, – шепнула наивная душа, над которой я посмеялась.
Конечно, и фамилия да полцарства в придачу.
Хотела стать особенной для него? Залечить израненную душу? Сплести линии судьбы до последнего вздоха? Фу, тошнило от самой себя.
Пустота быстро заполняла изнутри. Жалость к собственной персоне подбиралась к шее, начинала душить. Я, как сломанная кукла, сложилась пополам под горячими струями воды, захлебнулась плачем и до острой боли вцепилась зубами в руку.
Буду ждать в ресторане в восемь, – заезженной пластинкой играли в голове его последние слова.
Пусть ждет. Наручниками себя прикую, но не приду.
Так я думала целый четверг. Так полагала в пятницу, радуясь твердой силе воли. А затем настало утро субботы, и я всерьез озаботилась вопросом, где достать кандалы.
Металась по квартире весь день, отменила все встречи. Пыталась работать над проектом, но тщетно. Убрала комнаты, даже стаканы с содой вычистила. Но едва по телевизору начался сериал, что показывали по выходным в восемь вечера, я сорвалась с места. Надела черное белье под вязаное платье и вызвала такси. Опаздывала, но не страшно. Наплевала на все, лишь бы еще хоть раз увидеть дьявола.
В ресторане Волконского не оказалось – обежала весь. Официант сказал, мужчина поднялся в номер. Что-то добавил вслед, но я уже не слышала, в ушах звенел ночной шепот.
Солнце мое. – С хрипотцой, на разрыв.
Лифт доставил меня на пятый этаж, и я замерла на распутье. Последний шанс на отступление. Три тяжелых вдоха. И шаг вперед. Второй, десятый.
Я остановилась у номера с широкой улыбкой на лице, готовая сиять столько времени, сколько мне было отведено. Занесла руку, чтобы постучать.
– А-а-а!
Стон. Женский. А потом сильный толчок в дверь. Даже ручка дернулась.
Я посмотрела на запястье, часы показывали тридцать восемь минут девятого. Обомлела.
Что за?
Всего тридцать восемь минут ему понадобилось, чтобы найти мне замену.
– Да, солнце, вот так.
Его тягучий голос доносился, как из морской раковины, что хранила воспоминания о хорошем отдыхе. Я отшатнулась назад.
Затем послышался неразборчивый шепот. Или я просто не хотела верить, что уловила его «расставь шире ноги».
Я сбежала. И еще долго бродила по городу тем вечером.
Ненасытный океан раздавил мой хрупкий кораблик и принялся за следующий.
Часть 1. Она
Если ты любишь других, если твоя любовь сфокусирована на других, ты будешь оставаться в темноте. Обрати свой свет сначала на самого себя, стань сначала светом самому себе. Пусть этот свет рассеет внутреннюю темноту, внутреннюю слабость. Пусть любовь сделает тебя огромной энергией, духовной силой.
Ошо «Любовь, свобода, одиночество»
Глава 1
Я буду жить вчера
Февраль 2019г.
Мы сидели в уютном спортивном баре, что располагался сразу под тренажерным залом. Митя с воодушевлением рассказывал мне о физиологических процессах, которые происходили в моем организме после изнурительной тренировки. Я неохотно запивала куриную грудку протеиновым коктейлем и с непривычки мечтала отрезать себе ноги, чтобы те перестали болеть.
Из-за сумасшедшего графика, постоянных командировок и стресса я, не желая того, сильно похудела. И когда вес достиг критической для моего роста отметки, послушала друга, который плотно взялся за мою физическую форму. Иначе, по его словам, мне в скором времени пришлось бы гирьки в сумку подкладывать, чтобы ветром не сдуло.
Он болтал про баланс белков, жиров и углеводов, про вред сахара и необходимость витаминов, я притворялась, что мне интересно. Сама же с трудом сдерживала улыбку, вспоминая первую встречу с этим здоровяком в зале, где он работал персональным тренером. До сих пор без стыда не могла думать о том бардаке, что учудила, случайно разбросав гантели повсюду. Смеялся он надо мной еще долго, но оборудование собирать помогал – так и познакомились.
Несмотря на довольно угрожающий вид – высокий рост, массивную спину, бесчисленное количество мышц, широкий лоб и густые брови, Митя был милым и по-настоящему добрым парнем. С прекрасным чувством юмора, кстати. В отличие от вечно унылой меня. Может, в этом и крылась причина, по которой мы так спелись и неплохо проводили время вместе. Наконец кто-то смог задержаться рядом со мной надолго. И под «долго» я подразумевала чуть больше полугода. Радовалась этому и страшилась одновременно.
Не успела подыграть извечной подружке-депрессии и зарыться глубже в переживания, потому что увидела на экране телефона темноволосую мордашку.
– Привет, Ангелок! – с безграничной радостью улыбнулась я, мысленно посылая лучи добра тем, кто придумал видеовызовы.
Малышка сияла от счастья, тараторила, сбиваясь через слово, и показывала мне Диснейленд за спиной. Тоска слегка утихала. Так мечтала в отпуске проводить с ней и мамой больше времени, но пришлось пожертвовать собственными желаниями и помочь ребенку с мечтой – отправить вместе с танцевальной группой на неделю русского балета в Париже.
Чтобы оплатить чудо-поездку, я попросила планировщиков запрячь меня в командировки, как ломовую лошадь, и даже взялась вести несколько клиентов в сети. Между посадками самолета писала контент для аккаунтов – тяжелые были месяцы. Но в эту минуту, глядя на счастливую Ангелину, понимала, что все усилия стоили того.
Жаль, я так и не закончила университет. Устроилась бы в крутой журнал, может быть, сейчас уже занимала должность редактора, а не стюардессы. Отчего не помечтать? Зарабатывала бы больше и решила семейные проблемы. Потому что все деньги отца, которые он присылал из Израиля, уходили на мамины операции и реабилитацию после них. И я совсем не жаловалась! Могло быть гораздо хуже, если бы очередная опухоль оказалась не доброкачественной.
Митя заглянул через мое плечо в камеру и помахал малышке.
– Мишка! – закричала она от радости.
Отказывалась по-другому его называть. Любила Митю не по-детски. Наверное, потому что он часто баловал ее. Ну и, к нашему с мамой счастью, пообещал подарить котенка, когда она пойдет в школу. Вот только не учел, что событие уже в этом году. Так решили, потому что в ее шесть с хвостиком Ангелина была смышленей множества ребят старше.
– Твоя сестренка прелесть! – выдал Митя, завершив связь с Парижем. – Эй, Голубкина, ты опять летаешь где-то?
– А? Прости.
Отбросила мысли о прошлом и будущем, вернувшись в настоящий момент.
– Слушай, кстати, хочу попробовать в следующий раз новые упражнения, которые помогут прокачать ягодичные мышцы и укрепить корсет.
Парень поймал мой взгляд.
– Я опять загоняю, да?
Митя легко стукнул себя кулаком по лбу.
– Блин, совсем о другом же хотел поговорить. У тебя нет планов на отпуск? – резво перескочил на другую тему.
Я пожала плечами и замотала головой. Грустно признавать, но их правда не было.
– Поехали со мной в Норвегию.
Что?
Я поперхнулась мясом, закашляла. Митя довольно усердно постучал мне по спине. Кажется, выгнул в другую сторону позвоночник.
Он, очевидно, понял мое замешательство и поспешил продолжить.
– Я уже говорил, что хотел смотаться к родителям. Да и с друзьями увидеться, не был дома целый год. А в это время там очень красиво, Сонь. Виза же у тебя есть?
– Э-э, – я потеряла дар речи, но кивнула.
– Ты можешь не отвечать прямо сейчас, но обещай подумать. Мама будет счастлива с тобой познакомиться.
Познакомиться со мной? Мама? Мы с Митей и сблизились-то не так давно. Только пришли к общему знаменателю, повесив на наши отношения ярлык «друзья с привилегиями». Да я оставалась у него всего пару раз, а тут – другая страна, знакомство с родителями. Зачем?
– …Тем более ты любишь борд, – продолжил уговаривать меня. – Мы обязательно покатаем. Норвежские трассы не сравнить с Сочи. Соглашайся.
Митя нагло мне подмигнул. Паршивец знал, чем подкупить.
– Мы же приятели, Мить? Никто никому ничего не должен, все так?
Показалось, что на миг его глаза потускнели. Правда, он быстро взял себя в руки и выдержал улыбку.
– Конечно.
– Хорошо, – кивнула я, – подумаю.
Закрыла тему, просто чтобы не продолжать этот разговор. Митя же мгновенно наклонился ко мне, сжал в крепких объятиях и поцеловал в висок. Довольный, будто я уже на все согласилась.
– Люблю эту женщину, – сказал он официанту, подоспевшему забрать грязную посуду.
Вот так просто – люблю. Я вымучила легкий смех. Митяй был неисправим.
Когда мы вышли из спортбара и сели в его машину, он все еще задорно болтал ни о чем. Я зевнула, собираясь расслабиться по пути домой, но телефон завибрировал.
Дьявол!
Я выругалась про себя и потеряла связь с реальностью, увидев сообщение о новом посте на странице Владилена Волконского.
Открыть или нет?
Он уже некоторое время не выставлял ничего в сеть, потому что работал в Афинах над масштабным проектом – выполнял пятиметровый барельеф бога-громовержца.
Так открывать? Или не стоит?
Митя громко рассмеялся дурацкой шутке по радио, и я ощутила укол вины.
Нет, не сейчас, не при Мите. Он заметит, что со мной что-то не то – любое напоминание о Волконском по-прежнему выбивало из колеи. Я спрятала телефон в карман, но всю дорогу сидела как на иголках.
Едва оказалась дома и захлопнула за собой дверь, ринулась на кухню и проглотила пару синих таблеток, чтобы успокоить нервы. А когда осталась одна в холодной спальне полупустой квартиры, уткнулась в картину «голубки» на стене, которую выкупила много лет назад через друзей, пальцы сами открыли приложение на мобильном телефоне.
Прошло семь лет, а я так и не избавилась от своего проклятия: и по сей день с жадностью впитывала любую новость о Волконском, любое взятое им достижение. Вот и сейчас разглядывала мастерски выполненную скульптуру греческого Бога и ее создателя, скромно стоящего рядом. А ураган эмоций уже сметал мою тихую гавань.
Долго не могла отвести взгляд. Сделала скриншот экрана и добавила в скрытый альбом, а когда все же пролистала вниз, нашла захватывающую надпись под фотографией. Волконский сообщал всем, что временно не будет брать новые заказы на февраль, так как уезжает. А ниже указал числа. И значок в виде флага. Норвегии, твою ж планету!
Нет, я много раз читала о его желании поехать в эту страну за вдохновением, увидеть «обнаженную красоту природы», как он твердил, фьорды и прочее. Но как? Как все могло так ровно совпасть? Неужели спустя годы безответных молитв кто-то свыше подарил мне второй шанс?
Отказаться от внезапно возникшей идеи было не в моих силах. Я все решила, едва прочитала послание.
Если Волконский и был моим проклятием, то только он мог его снять.
– Привет. Снова. – Я спешно набрала Митю. – В общем, я согласна поехать с тобой.
Глава 2
В режиме ожидания
Когда наш самолет сел в Осло, я предложила Мите прогуляться по столице. Все же до рейса в Олесунн, где жили его родители, было еще около шести часов, а специальный аэроэкспресс доставлял в город минут за двадцать.
Если честно, я лелеяла надежду повидать знаменитый Оперный театр, на который засмотрелась в интернете, пока готовилась к поездке. Только друг наотрез отказался поддерживать затею. Сказал, что испорчу первое впечатление о Норвегии. Отчего-то он совсем не любил Осло – грязный, по его словам, искусственный город. Правда, после моих демонстративных обид и обета молчания длиною в час все же пообещал провести экскурсию на обратном пути.
В оставшееся время мы успели сытно поесть в аэропорту, прогуляться по магазинам и даже прикупить мне теплую шапку – свою я благополучно забыла дома. Потом дурачились, играли в «Борьбу Умов», и, естественно, я каждый раз побеждала. Когда все же устала, улеглась Мите на колени, но мысли так и не дали заснуть.
Второй перелет местными авиалиниями занял меньше часа. И, судя по виду из иллюминатора на посадке, мы попали в настоящую зимнюю сказку.
В аэропорту нас встретил Митин отчим. Тот самый, что занимался ловлей рыбы и представлялся мне бородатым, грубым и одетым в брезентовый костюм – никак иначе. На деле же Оскар Юхансен оказался невысоким пепельным блондином, аккуратно сложенным и до смущения вежливым. Он помог загрузить наши сумки в багажник и весь путь рассказывал Мите новости об их общих знакомых на довольно чистом русском языке, но с забавным акцентом.
Я удивилась, с какой теплотой тот относился к приемному сыну. Зато теперь уяснила, в кого мой друг пошел отзывчивостью и добротой.
Митя не вдавался в подробности, как жили его родители, поэтому я не знала, что меня ждет. Но на подъезде к городу мне рисовался небольшой домик на берегу, лодка у пристани и скромная женщина на пороге, только закончившая рыбные котлеты к столу. Митя много о них рассказывал, я даже пару раз готовила ему, хоть рыбу на дух не переношу.
Вот только все оказалось совсем по-другому. Яркое двухэтажное здание, где обитало семейство Юхансен, находилось в самом центре Олесунна. А Марина, как попросила ее называть Митина мама, выглядела довольно молодо и современно.
Только вот наш приезд застал ее врасплох. В доме прорвало трубу, и на первом этаже натекло по щиколотку воды. Мужчины бросились помогать, как раз когда подоспела аварийная служба. Меня к тряпкам и близко не подпустили. А потом и вовсе решили отправить в гостиницу поблизости, так как гостевая спальня, в которой я должна была жить, оказалась затоплена.
Сказать честно, я даже обрадовалась такому исходу. Все же хотелось иметь личное пространство и не быть под наблюдением двадцать четыре часа в сутки. Да и вид из номера на морской порт заворожил.
Митя вернулся к родителям, а я наконец сумела выдохнуть наедине с собой. Не выдавливая улыбку и смех, не притворяясь, что все нормально. Ведь, честно сказать, я была в ужасе от того, что натворила. И в полной мере осознала это, лишь ступив на землю северного города.
Всякое случалось. Я и раньше искала встречи с Волконским. Спустя два года после нашего знакомства даже пришла на его мастер-класс, с которым он вернулся в Южный. Пыталась целый день лепить те дьявольские орхидеи бездарными руками, а он меня так и не узнал. Правда, тогда я распустила себя, поправилась килограмм на десять, но факт оставался фактом.
Не выдержала полный курс, бросила, как заметила его очередные заигрывания с одной из девушек. Но это, по моей шкале сумасшествия, не шло ни в какое сравнение с тем, что я выкинула сейчас, когда пересекла полмира ради эфемерной возможности встретиться с ним. Я, конечно, убеждала себя, что могла принять предложение Мити, не зная всего. Что это не я вершила судьбу, а кто-то свыше. Но, дьявол! Кого я обманывала?
Хотя через пару дней я вроде бы успокоилась. Веселые семейные ужины в доме Митиных родителей, прогулки по набережной, подъем на гору Аксла из четырехсот ступеней, с которой открывался потрясающий вид – все это отвлекало. Мы быстро изучили маленький городок вдоль и поперек, даже успели выйти в море порыбачить. Мужчин, правда, мы с Мариной на полдня потеряли – так они увлеклись, соревнуясь в улове.
Митя, кстати, в окружении гор и фьордов раскрылся по-настоящему, предстал в лучшем виде – еще более общительный, живой. В Олесунне все любили и приветствовали его, вечно звали куда-то, а он хватал меня за руку и уводил в новое место, что поражало мое воображение. Иногда я даже ловила себя на мысли, что он нравился мне все сильнее.
Но только друг оставлял меня одну и возвращался в родительский дом – а я настырно выпроваживала его каждый вечер, безвольная я не выдерживала и возобновляла слежку за Волконским. Уже наизусть знала всю траекторию его передвижений по стране из историй и постов: Осло, Берген, Тронхейм. Он выкладывал новую цель на завтра, край, который еще не изведал, и каждый раз мне ужасно хотелось взять билет на ближайший автобус или паром и мчаться к нему, догонять, искать.
Держалась из последних сил. Становилась все более рассеянной и молчаливой. Митяй шутил, что это норвежский воздух на меня так влиял. Да если бы он только знал! Еще бы сама знала.
Раньше мне часто снился сон: я бежала в длинном белом платье по ярко-зеленой траве, из волос струились ленты цветочного венка. Я звала кого-то за собой. Туда, вдаль. К скалистым берегам и иссиня-черным водам. И это видение казалось очень похожим на картинку, которую выдавал «Гугл» при запросе «что такое фьорды». Когда Митя показал мне детские фото из этих мест, я подумала, что получила знак, поэтому подпустила его близко. Но Норвегия вдруг свела меня с Владиленом Волконским. Не ожидала, да.
В субботний вечер после очередной поездки по окрестностям Митя пришел ко мне посмотреть кино на ноутбуке. Мы часто так делали дома, поэтому к его появлению я была уже готова: в пижаме и с выбранным на сегодня фильмом.
Митя был в приподнятом настроении. Все пытался укусить за ухом, запустить руку под одеяло, мешая следить за героями «Последней любви на земле». Но я брыкалась и ругалась. Происходящее на экране в самом деле увлекло меня настолько, что изображать раздражение не пришлось. А на последних кадрах, погрузивших мир в темноту, я и вовсе разрыдалась в полный голос.
Куда ты побежишь, когда наступит конец света?
Вопрос пульсировал в висках. И я прекрасно осознавала, что прямо сейчас хотела бы быть не здесь и не с этим человеком. Оттого так завывающе тоскливо стало на душе.
Митя обнял меня и поцеловал в мокрую щеку, а затем ушел в ванную, напомнив, что у него дома по-прежнему проблемы с горячей водой. Хотя, наверное, просто дал мне время. Хороший был он.
Я всхлипнула еще пару-тройку раз, растерла глаза, а затем с головой забралась под покрывало и по привычке зашла в интернет. Просто из любопытства, уже не намереваясь гнаться за призраком прошлого. Но внезапно обнаружила его в баре на соседней улице.
«Лейла» Эрика Клэптона звучала потрясающе в исполнении лохматого мужчины с гитарой. Влад вел прямой эфир, размахивая телефоном в такт мелодии. А рядом с ним заливалась смехом девушка, иногда мелькавшая в его трансляциях. Я стиснула зубы.
Когда пару дней назад Волконский сообщил подписчикам, что собирается посетить Гейрангер-фьорд, жемчужину Норвегии, я не придала этому серьезного значения. Было множество других путей, чтобы добраться туда. Но он же, звезду ему в лоб, выбрал проходящий через Олесунн. Как такое могло быть? Митя вышел из душа в одном полотенце вокруг бедер и с мокрыми спутанными волосами. Он сексуально подергивал мышцами груди, явно соблазняя меня. Делал так не раз и наивно полагал, что я ничего не понимала.
Обычно я включалась в игру, только не в этот раз. Я больше не могла сидеть на месте и сообщила распаренному Мите, что мы идем веселиться.
– Оу.
Он был удивлен. Да я сама не меньше.
Глава 3