Прочитайте отрывок из сочинений Джордано Бруно.

ТЕМА 4. ФИЛОСОФИЯ СРЕДНИХ ВЕКОВ И ВОЗРОЖДЕНИЯ

1. Периодизация средневековой философии.

2. Августин Аврелий и Фома Аквинский – крупные представители патристики и схоластики.

3. Основные черты и проблемы средневековой философии: спор об универсалиях, концепция двух истин, соотношение веры и разума; доказательства бытия Бога; этические проблемы средневековой философии, проблема теодеции.

4. Философские, научные и гуманистические идеи эпохи Возрождения. Натурфилософия. Антропоцентризм.

 

Методические рекомендации

Начало Средневековья совпало с коренными переменами в области религиозных и мировоззренческих представлений народов Европы. Христианство становится основой мировоззренческой системы всей европейской цивилизации. Поэтому и философия в эпоху средневековья существовала прежде всего как христианская философия. Религиозно-философские идеи, изложенные в Библии, поставили перед человеком совершенно иные, новые цели, по сравнению с теми, которые были разработаны в учениях античности. Были перевернуты представления о человеке, о мире, о боге, об обществе. Более того, была развернута совершенно новая концепция самого человека, учение о его способностях и жизненно важных идеалах. Все эти моменты необходимо учитывать при подготовке к семинарскому занятию.

Первый вопрос предполагает обсуждение взглядов крупнейшего представителя эпохи патристики Августина Аврелия. Его творения по своему значению для последующего культурного развития Запада несопоставимы с иными творениями патристики. Более того, без знакомства с трудами Августина невозможно понять смысл схоластики. Обратите внимание на биографию этого мыслителя и ознакомьтесь с его трудом «Исповедь». При ответе обратите внимание на следующие ключевые моменты: как Августин решал проблему Бога и его отношения к миру? Каковы его представления о душе? Как он решал вопрос о соотношении веры и разума? Особо необходимо остановиться на философии истории Августина Аврелия. Каким образом он трактует историю человечества? В чем смысл противопоставления «града Божьего» и «светского града»? Каковы этапы развития человеческой истории и каков конец истории? Что такое «эсхатология» и применимо ли это определение к учению Августина?

Схоластика – важный этап в развитии духовной культуры Европы, а схоластическое богословие наложило глубокий отпечаток на всю культуру западного средневековья. На семинаре предполагается рассмотреть учение Фомы Аквинского, крупнейшего представителя этого этапа, учение которого воплотило в себе «золотой век» схоластики. На протяжении 1000-летней истории схоластики получили развитие и всестороннее изучение несколько проблем, среди которых центральными являются: проблема соотношения веры и разума, спор о природе общих понятий (так называемый спор об универсалиях) и проблема доказательства бытия Бога. Фома Аквинский решил все эти проблемы в духе средневековой схоластики. Поэтому на семинаре необходимо раскрыть его понимание в вопросе о соотношении веры и разума, ознакомиться с его доказательствами бытия Бога и выяснить его позицию в споре об универсалиях.

Уильям Оккам - наиболее ярким представитель поздней схоластики, чьи атаки на основы схоластики являются шагом к Новому времени. Его имя ассоциируется в первую очередь со знаменитой «бритвой Оккама». При ответе на третий вопрос семинара следует выяснить, в чем ее суть, почему он разделяет теологию и науку, как он обосновывает необходимость подобного разделения. Подумайте, почему именно учение У.Оккама рассматривается как введение к новоевропейской науке.

Задание 1.

Прочтите фрагмент сочинения Августина Блаженного:

«…Бог превыше всего, и все должно покоряться ему… Я мысленно обратил свой взор и на другие предметы, которые ниже Тебя, и увидел, что о них нельзя сказать ни того, что они существуют, ни того, что они не существуют: существуют потому, что получили свое бытие от Тебя; не существуют потому, что они не то, что Ты. Ибо то только действительно существует, что пребывает неизменно…

Если Бог отнимет от вещей свою производительную силу, то их так же не будет, как не было прежде, чем они были созданы…»

а) В чем особенность христианского понимания бытия?

б) Что значит «эти предметы и существуют и не существуют»?

Задание 2.

«Если не уверуете, то не уразумеете… Познание, подстрекаемое верой, — наидостовернейшее», — утверждал Климент Александрийский. Всякий ищущий истину, по его мнению, должен исходить из каких-то первоначальных положений, определяющих пути развития его поиска, занимать определенную познавательно-мировоззренческую позицию, верить во что-то.

а) Согласны ли Вы с мнением философа?

б) С чем отождествляется вера христианскими философами? О какой вере идет речь?

в) Каким образом осуществляется познание с точки зрения христианской веры?

г) Какова роль человека в процессе познания с точки зрения христианского учения?

Задание 3.

Прочтите высказывания средневековых философов:

"Верую потому, что это нелепо" (Тертуллиан).

"Разумей, чтобы верить, верь, чтобы разуметь" (Августин Блаженный).

"Верую, а потому знаю" (Ансельм).

"Познавай то, во что веришь" (Пьер Абеляр).

"Хотя человек не обязан испытывать разумом то, что превышает возможности человеческого познания, однако же, то, что преподано Богом в откровении, следует принять на веру" (Фома Аквинский).

Вопросы:

а) Какую функцию выполняет вера в религиозной гносеологии?

б) Свидетельствует ли исторический опыт, что вера и упование на божественное откровение позволяют лучше решать практические задачи и овладевать наукой и культурой, чем стремление к знанию, самопознанию и собственной активной деятельности?

в) Как вы оцените с позиций религиозной гносеологии "социальную активность "верующих" и "неверующих"?

Задание 4.

Про Августина говорят, что он "христианизировал" платонизм. Объясните данное положение.

Задание 5.

Прочтите высказывание Фомы Аквинского и ответьте на вопросы:

а) Как изменяется понятие бытия от сведения бытия к Богу?

б) Какими наивысшими совершенствами обладает Бог как субстанциональная основа бытия?

"Мы полагаем Бога как первоначало не в материальном смысле, но в смысле производящей причины; и в таком качестве он должен обладать наивысшим совершенством… Действующему первоначалу приличествует быть в наивысшей степени актуальным и потому в наивысшей степени совершенным…"

"Есть нечто, в предельной степени обладающее и совершенством, и благородством, а, следовательно, бытием: ибо то, что в наибольшей степени истинно, в наибольшей степени есть".

Задание 6.

Проанализируйте термин «схоластика» с точки зрения средневековой философии и с позиций современного знания.

Задание 7. Основные философские идеи Николая Кузанского (1401 – 1464) – теолога, церковно-политического деятеля (кардинала), ученого и философа, оказавшие большое влияние на философию и естествознание Нового времени, изложены в его основном сочинении «Об ученом незнании» (1440).

1. Чем пантеистический взгляд Николая Кузанского отличался от представлений о Боге, распространенных в античной и средневековой философии?

2. На каком основании Николай Кузанский считает, что наш разум не в состоянии постичь абсолютную истину?

3. Какую цель в таком случае должен преследовать процесс познания?

 

[ПАНТЕИЗМ]

… Бог, простейшее единство, существует в единой Вселенной, как бы в порядке следствия через посредство Вселенной пребывает во всех вещах, а множество вещей через посредство единой Вселенной – в Боге <…>.

Кузанский Н. Об ученом незнании; Книги простеца. Простец об уме // Соч.: В 2 т. – М., 1979. – Т. 1. – С. 109, 435.

[ТЕОРИЯ «УЧЕНОГО НЕЗНАНИЯ»]

Наш конечный разум, двигаясь путем уподоблений, не может… в точности постичь истину вещей. Ведь истина не бывает больше и меньше, она заключается в чем-то неделимом и, кроме как самой же истиной, ничем в точности измерена быть не может, как круг, бытие которого состоит в чем-то неделимом, не может быть измерен не-кругом. Не являясь истиной, наш разум тоже никогда не постигает истину так точно, чтобы уже не мог постигать ее все точнее без конца, и относится к истине, как многоугольник к кругу: будучи вписан в круг, он тем ему подобнее, чем больше углов имеет, но даже при умножении своих углов до бесконечности он никогда не станет равен кругу, если не разрешится в тождество с ним.

Итак, об истине мы явно знаем только, что в точности, как есть она неуловима: наш разум относится к истине, как возможность – к абсолютной необходимости, не могущей быть ни больше, ни меньше, чем она есть. Недаром суть вещей, истина сущего, непостижима в своей чистоте, и, хоть философы ее разыскивают, никто не нашел ее как она есть. И чем глубже будет наша ученость в этом незнании, тем ближе мы приступим к истине.

Кузанский Н. Об ученом незнании

// Соч.: В 2 т. – М., 1979. – Т. 1. – С. 53–54.

Задание 8. Самым известным произведением, в котором нашло законченное выражение и философское обоснование гуманистическое учение о высоком назначении человека и об исключительности человеческой природы, безусловно, следует считать «Речь о достоинстве человека» Джованни Пико делла Мирандолы (1463 – 1494).

1. Благодаря чему, по мнению автора «Речи», человек занимает исключительное место в мире и является «самым счастливым из всех живых существ и достойным всеобщего восхищения»?

2. В каких утверждениях эта «Речь», на ваш взгляд, настолько противоречила официальной теологической доктрине, что ее содержание было объявлено еретическим?

Я прочитал, уважаемые отцы, в писаниях арабов, что когда спросили Абдаллу Сарацина, что кажется ему самым удивительным в мире, то он ответил, что нет ничего более замечательного, чем человек. Этой мысли соответствуют и слова Меркурия: «О Асклепий, великое чудо есть человек!» Когда я размышлял о значении этих изречений, меня не удовлетворяли те многочисленные аргументы в пользу превосходства человеческой природы, которые приводят многие: человек есть посредник между всеми созданиями, близкий к высшим и господин над низшими, истолкователь природы в силу проницательности ума, ясности мышления и пытливости интеллекта, промежуток между неизменной вечностью и текущим временем...

…В конце концов мне показалось, что я понял, почему человек является самым счастливым из всех живых существ и достойным всеобщего восхищения и какой жребий был ему уготован среди всех прочих судеб, завидный не только для животных, но для звезд и потусторонних душ. Невероятно и удивительно! А как же иначе? Ведь именно поэтому человека по праву называют и считают великим чудом, живым существом, действительно достойным восхищения. Но что бы там ни было, выслушайте, отцы, и снисходительно простите мне эту речь.

Уже всевышний Отец, Бог-творец, создал по законам мудрости мировое обиталище, которое нам кажется августейшим храмом божества. Наднебесную сферу украсил разумом, небесные тела оживил вечными душами. Грязные и засоренные части нижнего мира наполнил разнородной массой животных. Но, закончив творение, пожелал мастер, чтобы был кто-то, кто оценил бы смысл такой большой работы, любил бы ее красоту, восхищался ее размахом. Поэтому, завершив все дела, задумал, наконец, сотворить человека. Но не было ничего ни в прообразах, откуда творец произвел бы новое потомство, ни в хранилищах, что подарил бы в наследство новому сыну, ни в скамьях небосвода, где восседал сам созерцатель вселенной. Уже все было завершено; все было распределено по высшим, средним и низшим сферам. Но не подобало отцовской мощи отсутствовать в последнем потомстве как бы истощенной, не следовало колебаться его мудрости в необходимом деле из-за отсутствия совета, не приличествовало его благодетельной любви, чтобы тот, кто в других должен был восхвалять божественную щедрость, вынужден был осуждать ее в самом себе. И установил, наконец, лучший творец, чтобы для того, кому не смог дать ничего собственного, стало общим все то, что было присуще отдельным творениям. Тогда принял Бог человека как творение неопределенного образа и, поставив его в центре мира, сказал: «Не даем мы тебе, о Адам, ни определенного места, ни собственного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению. Образ прочих творений определен в пределах установленных нами законов. Ты же, не стесненный никакими пределами, определишь свой образ по своему решению, во власть которого я тебя предоставляю. Я ставлю тебя в центре мира, чтобы оттуда тебе было удобно обозревать все, что есть в мире. Не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который предпочтешь».

 

Задание 9. О средствах достижения социально-политических идеалов в эпоху Возрождения дает яркое представление политическая философия Николо Макиавелли (1469 – 1527).

1. Как Вы считаете, можно ли учение Н.Макиавелли назвать аморальным? Каким образом выстраиваются взаимоотношения политики с религией и моралью?

…мудрый правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это наносит вред его интересам и если исчез повод, который побудил его дать обещание. Этот совет был бы порочным, если бы люди честно выполняли обещанное, но люди, будучи плохими, обещанного не выполняют, так что и тебе нужно обращаться с ними так же. А достаточный повод нарушить обещание всегда можно отыскать. Этому существует множество примеров: сколько соглашений о мире, сколько договоров не вступило в силу или пропало напрасно вследствие того, что государи нарушали свое обещание, и всегда выигрывал тот, кто имел естество лисы…

…государю необязательно иметь все… достоинства, но необходимо делать вид, что обладаешь ими. Осмелюсь добавить, что иметь эти достоинства и неукоснительно им следовать вредно; тогда как делать вид, что обладаешь ими, – полезно. Другими словами, перед людьми надо являться милосердным, верным обещаниям, милостивым, нелицемерным, благочестивым – и быть таким на самом деле, но в то же время сохранять внутреннюю готовность обнаружить и противоположные качества, если это будет нужно. Следует понять, что государь, особенно новый, не может делать только то, за что людей считают хорошими, ведь ради сохранения государства ему часто приходится нарушать свои обещания, идти вопреки милосердию, доброте и благочестию. Так что в душе он всегда должен быть готов к тому, чтобы изменить направление, если изменятся обстоятельства или ветер удачи начнет дуть в другую сторону, то есть, как мы сказали, по возможности не отходить от добра, но при необходимости не избегать и зла.

Макиавелли Н. Государь // Макиавелли Н. Государь. Минск, 1999. – С. 82 – 83.

Задание 10.

Прочитайте отрывок из сочинений Джордано Бруно.

1. Какая идея заключена в следующем рассуждении Дж. Бруно? Какая в ней заключалась опасность для религиозного мировоззрения?

«Поскольку Вселенная бесконечна и неподвижна, не нужно искать ее двигателя… Бесконечные миры, содержащиеся в ней, каковы земли, огни и другие виды тел, называемые звездами, все движутся вследствие внутреннего начала, которое есть их собственная душа… и вследствие этого напрасно разыскивать их внешний двигатель».

АНАЛИЗ ТЕКСТОВ

АВРЕЛИЙ АВГУСТИН (354-430)

[БОГ И МИР]

Что же ты, Боже мой? Что, как не Господь Бог? «Кто Гос­подь, кроме Господа? и кто Бог, кроме Бога нашего?». Высо­чайший, Благостнейший, Могущественнейший, Всемогущий, Милосерднейший и Справедливейший: самый Далекий и са­мый Близкий, Прекраснейший и Сильнейший, Недвижный и Непостижимый; Неизменный, Изменяющий все, вечно Юный и вечно Старый, Ты обновляешь все и старишь гордых, а они того не ведают; вечно в действии, вечно в покое, собираешь и не нуждаешься, несешь, наполняешь и покрываешь; творишь, питаешь и совершенствуешь; ищешь, хотя у Тебя есть все (1.55).

Как абсолютно Твое бытие, так абсолютно и знание; неиз­менно Твое бытие, неизменно знание и неизменна воля. В бы­тии Твоем неизменны и знание и воля; в знании Твоем неиз­менны бытие и воля; в Твоей воле неизменны бытие и знание (1.351).

Вот предстает мне загадкой Троица, то есть Ты, Боже мой, ибо Ты, Отец, начало мудрости нашей — это Твоя Мудрость, от Тебя рожденная, равная Тебе и, как Ты, извечная, это Сын твой, через Которого создал Ты небо и землю... Вот Троица, Боже мой: Отец и Сын и Святой Дух, Создатель всякого созда­ния (1.343).

От полноты благости Твоей возникла вся тварь: от нее Тебе никакой пользы; происходя от Тебя, она не равна Тебе, и, од­нако, должно быть место и ей, доброй, потому что от Тебя по­лучила она существование (1.340).

Господь всемогущий, Ты создал нечто из «ничего», Нача­лом, которое от Тебя, Мудростью Твоей, рожденной от субстанции Твоей. Ты создал небо и землю не из Своей субстан­ции: иначе творение Твое было бы равно Единородному Сыну Твоему, а через Него и Тебе (1.313).

Я мысленно обратил взор свой и на другие предметы, кото­рые ниже Тебя и увидел, что о них нельзя сказать ни того, что они существуют, ни того, что они не существуют: существуют потому, что получили свое бытие от Тебя; не существуют пото­му, что они не то, что Ты. Ибо то только действительно сущест­вует, что пребывает неизменно (2.584).

Вначале сотворил Бог небо и землю (Быт. 1,1). Как же Ты со­творил их? И какие средства, какие приготовления, какой ме­ханизм употребил Ты для этого громадного дела? Конечно, Ты действовал не как человек-художник, который образует какую-нибудь вещь из вещи же (тело из тела) по своему разумению, имея возможность дать ей такую форму, какую указывают ему соображения его ума... Этот художник-человек всем обязан Те­бе: Ты устроил его тело так, что он посредством разных членов совершает разные действия, а чтобы эти члены были способны к деятельности, Ты вдунул в телесный состав его душу живую (Быт. 11,7), которая движет и управляет ими; Ты доставил ему и материал для художественных работ; Ты даровал ему и способ­ность ума, чтобы постигать тайны искусства и наперед обни­мать мыслию то, что предполагает он произвесть... Но как Ты творишь все это? Как сотворил Ты, всемогущий Боже, небо и землю? Конечно, не на небе и не на земле творил Ты небо и землю; ни в воздушных странах, ни во глубинах морских, пото­му что и воздух, и вода принадлежат к небу и земле; не могло это совершиться нигде и в целом мире, чтобы мир творился в мире, потому что мира не было до сотворения его и он никак не мог быть поприщем своего творения. Не было ли у Тебя под руками какой-нибудь материи, из которой мог Ты сотворить небо и землю? Но откуда взялась бы эта материя, не созданная Тобою, а между тем послужившая материалом для Твоего твор­чества? Допущением такой материи неизбежно ограничивалось бы Твое всемогущество... До творения Твоего ничего не было, кроме Тебя, и... все существующее зависит от Твоего бытия (2.584-585).

 

[ВЕЧНОСТЬ И ВРЕМЯ]

Что же такое время? Если никто меня об этом не спрашива­ет, я знаю, что такое время: если бы я захотел объяснить спрашивающему — нет, не знаю. Настаиваю, однако, на том, что твердо знаю: если бы ничто не проходило, не было бы прошло­го времени; если бы ничто не приходило, не было бы будущего времени; если бы ничего не было, не было бы и настоящего времени. А как могут быть эти два времени, прошлое и буду­щее, когда прошлого уже нет, а будущего еще нет? И если бы настоящее всегда оставалось настоящим и не уходило в про­шлое, то это было бы уже не время, а вечность; настоящее ока­зывается временем только потому, что оно уходит в прошлое. (1.292).

Совершенно ясно теперь одно: ни будущего, ни прошлого нет, и неправильно говорить о существовании трех времен; про­шедшего, настоящего и будущего. Правильнее было бы, пожа­луй, говорить так: есть три времени — настоящее прошедшего, настоящее настоящего и настоящее будущего. Некие три вре­мени эти существуют в нашей душе, и нигде в другом месте я их не вижу: настоящее прошедшего — это память; настоящее настоящего — это непосредственное созерцание; настоящее бу­дущего — его ожидание (1.297).

Пусть же никто не говорит мне, что движение небесных тел и есть время: когда некий человек остановил молитвой солнце, чтобы победоносно завершить битву, солнце стояло, но время шло... Итак, я вижу, что время есть некая протяженность. (1.301).

Каким же образом уменьшается или исчезает будущее, кото­рого еще нет? каким образом растет прошлое, которого уже нет? Только потому, что это происходит в душе, и только в ней существуют три времени. Она и ждет, и внимает, и помнит: то, чего она ждет, проходит через то, чему она внимает, и уходит туда, о чем она вспоминает (1.306).

 

[ДУША, ПОЗНАНИЕ, ВЕРА И РАЗУМ]

Тогда я обратился к себе и сказал: «Ты кто?» И ответил: «Че­ловек». Вот у меня тело и душа, готовые служить мне; одно находится во внешнем мире, другая — внутри меня. У кого из них спрашивать о Боге моем...? Лучше, конечно, то, что внутри меня. Все телесные вестники возвестили душе моей, судье и председательнице, об ответах неба, земли и всего, что на них; они гласили: «Мы не боги; Творец наш, вот Он». Внутреннему человеку сообщил об этом состоящий у него в услужении внеш­ний; я, внутренний, узнал об этом, — я, я душа, через свои телесные чувства (1.241).

Так раздельно и по родам сохраняется все, что внесли внеш­ние чувства, каждое своим путем: глаза сообщили о свете, о всех красках и формах тел; уши — о всевозможных звуках; о всех запахах — ноздри; о всех вкусах — рот; все тело в силу своей общей чувствительности — о том, что твердо или мягко, что горячо или холодно, гладко или шероховато, тяжело или легко, находится вне или в самом теле. Все это память прини­мает для последующей, если она потребуется, переработки и обдумывания в свои обширные кладовые... (1.243).

Входят, однако, не сами чувственные предметы, а образы их, сразу же предстающие перед умственным взором того, кто о них вспомнил (1.244).

Итак, мы находим следующее: познакомиться с тем, о чем мы узнаем не через образы, доставляемые органами чувств, а без образов, через внутреннее созерцание, представляющее нам созерцаемое в подлинном виде, — это значит не что иное, как подумать и как бы собрать то, что содержала память разбросанно и в беспорядке, и внимательно расставить спрятанное в ней, но заброшенное и раскиданное, расставить так, чтобы оно на­ходилось в самой памяти как бы под рукой и легко появлялось при обычном усилии ума (1.247).

Философией называется не самая мудрость, а любовь к муд­рости; если ты к ней обратишься, то хотя и не будешь мудрым, пока живешь (ибо мудрость у Бога, и человеку доступна быть не может), однако если достаточно утвердишь себя в любви к ней и очистишь себя, то дух твой после этой жизни, т.е. когда пере­станешь быть человеком, несомненно, будет владеть ею (2.593).

К изучению наук ведет нас двоякий путь — авторитет и ра­зум. По отношению ко времени первенствует авторитет, а по отношению к существу дела — разум. Ибо первое предпочита­ется, когда нужно располагать, а другое наиболее ценится при достижении... Авторитет же бывает частью Божественный, час­тью человеческий; но истинный, прочный и высший авторитет тот, который называется Божественным (2.594).

Когда мы умозаключаем, то это бывает делом души. Ибо это дело лишь того, что мыслит; тело же не мыслит; да и душа мыслит без помощи тела... (2.595).

Разум есть взор души, которым она сама собою, без посред­ства тела, созерцает истинное... Все, что мы созерцаем, мы схва­тываем мыслью или чувством и разумением. Но то, что мы схватываем чувством, мы чувствуем существующим вне нас и заключенным в пространстве... (2.595).

Итак, что я разумею, тому и верю; но не все, чему я верю, то и разумею. Все, что я разумею, то я знаю; но не все то знаю, чему верю. Я знаю, как полезно верить многому и такому, чего не знаю (2.597).

Старайся дознать, что такое высшее согласие: вне себя не выходи, а сосредоточься в самом себе, ибо истина живет во внутреннем человеке... (2.599).

[ЭТИКА]

Пока живем мы в этом теле, мы решительно должны избе­гать этого чувственного и всячески остерегаться, чтобы липко­стью его не склеились наши крылья, которым нужно быть вполне свободными и совершенными, чтобы мы могли воспарить к оно­му свету из этой тьмы... Поэтому, как скоро ты станешь таким, что ничто земное не будет доставлять тебе решительно никако­го удовольствия, поверь мне, в ту же самую минуту, в тот же самый момент ты увидишь что желаешь.

Итак, когда человек живет по человеку, а не по Богу, он подобен дьяволу (2.601).

[ОБЩЕСТВО И ИСТОРИЯ]

Для того чтобы род человеческий не только соединить вза­имно сходством природы, но и связать в согласное единство мира в известном смысле узами кровного родства, Богу угодно было произвесть людей от одного человека. Сказали также, что этот род не умирал бы и в отдельных личностях, если бы того не заслужили своим неповиновением первые два че­ловека, из которых один создан из ничего, а другая из пер­вого...

Отсюда вышло, что, хотя такое множество и таких много­численных народов, живущих по лицу земному каждый по осо­бым уставам и обычаям, и различаются между собою многочис­ленным разнообразием языков, оружия, утвари, одежд, тем не менее существовало всегда не более как два рода человеческого общения, которые мы...справедливо можем называть двумя гра­дами. Один из них составляется из людей, желающих жить в мире своего рода по плоти; другой — из желающих жить также по духу (2.601—602).

Итак, два града созданы двумя родами любви: земной — любовью к себе, доведенной до презрения к Богу, а небесный — любовью к Богу, доведенной до презрения к самому себе. Первый затем полагает славу свою в самом себе, по­следний— в Господе (2.602). Граждан земного града рождает испорченная грехом природа граждан града небесного рож­дает благодать, освобождающая природу от греха; почему те называются сосудами гнева Божия, а эти — сосудами мило­сердия (2.603).

Итак, грех — первая причина рабства, по которому человек подчиняется человеку в силу состояния своего... Лучше быть рабом у человека, чем у похоти... (2.604).

ФОМА АКВИНСКИЙ (1225/26-1274)

[ТЕОЛОГИЯ И НАУКА]

Для спасения человеческого было необходимо, чтобы сверх философских дисциплин, которые основываются на человече­ском разуме, существовала некоторая наука, основанная на бо­жественном откровении; это было необходимо прежде всего по­тому, что человек соотнесен с Богом как с некоторой своей целью. Между тем цель эта не поддается постижению разумом... Между тем должно, чтобы цель была заранее известна людям, дабы они соотносили с ней свои усилия и действия. Отсюда следует, что человеку необходимо для своего спасения знать нечто такое, что ускользает от его разума, через божественное откровение (2.824).

Священное учение есть наука. Следует, однако, знать, что природа наук бывает двоякой. Одни из них таковы, что зиждут­ся на основоположениях, непосредственно отысканных естест­венной познавательной способностью, как-то: арифметика, гео­метрия и другие в этом же роде. Другие таковы, что зиждутся на основоположениях, отысканных при посредстве иной, и при­том высшей, дисциплины... Священное учение есть такая нау­ка, которая относится ко второму роду, ибо она зиждется на основоположениях, выясненных иной, высшей наукой; послед­няя есть то знание, которым обладает Бог... (2.826—827).

 

[ПЯТЬ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ БЫТИЯ БОГА]

Первый и наиболее очевидный путь исходит из понятия дви­жения... В этом мире нечто движется. Но все, что движется, имеет причиной своего движения нечто иное: ведь оно движет­ся лишь потому, что находится в потенциальном состоянии от­носительно того, к чему оно движется. Сообщать же движение нечто может постольку, поскольку оно находится в акте: ведь сообщать движение есть не что иное, как переводить предмет из потенции в акт. Но ничто не может быть переведено из по­тенции в акт иначе как через посредство некоторой актуальной сущности... Невозможно, однако, чтобы одно и то же было од­новременно и актуальным, и потенциальным в одном и том же отношении... Следовательно, невозможно, чтобы нечто было одновременно... и движущим и движимым. Следовательно, все, что движется, должно иметь источником своего движения не­что иное. Следовательно, коль скоро движущий предмет и сам движется, его движет еще один предмет, и так далее. Но невозможно, чтобы так продолжалось до бесконечности... Следова­тельно, необходимо дойти до некоторого перводвигателя кото­рый сам не движим ничем иным; а под ним все разумеют Бога (2.828).

Второй путь исходит из понятия производящей причины. В самом деле, мы обнаруживаем в чувственных вещах последо­вательность производящих причин; однако не обнаруживается и невозможен такой случай, чтобы вещь была своей собствен­ной производящей причиной; тогда она предшествовала бы самой себе, что невозможно. Нельзя помыслить и того, чтобы ряд производящих причин уходил в бесконечность... Но если ряд производящих причин уходил бы в бесконечность, отсутст­вовала бы первичная производящая причина; а в таком случае отсутствовали бы и конечное следствие, и промежуточные про­изводящие причины, что очевидным образом ложно. Следова­тельно, необходимо положить некоторую первичную произво­дящую причину, каковую все именуют Богом.

Третий путь исходит из понятий возможности и необходи­мости и сводится к следующему. Мы обнаруживаем среди ве­щей такие, для которых возможно и быть, и не быть; но для всех вещей такого рода невозможно вечное бытие; коль скоро нечто может перейти в небытие, оно когда-нибудь перейдет в него. Если же все может не быть, когда-нибудь в мире ничего не будет. Но если это истинно, уже сейчас ничего нет, ибо не­сущее не приходит к бытию иначе, как через нечто сущее. Итак, если бы не было ничего сущего, невозможно было бы, чтобы что-либо перешло в бытие, и потому ничего не было бы, что очевидным образом ложно. Итак, не все сущее случайно, но в мире должно быть нечто необходимое... Поэтому необходимо положить некую необходимую сущность, необходимую самое по себе, не имеющую внешней причины своей необходимости, но самое составляющую причину необходимости всех иных; по общему мнению, это есть Бог (2.829—830).

Четвертый путь исходит из различных степеней, которые об­наруживаются в вещах. Мы находим среди вещей более или менее совершенные, или истинные, или благородные... Но о большей или меньшей степени говорят в том случае, когда име­ется различная приближенность к некоторому пределу... Итак, есть нечто в предельной степени обладающее истиной, и совер­шенством, и благородством, а следовательно, и бытием; ибо то, что в наибольшей степени истинно, в наибольшей степени есть... Но то, что в предельной степени обладает некоторым качеством, есть причина всех проявлений этого качества... Отсюда следует, что есть некоторая сущность, являющаяся для всех сущ­ностей причиной блага и всяческого совершенства; и ее мы именуем Богом (2.830—831).

Пятый путь исходит из распорядка природы. Мы убеждаем­ся, что предметы, лишенные разума, каковы природные тела, подчиняются целесообразности. Это явствует из того, что их действия или всегда, или в большинстве случаев направлены к наилучшему исходу. Отсюда следует, что они достигают цели не случайно, но будучи руководимы сознательной волей... Сле­довательно, есть разумное существо, полагающее цель для все­го, что происходит в природе; и его мы именуем Богом (2.831)

 

[БОГ, МАТЕРИЯ И ФОРМА, ПОТЕНЦИЯ И АКТ]

Первичная сущность по необходимости должна быть всеце­ло актуальной и не допускать в себе ничего потенциального. Правда, когда один и тот же предмет переходит из потенциаль­ного состояния в актуальное, по времени потенция предшест­вует в нем акту; однако сущностно акт предшествует потенции, ибо потенциально сущее может перейти в актуальное состоя­ние лишь при помощи актуально сущего (2.831).

Мы полагаем Бога как первоначало не в материальном смыс­ле, но в смысле производящей причины; и в таковом качестве он должен обладать наивысшим совершенством. Если материя, поскольку она является таковой, потенциальна, то движущее начало, поскольку оно является таковым, актуально. Отсюда действующему первоначалу приличествует быть в наивысшей степени актуальным и потому в наивысшей степени совершен­ным. Ведь совершенство предмета определяется в меру его ак­туальности; совершенным называют то, что не испытывает никакой недостаточности в том роде, в котором оно совершенно (2.831).

Итак, следует разуметь, что бесконечное именуется так по­тому, что оно ничем не ограничено. Между тем и материя не­которым образом ограничена формой, и форма — материей. Материя ограничена формой постольку, поскольку до приятия формы она потенциально открыта для многих форм, но, как только воспринимает одну из них, через нее становится замк­нутой. Форма же ограничена материей постольку, поскольку форма сама по себе обща многим вещам; но, после того как ее воспримет материя, она определяется как форма данной вещи(2.832). Ничто, кроме Бога, не может быть бесконечным безус­ловно, оно таково лишь условно (2.832).

[ВРЕМЯ И ВЕЧНОСТЬ]

Очевидно, что время и вечность не суть одно и то же. Смысл же этого различия некоторые ищут в том, что вечность лишена начала и конца, а время имеет начало и конец. Однако это различие имеет акцидентальный, а не сущностный характер...

...Коль скоро вечность есть мера пребывания, в той степени, в какой предмет отдаляется от пребывания в бытии, он отдаля­ется и от вечности. Притом некоторые предметы настолько от­даляются от устойчивого пребывания, что их бытие подвержено изменениям или состоит в изменении, и такие предметы имеют своей мерой время; таковы всяческие движения, а также бытие бренных вещей. Однако другие предметы менее отдаляются от устойчивого пребывания... Такие предметы имеют своей мерой век, который занимает промежуточное место между вечностью и временем...

Итак, время имеет «прежде» и «после»; век не имеет в себе «прежде» и «после», но может вступать с ними в соединение; вечность же не имеет «прежде» и «после» и не терпит их рядом с собой (2.833-834).

[ТЕОРИЯ ПОЗНАНИЯ]

Нам свойственно от природы познавать то, что обретает свое бытие лишь в прошедшей индивидуацию материи, ибо душа наша, посредством которой мы осуществляем познание, есть форма некоторой материи. Но душа имеет две возможности по­знания. Первая состоит в акте некоторого телесного органа; ей свойственно распространяться на вещи постольку, поскольку они даны в прошедшей индивидуацию материи; отсюда ощу­щение познает лишь единичное. Вторая познавательная воз­можность души есть интеллект, который не есть акт какого-либо телесного органа. Отсюда через интеллект нам свойственно познавать сущности... Итак, сотворенный интеллект не может созерцать Бога в Его сущности, кроме как в меру того, что Бог по своей милости соединяется с сотворенным интеллектом, как предмет, открытый разуму (2.834—835).

...Познание любого познающего получает свои пределы от модуса формы, которая есть первоначало познания. В самом деле, чувственный образ, содержащийся в ощущении, есть по­добие лишь одного единичного предмета, и потому через него может быть познан лишь один единичный предмет. Но умопо­стигаемый образ в нашем интеллекте есть подобие вещи в соот­ветствии с родовым естеством, которое может быть усвоено бес­численным множеством частных вещей. Так, наш интеллект че­рез интеллектуальный образ человека познает некоторым обра­зом бесконечное множество людей, но не в тех различиях, ко­торые они имеют между собой, а лишь в объединяющем их родовом естестве (2.835—836).

[ПРОБЛЕМА ИСТИНЫ]

Истинное... в своем исходном смысле находится в интеллек­те. В самом деле, коль скоро всякий предмет может быть ис­тинным постольку, поскольку имеет форму, соответствующую его природе, с необходимостью следует, что и