Глава 1. Свет в конце тоннеля
Пожалуй, смерть действительно похожа на засыпание. Ты проваливаешься в нежную звенящую пустоту и не чувствуешь ничего: ни боли, ни приторной оскомины отчаяния, — ни-че-го; а потом тебя будят.
И из разорванного горла вырывается то ли вскрик, то ли вздох, то ли просьба. Мертвецки бледные пальцы сжимают первое, что попалось под них: чужую руку. Ногти впиваются в нежную плоть, раздирая шёлк до бордовых царапин, до горячих, вкуса металла, капелек, оседающих на собственной коже.
В чёрных глазах мир крутится бешеной каруселью; попытки зацепиться хоть за что-то взглядом скорее иллюзорны, чем реальны.
Тянущаяся по венам острая боль мешает отключить сознание. Кто-то мельтешит рядом белой дымкой, режет глаза, и Северус морщится, продолжая сжимать чужую обжигающую руку, женскую, надеется он, потому что кожа чертовски приятная на ощупь.
Сквозь мутную пелену он силится рассмотреть обстановку.
Визжащая хижина? Нет, он не на прогнившем полу и здесь не воняет мокрой псиной.
Азкабан? Койка под ним определенно подходит под их стандарты, но мягкая подушка под затылком, едкий запах лекарств что въедается в легкие, колдомедики (единственное разумное объяснение для белых теней) и. посетительница (?) оставляют только один вердикт, — больница Святого Мунго.
Снейп, уж в сотый раз, прожигает взглядом мутную фигуру, стараясь узнать.
Беспорядочный вихрь волнистых волос. До безобразия худое бледное лицо. Что-то чертовски знакомое, но в то же время абсолютно чужое.
Мысли, образы, роем мельтешат в сознании, не помогая.
Услышать её голос и понять.
Пальцем он расчерчивает кожу на тонкой маленькой ладошке, в поисках наиболее глубокой царапины, и, зацепившись за неё, впивает ногти максимально глубоко.
Девушка лишь вздрагивает, и, ведомая его рукой, склоняется ближе к больничной койке.
Северус рвано захватывает ноздрями её запах, чтобы убедиться в собственных иллюзорных видениях, — вариантов не остается. Сладкий, но не приторный. Знакомый. Раздражающий до чёртиков.
— Грёбанный Гриффиндор, — думает он, прежде чем отключиться.
Глава 2. Лучшие времена
Мракоборцы уже проложили уверенную тропинку в его палату, попутно допрашивая, попутно обещая Азкабан, когда министр их вдруг отослал прочь. Нет, вручать орден за заслуги Северусу Снейпу, естественно, никто не собирался (разве что посмертно), но и приговаривать к поцелую дементора тоже было бы лишним. Всё дело в огласке. Треклятый «Пророк» вместе с Ритой Скитер успел облизать каждый дюйм этой истории: и вечную любовь, и невероятную смелость, и кровавые будни тёмного Пожирателя Смерти. Но, к глубочайшему сожалению министра, среднестатистические волшебники упустили всю соль Северуса Снейпа: изощрённые пытки, убийство Альбуса Дамблдора, верное служение Волан-де-Морту в течение долгих лет и неизвестно сколько выпущенных авад (что-то подсказывало Кингсли, что даже сам Северус не назовёт точное их число). И уж точно эти недоумки упустили из виду, или же намеренно старались забыть о том, сколько действительно храбрых и смелых волшебников и волшебниц погибло на глазах Снейпа с его молчаливого согласия… Может, так проще? Поверить, что и во тьме был свет? Вот только не утонуть бы в ней после, думал Бруствер с тяжелым сердцем.
А Северус, собственно говоря, был бы согласен и на Азкабан, и на смерть, лишь бы не на это грёбанное настоящее. Ни на секунду не замолкал в его голове размеренный тихий гул. Собственная кровь, словно в издёвку, бродила по венам настолько громко, что порою он не мог уснуть. Каждым дюймом зельевар ощущал яд Нагайны.
Но Азкабан он выбрал бы отнюдь не по этой причине. Мир, царивший за пределами его палаты, вдруг воспылал пылкой любовью к вечному изгою, и это не могло его не раздражать. Ненавидеть великого Поттера, который разболтал всему миру скрытую тайну, мешал лишь тот факт, что мальчишка не пожалел несколько сотен галлеонов, чтобы приставить к палате своего профессора двух надёжных, но не гордых молодых волшебников, охраняющих теперь его покой от журналистов и...фанаток?! Вот только кто спасёт его от их самих? Мальчишки... в одном из них он с трудом узнал своего бывшего студента с Гриффиндора... по несколько раз на дню врывались к нему в палату без стука, чтобы что-то спросить, дементор их побери! Жаль, что сейчас уже нельзя снять с них баллов! Еще и эти ежедневные, поочередные, визиты преподавательского состава Хогвартса. Минерва с ужимками и заискивающими глазами. Ещё бы! Она строила ему козни, пока он пытался защитить студентов (не то чтобы очень, но всё же пытался). Толпа рыжих недоумков... он с трудом-то различал их в Хогвартсе, а сейчас, когда они были все вместе и жужжали пчелиным роем над ухом, шансы и вовсе стали ровны нулю. Гарри Поттер, естественно, куда уж без него, и его натянутые, сочащиеся лживой симпатией, улыбки. И Грейнджер.
Её ежедневные визиты раздражали сильнее всех прочих. Потому что Северус, как ни старался, не смог понять причину для них: ни лести, ни чувства долга, ни жалости. Она не старалась побыстрее покончить с этим и сбежать, а докучала ему своим обществом. Снейп предпринимал уже несколько попыток избавиться от этого недоразумения. Игнорирование. Мисс Грейнджер всегда раздражалась на уроках, когда он не обращал внимания на вытянутую руку. Не помогло. Рычание. Но рык, видимо, получался тихий и совсем не страшный — голос едва слушался его ещё — и потому девчонка ещё ни разу не убежала от него в слезах. Всё было впустую.
***
Непослушными пальцами он потянулся к окровавленному бинту на шее, едва услышал знакомые шаги за дверью. Грейнджер. Чёрный, под стать волосам, шарф моментально оказался на шее, скрывая сочащуюся рану. Снейп, с сиплым выдохом, прислонился спиной к серой стене. Как можно выглядеть угрожающе, когда ты даже не в силах встать на ноги?
— Как вы себя чувствуете, сэр?
Как вы себя чувствуете, сэр? Как вы себя чувствуете, сэр? Как вы себя чувствуете, сэр? Каждый день один и тот же вопрос. Отвратительно? Потрясающе? Что ответить, чтобы вы, наконец-то, закрыли за собой дверь и не возвращались?
Северус подавил в себе вспышку гнева. Он гаркнул бы в ответ, как прежде, но голос сиплый и почти неслышный (он уже проверял), а грёбанный шёпот не испугает её.
— Мисс… Грейнджер… зачем... вы... сюда приходите… каждый день?
Фух. Самая длинная фраза, которую слышала от него Грейнджер за последние пару месяцев.
— Но вы же...— девушка явно замешкалась от неожиданного вопроса и закусила нижнюю губу. — Я просто подумала... у вас же нет близких... и вам тут... ну... одиноко?
— У меня за последние пару недель. посетителей больше, чем за последние десять лет! — Мерлин, да когда же к голосу вернутся угрожающие нотки?! Без них контактировать с другими людьми совсем не выходит!
Гермиона задумалась о чём-то своем, Северус буквально слышал, как мысли шестерёнками вертятся в её голове; он вопросительно приподнял бровь, когда девушка, скользнув изучающим взглядом по его чёрному шарфу и спутанным волосам, наконец, встретилась с его глазами.
— Сэр, просто я...
Новая идея вдруг захватила разум Снейпа. Этого он ещё не пробовал. Он вряд ли вернётся в Хогвартс преподавателем. Грейнджер вряд ли захочет снова быть студенткой. Он сможет перетерпеть эти унизительные пару минут, но зато девчонка вылетит отсюда быстрее авады и больше никогда не вернется. А его репутация навряд ли пострадает, только укрепится.
— Хм. Я, конечно, слышал, что... стал очень популярным у... девушек, — выдавил он.
Он и правда это слышал. И читал в «Пророке». И даже видел парочку ярких представителей. И даже думал, что обязательно воспользуется этим, когда приведёт здоровье в более-менее нормальное состояние, но чтобы напугать девчонку, особые силы и не нужны.
Ладонь, испачканная багрой, легла на тонкий мягкий подбородок, прежде чем Грейнджер успела её оттолкнуть или вообще понять, что происходит. Вторая рука нырнула в волосы, придерживая затылок. Машинально Северус пропустил через пальцы прядь волос. Отчего-то он всегда думал, что они жёсткие и колючие на ощупь, — но сейчас обнаружил под своими пальцами шёлк. И снова провёл рукой, не удержавшись.
Легко, коленом, раздвинул ноги Грейнджер, попутно впуская в мозг абсурдную мысль, что если девчонка будет тормозить еще дольше, он не откажет себе в удовольствии провести раскрытой ладонью по изящной ножке, чтобы удостовериться в нежности её кожи; но ступор девчонки наконец-то стал проходить, она нервно вздрогнула и дёрнулась назад, задев острым тонким плечом грудь Северуса. Улыбка, начинающая вырисовываться от осознания собственной гениальности, померкла, так и не успев появиться, уступая место древнему, как мир, чувству боли. Зубы сомкнулись, и разум на доли секунд отключился.
Грудная клетка Грейнджер всё также тяжело вздымалась, когда помутневшим взглядом Снейп снова окинул девушку; на бледных щеках проступил румянец, и Северус не смог сдержать тени улыбки; ни одна из его женщин не умела краснеть, и как он всегда подозревал, в них просто не была заложена эта функция.
— Сэр, я думаю, мне пора...— едва слышно прошептала она; будто это ей, а не ему, разорвали чёртово горло.
Снейп сухо кивнул в ответ, скрывая внутреннее ликование.
— Вы забыли.
На доли секунд забылся вдруг он и сказал с прежней тональностью голоса и тут же поплатился за это. Острая раздирающая боль поселилась в горле, вызывая сухой продолжительный кашель.
Девчонка принесла какой-то пакет, он не обратил на это сразу внимания, не обратил бы и после, если бы этот пакет не маячил на его прикроватной тумбе. Кажется, она ещё и говорила что-то, когда клала его туда — он услышал бы, если слушал.
— Я же сказала, что это ваше, сэр. Я подумала, что вам скучно тут и... мне правда пора идти, простите.
Едва дверь за ней захлопнулась, Северус устало откинулся на подушку.
Минус один.
Жаль, что от остальных так избавиться не получится, но теперь хоть вечера предоставлены ему одному. Теперь можно свободно проникнуться болью всецело.
Продержавшись ровно две минуты, бледные пальцы потянулись к пакету, распахивая его. Книга.
Ну, разумеется, что еще могла принести Грейнджер? Не огневиски же, от которого бы он сейчас не отказался. И не... как его называл Уизли? Тетрис? В любом случае, книга — лучший вариант. Закладка всё еще лежала на девятнадцатой странице, ровно там, где он её оставлял перед своим уходом -побегом из Хогвартса. Тогда он подумал, оставляет её до лучших времён. Так что, выходит, эти самые лучшие времена уже настали?
Глава 3. Желания
Минерва с гриффиндорской настойчивостью и глупостью уже в n-ый раз перечисляла ему причины, по которым ему следовало вернуться в Хогвартс. Не на должность директора, конечно же. Пожиратель Смерти, даже будучи бывшим, не может занимать этот пост. И преподавать ЗОТИ тоже вряд ли выйдет. А вот Зелья… его, чёрт подери, вечный крест, который Минерва считала высшим благом. Северус подозревал, что МакГонагалл просто не хватает персонала (ряды преподавателей изрядно поредели после войны), но сказать ему правду – высказать просьбу, Минерве не позволяла гордость. Или же она затеяла игру вроде тех, коих достаточно подсмотрела у Дамблдора.
— Может, лучше сразу Аваду?
— Северус! Хватит ёрничать! Этот год и так был слишком тяжелым! Для всех! И я…
— Мечтаешь сделать следующий год для студентов не менее тяжким, пригласив меня? — Северус поправил подушку под шеей, устраиваясь поудобнее. Чувствуя себя поувереннее. Когда Минерва только зашла, взвинченная и пылающая магией, он решил, что по его душу, что девчонка нажаловалась, что профессор Снейп окончательно сошел с ума. Но нет, кажется, Грейнджер проявила небывалую скромность и такт, решив промолчать.
— Ты прекрасно знаешь, как тебя все уважают… — начала она, но едва заметив его поднимающуюся бровь, закатила глаза. — По крайней мере, Слизерин. И если бы ты не снимал беспричинно баллы с других факультетов, то может быть…
— Беспричинно?!
— Мы сейчас не об этом! Твоим воспитанникам сейчас, как никогда, нужна поддержка, и человек, которому они могли бы доверять. Ты же прекрасно понимаешь, что после войны, после того чью сторону половина из них поддержала, в то время когда другая половина бездействовала, к ним сейчас особое отношение со стороны учеников и… некоторых преподавателей.
— К ним всегда было особое отношение, Минерва, может поэтому они и поддержали Тёмного Лорда?
— Может, они поддержали Того, чьё имя нельзя называть потому, что глава их дома был за него? В этом есть и твоя вина, Северус.
— Кто бы сомневался! — хмыкнул он. — Но ты же не рассчитываешь всерьёз, что я вернусь в этот фарс? Хогвартс наверняка сейчас полон ярых фанатов Золотого трио, которые наперегонки шныряют за ними по коридорам с колдокамерами наперевес! И я уверен, Поттер от этого в бешеном восторге! Видимо, он стал еще высокомернее и заносчивее, если это, конечно, возможно?! Как думаешь, Минерва, как часто их компашку будут снимать с уроков ради звездного интервью? Я уже представляю, как снимаю несколько баллов с мальчишки, и меня за это упекают в Азкабан. Увольте.
— Не утрируй. Ребята изменились после пережитого.
— Ага, стали еще невыносимее.
— А если ты хочешь поговорить «о славе», то уверяю, Северус, ты удивишься, когда покинешь палату. Очередь из журналистов к тебе выстроится куда весомее, чем к ребятам. В Хогвартсе тебе будет куда спокойнее, Снейп. Хотя бы в первое время.
Северус скрипнул зубами.
— Я обдумаю твоё предложение.
И обдумает намного тщательнее, чем ситуацию с Грейнджер.
Мерлин, как только эта идея вообще могла посетить его разум?! Приставать к Грейнджер — это всё равно что приставать к… Грейнджер!
Нет, девочка, безусловно, выросла… Но и под круциатусом он навряд ли вспомнит, когда это произошло. Всё его несвободное время всегда занимал лишь Поттер с его неистощимым талантом попадать в неприятности, а Грейнджер была лишь тенью рядом с ним. Докучливой, надоедливой, упрямой, самоуверенной тенью! Вечно тянула руку на уроках, выкрикивала заученные ответы с места и раздражала до зубного скрежета! А ещё вдруг вспомнилось ему, что в первые месяцы обучения у неё была совершенно невообразимая блажь: заходить в его кабинет с распущенными волосами. Пара язвительных реплик тогда сделали свое дело, и непослушные, торчащие во все стороны пакли стали собираться в не менее хаотичный хвост. И именно это… именно эти волосы… он нашел шелковистыми? Что, блять, они подмешивали в его болеутоляющие?
Хотя, если подумать… что такого, собственно, произошло? Совершенно ничего! И все его прикосновения были довольно невинными, как ни крути. И девчонке они явно были не в новинку. Она же встречалась с этим тупоголовым спортсменом, который даже имя её не мог правильно произнести, значит, что-то их связывало, помимо разговоров… А еще был – есть – Уизли. Это рыжее ходячее недоразумение. Снейп ловил его пару раз после отбоя вместе с мисс Браун в процессе весьма… интимных моментов. Например, когда его руки под её юбкой проделывали определенные манипуляции… Ох, эти славные «минус тридцать баллов с Гриффиндора» и их растерянные лица! Так что рыжий явно бы не упустил случая во время странствий или после них…сблизиться с девушкой. Но, с другой стороны, это же Грейнджер. Едва ли бы она позволила пальцам Уизли прямо в коридоре… Чёрт!
***
Хогвартс стал ему вторым домом. Таким же ненавистным, как и первый. Тем не менее темные коридоры, вскрики призраков, перешептывания картин заставляли чувствовать его себя… приемлемо. Особенно, если сравнить с первыми днями после выписки из больницы, когда он вдруг обнаружил, что теперь ненависть окружающих к нему была столь же неприкрыто яростной, как и любовь. А колдокамеры… кажется, они были повсюду, незримо контролируя каждый его шаг. «Пророк» расходился немыслимыми тиражами, когда его малоприятное лицо освещало первую полосу, что было особенно удивительным для Северуса. Вечная любовь к Лили Эванс заставляла ведьм желать его глубоко и искренне, но это, и только это, украшало его будни. Долгожданная свобода была с привкусом Азкабана, поэтому решение вернуться в привычный плен было единственно верным.
Вот только и школа Чародейства и Волшебства теперь изменилось. Если раньше от её студентов исходила волна чистого, бодрящего душу страха к профессору зельеварения, то теперь примешалась и толика интереса к его персоне. А некоторые студентки вдруг решили, что он достойная кандидатура для влюбленности. Те самые студентки, которые в прошлом году ещё проклинали его. Нет, разумеется, он и раньше сталкивался с такими влюблённостями, редко, преимущественно со студентками Слизерина, но сталкивался. А то, что происходило теперь, походило скорее на театр абсурда, потому что с каждым взмахом мантии на одну пару восхищенных глаз становилось больше. Одна особенно наглая девица с Когтеврана осмелилась даже прижаться к нему чересчур близко, когда он подошёл проверить её котёл. Он стушевался бы, возможно, если бы не трахнул двумя днями ранее молодую волшебницу из бара, а так… чистка грязных котлов поумерило её жаркий любовный пыл.
Неизменным оставалась лишь поведение Грейнджер, что не могло не задевать, если учесть обстоятельства. В попытках смутить девушку он частенько выбирал её объектом для наблюдения на занятиях, но греющий душу румянец всё отказывался посещать её светлую кожу. Она словно и не замечала пристального внимания профессора. Поэтому он и удивился, когда сегодня после урока Грейнджер вдруг замешкалась возле своего стола, нарочито долго собирая вещи и приводя в порядок рабочий стол. Рональд было притормозил возле неё в ожидании, но девушка что-то шепнула парню, задев мягким касанием его плечо, и тот, пожав плечами, выскочил за дверь.
— Профессор?
Северус внимательно рассматривал древний фолиант, игнорируя чужое присутствие в кабинете. Грейнджер в нетерпении заправила выбивающийся локон за ушко. Терпение было несвойственно её факультету, потому она и не продержалась даже двадцати секунд в ожидании ответа.
— Профессор Снейп, я просто хотела сказать, что…
— Мисс Грейнджер, — опасно сверкнул тёмными глазами мужчина, — если вы обратите своё драгоценное внимание на мою персону, то поймёте, что я занят! И что мне абсолютно безразлично, что именно вы хотите мне сообщить.
— Сэр, я… Вам не обязательно переживать из-за того, что произошло в больнице. Я сначала, ну… — замешкалась вдруг она, — растерялась, а потом поняла, почему вы это сделали… Вы просто хотели…
— Хотел чего? — позволил он себе колючую усмешку. — И с чего вы взяли, что вы повод для моего беспокойства?
— Хотели, чтобы я не приходила, — вдруг твёрдо сказала она, заглядывая в мужские глаза. — Но вы просто могли мне сказать об этом, а не…
— Что вы можете знать о моих желаниях, мисс Грейнджер? Уверяю вас, о произошедшем в больнице я не задумывался ни на секунду, но да, мне было приятно, когда вы перестали приходить туда как на чёртову отработку и освободили для меня мои вечера! А сейчас я хочу, чтобы вы оказали мне ту же услугу.
Глава 4. Ночное свидание
Поражаясь собственной выдержке, он беззвучно наблюдал за парой… уже не подростков, уютно расположившихся на широком подоконнике. Им бы следовало уже ровно как два часа находиться в собственных постелях, а не бродить по тёмным коридорам Хогвартса. Но правила, как видно, писаны не для всех.
Северус подавил в себе первоначальное банальное желание: снять с их факультета максимально допустимое количество баллов и ткнуть носом в происходящее непотребство Макгонагалл; потому что это было бы глупо и неинтересно, если учесть участников. И собственное любопытство. И то, что собственно говоря, всё было чересчур невинно, чтобы их застукать именно сейчас: между их телами сохранялась дистанция в тридцать сантиметров уже ровно как семь минут, даже третьекурсники позволяли себе больше при свете дня. Снейп откровенно заскучал, наблюдая за столь целомудренной картиной и уже не вслушиваясь в тихий шёпот пары. Зацепить свой взгляд было откровенно не на чем: на Грейнджер были надеты плотно облегающие джинсы и закрытая футболка (кто только так, дементор бери, одевается на ночное свидание?!).
Но когда девушка чертовски невинно и чертовски сексуально облизнула пересохшие губы, Снейп слегка приободрился, и не он один, собственно говоря, потому что Рональд неожиданно быстро сократил расстояние между их телами с Гермионой, требовательно впиваясь в те самые губы. Дрожащая рука Грейнджер поползла на плечо парня. Затылок рыжего — это не совсем то, что хотелось бы видеть профессору сейчас, и он чертыхнулся, мысленно умоляя Уизли сдвинуться буквально на пару сантиметров в сторону. В кои-то веки его молитвы были услышаны, и Рональд, соскользнув с подоконника, устроился между ног девушки, углубляя поцелуй. Грейнджер подалась назад, упираясь спиной в стекло, вздрагивая. Карие глаза распахнулись, мерцая. Девушка не отдавалась поцелую всецело; профессор был готов поклясться, что мысленно та витала сейчас где-то далеко, что, собственно, не мешало ей как-то заученно и покорно вторить губам рыжего парня. Уизли, осмелев, стал покрывать быстрыми поцелуями тонкую шею. И Снейп, с немым удовлетворением, отметил, как Грейнджер, воспользовавшись ситуацией, потянулась тыльной стороной ладони к лицу, стирая оставленную Уизли вязкую слюну. И тут же, виновато поджав губы, она запустила другую ладошку в его волосы, одобрительно поглаживая парня. Девочка явно не в восторге от происходящего, но кого и когда это останавливало? Руки Уизли уже задрали серую футболку и, проехавшись пальцами по обнажённому животу, заскользили к груди. Ну что ж, пора выходить, пока они не начали…
Северус расправил сдавливающий грудь сюртук и выровнял дыхание. И застыл на месте, потому что женские ладошки вдруг упёрлись в плечи парня, отталкивая.
— Герми… Гермиона… Что-то не так? — рыжий тяжело дышал, и с каким-то маниакальным удовольствием Северус отметил, что парнишке явно сегодня понадобится принять ледяной душ перед сном.
— Давай… Ну, не сегодня, — еле слышно выдавила она.
— А когда? Может… Может, что-то не так?
Снейп закатил глаза. Уизли, конечно же, и на занятиях не отличался особой сообразительностью, но неужели всё может быть настолько печально? Даже он сам, как абсолютно незаинтересованное лицо, мог бы назвать с десяток разумных причин как для конкретно её отказа, так и для женского в целом. Но, может быть, в этом-то и его проблема? Слишком много рассуждать? Поттер, который Джеймс, явно не упивался мыслями, когда Лили его раз за разом отталкивала. Ходил следом, пока она не сдалась и не отдалась ему наконец — и душой, и телом. Вот и Грейнджер сейчас лишь молча смотрела на этого недоумка с щенячьими глазками. Интересно, она серьёзно чувствует свою вину? И думает, что должна была раздвинуть перед ним сегодня ноги с воодушевлением на лице и робостью в сердце? Так вот как работает эта схема? Включи слабоумие, не пойми отказа, и рано или поздно девушка захочет тебя?! Ну, или в крайнем случае даст из чувства жалости. А там и свадьба не за горами.
— Уизли, Грейнджер? — медовым голосом пропел он, выныривая из-за тёмной ниши. — У вас, наверное, есть уважительная причина, чтобы находиться здесь в час ночи? Пришло время спасать мир?
Ребята вздрогнули почти синхронно. Лицо Рональда вытянулось донельзя, словно сам Волан-де-Морт воскрес и предстал перед ним, никак не меньше. Грейнджер же, заливаясь легким румянцем, рассматривала пол, словно не существовало в мире вещи интереснее этой.
— По своим комнатам, и… Минус десять баллов. С каждого, — рявкнул Снейп, подавляя зарождающийся удушающий приступ кашля где-то в груди.
Девушка легко спрыгнула с подоконника, и это зрелище было бы почти завораживающим, если бы её маленькая ладошка в этот момент не зацепилась за стопу книг. Те, предсказуемо, с грохотом рухнули на пол. Недовольное шептание портретов разрушило мимолётную тишину. Уизли, пристыженный их рокотом, ни с того ни с сего начал приглаживать спутанные рыжие патлы; словно это действительно могло бы ему помочь. И если конечной целью его телодвижений было нарушить и так уже неустойчивое душевное равновесие профессора, то это определенно сработало.
— Мисс Грейнджер, пожалуй, к ближайшей лабораторной работе я вас не допущу… С вашей-то исключительной грациозностью я рискую оставить школу без единой целой колбы.
Грейнджер тяжело выдохнула, но промолчала. А вот Уизли рыкнул что-то неразборчиво в ответ — в общем-то, поступил именно так, как и рассчитывал Снейп.
— Уизли, вас ждёт неделя отработок… у Филча, — не дай бог допустить это недоразумение до своей лаборатории. — И, кстати, разве я не говорил вам, что каждая дополнительная минута вашего нахождения вне стен своей комнаты — минус один балл?
Рональд соизволил ретироваться только после короткого одобрительного кивка Гермионы и, наверное, в этот момент почувствовал себя рыцарем без страха и упрёка.
— Мисс Грейнджер, никогда не думал, что буду должен напоминать вам об установленных правилах поведения, — продолжил профессор гневную тираду.
Студентка не испытывала сейчас животного страха, а должна была бы, — и это отчего-то подогревало кровь Северуса. Рональд Уизли сейчас вполне серьёзно мог отобрать её заслуженное звание «мозгового центра Золотого трио», потому что в кое-то веки поступил мудрее своей девушки. Догадался вовремя скрыться.
— Или вы считаете, что после того, как ваша колдография оказалась в паре выпусков низкопробной газеты, правила теперь не для вас? Так, смею, окунуть вас в жестокую реальность: через пару лет вас даже никто не вспомнит, и все ваши подвиги канут в лету, так что не советую привыкать к привилегиям. Их не будет. Особенно в Хогвартсе. Уж я позабочусь об этом.
Гермиона, отвернувшись от мужчины, быстро вытерла проступившие солёные капли; причиной их стали отнюдь не слова Снейпа, и потому она не хотела доставлять ему радости лицезреть их и слепо решать, будто студенты содрогаются ужасом от одних его недовольных ноток в голосе. Хотя, если быть до конца откровенной, после полученной им травмы, эти самые обжигающие саму сущность, нотки померкли. И остался лишь ласкающий душу низкий бархатный тембр.
— Сэр, это был единичный случай. Мы не специально нарушили комендантский час, просто я задержалась у профессора МакГонагалл, а Рональд… — девушка предсказуемо опустила взгляд, рассматривая мужские туфли, — Он просто хотел, чтобы я дала ему конспект по…
— Мисс Грейнджер, я конечно не очень сведущ в человеческих взаимоотношениях, но тем не менее и имеющихся крупиц знаний достаточно, чтобы понимать, что Уизли хотел добиться от вас отнюдь не конспекта. Или это такой оригинальный способ для просьбы?
Девушка замерла, чувствуя, как по телу предательски расползаются леденящие мурашки. Ну, почему именно он должен был наткнуться на них сегодня? И как много успел увидеть?
Ладонь тем временем скользнула от скулы девушки к ушку, заправляя выбивающиеся волнистые пряди волос. Грейнджер, погруженная в нерадужные размышления, даже не заметила чужое прикосновение.
— Вы действительно считаете ваше поведение допустимым?
Дурманящий мятно-травяной аромат вдруг проник в легкие девушки, завладевая её сознанием; но когда обжигающее мужское дыхание коснулось мгновенно вспыхнувшей мочки уха, Гермиона, наконец вздрогнула. И неосознанно подалась вперед, коснувшись лбом чёрного сюртука. Хватило доли секунды, чтобы понять абсурд ситуации и отскочить от мужчины, как ошпаренной.
Расфокусированным взглядом она посмотрела на темноволосого мужчину, и готова была поклясться, что стала свидетелем его мимолётной самодовольной режущей ухмылки. Но привычная холодная маска беспристрастности тут же осела на его лице. Профессор Снейп сделал пару шагов назад и замер, внимательно рассматривая лицо студентки.
— Я надеюсь, что данная ситуация больше не повторится, — коротко молвил он; а Гермиона, наконец-то, тоже услышала приближающиеся шаги за своей спиной.
— Северус, — устало начала разговор подошедшая к ним профессор МакГонагалл, — загляни, пожалуйста, к миссис Помфри. Мисс Грейнджер? А вы-то что тут делаете?
— Я…
Грейнджер непроизвольно ссутулила плечи, не осмеливаясь взглянуть в глаза директрисе. Разочарование в глазах МакГонагалл почему-то всегда больно било по самооценке.
— Не утруждай себя расспросами, Минерва, я уже решил этот вопрос с мисс Грейнджер.
Глава 5. Посещение библиотеки
Избегать Северуса Снейпа, пожалуй, было ненамного легче, чем искать крестражи Волан-де-Морта, но Гермиона вполне удачно справлялась с поставленной самой себе задачей и на этот раз. Она не боялась профессора Снейпа, конечно же, нет, просто… в бездонных колодцах его глаз сверкала неприкрытая насмешка всякий раз, когда их взгляды случайно пересекались, и девушка, как ни старалась, не могла побороть в себе первоначальную реакцию тела: кровь мгновенно приливала к бледной коже, заставляя испытывать чувство… стыда и неловкости. А ещё отчасти, какой-то сотой долей души, ненавидеть Рона. В конце концов, они были там вместе, а мишенью Снейп выбрал её. Первоначально она решила, что причиной тому послужила её живая реакция («декан Слизерина питается страхом студентов» — вспомнилась вдруг ей глупая страшилка родом из первого курса), но тут же она отмела эту идею, признав её ничтожной. Северус Снейп всё же был… человеком. Человеком, чью болезненную слабость, она по глупости своей наблюдала. В этом-то и причина его особого отношения. Но и принимать эти его ментальные удары с дрожью в коленях она не собиралась, хотя бы потому только, что те не были заслужены. Она решила просто сторониться его. По крайней мере, пока уязвленное эго профессора не восстановится вслед за разорванным горлом.
Правда, чем больше этих случайных встреч она избегала, тем чаще они случались. Словно Снейп был повсюду.
Вот и сейчас, мельком глянув в окно, она заметила фигуру в эффектно развевающейся иссиня-чёрной мантии, быстро приближающуюся к крылу. Двигаться так способен был только один человек, что и заставило девушку ускорить шаг и прибиться к стайке хихикающих однокурсниц, направляющихся, как ни странно, туда же, куда и она.
Тишина хогвартской библиотеки показалась ей сейчас спасением. Но всё же впервые за годы обучения здесь Гермиона замерла на входе в читательский зал, тщательно выбирая место. Прежде девушка бы не задумываясь, устроилась за излюбленным столом в скрытом от лишних глаз тихом углу, но теперь… Если профессор Снейп вдруг изъявит желание посетить библиотеку, он непременно присядет за подобный этому, параллельный ей, стол. Разумеется, не из-за Гермионы. Просто, насколько она сумела заметить еще до войны, он любил это тихое место, где встреча со студентами сродни встрече со стаей пугливых единорогов. Снейп чаще всего появлялся здесь на считанные минуты, забирал необходимые ему фолианты и сразу же скрывался в мрачных подземельях Слизерина. Но если учесть катастрофичную удачу Грейнджер в последние недели, профессор определенно задержится.
Не имея особого выбора, Гермиона с тяжелым вздохом плюхнулась за стол к Парвати и Лаванде, чувствуя, что уже через пару мгновений неимоверно сильно заскучает по мальчишкам. Браун и Патил предсказуемо обменивались свежими сплетнями, которые не затрагивали разве что саму Гермиону и Гарри с Роном, и то только потому, что они успели обсудить их ещё до её прихода.
Довольно быстро справившись с домашним заданием по Заклятиям, Грейнджер потянулась рукой к заинтересовавшему её фолианту. Внеклассное чтение никто не отменял. Еще не успев погрузиться в текст, она краем уха услышала очередное имя на устах Парвати и вздрогнула от неожиданности. Снейп. Чёртов Снейп! Они, определенно, издеваются! И ладно бы они просто обсуждали его манеру преподавания или… ну, невыносимый характер… Так нет же! Им надо было непременно обсудить его острые черты лица, заволакивающий в сладкую истому тембр голоса, сексуально развевающиеся в один такт с мантией длинные пряди волос, омут проницательных глаз… да даже его грёбанному носу Парвати, кажется, нашла… удовлетворяющее её применение… Чёрт!
— … а ты следила за его руками сегодня на занятиях? Он однозначно столь же талантливо использует эти пальцы, когда...
— Парвати! — Грейнджер, раскрасневшись от съедающего её стыда, наконец, совладала с голосом. — Неужели ты серьёзно?!
— О чём ты?
— О… О профессоре Снейпе.
— Ну да, а что тебя смущает? — удивлённо округлила глаза девушка, — Почему я не могу обсудить зацепившего меня мужчину с подругами?
— Мужчину?! Нет, он, разумеется, мужчина, — зажевав верхнюю губу вынесла вердикт девушка. — Но это же твой преподаватель!
Она, безусловно, помнит свою детскую влюбленность в Златопуста Локонса, которая рухнула, как и карточный домик, слишком быстро. Но ключевое слово здесь: детскую! Она не думала о нём в таком смысле никогда, она не представляла его пальцы у себя...! Хотя, у него никогда и не было таких пальцев, как у… Чёрт, чёрт, чёрт!
— Во-первых, я совершеннолетняя, а во-вторых, через несколько месяцев он уже не будет моим преподавателем!
— Ага, а он только сидит и ждёт, когда ты закончишь школу, — буркнула вдруг Грейнджер, и задумавшись на пару секунд вдруг вспомнила весомый аргумент в довесок, — Это же Снейп! Еще несколько месяцев назад, ты считала его ублюдком и Пожирателем!
— Видишь, как быстро всё меняется!
До разума тут не достучаться, поняла вдруг Гермиона и вскочила со стула. Идея, заранее обреченная на провал. Она поняла это ещё на первом курсе, когда все их разговоры сводились только к мальчикам, к сплетням и к косметике. Будто в мире не существовало вещей интереснее. И годы не прибавили им разума: только сделали желания яростнее.
Гермиона нахмурилась, едва почувствовала на себе хитрый взгляд Лаванды Браун. Кажется, она уже знает, какую пластинку сейчас заведёт эта настырная глупая девица. Её нездоровый интерес к Рону Уизли только прогрессировал с каждым днем. И почему-то именно она, Гермиона Грейнджер, в этой истории предстала в роли коварной разлучницы.
— Ой, Парвати, это у нас с тобой всё меняется, — с лучезарной улыбкой начала Лаванда, — а вот Гермиона уже несколько лет бегает за Уизли… Извини, с Уизли! И наверняка там уже запланирована долгая и счастливая жизнь, угадала?
— А тебе-то что до того, что запланировано у нас с Роном?
Не дожидаясь ответа, Грейнджер выскользнула за дверь.
Ещё бы минута в их компании — и она бы просто задохнулась.
Ступая по тёмным пустынным коридорам родного факультета, девушка чувствовала долгожданное освобождение. Одинокие свечи, попадающиеся на её пути, делали мрак ещё