Во всей той большой, разветвленной и замысловатой истории, что накручена вокруг совместной биографии криптографа Фридмана и суперсекретной спецслужбы АНБ США, тема Бэкона-Шекспира служит фактически стержнем, на который нанизано все остальное. Однако чтобы углядеть этот стержень, надо быть очень внимательным.
Потому что даже абсолютно достоверные факты воспринимаются крайне по-разному в зависимости от того, кто, когда и как их подает. Вот, для иллюстрации, три ключевых факта истории – в сопоставлении с тем, как подавал их полковник Фридман сорок лет спустя.
Факт #1. Как и откуда в американской шпионской криптографии появилась звезда по имени Уильям Фридман.
Произошло это в 1915-1918 годах, в городке Женева пригорода Чикаго, в так называемых «Ривербэнкских лабораториях», как именовал свой персональный НИИ текстильный фабрикант и миллионер Джордж Фабиан. Человек не особо образованный, но увлеченный и энергичный, Фабиан тратил кучу денег на развитие наук по своему собственному прихотливому выбору. По этой причине в Ривербэнке одновременно занимались вскрытием шифров в старинных книгах Бэкона и Шекспира, конструированием устройств акустической левитации, разведением зоопарка и генетическим улучшением сельскохозяйственных культур.
За криптографическое направление поначалу отвечала весьма пожилая миссис Элизабет Гэллап, книги которой о вскрытии бэконовских шифров весьма впечатлили Фабиана. А юного и даровитого аспиранта-генетика Фридмана поначалу пригласили в Ривербэнк развивать сельское хозяйство. Вскоре, однако, неожиданно обнаружилось, что таланты Фридмана простираются далеко за пределы биологии. И в делах вскрытия шифров, как выяснилось, ему просто не было равных.
Спустя 40 лет, в разоблачительной книге Фридмана от 1957 года, вполне однозначно сообщается, что мадам Гэллап, по компетентному мнению автора, хотя и была честной женщиной, но полностью погрузила себя в самообман собственных фантазий. И реально никаких шифров она на самом деле не вскрывала, выдавая за дешифровки ею же и придуманные домыслы.
Что же касается главы Лабораторий, полковника Фабиана (как его часто называли), то в весьма жестких и ядовитых оценках Фридмана его бывший и давно умерший благодетель был просто богатым сумасбродным коммерсантом, вообще ничего не смыслящим в криптографии. А научные исследования финансировавшим исключительно лишь ради собственного самопрославления.
Хорошо известно, что за этими нелицеприятными словами скрывается серьезный личный конфликт между Фридманом и Фабианом в конце их сотрудничества. Но самое главное, что подобные оценки очень плохо стыкуются со следующим фактом.
Факт #2. Как и почему на здании Ривербэнкских Лабораторий появилась мемориальная доска правительства – в память о полковнике Фабиане от благодарного АНБ США. Доска была установлена в 1992 году, в ознаменование 75-й годовщины криптографических курсов, которые Фабиан по личной инициативе устроил для обучения офицеров американской армии на базе своего собственного Криптографического департамента.
Суть же здесь такова, что в 1917, когда США вступили в мировую войну, неожиданно выяснилось, что у вооруженных сил страны катастрофически не хватает специалистов, понимающих в шифрах и в их вскрытии. А вот у Джорджа Фабиана такого рода специалисты (точнее специалистки-дамы) были в достатке, причем возглавлял их особо головастый Уильям Фридман. Который не только умел вскрывать шифры известными из книг способами, но и придумывал свои собственные математические методы. (Далеко не все криптографы ныне знают, что общепринятый термин «криптоанализ» был запущен в профессию с подачи Фридмана.)
Любой человек, даже ничего не смыслящий в криптоанализе, вполне способен постичь, что молодой ученый, впервые серьезно столкнувшийся с шифрами, в принципе не сможет проявить свой талант гениального криптографа, если ему подсовывать для вскрытия всякую ерунду из находок старой дамы, погрязшей в собственных фантазиях. Чтобы талант раскрылся, нужно непременно решать реальные задачи. Иначе никакого результата просто не будет. Мусор на входе – мусор на выходе.
Прекрасно известно, что криптографический гений ученого-биолога раскрылся в 1915-16 гг, когда он занимался исключительно шифрами в текстах Бэкона-Шекспира. Однако в своей книге от 1957 года полковник Фридман вполне определенно пытается убедить читателей, будто никаких шифров на самом деле в книгах бэконовского круга не обнаруживалось и не вскрывалось.
Это заявление противоречит не только логике и здравому смыслу, но и абсолютно не стыкуется со следующим достоверным фактом – о котором Фридман в своей книге не упоминает вообще ни слова.
Факт #3. Откуда у Джорджа Фабиана появился интерес к акустической левитации, и почему ныне его детище носит название «Акустические лаборатории Ривербэнк».
Здесь первопричина всему в том, что среди старинных текстов, дешифрованных миссис Гэллап, имелся такой, где Фрэнсис Бэкон дал описание одного из научных опытов, проводившихся участниками тайного общества розенкрейцеров. Эксперимент демонстрировал феномен акустической левитации, то есть подъем предмета силой звука, причем в бэконовском тексте имелось и общее описание для устройства такого «левитатора» – на основе двух соосных цилиндров с натянутыми на них струнами.
Хотя для серьезных ученых-физиков начала XX века это звучало как абсолютно ненаучная чепуха, Фабиан настолько сильно был впечатлен концепцией и несложной конструкцией устройства, что загорелся идеей воспроизвести феномен в собственной лаборатории. Первичные опыты закончились полной неудачей, однако Фабиан не сдавался и привлек к работе Уоллеса Сэбина – одного из наиболее авторитетных в США специалистов по акустике.
Ради исследований этого ученого и под его прямым руководством в Ривербэнке соорудили высококлассную акустическую лабораторию, едва ли не самую лучшую на тот период в стране. Которая, кстати, успешно работает и по сию пору. Вот только самому Сэбину поработать там практически не довелось. Сначала война полностью отвлекла ученого на решение технических задач в интересах армии и авиации, а как только война закончилась, в январе 1919 далеко не старый еще Сэбин вдруг скоропостижно скончался от послеоперационного инфекционного осложнения.
Джордж Фабиан, умерший в 1936, совсем немного не дожил до первых научных экспериментов с акустической левитацией, продемонстрировавших реальность феномена в 1940-е годы. Правда, происходило это уже не в Ривербэнкских лабораториях. Да и вообще, на протяжении нескольких последующих десятилетий к акустической левитации, поднимающей в воздух лишь очень легкие небольшие предметы, относились как к забавному физическому фокусу, не имеющему сколь-нибудь полезного применения.
Ситуация начала меняться к 1980-м годам, когда феномен начали осваивать для применения в специфических технологических процессах, требующих работы с предметами без прямых физических контактов. Причем особо удачную конструкцию такого манипулятора – нерезонансный акустический левитатор – запатентовала и разрабатывала для НАСА американская компания Intersonics, штаб-квартира которой находится, что интересно, в городке Нортбрук. Интересно это по той причине, что городок Женева, где расположены Ривербэнкские акустические лаборатории, находится совсем рядом – в 30 милях к юго-западу от Нортбрука.
Но абсолютно никто, естественно, не видит никаких взаимосвязей между «выдуманной Гэллап» секретной машиной ордена розенкрейцеров и акустическим левитатором фирмы Intersonics Inc. По той, в частности, причине, что об акустической левитации от Фрэнсиса Бэкона в серьезной истории науки никогда не говорят и не пишут. Ибо в официальных бэконовских текстах ничего такого не обнаруживается.