Годовщину наших отношений с Димой мы всегда отмечали в «Розовом
фламинго». Это красивый, уютный и жутко дорогой ресторан. Там мы с Димой и
познакомились на одной из деловых встреч. Я тогда еще работала в банке, а он
собирался сделать крупное вложение. Мы понравились друг другу с первого
взгляда, но в тот вечер говорили исключительно о работе. Впрочем, как и в
следующие пару месяцев, пока я не уволилась и не перешла аналитиком в
компанию, отделом разработки которой сейчас руковожу. На следующий день
после моего увольнения Дима приехал с цветами и предложил поужинать вместе,
но уже не официально.
Он никогда не смешивал бизнес и отношения. Теперь-то я понимаю, что он
вовсе не пренебрег своими принципами, помогая мне выиграть в конкурсе. К
сожалению, тогда его уступка воспринялась как проявление любви. С высоты
своего жизненного опыта, после избавления от розовых очков при помощи нового
сисадмина, я поняла, что Диме был жизненно необходим этот контракт. Ради
договора ему пришлось пожертвовать нашей связью.
Дима всегда слишком много времени уделял работе. И я уважала его за
это. Правда, иногда становилось обидно, когда он предпочитал моему обществу
посидеть за компьютером, но, став начальницей, я начала понимать его лучше.
Наши отношения были похожи на визиты к очень дорогой проститутке. С
единственной разницей: он никогда не платил за секс, не делал дорогих подарков,
не помогал с оплатой кредитов, не покупал машин. Это все я. Я готовила тонны
изысканной еды, каждый раз покупала новое белье, ходила на ужасно
болезненные выравнивающие кожу массажи, тратила на свое тело уйму денег и
пожизненно сидела на диетах, чтобы ему нравиться. Чтобы выглядеть моложе.
Я написала ему смс сегодня утром, он не ответил. Мы не разговаривали с
того самого раза, как он подвез меня до дома.
Из кабинета слышались голоса. Я ускорила шаг. Ненавижу, когда кто-то
использует мой кабинет для своих целей. Если это опять Нина разместила гостей
там, то, клянусь, я лишу ее премии! Просила же никого ко мне не пускать.
Открываю дверь и вижу, как за моим столом сидит Олег и напряженно
хмурится. Увидел меня:
- Добрый день, Алла Константиновна, - как всегда вежливо здоровается он.
- Добрый день, Олег Николаевич. Могу я узнать, что ты делаешь за моей
машиной?
- Да хотел тебе обновить антивирус, приехал специально пораньше. Но до
твоего прихода не успел. Подождешь пару минут?
- Конечно, не торопись. Я действительно приехала на полчаса раньше.
Сажусь в кресло, закидываю ногу на ногу. Достаю планшет, решив
проверить почту.
- Подожди, - вдруг вспомнила. - А с кем ты разговаривал?
- Как с кем? - удивляется Олег, - с Эмелиной.
Он переводит абсолютно серьезный взгляд на пустой стул.
- Кстати, она с тобой поздоровалась, но ты не ответила.
Я тоже смотрю на пустой стул, вновь на Олега - его лицо непроницаемо.
- Ты сейчас шутишь? - наконец, спрашиваю.
- Нет, - удивленно отзывается он. - Если ты против того, чтобы Эмелина
здесь находилась, я ее выгоню прямо сейчас, хотя уверяю, что она никому ничего
не скажет. Она, - наклоняется вперед, быстро смотрит на пустое кресло, кивает, и
совершенно искренне глядит в глаза: - она могила, - многозначительно
приподнимает брови.
От странности и чужеродности ситуации я вспотела. Ерзаю на стуле, затем
выпрямляюсь.
- И как у тебя дела, Эмелина? - спрашиваю.
- Эм не говорит по-русски, только по-испански. Ты не против, если я буду
отвечать за нее?
- Нет, не против.
- Эм говорит, что у нее все хорошо. Благодарит, что ты интересуешься, -
бросает на меня быстрый взгляд исподлобья. - Спрашивает, как у тебя?
- Тоже все хорошо, - медленно отвечаю.
- Эм рада. Она говорит, что ты сегодня потрясающе выглядишь, тебе
безумно идет это платье. Правда, Эм не уверена, что в нем стоит ходить на
работу.
- Почему?
- Говорит, у мужчин только одни мысли на уме, когда они смотрят на тебя
в таком платье.
Поправляю подол своего темно-синего трикотажного платьица, пытаясь
дотянуть его до колен, не выходит. Кажется, я, как школьница, начинаю краснеть.
- Олег, у тебя тоже только такие мысли на уме? - спрашиваю, вглядываясь
в его лицо, не понимая, зачем он издевается, пытаюсь разгадать правила этой
игры.
- Думаю, мне не следует отвечать на этот вопрос. С одной стороны, я хочу
сделать приятное красивой женщине, с другой - не хочу оскорбить ее
профессиональные качества, - не отрывая глаз от монитора.
- Готово. Мы с Эм пойдем. Хорошего дня, - он выходит, пропуская
невидимую девушку вперед, а я осторожно присаживаюсь на стул с прямой, как
спица, спиной и еще пару минут удивленно моргаю, рассматривая дверь.
Никаких сомнений, он издевается, иначе... да как иначе он мог бы жить
среди нормальных людей? А если и нет? Я на девяносто девять процентов
уверена, что он подшучивает надо мной, но продолжаю это терпеть и, чтоб меня,
подыгрывать ему!
Авторизовываюсь на компьютере и вижу вместо привычной черной
заставки на рабочем столе большой букет цветов. И первая мысль, опережающая
вопросы и сомнения: «приятно».
Со «Свежими продуктами» дела идут хуже некуда. Вера Анатольевна
просекла, что я больше не сплю с ее шефом, начала откровенно дерзить, требуя
все больше и больше. Понимаю, что начинаю ненавидеть этот контракт, который
должен длиться еще несколько месяцев.
Разумеется, Дима не помогает никак. Дела ведутся исключительно через
монстра, у которой в личной жизни точно все плохо. О таких стервах Дима всегда
говорил: «недотраханная сука». Я вздрагиваю, понимая, что обо мне, вероятно,
говорят так же, и это, к сожалению, недалеко от истины.
Отвлекает от размышлений рабочий телефон.
- Алло?
- Алечка, это Вера Анатольевна, тебе сейчас удобно разговаривать?
Жить долго будет, чудовище.
Я верчу в руках флешку, которую забыл Олег, и слушаю очередной
монолог, наполненный жалобами и претензиями. Иногда мне кажется, что она,
подобно энергетическому вампиру, умудряется через телефонную трубку
вытягивать из меня жизненные силы.
И снова кап, кап, кап. Смотрю на красные лужицы на столе - клавиатуру я
научилась отодвигать при каждом звонке этой женщины. Киваю, что-то отвечаю,
вытирая нос.
В дверь стучат.
- Да-да! - приглашаю я, зажимая нос и продолжая слушать писклявый
голос. Олег стоит на пороге пару секунд, смотрит на меня, зайти не решается. Я
зажимаю плечом трубку и протягиваю ему флешку, продолжая слушать Веру
Анатольевну, изредка вставляя: «да-да», «конечно-конечно». Вдруг чувствую, что
трубку у меня отбирают.
- Извините, пожалуйста, но линия временно перегружена. Попробуйте
перезвонить позже, - говорит Олег Вере Анатольевне и выключает телефон. Не
просто сбрасывает звонок, а вытаскивает из трубки батарейки.
- Ты что себе позволяешь? Это клиенты! - взрываюсь я от подобной
дерзости, понимая, что терпение лопнуло, и кое-кто сейчас вылетит на улицу.
- И часто у тебя идет кровь из носа? - он подходит сзади, берет меня за
виски и отклоняет голову на себя.
- Часто, почти каждую неделею, - отвечаю честно, хотя и с тревогой в
голосе. Почему-то слушаюсь его. Наверное, нахожусь все еще под впечатлением
подвига у бассейна.
- Тебе нужно пройти обследование, это ненормально.
Его руки холодные, просто ледяные. Он прижимает пальцы к моим вискам,
потом к переносице.
- О Боже! - не могу сдержать стон удовольствия, но потом понимаю, кто
стоит рядом со мной. Это же не Мено! Испуганно начинаю вырываться.
- Тихо, ш-ш-ш. У меня всегда холодные руки. Я знаю, что тебе приятно.
Расслабься.
Его тихий густой голос успокаивает, и я действительно расслабляюсь.
Одну руку он продолжает держать на переносице, а другой начинает массировать
затылок.
- Ничего, если я распущу твои волосы? – спрашивает серьезным голосом.
Понимаю, что происходящее не укладывается ни в какие рамки. Пытаюсь
представить на его месте Эдика, Павла, Александра, да любого сотрудника
нашего направления, но не могу и близко поверить в возможность подобной
ситуации. А с Олегом все просто, приятно и уютно.
- Ничего, - тихо отвечаю. Он распускает мою прическу и уже двумя руками
массирует голову.
- У тебя красивые волосы, - говорит тихо, почти шепчет. - Хотя мне
нравится больше, когда ты их собираешь. И цвет красивый.
- Спасибо, - благодарю я, понимая, что такого удовольствия в жизни не
испытывала, да простят меня мои любовники. Он слегка тянет за волосы,
массирует, надавливает, то сильнее, то слегка, не забывая про затылок, виски и
лоб.
- «Light ash brown», - зачем-то сообщаю ему название оттенка своей краски
для волос. Кажется, он кивнул.
- А теперь клади руки на стол и лоб сверху.
Послушно выполняю распоряжение.
И вот он уже массирует мне шею, плечи, руки, ключицы, скользя
мизинцами по груди, но я делаю вид, что не замечаю этой вольности. Мне просто
хорошо, безумно хорошо.
Он снова возвращается к волосам.
- Боже, я сейчас кончу, - окончательно забываю, где и с кем нахожусь.
Олег смеется, я впервые слышу, как он смеется. Тихо, низко, очень тепло.
- Хочешь - верь, хочешь - нет, но я тоже, - говорит, продолжая улыбаться.
Подобно включению света в темной комнате по щелчку выключателя, в
моей голове начинают работать мозги. Я широко открываю глаза, понимая, что он
расстегнул молнию на платье и слегка приспустил его, оголяя мои плечи и грудь
до лифчика. Опустил лямки белья и трогает мое тело!
Быстро одеваюсь.
- Спасибо, было хорошо, но...- говорю, а щеки пылают и горят, сердце
колотится в груди и отдается в висках. Ощущения, будто бы мы только что
занимались сексом.
- Я рад, что тебе было приятно, - отходит от меня, держа перед собой руки,
как тогда у бассейна, демонстрируя, что не собирается удерживать силой. - Тебе
нужно чаще расслабляться. В идеале, конечно, лучше совсем не напрягаться, но,
думаю, ты так не сможешь. Изнашиваешь себя, а это плохо. Ты же женщина, ты
не должна столько работать.
- Вообще-то у нас в стране равноправие.
- Ну и кому от этого лучше?
- А если бы кто-то вошел! - испуганно причитаю я, застегивая молнию,
хватаю зеркало и салфетку, поправляю макияж.
- Не волнуйся, я попросил Эм и Эмиля покараулить.
Замираю, поднимаю на него пораженный взгляд.
- За нами наблюдали твои друзья?
- Нет, они стояли снаружи. Если бы кто-то шел, они бы постучали, чтобы
предупредить. Мы были вдвоем, - успокаивает меня шизофреник, - ну и на всякий
случай, я закрылся на защелку. Впрочем, ладно, мне пора работать. Если опять
пойдет кровь, вызывай.
Он берет флешку со стола и легкой походкой направляется к двери,
действительно открывает защелку и выходит в коридор. А я так и продолжаю
стоять как вкопанная еще несколько секунд, соображая, что это сейчас было, как
так получилось, что я закрылась в своем кабинете с душевно больным, что было
бы, если бы кто-то об этом узнал и... почему мне было так сильно приятно, а
сейчас легко и хорошо?
***