Очевидно, что весь духовный смысл этих и других тропарей Великого покаянного канона преп. Андрея Критского будет недоступен неофиту, но не потому, что эти тропари читаются в храме на церковнославянском языке, а потому, что для понимания поэтических образов канона необходимо знание учения Церкви, библейской и новозаветной истории. И не только знание, но еще и чистота сердечная. Без всего этого глубокий духовный смысл тропарей этого удивительного канона, как, впрочем, и других богослужебных текстов, будет сокрыт от молящегося, независимо от того, на каком языке будет слушать он богослужебные тексты: на церковнославянском или русском.
Как же сделать богослужение более доступным? Очевидно, нужно проводить катехизацию приходящих в Церковь людей. И здесь следует упомянуть о древнейшем опыте нашей Церкви в деле такой катехизации, к сожалению, ныне повсеместно утраченном.
Так на вечерне, утрене, часах Великого поста и некоторых других богослужениях Типикон предписывает так называемые назидательные чтения. По уставу они должны прочитываться: на вечерне - после благословения хлебов во время их раздачи; на утрене - 1) после первой рядовой кафизмы, 2) после второй рядовой кафизмы, 3) после полиелейных псалмов, 4) после 3-й песни канона, 5) после 6-й песни канона. Что именно необходимо читать, часто указывается в последовании того или другого дня, хотя имеются в Типиконе и общие указания. К примеру, от Пасхи до Пятидесятницы читаются толкования св. Иоанна Златоуста на Евангелие от Иоанна, а от Пятидесятницы до недели по Воздвижении - толкования того же святого отца на Евангелие от Матфея. В приходских храмах было бы хорошо возродить хотя бы одно из предписываемых Типиконом чтений св. отцов (например, только после 6-й песни канона).
И если модернисты в самом деле печалятся о непонятности богослужения для неофитов и предлагают читать литургийное Евангелие на русском языке, то не разумнее ли было бы им на утрене прочитывать толкование св. Иоанна Златоуста на текст Евангелия, которое будет читаться на Литургии?
Все разговоры о непонятности и недоступности богослужения на славянском языке не более чем шумовая завеса, которой современные обновленцы пытаются скрыть свои подлинные цели. Вот что сказал на т. н. "II Преображенском Соборе" в Москве известный обновленец свящ. Георгий Кочетков: "Для полных членов Церкви...… богослужение остается во многом недоступным. Дело здесь не только в малопонятном богослужебном языке...… К нашему времени богослужение сложилось таким образом, что если его и перевести на русский язык, даже не на разговорный, а высокий, оно все равно останется непонятным и, главное, почти бездейственным" [2].
Здесь, в докладе, прочитанном перед своими последователями, о. Георгий озвучил то, о чем другие обновленцы предпочитают помолчать. Модернисты нападают на православное богослужение вовсе не из-за церковнославянского языка и его мнимой непонятности; они нападают на него из-за его православного содержания. Дело в том, что наряду с определениями Вселенских и Поместных Соборов, творениями Отцов и Учителей Церкви, догматическими постановлениями богослужебные тексты являются догматическим источником нашей православной веры и неотъемлемой частью Священного Предания Православной Церкви. В богослужебных текстах Церковь исповедует свою веру, веру православную. Но как вместе со всей Церковью исповедовать правую веру в церковных песнопениях еретику, тому же о. Кочеткову, который хулит Христа и Божию Матерь, кощунственно утверждая, что Христос родился от благочестивого супружества праведного Иосифа Обручника и Девы Марии? (! - В.К.) Кроме того, поскольку наше богослужение сложилось православными, а не еретиками, то в нем, естественно, православные Отцы Церкви воспеваются, а еретики, напротив, хулятся. Каково слушать проклятия Церкви в адрес еретиков обновленцам и экуменистам-модернистам? Ведь "православные" экуменисты уже обнаружили "православие" у многих ересиархов древности, осужденных Вселенскими Соборами. В богослужебных же текстах эти ересиархи осуждаются и проклинаются вместе со своими нечестивыми сочинениями. Поэтому наши экуменисты-модернисты не могут не возмущаться богослужебными текстами, звучащими в храмах, не могут не требовать их ревизии и изменения. Очевидно, что все их разглагольствования о непонятности богослужебного языка используются ими в качестве троянского коня, при помощи которого они собираются разрушить православный характер богослужения Церкви. Славянский язык нашего богослужения, его сложность - только удобный повод для модернистов к пересмотру православного вероучения. Подлинная причина их недовольства заключается в том, что православное богослужение приобщает молящихся, в том числе и впервые пришедших в храм, к Православию, внушает гнушаться еретиками и их нечестивыми сочинениями, воспитывает стояние за Веру даже до крови. И эту свою функцию наше богослужение прекрасно исполняет, именно потому, что оно понятно молящимся, как признал это однажды в сердцах некий протоиерей Гаккель (см.: Благодатный Огонь, № 6, с. 93).
"Мне представляется, - писал епископ Енисейский Евфимий (Счастнев), - что всякие резкие изменения с церковной обрядностью не только не послужат пользе Православной Церкви, но, скорее всего, послужат поводом для простого народа к совращению в ереси и расколы" [3]. Это понимают и враги Православия. Совсем не случайно "стремление к обновлению к богослужебной жизни", по выражению прот. Балашова, а точнее, к разрушению богослужебной жизни, находит заинтересованность и поддержку у некоторых организованных структур. Так о. Балашов пишет, что "завершение и публикация настоящей работы (его апологии обновленчества. - П. А.) были бы невозможны без поддержки Фонда "Христианская Россия", сотрудникам которого автор выражает особую благодарность" (с. 13). Прот. Балашов "забыл" сообщить своему читателю, что фонд "Христианская Россия" - фонд католический и возглавляет его католический священник о. Романо Скальфи, тот самый который причащал в Мирожском монастыре иконописца о. Зинона. Хороший, однако, спонсор нашелся у о. Балашова для издания его труда!
Конечно, понятно увлечение многих священников и даже епископов Русской Церкви реформаторскими идеями накануне революционных событий. Многие из таких увлеченных реформаторской фразеологией после применения модернистских идей на практике навсегда расстались с ложными мечтаниями. Имея в истории Церкви печальный пример применения реформаторских идей в обновленчестве, недавний поучительный опыт последствия реформ в католической церкви после II Ватиканского собора, оттолкнувших от католических храмов многие тысячи прихожан, призывать к церковным реформам в Русской Церкви ныне - это уже не простительное заблуждение, а сознательное стремление к разрушению Церкви.
Прот. Балашов в оправдание обновленческой практики русскоязычного богослужения пишет: "…Следует признать, что когда впоследствии (начиная с 70-х годов) некоторые архипастыри (тут уважаемый протоиерей имеет в виду известного экумениста-обновленца митр. Никодима (Ротова). - П. А.) благословляли богослужебное чтение Священного Писания и части литургических текстов в русском переводе, они имели для этого достаточные церковно-канонические основания" (с. 167). Под "достаточными церковно-каноническими основаниями" о. Балашов имеет в виду разрешение совершать богослужение на русском языке, данное заместителем Патриаршего местоблюстителя митрополитом Сергием (Страгородским) в 1930 году протоиерею В. Адаменко, разрешение частного характера, касающееся только прот. Адаменко, только что вернувшегося из многолетнего обновленческого раскола. Но это решение отнюдь не является "достаточным церковно-каноническим основанием".
Очевидно, что у о. Балашова есть серьезные пробелы в церковно-каноническом образовании. Дело в том, что еще в 1925 году местоблюститель Патриаршего Престола священномученик Петр Полянский издал распоряжение всем верным чадам Русской Православной Церкви, которое Священноначалие нашей Церкви ни в прошлом, ни в настоящем не отменяло и отменять не собирается, и в котором сказано, в частности, следующее:
"C некоторого времени во многих храмах гор. Москвы и Московской епархии замечается введение различных, часто смущающих совесть верующих новшеств при совершении богослужения и отступление от церковного Устава вообще. Как на пример этого можно указать:
1) Совершение литургии при открытых царских вратах с устройством торжественной встречи и облачениями среди храма.
2) Опущение молений об оглашенных на литургии.
3) Чтение Евангелия лицом к народу.
4) Употребление неположенных обращений к молящимся перед чтением Евангелия ("Христос с нами" и др.).
5) Совершение всенощного бдения среди храма, нередко с кафедры.
6) Совершение всенощной под 13 сентября по пасхальному чину.
7) Совершение литургии Иоанна Златоуста Великим Постом в дни, не положенные по Уставу.
8) Совершение утрени Вел. Пятницы (Страсти Господни) в посты Успенский и др.
9) Совершение пассий не по Уставу и в необычное время.
10) Запоздалое совершение так называемого чина погребения Богоматери (позднее 16 августа).
11) Совершение вечерни в Великую Пятницу не в установленное Уставом время (не в 3 часа пополудни, а позднее).
12) Совершение всенощной под Вел. Субботу с обнесением плащаницы вокруг храма.
13) Введение в богослужебную практику русского языка.
14) Употребление произвольных возгласов и молитв.
15) Произвольное сокращение и изменение богослужебного последования в ущерб молитвенному и праздничному содержанию (выпуск части стихир, канонов, антифонов, в которых картинно и живо изображается Царство Божие, богоугодная жизнь святых, высокая и неизменная радость о Господе даже среди скорбей, - в результате чего остаются только обломки церковного последования). И т. п.
Я решительно заявляю о недопустимости этих и подобных явлений в церковно-богослужебной практике... и предупреждаю, что упорствующие новаторы будут подвергнуты мною взысканиям.
Патриарший местоблюститель митрополит Петр. 14 сентября 1925 г."
Этим распоряжением должен руководствоваться всякий клирик Русской Православной Церкви в своей богослужебной практике, и протоиерею Н. Балашову давно уже пора сойти с пути литургического разрушения и стать на путь правый, путь бережного хранения Предания Церкви.
Вверх
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Кравецкий А.Г., Плетнева А.А. История церковнославянского языка в России. Конец XIX-ХХ в. М., 2001. С. 62.
2. Православная община. 1992. № 3. С. 31.
3. Отзывы епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе. Т. 3. СПб., 1906. С. 445.
4. Кравецкий А.Г., Плетнева А.А. Указ. соч. С. 318-319.