Наш разбор современных общественных отношений внутри всего человечества предлагаю начать со старых игроков, а заодно ответить на новый вопрос: Каковы они, эти отношения начала XXI века? Современный миропорядок – есть система сложная, имеющая огромное количество закоулков и тёмных углов. Традиционными игроками всегда являлись государства, а в последние века – государства либо эксплуатирующие, империалистические, либо эксплуатируемые, «варварские». Но сегодня мы видим, что такие, на первый взгляд, колоссальные игроки, как США, Германия, Великобритания и Франция представляют для нас меньший интерес, чем тот же «Apple», «Google» или «ExxonMobil», которые становятся всё более значимыми предметами на орбите современных отношений. Опять-таки, роль этих игроков станет нам понятна лишь в ходе дальнейшего продвижения вглубь современной модели общества. Вернёмся к государствам. Членить государства можно по-разному, выделяя «развитые» и «развивающиеся», страны «переходных экономик» и «переселенческого капитализма», но нас интересует, в данном случае, сущность и роль государства в системе современного миропорядка.
Стоит задуматься: Для чего создавалось государство? Мы скажем, что оно создавалось и как средство господства одних над другими, и как средство организации политической власти, и как средство регуляции экономической и социальной жизни общества. Все трактовки будут в той или иной степени верны. И как бы мы деятельность государства не оценивали, именно оно играло ключевую роль в жизни общества, человека в целом. Что мы видим сегодня? С вступлением передовой части человечества в новую, «постиндустриальную» эпоху в 60-е годы XX века, с колоссальным увеличением роли рекламы, возникновения надгосударственных корпораций и банков, с чрезвычайным ростом производительности труда и глобализационных процессов, с сверхконцентрацией международного капитала мы можем заметить один факт – ускорение оборота всемирного капитала в целом, который отразился на сокращении экономических циклов [7]. Одним словом, во второй половине XX века мы могли наблюдать невиданный расцвет производственных сил в Европе, скачок в развитии, а вместе с ним – ослабление государства. Если позволите предаться лирическому отступлению, стоит сказать: процесс ослабления государства шёл, как минимум, с конца XIX века, и, таким образом, фашизм явился естественной реакцией на его ослабление, реакцией, противопоставлявшей неестественный ход историю естественному, сверхэтатизм – антиэтатизму, именно поэтому поражение стран Оси во Второй Мировой Войне было неизбежным, или, как минимум, неизбежным было продолжение тенденции на ослабление государства.
Итак, согласно старому диалектическому суждению «если где-то убавилось, то где то прибавилось» мы видим усиление роли транснациональных корпораций, получивших во второй половине XX века небывалое развитие, интернационализацию рынка, а вместе с ним и рост влияния тех инструментов, которые бы эту интернационализацию могли проводить. Такая тенденция есть по сей день, поэтому логично сделать вывод, что роль государства постепенно сводится к «перевалочному пункту» в регулярной миграции капитала, ну, и конечно, инструменте обеспечения «честной конкуренции». К этим функциям мы ещё вернёмся в конце, но на данный момент нам важно обобщить роль государства на момент начала XXI века.
Задумчивый читатель, который сумел не запутаться в дебрях «лирических отступлений», уже успел задать вопрос похожего рода: "Хорошо, допустим, с традиционными игроками мы разобрались, но ведь ты уже несколько раз обмолвился по поводу новых игроков, что с ними? », - и на этот вопрос мы сейчас ответим, разобрав структуру и функционирование транснациональных корпораций и банков, но не с точки зрения маркетинговой науки, не в форме долгосрочной лекции, а, самое главное, их историческую роль, откроем для себя эритроциты и лейкоциты глобализации, постепенно подводя себя к вопросу: «Куда это нас ведёт?».
Транснациональные корпорации (ТНК) возникли давно, но своё широкое развитие начали лишь в 50-х годах, когда начался процесс глобализации, когда наметилось ускорение интеграционных процессов в обществе. В ходе развития мировой экономики неизбежным стал процесс концентрации производства и капитала. Состоя из материнской и дочерних частей, ТНК как нельзя лучше подходили для обслуживания интересов крупных колониальных держав, Великобритании, Франции. Нельзя сказать, что ТНК стали совершенно новыми структурами, ведь большинство из них создавались из крупных компаний, которые и до этого обладали большим влиянием. Тем не менее, с 50-х годов мы видим неизбежное повышение роли транснациональных корпораций: начало проведения независимых экономических сделок между собой, независимые контакты сначала с развивающимися, а затем и развитыми странами. Ещё одним практическим доказательством усиления ТНК на международной арене стала война с “Хартией экономических прав и обязанностей государств”, которая была принята в 1972 году и предусматривала ограничения для деятельности корпораций. В статье 2-й этой хартии указывалось на право каждого государства:
«регулировать и контролировать иностранные инвестиции в пределах действия своей национальной юрисдикции согласно своим законам и постановлениям; в соответствии со своими национальными целями и первоочередными задачами ни одно государство не должно принуждаться к предоставлению льготного режима иностранным инвестициям». Неожиданно мы видим постепенные шаги к её отмене, как итог – полная её аннуляция в 1992 году, в 1993 прекратил своё существование и центр ООН по ТНК [8]. Безусловно, большое значение для развития ТНК сыграло уничтожение колониальных империй, появления множества слабых игроков, в виде новых независимых государств в Африке, Азии. Как итог этого развития, к 90-м годам ТНК сами возглавили борьбу за освоение рынков стран с переходной экономикой, т.е. стран бывшего СССР и ОВД. Это неизбежно свидетельствует о возросшей роли ТНК, и далее мы в этом всё более и более убеждаемся. По данным Forbes, на 2011-й год из 2000 самых влиятельных транснациональных компаний 515 компаний - из США, 210 - из Японии, 62 – из Канады, более 500 – из стран ЕС, то есть мы сразу же можем обозначит места концентрации всего международного капитала [9]. Создаваясь, как средство обслуживания интересов национальных капиталов стран «большой тройки», транснациональные компании постепенно стали сами определять эти цели. Чтобы случайно не переоценить роль транснациональных компаний, стоит лишь сказать, что: «В целом ТНК обеспечивают около 50 % мирового промышленного производства. На ТНК приходится более 70 % мировой торговли. Очень большие ТНК имеют бюджеты, превышающие бюджеты некоторых стран. Из 100 наибольших экономик в мире, 52 — транснациональные корпорации, остальные — государства»[10]. Так же очень важный для нас в будущем факт, что половина американского экспорта осуществляется ТНК. В Великобритании эта доля достигла 80%, в Сингапуре - 90%. Большая часть платежей, связанных с трансфертом новых технологий, осуществляется внутри ТНК. В США доля ТНК в трансфертах технологий составляет 80%,в Великобритании - 90% [11]. Все эти цифры говорят о высокой роли ТНК в современном мире, который всё быстрее меняется под действием глобализации, в интересах тех, кто его изменяет.
А какова же структура ТНК? Транснациональная корпорация есть, в первую очередь «материнская» компания, осуществляющая все макроэкономические операции компании, планирование стратегии и играя, по сути, роль платформы. Расположены такие компании в преимущественно развитых странах, откуда и осуществляется всё управление производством в глобальных масштабах. Раньше расположение ТНК играло важное значение для стран, где они размещены, но сегодня мы видим их зарождение и в развивающихся странах, например, Китае или Индии. Это говорит об утрате странами «большой тройки» своей исторической роли, отныне капитал концентрируется там, где это ему выгоднее.
Другая же составная часть ТНК - это дочерние структуры, более многочисленные и менее сложные по своему строению, осуществляющие всё производство на местах, многочисленные «щупальца» современных корпораций, порой достигающих численности в несколько сотен [12].
В конце XX века ТНК начинают вмешиваться и во внешнеполитические процессы, используя их либо как средство достижения собственных экономических целей, либо как рычаг давления на страну для осуществления того же самого. Пользуясь тем, что большинство государств до сих пор не ратифицировали антикоррупционную конвенцию Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), а также слабым контролем (а на деле попустительством) со стороны стран Центра, транснациональные компании не гнушаются взяткодательством для проникновения в развивающиеся экономики, или же укрепления своих позиций внутри них. Так, руководство филиала «IBM» выделило сумму на взятки в размере $4,5 млн. официальным представителям "Banco de la Nacion Argentina" для того, чтобы получить право участвовать в модернизации компьютерной системы государственного банка. Итогом этой истории стало то, что SEC обязала "IBM" выплатить штраф в размере 300 тыс. долларов, в то время как ежегодный оборот этой компании, как отмечают эксперты "Economist", превышает 85 млрд. долларов [13]. Результатом же такой деятельности становится рост коррумпированности политических режимов в развивающихся странах, рост нестабильность и сокращение темпов роста экономики.
Транснациональные корпорации (а так же и банки, но о них чуть ниже) вовлекают развивающиеся страны в совершенно новый порядок, проникая на их рынки. Там они доминируют в силу материально-технического превосходства, а также пользуясь выгодными финансовыми курсами (которые поддерживают развитые страны). ТНК проникают в ту или иную периферийную экономику, по сути закабаляют её, диктуя монопольно высокие цены, не давая развиваться собственному производству. Монополистическая преимущества для иностранной фирмы могут возникать за счёт использования оригинальной продукции, которую не выпускают местные фирмы, наличия более совершенной технологии, «эффекта масштаба», дающего возможность получать большую массу прибыли; благоприятного для иностранных инвесторов государственного регулирования в принимающей стране. Похожего мнения придерживался и английский экономист Джон Даннинг, разработавший общепризнанную концепцию природы ТНК. Согласно ей, производство ТНК начинает при наличии следующих предпосылок: 1)способность победить в конкурентной борьбе с отечественным производителем (монополизировать рынок); 2)условия, при которых выгоднее открывать производства в самой стране, а не экспортировать товар;3)возможность использовать производственные ресурсы в принимающей стране более эффективно, чем у себя дома [14]. Безусловно, транснациональные корпорации являются проводниками прогресса, средством международной взаимоинтеграции и т.д. Однозначно говорить о отрицательной роли ТНК в экономиках развивающихся стран на данный момент нельзя, но автору видится, что закономерное появление ТНК повлекло за собой и закономерное возникновение в ряда очень опасных факторов, которые в дальнейшем окажут роковое для существующей формации влияние. В появлении их виноваты не только ТНК, на то есть целый букет причин. Тем не менее, один из самых главных факторов – следствие развития международных корпораций. Это вытеснение государства. Любой уважающий себя марксист воскликнет: «Как же исчезновение элемента классового гнёта может быть оценено с отрицательной стороны?!». На этой напряжённой ноте прекратим размышления на эту тему, но вернёмся к ней после подробного раскрытия ещё ряда интересных фактов.
Другим инструментом, вернее, независимым участником, нынешних общественных отношений необходимо считать и транснациональные банки (ТНБ), которые и не заслуживали бы подробного рассмотрения, оставаясь в одном ряду с обычными ТНК, но тенденции последнего времени в финансовой сфере вынуждают нас обратиться и к этой стороне существующего порядка вещей в мире. В современном обществе транснациональные корпорации представляют собой макроэкономическую структуру, которая достигла высокой степени централизации капитала, сконцентрировала в руках большую долю производства, но самое главное отличие транснациональной корпорации (ТНК) от большого завода – это её космополитичный, наднациональный характер. Маркс писал, что в XIX веке производство интернационализировалось, космополитизировалось. Он был не прав в краткосрочной перспективе длиною в 150 лет. Сегодня же, когда перед нами стоят всё более растущие глобализационные процессы, мы по-настоящему можем судить, что такое – космополитизация производства, о которой писал Маркс.
...Как правило, большинство ТНБ ранее представляли собой крупнейшие национальные банки. Например, второй по количеству активов в мире «Deutsche Bank», ныне владеющий активами $2,551 трлн. и сотнями отделений по всему миру, вплоть до 80-х годов XX-го века являлся крупнейшим национальным банком Германии. Являясь обычными посредниками в ходе финансовых операций в XIX веке, банки так и не представляли бы никакого интереса для макроэкономики, если бы, начиная с XX, века не изменился сам ход их развития. Развиваясь в национальной среде в крупнейшие финансовые организации, банки обретают влияние, сопоставимое с влиянием крупных фирм и компаний, постепенно концентрируя финансовый капитал в дюжине крупнейших банков. Так, в Германии 9 банков концентрируют в 1913-м году 49% всех всего финансового капитала [15]. Ещё более крутой поворот был сделан в конце XX века, когда крупнейшие банки, ища выход из острой конкуренции на национальных рынках, вступают на путь транснационализации капитала и банковской универсализации. С этого момента начинается процесс образования качественно новой, наднациональной структуры, которая космополитизирует сам финансовый капитал, делают этот капитал подвижным, и контролирует это самое движение, ею созданное. Сегодня ТНБ осуществляют передвижение до 90% мирового финансового капитала, а совокупные резервы всех транснациональных банков примерно в 5-6 раз превышают совокупные резервы центральных банков всех стран [16]. Это уже не те крупные банки, которые только лишь раздавали кредиты и принимали взносы. Сегодня ТНБ – это универсальная, совершенно новая платформа размещения мирового финансового капитала, которая включила в себя функции старых банков, став и инвестиционными, и страховыми, и ссудными банками одновременно. Они входят в мировые объединения для выпуска и размещения крупных займов. В процессе взаимоинтеграции финансовая сфера неизбежно движется к одному гигантскому, мировому банку. Должниками таких банков отныне становятся и люди, и крупнейшие корпорации, и даже государства (государственный долг США на 80% состоит из задолженностей перед ТНБ, к нему мы ещё вернёмся). Таким образом, транснациональные банки явились следствием концентрации и централизации капитала, которые всё более походят на процессы монополизации.
Резонно спросить: «Чего ж такого в том, что функции банков универсализируются, а капитал становится космополитичным?», - дело в том, что помимо существенного вклада в нынешнюю глобализацию, у ТНБ есть и другая, более роковая сторона медали. И если положительные стороны этих гигантских хранилищ капитала есть отражение естественного развития человечества, то другая его часть есть косвенное или прямое порождение существующего порядка вещей и присвоения.
Став, по сути, не просто независимыми участниками, а крупнейшими финансовыми воротилами, влиятельнейшими институтами власти, транснациональные банки не только установили финансовые монополии на некоторых национальных рынках, но по самой природе своего появления заложили предпосылки для движения в сторону монополии всего мирового хозяйства. Так уж устроены современные макроэкономические отношения, что ТНБ, играя роль главного мирового инвестора, направляет инвестиции в самые перспективные отрасли. И так уж сложилось, что, руководясь так же и соображениями надёжности и ориентации на деловую репутацию инвестируемых, ТНБ предоставляют кредиты и инвестиции в первую очередь тем компаниям в этой перспективной отрасли, которые пользуются наибольшей деловой репутацией, дольше всего присутствуют на рынке. Ввиду того, что финансовые монополии постепенно развиваются по всему миру, то отношения инвестора и инвестируемого сводятся к отношениям одного гигантского банка и десятков, растущих день ото дня, компаний. Но ведь и это ещё не всё: в случае непогашения кредита в указанный период долг перерождается в акции заводов и предприятий, превращая банкиров в прямых соучастников, а иногда и владельцев заводов [17]. Иронично, не правда ли?
Необходимо отметить ещё одно свойство ТНБ, которому мы уделили ранее очень мало внимания. Это эмисионно-учредительское и посредническое дело, связанное с выпуском международных займов и торговлей ценными бумагами, которым банки занимались и ранее, но в намного меньшем масштабе. Все ценные бумаги концентрируются там, где это наиболее выгодно – в крупнейших финансовых центрах; в Нью-Йорке, Токио и Лондоне сосредоточено более 85% всех ценных бумаг [18]. Там, где раньше было государство, теперь стоят огромные частные банковские корпорации. Окончательно размывается граница полномочий государства и прерогатив транснациональных банков. Более того, из множества сфер государство просто-напросто вытесняется частными компаниями, оно становится ненужным тем, кто его породил, становится проблемой на пути развития мирового капитала, становится слишком ёмкой и неповоротливой структурой.
Обречен ли старый мир?
Во многом с Даннингом схожа позиция и нашего отечественного учёного, Н.Н. Моисеева, который о современных общественных отношениях пишет так: "Масштабы развития экономики, необходимость кооперации (общественного разделения труда) привели к тому, что локальные, национальные экономики постепенно стали терять потенцию саморазвития. Они стали интегрироваться в единый общепланетарный экономический организм с универсальной системой регулирования... Решающую роль в определении характера дальнейшего развития мировой экономики стали постепенно играть транснациональные корпорации (ТНК): произошла транснационализация капитализма... На этой основе рынок, традиционный рынок Рикардо, качественно изменяясь, приобрел вселенский характер... Заработал некий "дьявольский насос"... Он станет и дальше выкачивать из отсталых стран капиталы, ресурсы, таланты! В результате действия этого "дьявольского насоса" происходит все более углубляющаяся стратификация государств [19]. Мало того! Транснациональные компании обретают не только власть экономическую, но и политическую, и главное, не только над перифериями, но и над бывшими «хозяевами». Очевидно, например, влияние магнатов на результаты выборов в США, когда множество транснациональных компаний переводило на счета кандидатов огромные денежные средства. Так, корпорация Google перечислила на счета кампании Хилари Клинтон $429 тыс. [20]. И главное, таких примеров множество, а ведь это и есть самое опасное для современного общества: политическая власть всё менее и менее устойчива под влиянием власти экономической. Президенты корпораций встречаются напрямую с главами государств (будь то США или Россия), государство постепенно уступает ряд своих полномочий транснациональным корпорациям (сфера торговли, например). Если процесс этот неминуемо продолжится, если продолжится тенденция на сращивание, а где-то, и вытеснение политических элит элитами экономическими, то мы можем увидеть постепенное» «размывание», если не крах вообще капитализма с «человеческим лицом», ведь вместе с ослаблением власти всё меньше и меньше принимаются во внимание и нормативно-правовые акты, принимаемые этой властью; можно даже сделать вывод о том, что в данном случае работает диалектическая концепция «зарождение - пик - угасание».
Что ж, мы вплотную подошли к кульминации нашей с вами экскурсии по совсем недавно воздвигнутым залам истории. Несмотря на всё вышесказанное, темпы экономического роста развивающихся стран весьма высоки. Отчего ж бить тревогу? Только ли от вмешательства бизнесменов в выборы глав государств? Только ли от усиления международных корпораций? Как ни печально, но это лишь – верхняя и срединная части айсберга. А что, если опуститься глубже? Итак, давайте же обратимся к внутренней стороне неоколониализма. Выясним, почему современная система, создающая или создавшая всё нижеописанное – обречена. Назовём факторы, которые стали прямым или косвенным следствием вышеописанных процессов на нашей с вами планете:
С 80-х XX века мы видим неизбежное замедление темпов экономического роста развитых стран. В этом можно усмотреть и положительные факторы, торжество справедливости, ведь отныне «развивающееся» страны смогут догнать «развитые», распределение благ станет более равномерным, уничтожит множество проблем для человечества! Увы, но с началом XXI века мы видим уже общемировое замедление темпов роста ВВП. Так, в 1990-2000 темпы роста ВВП составляли 2,6% на душу населения, а в 2000-2010 уже 2,5%, МВФ прогнозирует снижение темпов роста к 2040 году до 1,5%, а к 2100 – до 1,2%, регулярно снижая оценку перспектив экономического развития[21]. Общество с 1980-х годов двигалось по инерции, и когда эта инерционная сила закончилась, оно вдруг столкнулось с суровой реальностью: отсутствие перспектив. Перспектив для роста экономики, перспектив развития науки, перспектив движения человечества вперёд в целом. Тут же лучшие умы буржуазной экономической науки принялись за ускоренное переосмысление понятия «Внутренний Валовой Продукт», заговорили о «замедлении роста производств, но не экономики». «Ну и что? И раньше были времена замедления темпов роста, и вновь происходили скачки. Да и живём мы не так уж плохо, всё уж лучше медленное улучшение, чем плохая жизнь», - скажет и наш непредвзятый читатель. А мы ответим: да, человечество развивается скачкообразно, циклически, но никогда ещё не было у нас застоя в 30-40 лет, всегда была база для нового скачка. Так, в начале XX века платформой для скачка капиталистического общества послужило электричество, во второй половине XX века атомные технологии сыграли немалую роль. Но никогда ещё так долго оно не стояло на месте, и нам представляется опасным сам факт того, что «простой» ещё в 10-20 лет может стать для этой формации роковым. Что для нас с вами есть замедление темпов роста? Это консервация современной социально-экономической обстановки: консервация неравенства, застой в развитии общественных отношений, ужесточение конкуренции, как между разными производителями, так и между производителями и покупателями. Само по себе замедление темпов экономического роста не было бы столь ужасно, да и эту часть статьи можно было бы не писать, не будь у нас тех факторов, которые теперь смогут ещё быстрее и активнее развиваться, чем в стабильно и быстро развивающемся капиталистическом обществе, но о них чуть ниже, нас интересуют причины замедления экономического роста. С одной стороны, говорят о замедлении роста населения в Европе, мол развивающиеся страны оттого и развиваются, что имеют большой естественный прирост. В ответ на это остаётся противопоставить лишь приведённые выше расчёты МВФ касаемо ВВП именно на душу населения во всём мире. Говорят о структурном изменении экономики, мол после «нефтяного пика» идёт долгое структурное изменение, переход на возобновляемые источники энергии. Такая, снимающая все опасения, теория, как бы печально нам ни было, не имеет права на жизнь хотя бы потому, что, согласно оценкам американских правительственных экспертов, даже через четверть века нефть будет обеспечивать выработку 30% мировой энергии (в настоящее время - 33%). Однако, говорится в документе, "среди углеводородов самыми высокими темпами будет расти доля природного газа", который даст к 2040 году 26% общего энергетического производства [22]. Остаётся лишь посочувствовать тем, кто не смог понять простой истины: до тех пор, пока цена нефти не будет ниже цены солнечной панели или ветряной мельницы, до тех пор о каких-либо энергетических изменениях в текущей общественно-экономической формации не может идти никакой речи.
В целом, это все традиционные и наиболее рациональные версии замедления темпов экономического роста, которые сегодня приводятся буржуазной наукой. Как ни странно, марксизму пока тоже трудно точно сказать, что есть сегодня – общемировое замедление темпов роста мировой экономики, и почему оно не наступило в прошлом веке, как мы пропустили момент смерти монополистического капитализма XX века, как рискуем просмотреть сегодня тенденцию на возвращение к Викторианской эпохе. С учётом одного фактора мы с вами причину определить не сможем, давайте же приступим к окончательному покорению айсберга капиталистических отношений, и наконец-таки раскроем последние, самые главные факторы, говорящие о тяжёлой болезни сегодняшней формации.
Слыхали вы о истошных воплях любого левого о неравенстве, которое существует с момента разложения родовой общины? Как бы странно это ни звучало из уст автора этой статьи, но неравенство до какого-то момента не было столь заметно, могло бы вообще не замечаться, могло бы, если угодно, считаться двигателем прогресса. Дело лишь в том, что, малозаметное в годы достаточного экономического развития, высокое неравенство в материальном положении и возможностях каждого человека успешно игнорировалось, да и ещё 50 лет назад 1% богатейших граждан владел всего лишь 8% от всех благ в целом [23]. Стоило только пройти «нефтяному пику», стоило только затормозиться темпам роста, и вот мы уже видим, что капитал, будто единый организм, столкнувшись с большими трудностями в плане экономического развития, набросился на тех, кто этим капиталом не владеет. Другими словами, в 2013 году тот же 1% богатейших граждан владел уже 22% от общих благ в целом [24]. Увеличение почти в 3 раза социально-экономического неравенства неизбежно говорит о страшных явлениях в капиталистической экономике. Если сравнить с тем же 1928 годом, «роковым годом капитализма», тогда 1% богатейших граждан владел 23,9% всех благ, это не может не пугать нас и сегодня, ведь растущее неравенство – одна из составляющих, которая и может завести современное общество в роковой круг, когда темпы роста неравенства превысят всё замедляющиеся темпы экономического роста. В нашем случае, рост неравенства во всё быстрее меняющемся мире может стать платформой для дальнейшего изменения правил игры в пользу тех, чьи дохода сегодня неизменно растут, а вернее, стать очередным гвоздём в гроб современного буржуазного государства..
Ещё одной стороной медали сложившегося положения является экологический кризис. Как ни иронично, но рассуждения на эту тему, подобно и некоторым другим рассуждениям, можно было бы вообще не включать в статью, не приобрети они в последнее время большой актуальности. Следствием «третьего освоения мира» стали: неконтролируемая вырубка экваториальных лесов, загрязнение отходами человеческой жизнедеятельности и топливом водных, рекреационных ресурсов. Может показаться, что в этом ничего такового нет, «экологическим кризисом» нас пугают с 60-х годов, освоение планеты человеком идёт не одно тысячелетие. Проблема заключается в масштабах этого освоения, иррациональность существующей модели общества лучше всего видна с помощью фактов и цифр. Давайте ознакомимся с данными, приведёнными российским экологом, В.И. Поляковым*:
· «Парниковый эффект» - процесс нарушения теплового баланса в биосфере (за век средняя температура возросла на 0,9оС; уровень Мирового океана повысился на 15 см; ледники в горах уменьшились на 50-70 %, а средняя толщина льда в Северном ледовитом океане - на 1,2 м; тают ледники Антарктиды).
· Разрушение озонового слоя Земли (максимальное снижение концентрации озона над Антарктидой- в 3 раза).
· Активизация планетарных геологических сил (число естественных катастроф в мире возросло от 17 в год в 80-х до 30 - в 90-х годах; с 1960 по 2000 г. количество землетрясений в США возросло более чем в 10 раз; ущерб от климатических катастроф возрос за 30 лет более, чем в 3 раза и составил примерно 100 млрд.$ в год).
· Изменение ландшафтов (на планете осталось только около 28 % площади, не затронутой хозяйственной деятельностью; за 40 лет Африка потеряла 23 % леса, а Латинская Америка - 38 %; опустынивание, обезвоживание рек и морей; отравление и эррозия почвы).
· Загрязнение Мирового океана (ежегодно попадает 12 - 15 млн. т нефти в год, что приводит к суммарному загрязнению 150 млн. км2 из общей площади океана 361 млн. км2).
· Ускоряющееся исчезновение видов животных и растений (с 1970 по 2002 г. число видов живых организмов Мирового океана уменьшилось на 1/3, а в пресных водоёмах- на 55%; под угрозой уничтожения находится более 3/4 всех видов птиц и 1/4 млекопитающих). [25]
Безусловно, проблемы формации сделались проблемами человечества, но именно сам факт того, что экологический кризис есть следствие данное формации, данного способа ведения хозяйства, данного способа существования общества – очевиден. Мы можем проводить сколько угодно акций, сколько угодно кричать о экологическом кризисе, но покуда рубятся экваториальные леса для добычи в их районах полезных ископаемых такими корпорациями, как Royal Dutch Shell, Exxon Mobil, Total Fra и др., покуда существуют другие «естественные» для данной формации, но неестественные для человечества и природы факторы, до тех пор мы будем уполномочены лишь охать и вздрагивать от результатов такой деятельности не столько человека, сколько очеловеченного капитала.
Стоит несколько затронуть и социально-психологический аспект. Так, в научный обход вошло понятие «психологической эпидемии», например, «эпидемии недоверия» в развитых странах США и Европы, когда фиксировалось сокращение близкого круга лиц для каждого человека, видим мы и рост религиозного терроризма, другие социально-психологические явления. Казалось бы, мелочь, а ведь колоссальное изменение психологической природы человека – большая опасность для человечества, особенно в период быстроменяющегося мира, некоторые усматривают в «психологических эпидемиях» увеличение страсти к наживе, эгоистических настроений в обществе. На сегодняшний момент на этот вопрос ответа нету, да и работа эта не ставит своей задачей определение причин каждого явления, целью является лишь их поднятие, и в каждой проблеме мы неизбежно видим небольшой, или очень даже существенный корень существующей модели функционирования общества.
В преддверии заключения статьи неизбежно хочется поднять вопрос, который мало освещается последние десятилетия, хотя так страстно когда-то обличались злодеяния чартизма – рост технологической безработицы. Казалось бы, чего плохого может быть в инновациях, избавлении человека от тяжёлого физического труда, росте производительности нечеловеческой деятельности? Увы, но сегодня роботизация осуществляется обществом через посредников, через запутанные потоки капитала, но в итоге теми, кто этим капиталом владеют, и, как ни странно, в интересах тех, кто эту роботизацию осуществляет. Другими словами, технологическая безработица, обретающая колоссальную актуальность с современными инновациями в данной сфере, осуществляемая в интересах крупнейших корпораций есть ещё одна зарождающаяся угроза для формации, человечества в целом.
На протяжении всей статьи было множество отсылок «чуть ниже», рассуждая о экономико-политическом крахе Венесуэлы, мы пришли туда, откуда и начинали – к государству и очеловеченному, космополитичному Капиталу, в лице транснациональных банков и корпораций. Несколько раз здесь уже прозвучал тезис о вытеснении государства, современного общества в целом этим самым собирательным образом Капитала, на чём мы с вами убедились выше. Сами посмотрели на результаты 50-летнего движения человечества…куда…? Раз за разом мы с вами открывали завесу будущего, своими собственными глазами видели, как этот Капитал вбивает гвоздь за гвоздём, фактор за фактором, в гроб современного общества, в гроб человечного человечества. Вот каков логичный финал развития нынешней формации: родившись в огне варварства и беззакония, оно в нём обречено погибнуть. Сначала происходит демонтаж национального буржуазного государства, а затем – воздвижение нового идола. Государство, ставшее слишком человечным, стало противоречить интересам Капитала, которые в течение всего полувека, а то и столетия, кооперировался, концентрировался и формировался в единую органичную структуру. Такой структуре всё меньше и меньше необходимо государство, всё меньше необходимо человечное общество. Не за горами тот день, когда мы сможем сказать: «Отныне государства в нашем понимании нет. Оно мертво». Не за горами тот день, когда окончательно будет сброшена макса «человечного» Капитала, когда мы вернёмся к XIX веку. Государство долгое время очеловечивалось, гуманизировалось из-за активной деятельности пролетариата, а главное, примера логического завершения любой деятельности пролетариата, который проявился в Октябрьской революции. Впрочем, речь идёт не об анализе последствий Октябрьской революции, переворота, если хотите, а о его влиянии на развитие мировой истории. В итоге, капитал, вытесненный из государства, сплёлся в органичную структуру транснационального капитала, которому и государство-то в целом не нужно, ибо интересы его противоположны интересам человечного государства. Как бы ни старались противодействовать этому, ни национальные государства, ни наднациональные формирования (ЕС), процесс этот необратим, хорошим примером служит недавняя «трудовая реформа» во Франции. Есть версия, что ТНК погибнут в ходе глобализации, станут «динозаврами глобализма». Как бы это ни было печально, это не отменит ненужности государства для такой, хоть и более разрозненной, но органично соединённой и не нуждающейся в смычках системе. Торжество транснациональных корпораций и банков в любых их формах означает неизбежный закат формации.
Обернитесь: пока ещё никуда не делось гуманное государство, ещё жива человечность в рыночной экономике, до логического финала осталось немало времени. Что делать…?
Угрюмый лес стоит вокруг стеной;
Стоит, задумался и ждёт.
Лишь вихрь в груди его взревёт порой:
Вперёд, друзья, вперёд, вперёд, вперёд.
В глубоких рудниках металла звон,
Из камня золото течёт.
Там узник молотом о камень бьёт,
Вперёд, друзья, вперёд, вперёд, вперёд.
Иссякнет кровь в его груди златой,
Железа ржавый стон замрёт.
Но в недрах глубоко земля поёт:
Вперёд, друзья, вперёд, вперёд, вперёд.
Кто жизнь в бою неравном не щадит,
С отвагой к цели кто идет,
Пусть знает: кровь его тропу пробьет, -
Вперёд, друзья, вперёд, вперёд, вперёд.